Колдун был старый и дряхлый, словно повенчанный с тленом: ссутуленные плечи, узловатые пальцы, длинное костистое лицо. И бесцветные глаза, в которые Ника сразу провалилась — будто в прорубь ушла с головой.
— Ты понимаешь, о чём просишь? — просипел колдун, почти не разжимая губ. — В скрижалях небесных отсутствуют имена твоих потомков.
— Я хочу это изменить, — робко сказала Ника. — Вы ведь можете, правда?
— Вписать в скрижали новое имя — дело нехитрое. Вот удержать его там… Позволить быть… Подарить человеку возможность пройти свой путь сквозь годы и десятилетия… Тут без жертвы не обойтись. — Колдун с сомнением покачал головой. — Чем ты готова пожертвовать ради такой перемены?
— Всем, — не раздумывая, ответила Ника.
— Готова даже отдать жизнь при родах, чтобы твой ребёнок мог появиться на свет? Представь: всё останется по-прежнему, и мир, в который придёт твоё дитя, будет всё так же свеж и ярок. Но тебя в нём не будет.
— Я очень хочу сына!
В глазах у неё стали закипать предательские слёзы.
Колдун, кряхтя, встал из-за стола, снял с полки стеклянный шар и покатал его в ладонях. Затем водрузил шар на чугунный треножник и стал медленно и невнятно читать заклинание.
Бессмертие! Вечность. Единственное живое существо на Земле, которое способно омолаживаться и бесконечно продлевать собственную жизнь, — это медуза turritopsis nutricula. Она умеет из половозрелого состояния возвращаться в детское. Давать задний ход и превращаться в полип, а потом вновь почковаться, расти, взрослеть и так до бесконечности. Но кто сказал, что он хуже?.. Или у него меньше шансов, чем у этой девочки?
В возрасте семнадцати лет Ника сделала неудачный аборт и, дожив до тридцати, так и не смогла забеременеть. Традиционная медицина взяла самоотвод. Травники и гомеопаты ничем ей не помогли. Экстракорпоралка срывалась трижды.
Колдун был её последней надеждой. Его сиплый негромкий голос убаюкивал. В глубине шара водили хоровод колкие золотистые искры. От их мерцания тяжелели веки. Ника тонула и никак не могла утонуть.
— Мальчик у вас ожидается! — обрадовала её врачиха в кабинете УЗИ. — Вот и «черепаший хвостик», смотрите!
Ника смотрела, внутренне обмирая.
Сынишка вёл себя на удивление смирно, беременность протекала без патологий. Разве что слегка пухли ступни ног.
В последнем триместре она вдруг вспомнила о договоре с колдуном и сама себе не поверила. Ну какая смерть? О чём вы вообще? Я сама выращу своего сына. И всё у нас будет хорошо!
И когда плановые роды вдруг пошли наперекосяк, когда кровопотеря перешагнула все мыслимые пределы, а давление упало и пульс превратился в нитку, новорожденный малыш встал на четвереньки и пронзительно закричал:
— Мамочка! Ма-ма!
Акушерка, вылупив глаза, беззвучно открывала и закрывала рот.
Завотделением, пытаясь вернуть Нику к жизни, шептал исступлённо:
— Слушай! Да слушай же!
И Ника сквозь чёрный шум в голове вдруг узнала этот сипловатый, родной голос, который держал её на краю, не давая соскользнуть в бездну.
0
0