Таверна «У Веселого Роджера» мало чем отличалась от прочих питейных заведений, коих на Тортуге насчитывалось великое множество. Возможно, здесь было чуть-чуть менее шумно и грязно, но в общем разница практически не ощущалась. Деревянные столы располагались по просторному, с низким потолком залу в полнейшем беспорядке; меж ними сновала прислуга и посетители. Вся эта братия орала, толкалась и ругалась на множестве языков; периодически завязывались мелкие потасовки, выпивались реки спиртного и проигрывались горы золота. Бывали и крупные драки, когда в ход шли ножи, шпаги, а также все, что попадало под руку. И тогда через незаметную заднюю дверь за стойкой тихо выносили убиенных, находивших после приют на дне залива с увесистым камнем, привязанным к ногам.
У капитана Джека Воробья был здесь собственный столик в закутке, подальше от толкотни. Это, несомненно, указывало на уважение, коим пользовался среди «берегового братства» вышеназванный субъект. Переменчивая и ветреная госпожа Удача, вернувшаяся к Джеку три года назад вместе с «Черной жемчужиной» сопутствовала ему и по сей день. Нынче, помимо «Жемчужины», которая считалась флагманом, под его началом оказались еще два корабля: бывший испанский фрегат «Фердинанд», переименованный в «Гелиоса», превосходящий «Жемчужину» по габаритам и мощности, но уступающий в маневренности, а также небольшая, но быстроходная шхуна «Матильда».
Джек расслаблялся. Уже третья по счету бутылка ямайского рома была ополовинена, рубаха наполовину расстегнута, а широкополая фетровая шляпа с роскошным плюмажем небрежно брошена на стол. Светясь здоровым алкогольным румянцем и сверкая очами, Джек держал на коленях сильно декольтированную, пахнущую дешевым парфюмом девицу и нашептывал ей что-то в порозовевшее ушко, полуприкрытое рыжими прядями. Сидевший с ним за одним столом долговязый Йохансон, капитан «Матильды» созерцал эту сцену с истинно скандинавским спокойствием, прихлебывая из огромной кружки пенящийся эль.
— Что-то Гиббс запаздывает, — произнес Джек, отвлекшись от своего занятия. – Где его, интересно носит?
Йохансон флегматично передернул плечами.
— Гиббс никогда не спешит. Может, заскочил куда-нибудь по дороге промочить горло.
— Он мог бы сделать это и здесь! Вечно его… Ах, вот и он! – обрадовано возгласил Джек, увидав в дверях знакомую физиономию своего старпома.
Гиббс был не один. Позади него вырисовывался некий таинственный субъект, чье лицо скрывала широкополая шляпа, а фигуру просторный плащ.
— Капитан, — Гиббс приблизился к столу; вид у него был бледный и слегка взъерошенный, — вас кое-кто искал, и я подумал… , — вместо продолжения он сделал неопределенный жест рукой и плюхнулся на свободный табурет. Его спутник тоже присел, не дожидаясь приглашения.
Все это было весьма загадочно, и Джек слегка протрезвел, ощутив смутную тревогу.
— Пойди, возьми себе выпить! – он сунул монету за корсаж рыжеволосой девицы и, слегка хлопнув ее по заду в качестве напутствия, отправил восвояси. – Итак, — обратился он к таинственному незнакомцу, — у вас ко мне дело?
— Именно так, — отвечал тот, — и весьма важное.
Голос собеседника показался Джеку смутно знакомым, и, привстав со своего места, он довольно бесцеремонно приподнял на незнакомце шляпу, чтобы разглядеть его лицо. Разглядев, он едва удержался на ногах и плюхнулся на свое место, протрезвев окончательно.
— Чтоб я сдох! Вот это сюрприз! Не стану спрашивать, что вы здесь делаете. Уверен, у вас веская причина для подобного визита.
Тем временем, Гиббс увел Йохансона к стойке, чтобы не мешать собеседникам.
На столе словно бы сами собой появились чистый стакан и еще одна бутылка.
— Что ж, любезный командор, — произнес Джек, наполняя стаканы, — пейте! Пейте и рассказывайте, что привело вас сюда.
Норрингтон (а это был он) брезгливо поморщился и отверг предложенное угощение.
— Я не стану пить эту отраву!
— Нет, станете! – возразил Джек ласково, возвращая стакан на место, — Если вы не будете пить, то на вас обратят внимание, если на вас обратят внимание, то непременно узнают, а если вас узнают… — Джек очень выразительно изобразил человека, которому перерезают горло. — И вас не спасет ни сам архангел Михаил с огненным мечом, ни даже его превосходительство губернатор Тортуги! У вас здесь дурная репутация, мой друг. Так что пейте!