Дождь хлестал по вымощенной площади, размывая кровь, собирая ее в лужи. Стейднер продолжал стоять памятником самому себе. Луис добрел до него и уселся у его ног, прислонившись спиной к бедру. Впервые, пожалуй, в жизни, ему мучительно хотелось поговорить.
— Никакого удовольствия, — пожаловался он трупу напарника. — Как колбасу нарезать.
Он повесил голову, чувствуя, как дождь стекает по волосам и за шиворот.
— Я думал, что это тюрьма, из которой можно выйти.
Он вздохнул.
— Я его просто прибил. И что теперь делать?
— Уборку, — донеслось сверху.
Луис досадливо чертыхнулся. Он надеялся, что дело все же не в контроллере, что Хаис удалось что-то починить в его мозгах её хваленой машиной. Но вот пожалуйста — стоило отключить контроллер, и сразу возвращаются голоса мертвых. Скоро и Офелия подтянется поболтать. И остальные…
— А мне уже почти понравилась эта работа, — признался он. Вздохнул еще раз. Выудил из памяти вербальный код, три раза произнес его вслух. И улыбнулся привычной вибрации под сводом черепа. Контроллер мурлыкал, как кот.
— Закончил жалеть себя? — спросил Стейднер, и в его потустороннем голосе прорезалось знакомое ехидство. Луис выругался сквозь зубы, но на ноги поднялся. И наткнулся на абсолютно ясный взгляд открытых глаз.
— А раз закончил, — речь его все же была медленной, а голос еле слышным, — то, может, и мне поможешь? Кажется, шальной пулей эту железку безвозвратно парализовало.
Луис громко, со всхлипываниями, заржал, уткнулся лицом ему в грудь. Потом снова вытащил нож.
— Что-то мне это напоминает. Одну историю с одной броней. И этим самым ножом.
Осторожно снял липкие ленты, крепившие оружие к пальцам, обвитым сеткой скелетных перчаток. Потом добрался до щитка на груди. Все крепления скелета разжались и Стейднер рухнул Луису на руки. Тот под тяжестью опустился на колени, успев подумать, что если бы скелет был под одеждой, то напарник повис бы в ней как на вешалке, и снова заржал, придерживая у себя на плече тяжелую голову.
— Может, надо было тоже тебя оставить на полдня постоять тут памятником?
Стейднер усмехнулся ему в плечо.
— Ты меня уже в морозилке поставил, спасибо, дорогой. Как в голову-то пришло?
— Надо же было тебя куда-то прятать. Раз уж ты еще дышал.
Морозильная комната в кондитерской показалась ему самым для этого подходящим местом. Толстые стены и низкая температура – отличное укрытие от сканеров. Он даже честно завернул напарника в термоодеяла. Хотя на этом настоял док. Сам он уже не верил.
С тяжким вздохом Стейднер улегся на землю, уложив голову Луису на колени.
— И ты все сделал, чтобы это исправить.
Луис начал тихо смеяться.
— Вот вечно ты ноешь.
Стейднер закашлялся.
— Где все?
Смех стал громче.
— У меня все сегодня спрашивают одно и то же.
Проржавшись, он сказал:
— В шахте сидят. Взяли консервы и слились лесными тропами.
— Почему не взял никого в помощь?
Арранхо фыркнул.
— Что значит, никого? Тебя вот взял. Отлично же получилось?
— Помоги встать. Я тебя пну.
Луис погладил его по голове. Помолчав добавил.
— Были те, кто хотел. Элизари, Телс. Многие бы остались, если б я сказал. И кого-нибудь обязательно бы шлепнули. И опять эта байда на десять дней с печеньками и обнимашками. Я б с ума сошел.
И к тому же обязательно началась бы всякая гуманистически-правовая хрень. Арестовать, а не прикончить, справедливый суд, расследование, бла-бла-бла и голосование.
Скайлер, помогший с экзоскелетами, впрочем, все понимал правильно.
Чтобы резать волков, нужны волки.
Вопрос в том, удается ли волку потом снова прикинуться пушистой собачкой.
Или не прикинуться?
Интересно, какие сувениры хранил Бес у себя на судне.
Луис шмыгнул носом. Дождь заканчивался. У горизонта пробились первые лучи солнца.
— И вообще — что, бля, за допрос? Ноль потерь, трофейный корабль, а он мне по ушам ездит.
Стейднер усмехнулся и закрыл глаза. Луис тоже, прислушиваясь к хриплому дыханию.
Нужно вернуть мертвых в капсулы прощания.
Нужно связаться с шахтой. Системы воздухообмена на такое количество людей совсем не рассчитаны, чем быстрее они выйдут, тем лучше для всех.
Как-то прибраться бы на площади.
Деактивировать мину.
Осмотреть «Ниньярги» и подчистить лишнее. Корабль придется сдать федералам, и глупо спалиться из-за сентиментальности Беса у Луиса не было никакого желания. Ему и вправду начала нравиться новая работа.
Вымокший Фиаско с восторженным писком промчался по лужам, прыгнул Стейднеру на грудь, потом пробежал по лицу, заполучив пару ласковых. Луис поймал его, прижал к груди, почесал между ушами.
Столько дел.
Как будто у него и впрямь есть будущее.
Конец.