На следующее утро Азирафаэль стоял у раковины в ванной и плескал в лицо холодной водой, осматривая себя.
Он открыл рот и внимательно посмотрел в высокое, неприступное зеркало, а когда не обнаружил ни раздвоенного языка, ни черных зубов, поднял веки. Никаких красных колец. Никаких желтых радужек. Никаких тонких змеевидных зрачков. Он провел пальцем по своим пушистым светлым волосам и не нашел темных корней. Ни волдырей на коже, ни запаха угля под ногтями — все чистое, мягкое, раскрасневшееся и на своем месте.
И тут раздавшийся от двери знакомый голос заставил его вздрогнуть:
— Что ты делаешь?
Азирафаэль резко обернулся и взял себя в руки.
— Ничего.
Кроули закатил глаза.
— Я не дурак.
— Ничего!
— А что ты искал?
— Мой утренний распорядок очень скрупулезен и может показаться странным.
— Нет.
— Откуда ты знаешь?
— Даже ты не можешь быть настолько странным, чтобы вынюхивать что-то у себя под ногтями.
— Ты не понимаешь… — Азирафаэль помолчал. Потом вздохнул. — Ну, нет. Если кто и может понять, то только ты.
— Понять что?
Азирафаэль заломил руки.
— Я пал.
В комнате воцарилось долгое неловкое молчание.
— По крайней мере, я должен был. — Азирафаэль еще раз посмотрел на свои совершенно нормальные ногти. — Немного странно, что этого еще не случилось.
Кроули смерил его взглядом поверх очков.
— Ты серьезно?
— Конечно, я же тут… вчера… хм… якшался. Я якшался с… кое с кем.
— Со мной.
— Да. С тобой. — Азирафаэль выглядел несчастным. — Не думаю, что я должен был с кем-то якшаться… так. На этот счет существуют определенные правила.
— Какие, например?
— Я не знаю. Я никогда их не видел.
Снова повисла тишина.
— Мы и так уже влипли в серьезные неприятности. И я… — Азирафаэль замолчал. — Я…
Кроули ущипнул себя за переносицу и спросил:
— Ты что?
— Ну… Ты знаешь.
— Сделал то же самое, что делал все эти тысячи лет?
Азирафаэль уставился на Кроули так, словно у того вдруг выросла вторая голова.
— Что ты имеешь в виду?
— Без обид. Под этим я подразумеваю полное грехопадение, — хмыкнул Кроули. — Но этот корабль вышел из своей целомудренной гавани давным-давно. Я видел, как ты ел спагетти с креветками в Риме в 1924 году. Не говоря уже об устрицах Петрония.
— Это было… — вмешался Азирафаэль.
— Ты стонал. Сладострастно.
— Спагетти с креветками — это доказательство того, что Бог любит нас и хочет, чтобы мы были здоровы.
— Ты упускаешь мою мысль.
— Нет, я просто отказываюсь ее признавать.
— О, перестань, ангел. Ты ведешь себя нелепо. Они не могут выгнать кого-то из Рая за такую ночь. Больше нет. — Кроули небрежно откинул голову, стукнувшись о дверной косяк, но даже не поморщился. — Посмотри на Гавриила. Ты же знаешь, что он это делал. Иначе с чего бы ему быть таким самодовольным?
Азирафаэль поморщился.
— Честно говоря, я не уверен, что хочу это знать.
— А. Да. Правильно. — Кроули кивнул и прикусил нижнюю губу. — А я это вижу как наяву. Он на коленях, какой-то ангел в белой кружевной баске, высоких кожаных сапогах и с хлыстом для верховой езды…
Взгляд Азирафаэля стал обиженным:
— Ты не хочешь мне помогать.
Кроули фыркнул.
— Что? Разве ты не слышал, что многие властные могущественные люди предпочитают подобные развлечения?
— Слышал, но предпочел забыть. — Азирафаэль снова повернулся к зеркалу. — Как бы то ни было, факт остается фактом: что бы ни случилось прошлой ночью, мы все равно приложили немало усилий, чтобы предотвратить конец света. Так или иначе, расплата будет.
— В Аду тоже не очень-то довольны, — усмехнулся Кроули.
— Да, но ты искусил Ангела. Они могут дать тебе отпуск за плохое поведение.
— Ад не дает отпусков.
— Неужели?
— Вечные муки. В том-то и вся фишка. — Кроули уперся ногой в дверной косяк. — О, и просто для протокола: если бы ты Пал, ты бы знал.
Азирафаэль в сомнении пожевал губами.
— Но смогу ли я…
— Поверь мне, ты сможешь. — Кроули оторвался от дверного проема и решительно шагнул внутрь. — Сам подумай! Кто присматривал за Уорлоком? Мы. Кто спас книгу Агнессы Псих? Мы. Кто нашел настоящего Антихриста и остановил Армагеддон? Мы.
— Но я…
— Кто бездельничал на Земле буквально тысячи лет, в то время как наши боссы ничего не знали?
Уголки губ Азирафаэля чуть дрогнули, когда он пробормотал:
— Мы.
