Киборг Bond X4-17 Рассел Харт
Шеррская сторожевая Хеш
Киборг DEX-6 Глэйс
Киборг «Paramedic», Энди
Июль 2191 года.
Уже четвертый день они таскали тяжелые прямоугольные контейнеры. Забирали их глубоко под землей в обшитом свинцовыми плитами бункере и грузили на очередной донельзя убитый годами эксплуатации транспортник. Заполненный транспортник взлетал, а на его место тотчас же опускался следующий.
Сварные швы контейнеров подтекали буроватой жижей. Она капала, тяжело разбрызгиваясь в пыли. Если капля попадала на обнаженную кожу, она жгла, и под ней медленно начинали некротизироваться ткани. Если же капля попадала на рабочий комбез, то высыхала, осыпалась пылью, пыль от малейшего движения поднималась в воздух, попадала в легкие, разъедала, заставляя задыхаться и толчками хватать горячий воздух.
Воздуха…
Над контейнерами и их содержимым поднималось невидимое свечение. Не красное, не синее, не зеленое, оно дрожало, как марево над горячим асфальтом, звенело неощутимо, приковывало взгляд. Система подсвечивала марево значком радиационной опасности. И стоило посмотреть на него, глаза начинали чесаться, хотелось выцарапать их и шкрябать окровавленными пальцами дальше, чтобы добраться до мозга в тщетной попытке избавиться от страшного зуда.
Росла интоксикация организма, горло пересыхало, саднило, словно ободранное наждаком, язык распухшим комом ворочался в раскаленном рту, и только вечером, когда их мыли из шланга, можно было повернуть голову и глотать, глотать ледяную воду, имеющую вкус земли и химикатов.
Пить…
Кормосмеси им выдавали ненормированно, пей сколько хочешь. Но густая липкая масса обволакивала воспаленное горло, вызывала тошноту и усваивалась хорошо если процентов на двадцать. Энергии хватало только для работы, на регенерацию не оставалось ни джоуля.
Отравленное сознание мутилось, плыло, реальность искажалась, моментами исчезая в непроглядной тьме, и, приходя в себя, она обнаруживала, что прошла еще минута… час… вечность…
Четвертый вечер после четвертого дня. Люди не подходят близко, сторонятся. Вода смывает хотя бы часть яда, хотя бы немного проясняет в мозгу, позволяет вспомнить имя.
Глэйс.
Теперь десять шагов в сторону, на сухое, там уже стоят банки, взять одну и выпить, она позволит прожить следующий день. Тонкая жесть в пальцах, мерзкий вкус во рту.
Не могу.
Двое людей в тридцати метрах, разговаривают, смеются зло и цинично. О ком?
Обо мне.
Усилить направленные микрофоны? Да/Нет? Да. Расход энергии повысился на 3,2%.
— Сколько эти еще протянут?
— Пару дней, не больше, послезавтра еще партию прислать должны.
— Что, больше не рискнешь куклу трахать?
— Ну тебя к черту, только зеленого хуя мне не хватало.
Отключить микрофоны? Да/Нет? Да.
Уже узнала достаточно. Рука сжала банку, отчего кормосмесь тяжелым плевком вырвалась наружу, и через долю секунды тело само собой сорвалось с места. Прочь, прочь отсюда, где невидимый яд заставляет гнить заживо, где нельзя повернуть головы, сделать лишний шаг. И даже если осталось только два дня, они будут там, за алой чертой периметра.
Свободы…
Люди, всемогущие несовершенные люди не успели среагировать в первую секунду, когда гибкая фигура одного из DEX’ов, работавших на погрузке контейнеров с радиоактивными отходами, метнулась за угол. А потом стало слишком далеко и поздно стрелять, выстрелы бластеров захлопали впустую.
Один из киборгов, еще четыре дня назад бывший красивой пепельной блондинкой с глазами цвета серебра, совершил побег. DEX’ы охраны, посланные людьми, преследовали беглянку недолго — посовещавшись, люди решили отозвать погоню — темно и опасно в окружающих лесах, долго ей не протянуть, и одной радиоактивной точкой больше, одной меньше, какая разница, если все леса вокруг и так фонят как древний фрисский звездолет.
Глэйс была свободна.
Она бежала в ночь, все дальше и дальше от постылого рабства, и лес принимал ее в свои шелестящее что-то непонятное объятия.
Почки работали на износ, выводя радионуклиды из организма, отравленный мозг выдавал страшные картины погони и поимки, индикатор энергии мерцал красным, она спотыкалась и падала, не решаясь активировать ночное зрение, но расстояние между ней и людьми все увеличивалось.
Километр, два, три… восемнадцать.
Невдалеке послышался грохот и натужный рык мощного мотора — по дороге медленно, чуть ли не со скоростью пешехода, продвигался древний наземный тягач, везущий штабеля канистр. Мгновенно созрело решение облегчить себе хотя бы часть пути, и Глэйс под прикрытием кривых кустов, цепляющихся за борта машины, скользнула в открытый кузов, залегла там, невидимая из кабины, спряталась в узкой щели между поддонами. На одной из канистр где-то наверху разболталась плохо подогнанная крышка и оттуда медленно капало. Киборг подставила ладонь под тягучую капель. Капля цвета меда, виденного когда-то давным-давно, тысячу жизней назад, упала и потекла по запястью. Глэйс, экономя энергию, уронила голову.
