Пока Азирафель собирался с мыслями, чтобы усесться рядом с Кроули, Барти уже запрыгнул на жёсткое сиденье едва ли не на ходу.
— Ангел, серьёзно? Ты так умеешь? — одобрительно фыркнул Кроули.
— Ну, ты ведь понимаешь, что это Барти… — стал оправдываться Азирафель.
— Которому я сказал не выходить из комнаты! — перебил Кроули. — Вечная проблема отцов и детей.
Наверное, всё-таки стоило признаться.
— Это в некотором роде я… мне нужно было тело, а Барти любезно предложил своё.
Кроули кивнул, показывая, что он всё понял, и, скосив взгляд, поморщился:
— И всё же этот плащ тебе не идёт.
— Но он же чёрный, дорогой.
— Вот именно. Но байк вы угнали классный, тут не поспоришь, — Кроули снова искоса взглянул на Азирафеля. — Ты потерял тело при пожаре?
— Нет. Я случайно вознёсся, — Азирафель вздрогнул, вспомнив эту боль. — А что за пожар?
— Твой книжный сгорел, — Кроули поёжился. — «Случайно» он…
Азирафель прикрыл глаза ладонью, переживая новость. Глупо, конечно, но жальче всего было книгу пророчеств Агнессы, обретённую в другой реальности и так бездарно упущенную. Вот и не верь после такого в предначертанное. Наверняка в их реальности просто не могло быть лишнего экземпляра этой книги, как и тех, которым полагалось сгореть при пожаре Александрийской библиотеки. Забавно вышло…
— Ангел, ты смеёшься?
— Нет, что ты… это нервное… просто вспомнил книгу, что ты для меня вынес из той реальности… она тоже сгорела… жаль…
— Что бы ты без меня делал?! — на этот раз Кроули не понадобилось расстёгивать ремень, чтобы достать слегка обгоревшую книгу. — Держи!
Отдавая книгу, Кроули другой рукой вывернул руль, объезжая ангар, и Азирафель едва успел подхватить выпавший из неё обрывок листа с опалёнными краями. Толком прочитать предсказание — а это явно было именно оно! — не удалось, потому что в этот момент Азирафель увидел четырёх подростков с той самой игривой собакой, противостоящих четвёрке — и в этом тоже не было ни капли сомнений! — всадников Апокалипсиса. Кроули затормозил как раз вовремя, чтобы услышать:
— Я не понимаю, — сказал тот, кто нёс на себе печать Смерти. — Само твое существование, безусловно, ведет к завершению этого мира. Так предначертано.
Он, похоже, отлично понимал, с кем говорит, и Азирафель перевёл взгляд на подростка, показавшегося ему самым обычным. Конечно, он не был похож на того Артура Янга, которого они узнали в другой реальности, но и сын владыки Преисподней, по скромному мнению Азирафеля, должен был выглядеть как-то иначе. Разумеется, без рогов и копыт, но вот поведение… утешающее поглаживание собачонки — точно немного не то, чего следовало ждать от Антихриста. Азирафель постарался не думать об этом, как и не смотреть на лица его спутников, иначе риск не сделать то, что должен, возрастал многократно.
— Я не знаю, зачем кому-то понадобилось предначертывать какое-то завершение, — невозмутимо ответил Антихрист. — Этот мир полон совершенно потрясающих вещей, и я еще не успел толком познакомиться с ними, поэтому я не желаю, чтобы вы валяли тут дурака или что-то завершали, даже не дав мне возможности во всем разобраться. Так что я не нуждаюсь в услугах вашей компании, и вы можете удалиться.
В чём он собирался разобраться? Азирафель наставил на него оружие, старательно отгоняя от себя мысли о возможной ошибке. Всё было предначертано и определено, и совсем скоро этот ребёнок возглавит армию демонов и поведёт в бой легионы, иначе и быть не могло. Однако что-то мешало нажать на тот рычажок, что должен был заставить оружие выстрелить. Наверное, всё-таки это был взгляд, выдававший решимость поступать именно так, как сказал, без игры и подлога.
— Ангел, чего ты медлишь? — прошипел Кроули.
— Может, подождём? — шёпотом отозвался Азирафель.
— Чего? — Кроули едва ли не подпрыгнул. — Пока он вырастет?! Давай, ангел!
Кроули был прав, тем более что как раз сейчас Война, искушающе улыбаясь, говорила о том, что Антихрист принадлежит им, как лучшая их часть, а Голод вкрадчивым голосом обещал, что он станет предводителем всего мира.
— От такого не отказываются, ангел! Давай же!
Момент был самый удачный — на них никто не обращал внимания. Кроме того, Азирафель прекрасно знал, что стоит исчезнуть Антихристу, как и всадники Апокалипсиса канут в небытие. Руки почти не дрожали, когда он прижал оружие к животу и попытался выстрелить.
— Нет!
Невероятное напряжение ни к чему не привело: на несколько мгновений тело перестало повиноваться Азирафелю, и уже руки Барти направили ствол оружия вверх, открыв беспорядочную стрельбу, показавшуюся бесконечной. Теперь всё внимание было приковано к ним, но злиться на Барти не получалось, как не получалось заставить его замолчать и не повторять до бесконечности: «Он же ребёнок… ребёнок… ребёнок… он же…»
— Хочешь, я разберусь с ними? — Война взмахнула мечом, клинок которого мгновенно объяло пламя.
