«…в сторону Терессы с «Приемного покоя» только что стартовали фрисский челнок и центаврианская неотложка. В обратном направлении удалялся корабль спасателей. Да, и еще какой-то маленький транспортник.»
— Иен, центаврианская неотложка вылетела на полчаса позже описываемых тобою событий, а ты ее одновременно с остальными «отправил»?
— Ну, это я так… чтобы немного запутать читателя. Хотя читатель у меня пока всего один, и его не запутаешь…
Они недавно расположились в одном из отелей на Малютке, целыми днями гуляли по столице, а вечера проводили, как правило, в одном из своих двух номеров. Люди, может быть, и сочли бы эту пару слегка странной, но денебцы ничего необычного в крупной девушке и ее невысоком спутнике не видели.
Именно Карла настояла на том, чтобы поселиться в хорошем отеле, упирая на то обстоятельство, что она долго и честно, или почти честно, работала на компанию, а поэтому, заблаговременно скопив деньжат, может позволить себе и не только себе хорошие условия. Когда Иен попытался выяснить некоторые бухгалтерские и хакерские подробности, Карла с достоинством ответила, что она вполне обоснованно назначила себе зарплату, просто компания этого не заметила. А еще, что она, Карла, исходила из законно прописанной тарифной сетки с учетом командировочных и полевых, а также медицинской страховки и отчислений в пенсионный фонд. В этом месте Иен попытался неуклюже скаламбурить насчет того, как «однажды очень шустрый Bond забрался в пенсионный фонд» и тут же получил в ответ пожелание «заняться лучше прозой».
Подумав над этим неожиданным предложением секунд двадцать, Иен поудобнее устроился в кресле и занялся прозой, а Карла с того же момента превратилась в читателя: единственного, прекрасно разбирающегося в ситуации и чрезвычайно вредного.
— Иен, ты можешь сколько угодно запутывать своих будущих читателей, но если ты не расскажешь им о судьбе Первого, они тебя не простят.
— Хорошо, — покладисто отозвался Иен, — это пойдет бонусом в самом конце.
— А про Ото? Ты будешь писать, что с ним стало после того, как он покинул «Приемный покой»?
— Полагаешь, можно написать правду?
— Ни в коем случае! — торопливо парировала Карла. — Напиши, что он остался работать на Терессе и дождался улучшения у Николь, и все такое. Это не очень правдоподобно, зато романтично, читателям нравятся такие развязки.
— И все такое? Ладно, — кивнул Иен, — я попробую написать неправдоподобную романтическую развязку, которая понравится читателям.
Они замолчали. Ото, если все пошло по плану, уже должен был находиться в Асцеллском университете и успеть заинтересовать тем, что происходит на Ню, научные круги всех видов разумных существ, входящих в Федерацию. Если у него все получится, если он сможет собрать группу известных специалистов для налаживания контакта с ползунами, это будет отдельная захватывающая история.
— А я бы хотел вернуться вместе с ним на Ню.
— Я тоже, — вздохнула Карла, — тот танец с ползунами… это было прекрасно. Если они смогли освоить двоичную систему, мы могли бы в дальнейшем перейти к буквенным символам, а потом станцевали бы с ними на стандартной интерлингве.
— Да… вообще-то, на Ню было много хорошего и веселого… Пожалуй, я сделаю несколько юмористических вставок в текст, чтобы немного разгрузить его, а то он слишком серьезен.
— А по-моему текст и так легковат, — фыркнула Карла.
— Тебе так кажется? Тогда я могу утяжелить его подробностями. Например, там, где Ото говорит Гектору, что никогда не пьет, я могу вставить информацию о том, что Ото — наполовину индеец и поэтому избегает алкоголя, памятуя о том, как его народ в свое время пострадал от «огненной воды». Это очень тяжелая и печальная подробность.
— Индеец?! — ахнула Карла. — Конечно, индеец! Вот почему он особенно остро сочувствует аборигенам, которых хотят лишить их камней, обеспечивающих само существование вида! А еще ты писал, что он заявился на первую студенческую вечеринку с разрисованной затейливыми узорами физиономией и объяснял это древними традициями своего народа. И несколько частей спустя в твоем тексте говорится о том, что у Ото «внимательные черные глаза». Индеец… ну надо же! Кто бы мог догадаться! Ты же вообще нигде не описал его внешность! Да ты… вообще ничью внешность не описываешь. Почему? Не умеешь?
Иен обиженно закряхтел.
— Ты прекрасно знаешь, что я могу описать внешность любого существа с голографической точностью.
— Но речь идет о художественном описании.
— Вот не люблю я этого, — нахохлился Иен.
— Давай потренируемся, если хочешь, я начну, а ты продолжишь.
Иен молчал. Скорее согласно. И, в целом, заинтересованно.
— Я вижу перед собой парня, — после небольшой паузы заговорила Карла, — миниатюрного, но при этом очень гармонично сложенного. У него красивые руки и тонкие пальцы, возможно, он привык работать с точными механизмами или кодовыми электронными замками от капсул для киборгов.
Иен скромно улыбнулся.
— У него короткие темно-русые волосы и серо-зеленые глаза. Должно быть, из-за этого ему однажды дали шотландское имя, и оно ему очень подходит. У него приятный, легкий характер и немного хитрая, но при этом совершенно обезоруживающая улыбка.
— Принцип я уловил, — подал голос Иен.
— Продолжай, — разрешила Карла.
— Девушка, которая находится передо мной, потрясающе привлекательна. У нее густые каштановые кудри и карие глаза. Она сразу обращает на себя внимание удивительным сочетанием пышных… э… форм и легкой походки. Этой девушке однажды дали итальянское имя, и оно ей очень подходит… но…
— Но…
— Но есть в ней что-то еще, что-то, не поддающееся описанию. Она… она выбивает из колеи при первой же встрече… О ней постоянно вспоминаешь, думая, что потерял ее навсегда. К ней летишь на случайно уцелевшем флайере, как только подвернется повод, а она встречает тебя с бластером в руках… И после всего этого ты готов бежать с ней куда угодно и скрываться там хоть до скончания времен… до отказа процессора…
Карла выглядела чрезвычайно серьезной, улыбались только глаза.
— Мне кажется, что сейчас начнется очень интересная глава, — почти прошептала она, — но содержание этой главы… останется только между нами.
Денеб уже скрывался где-то за далеким горизонтом, не видимым из города. В комнате потихоньку темнело.
***
…
***
На следующее утро Иен и Карла с интересом рассматривали пятидесятиметровую расщелину с мостом в форме черного плетеного желоба. Расщелина отделяла их от парка, где пару часов назад открылась выставка. Название у выставки было громкое и заманчивое: «Биотехнологии сегодня. На службе разума».