Стоя на капитанском мостике «Элизабет» рядом с Джеком, что вальяжно оперся о поручни и жмурился от солнца, словно довольный кот, Норрингтон обозревал их будущую цель. Оторвавшись, наконец, от зрительной трубы, он сердито глянул на Воробья.
— Вы хотите меня надуть! Вы видели эти укрепления?! – командор указал рукой на слегка выдающуюся вперед северную оконечность острова, над которой возвышался небольшой форт, — Да один-единственный бортовой залп с «Элизабет» превратит их в груду камней! Не станете же вы убеждать меня, что испанцы настолько глупы, что даже не позаботились о защите своих несметных сокровищ!
Их встреча на борту флагмана состоялась несколько часов назад. Норрингтон держался очень официально, выказывая, тем не менее, в присутствии своих офицеров известное уважение Джеку и его людям, дабы подчеркнуть, что их статус с этого момента изменился. Офицеры, однако, чувствовали себя не совсем уютно рядом с загорелыми мускулистыми головорезами, разряженными как всегда пестро и колоритно. Все испортил, конечно же, Уилл Тернер. Самым неожиданным образом, он кинулся вперед и сгреб Джека в дружеские объятия, чем заслужил со стороны командора красноречивый и многообещающий взгляд, оставшийся, впрочем, без внимания. Если не считать этого незначительного инцидента, встреча прошла довольно гладко, и теперь было самое время заняться тем, за чем, собственно говоря, они сюда и явились.
Выслушав негодующую реплику командора, Джек не изменил ни позы, ни блаженного выражения лица. Тон его также был ровен и насмешливо – снисходителен.
— Любезный командор, хочу вас предупредить кое – о чем. На острове Лас Мариньяс необходимо соблюдать одно правило. А именно – не верьте тому, что видите. Испанцы вовсе не дураки. Они очень хорошо все рассчитали. Представьте себе – к острову приближаются корабли с агрессивными намерениями. Они легко уничтожают форт, радостно устремляются вперед, но… , — Джек щелкнул пальцами, развернувшись лицом к собеседнику, — Они тут же попадают под огонь другого, тщательно замаскированного форта, чьи мощные дальнобойные пушки отправляют незваных гостей на корм акулам. Смекаете, о чем я?
Норрингтон нахмурился.
— Если дело обстоит именно таким образом, то нам будет чрезвычайно трудно подойти к острову с севера. Мы рискуем потерять корабли.
— Именно так. Мне крайне дороги мои корабли, особенно «Жемчужина». Поэтому я уже разработал план, как уменьшить риск до минимума.
— Что ж, я готов вас выслушать, — произнес командор с довольно кислой миной. У него возникло ощущение, что Джек уже давно спланировал этот рейд, и что не пираты сделались его орудием, а напротив – он стал орудием пиратов.
— Итак, вот мой план, — Джек развернул перед Норрингтоном лист бумаги, на котором значились контуры острова, — Удобнее всего подойти к острову с севера, посему наш основной удар мы нанесем именно отсюда. Однако, есть еще и западная сторона. Пока мы здесь будем отвлекать на себя все внимание испанцев, наш десант на шлюпках высадится с запада. Местность там низинная, болотистая, но уж я позабочусь о том, чтобы наши парни не увязли в трясине.
— Испанцы наверняка выстроили укрепления и там, — заметил Норрингтон.
— Верно! Но они куда менее мощные, и я уже придумал, как ослабить их еще больше. Прежде чем начинать атаку, необходимо полностью, или, по крайней мере частично разрушить северные укрепления. В результате – испанцы мобилизуют сюда значительную часть своих людей и орудий. Кроме того, наша вылазка окончательно убедит их в том, что мы собираемся атаковать именно с севера. Это значительно облегчает нашу задачу. Итак?
У Норрингтона возникло ощущение, что он плывет по горной реке, его стремительно увлекает быстрое течение, и сопротивляться этому потоку нет никаких сил. План Джека казался удивительно продуманным и удачным. Но тот факт, что ни командор, ни его офицеры не принимали участия в разработке данного плана, серьезно беспокоило Норрингтона. Джек фактически принял на себя руководство операцией, а командору оставалось лишь соглашаться с ним, либо придумать альтернативный план, что требовало времени и тщательного изучения дислокации сил противника, очень хорошо известной Воробью. Норрингтону не оставалось ничего иного, кроме как полностью положиться на пирата.