— Это случайно не твой Огненный меч? — светским тоном поинтересовался Кроули.
У Азирафеля и раньше уже возникли такие мысли, и сейчас они лишь упрочились. Но отвечать он не стал, с замиранием сердца ожидая ответа Антихриста, от которого теперь зависело всё. На несколько мгновений всё стихло, а потом тот-самый-мальчик улыбнулся и, взглянув на своих друзей, спокойно сказал:
— Я хочу, чтобы вы разобрались с ними. Это всего лишь порождение кошмаров.
— Детишки, — рассмеялась Война, — ну чем вы играете? Подумайте, какие потрясающие игрушки могу предоставить вам я, в какие игры вы сможете играть. Не сомневайтесь, что станете обожать меня, детки. Потому что у вас появятся маленькие ружья. Вы будете жить во мне, и вам захочется умереть ради меня.
— Пф-ф! — презрительно усмехнулась подружка Антихриста, поднимая слегка дрожащей рукой простую палку. — А моя мама говорит, что война — это чисто мужской империализм в глобальном масштабе.
— Маленькая девочка, — засмеялась Война. — Беги домой играть в куклы.
— Я не одобряю повседневный сексизм!
Звонкий, ещё детский голос эхом разлетелся над авиабазой, и Азирафель замер, когда Огненный меч, соприкоснувшись с палкой в руках подростка, вдруг выпал из рук Войны, втягивая в себя грозную обладательницу.
— Молодец, Пеппер! — одобрил Антихрист.
— «Детки», — с отвращением проворчала Пеппер. — Рано или поздно каждому приходится решать, с кем ему лучше дружить.
Азирафель нащупал руку Кроули и сжал её, пытаясь сдержать любой порыв. Перед ними вершилась судьба мира, а стало быть, не стоило и пытаться помешать. Тем более что решение принимали те самые смертные, которых Она сама наделила волей. Может быть, всё затевалось как раз для этого? А тем временем Скверна и Голод тоже сгинули от рук друзей того-самого-мальчика. Невероятно. Непостижимо. Необъяснимо.
— Смерть, тебе придется сейчас же выполнить мой приказ, а я приказываю закончить вашу игру!
Азирафель с удивлением и восхищением смотрел на мальчика, созданного для того, чтобы уничтожить этот мир, но сделавшего совершенно иной выбор. Чувствовалось, что и Смерть пребывает в огромном замешательстве, говоря:
— Она уже закончена и без них. Она не может продолжаться. Триумф обычной энтропии. Но они могут вернуться, потому что они всегда поблизости.
«Они», очевидно, всадники, а «она»?.. Неужели?!. Азирафель не мог поверить в то, что всё решилось так легко. Этого просто не могло быть! А голос Смерти набирал силу:
— Я Азраил, сотворенная тень творения. Ты не можешь уничтожить меня. Если не желаешь уничтожить этот мир.
В тот же миг у Смерти выросли крылья, чёрные, как ночь, и такие же призрачные. Азирафель крепче стиснул ладонь Кроули, обещая, что теперь всё точно будет хорошо, хотя какое-то странное чувство не давало ему в это поверить. Крылья несколько раз громко хлопнули, предваряя исчезновение Смерти, а мальчик снова заговорил:
— Ну, вот и хорошо, — уверенно сказал он. — Просто отлично. Больше ничего не случится. Вся эта чехарда, которую они затеяли, должна прекратиться сейчас же!
Азирафель взглянул на Кроули и улыбнулся:
— Всё!
— Еще не конец, — решительно оборвал его Кроули. — Совсем не конец.
Их разговор услышал тот-самый-мальчик и взглянул на них так, будто впервые увидел. От его взгляда по спине Азирафеля пробежала волна холода — не часто встретишь того, кто не только видит твою истинную сущность, но и обладает огромной силой. Такой, об обладании которой мечтать не только опасно, но и страшно.
— Простите, а почему это вас двое в одном теле? — вдруг удивился Антихрист.
— В общем, — вздохнул Азирафель, — это долгая история…
— Вдвоем в одном теле жить очень неудобно, — очень по-взрослому распорядился мальчик. — Я считаю, что вам лучше опять разделиться.
Азирафель даже представить не мог, что всё так легко разрешится: миг! — и он вдруг оказался между Барти и Кроули в своём теле, таком привычном и родном. Вроде бы ничего не изменилось, хотя пальто, кажется, стало чуть чище.
— Что ж, теперь всё в порядке, — улыбнулся Азирафель.
— Нет, — покачал головой Кроули. — Нет. Не всё, как ты не понимаешь? Далеко не всё. Это противоборство не так-то легко остановить. Неужели ты думаешь, что все войны начинались только потому, что пристрелили какого-нибудь герцога, или один идиот отхватил ухо другому, или кто-то неверно выбрал местечко для размещения ракет? Ничего подобного.
Азирафель не нашёл слов, чтобы возразить. Кроули, к огромному сожалению, был прав, и с этим уже ничего не поделать. А тот голосом полным боли продолжал:
— Все это лишь… ну, в общем, это лишь повод, который не имеет ровным счетом никакого значения. На самом деле войны порождает ненависть, существующая между двумя сторонами, когда сила этой ненависти постепенно нарастает и, наконец, что-то переполняет чашу терпения. Любая мелочь, — Кроули поморщился, взглянув на Антихриста. — Как тебя звать… э-э… мальчик?
0
0