— Вот именно. — Кроули ткнул Азирафаэля в грудь. — Так кто же вытащит нас отсюда?
— Мы? — немного подумав, спросил Азирафаэль.
— Динь-динь-динь! — Кроули с той же силой постучал себя по виску. — Мы.
Азирафаэль моргнул.
Кроули похлопал Азирафаэля по плечу.
— Ты понял, к чему я клоню?
— Не уверен. Что же нам теперь делать?
— Подожди, я тоже пока не уверен.
Глаза Азирафаэля блуждали повсюду — слева, справа, по душевой кабинке, за дверью, — и он сжал челюсти, когда небесные шестеренки повернулись в его голове. Чем дольше он все обдумывал, тем больше выпрямлялся, пока не выпятил грудь и не сделал глубокий вдох через нос.
— Ты прав.
Кроули слегка отстранился.
— Э… Я?
— Ну конечно же. Если и было когда-нибудь время пустить в ход какой-нибудь фокус, то это сейчас. — Голос Азирафаэля дрожал, как будто ему все еще нужно было убедить себя. — Хотя мне было бы легче планировать, если бы я выпил чашку чая.
Кроули отступил еще дальше и уронил руки.
— А. Ну да, конечно.
Азирафаэль сложил пальцы домиком.
— У тебя ведь есть чайник?
Кроули указал большим пальцем себе через плечо.
— Иди. И… надень что-нибудь.
Как только Кроули освежился и привел в порядок волосы, он направился на кухню утренней пружинистой походкой.
Азирафаэль возился между посудомоечной машиной и плитой, все еще в боксерах в тонкую полоску и майке с короткими рукавами. Он поставил чайник на подставку и включил его — яркое пятно на кухне, похожей на пол скотобойни.
— Как чайник?
Азирафаэль улыбнулся чуть виновато:
— Плачевно.
— Честно говоря, я не пользовался им уже много лет.
— Оно и видно. Но сойдет. — Азирафаэль сложил руки на груди и наблюдал, как поднимаются пузырьки. — Я не хотел рыться в твоей кладовке. Я не уверен, что у тебя там есть.
— Э-э-э, я тоже, наверное. Не заглядывал туда уже несколько месяцев.
— Не имеет значения. Как ты относишься к “Жасмин Перл”?
Кроули уклончиво махнул ему рукой.
— Да, хорошо.
Щелкнув пальцами, Азирафаэль наколдовал жестянку с чаем и выключил чайник, когда тот засвистел и выпустил пар.
— Кроули?
— Хм?
— Спасибо.
Кроули вытянул шею.
— За что?
— Я знаю, что демонам не свойственно утешать.
— О чем ты говоришь? Мы все время утешаем людей. Производство похоти и алкоголя в промышленных масштабах — это то, что заставляет мир вращаться.
Азирафаэль бросил на него неодобрительный взгляд исподлобья.
Кроули пожал плечами, сдаваясь.
— Но я не привык, чтобы меня за это благодарили.
Азирафаэль молча указал на жестянку с чаем, и Кроули, шаркая ногами, подошел к шкафу и достал еще припасы. Азирафаэль налил воды в две черные чашки, затем положил в каждую ситечко с заваркой.
— Так что ты там говорил насчет исправления ситуации?
— Я не знаю. Я все думаю о том, что ты показал мне на автобусной остановке.
— Ты имеешь в виду пророчество?
— “Мудро выбирайте свои обличья”.
Азирафаэль смотрел, как вода из прозрачной становится золотисто-коричневой.
— В этом что-то должно быть.
— Оно там есть. Я просто не знаю, что именно.
Азирафаэль достал ситечки, молча взял одну из чашек и трижды помешал в ней против часовой стрелки.
— Все остальное, что предсказала Агнесса Псих, оказалось правдой. Почему на этот раз должно быть иначе. — Кроули скользнул на хромированный барный стул. — По-моему, это означает, что мы должны на время поменяться местами. Но как мы собираемся это сделать? Мы бы там торчали, как два тополя на Беркли-сквер.
Азирафаэль вынул чайную ложку и оставил ее на столе.
— Хм. Я думаю…
— О чем?
— Просто размышляю вслух. — Азирафаэль подул на чай, сделал глоток и протянул ему. — Попробуй. Сделай это ради меня.
Кроули колебался:
— Но это же твоя чашка.
Азирафаэль уставился прямо на него и понизил голос:
— Пей до дна.
Кроули посмотрел на него с подозрением, но повернул чашку, поднес ко рту, понюхал и осторожно сделал глоток. Его желудок сжался, когда он почувствовал привкус алтарного вина. В ушах звенело. Он видел звезды. По спине пробежала дрожь. Он поморщился, содрогнулся с головы до ног и трясущейся рукой со стуком поставил чашку на стойку.
Кроули сжимал и разжимал кулаки. У Азирафаэля перехватило дыхание. Они синхронно посмотрели вниз на свои ладони.
— Боже милостивый… — Лицо Кроули просветлело. — Я не ожидал, что это сработает.
Азирафаэль помрачнел.
— Ты, наверное, самый безумный гений из всех, кого я знаю.