В себя она пришла, когда уже рассвет продирался сквозь плотные низкие облака и накрапывал мелкий дождь, пропитывающий окружающий пейзаж промозглой сыростью. Система показала, что за ночь удалось преодолеть почти сотню километров, причем, не оставляя следов, что сильно повышало шансы умереть свободной. Глэйс потихоньку спустилась с транспорта и скрылась в лесу, который стал чуть более густым и ровным.
Пробиралась, шатаясь, среди нетронутого цивилизацией подлеска, уходя все дальше и дальше. Местность стала неровной, из земли то и дело выступали каменные останцы, обойти их не всегда получалось. Глэйс взбиралась на них, цепляясь руками, а вниз потом просто падала, скатываясь.
Очередное падение с невысокого уступа окунуло ее в мелкий быстрый ручей. Стоя на коленях среди звенящих струй она глотала ломящую пальцы и зубы воду сначала из сомкнутых лодочкой ладоней, а затем, наклонившись, прямо из ручья.
Немного притушив бушевавший внутри пожар, Глэйс хотела было двигаться дальше, приподнялась, но в глазах потемнело, она зашаталась и рухнула в воду. Система отчаянным усилием имплантатов изменила позу так, чтобы голова оставалась на берегу.
Последнее, что она увидела, была красная строчка «Аварийное отключение системы».
***
С утра Рассел поднялся, как обычно, рано. Эби и Эйден еще спали, от Сэнди пришел запрос, но Bond его успокоил, что просто собирается выгулять собаку.
Шериф закинул себе в комм не разобранную электронную корреспонденцию, накопившуюся за прошедшие два дня. Неудивительно, ему было совершенно не до почты, когда буквально каждая минута была на счету. Зато результаты были очень даже положительные.
Пока они с псом шли вдоль берега озера, Рассел просматривал письма. Наконец пришел ответ на его запрос из четвертого питомника, относящегося, кстати, к вооруженным силам Федерации. Его начальник сообщал, что конкретный пес действительно родился у них. Кличка Хеш, возраст один год и четыре месяца. В дальнейшем кобель был передан на службу в армейское подразделение, назвать которое он не мог по понятным причинам. Каким образом собака оказалась на Спаркле и к тому же без идентификационного чипа, было непонятно. Начальник питомника писал также, что передал сообщение о том, что Хеша нашли, его бывшему куратору лейтенанту Шенку. Тот прилетит для выяснения обстоятельств и заберет собаку.
— Мальчик, иди сюда, — окликнул Рассел пса, нарезающего круги вокруг него. Тот подбежал и, продолжая скакать, заглядывал шерифу в глаза. — Ну что, приятель, выходит, тебя зовут Хеш?
Пес даже подпрыгивать перестал и радостно залаял.
Да! Да! Я — Хеш! Наконец-то ты догадался!
— Иди сюда, Хеш! — снова позвал шериф, похлопав себя по колену. Пес тут же подбежал, подставляя лобастую голову с жесткой челкой ему под ладонь. — А знаешь еще, что? Скоро прилетит лейтенант Шенк. Знаешь такого? Вижу, вижу — знаешь. Так вот Шенк заберет тебя с собой. Ты рад? Вижу, рад. Похоже, этот Шенк хороший хозяин, а? Фу, Хеш! Хватит меня облизывать! Вот, теперь придется умываться.
Ополоснув обслюнявленное лицо водой из озера, Рассел пошел дальше. В этот раз он хотел дойти с собакой до ручья, сбегающего с гор в двух километрах от городка. В выходной можно было себе позволить погулять подольше, тем более, что природа вокруг Пайнвилля была очень живописной. Красноватые скалы выступали среди густых хвойных лесов, давших городку название, и озеро лежало в долине между отрогов гор словно в ладонях.
Они уже добрались до ручья, когда Хеш внезапно насторожился, глухо заворчал, давая знать хозяину, что нашел что-то важное. Рассел активировал датчики и обнаружил за выступом берега человеческое тело без признаков жизни. Именно об этой находке и сигнализировал пес.
Подойдя ближе, шериф увидел лежащую в воде женщину. Надетый на ней комбинезон был покрыт многочисленными пятнами, короткие, явно светлые волосы были грязными и спутанными. Но самое главное — от нее фонило радиацией.
Пес спрыгнул в воду и принялся обнюхивать тело.
— Фу, Хеш! Нельзя трогать труп, а то все улики уничтожишь. Отойди-ка в сторонку, — велел Рассел и сам спустился к страшной находке.
Женщина была страшно истощена, нехватка веса составляла более тридцати пяти процентов. Пятна, покрывавшие ее одежду, содержали чуть ли не всю таблицу Менделеева, а самое неприятное — большое количество радиоактивных изотопов, характерных для добывавшихся ранее на Спаркле руд.
— Где она могла так измазаться в этой дряни? В СОС, что ли, работала? — пробормотал Рассел. — Но там же в основном списанных киборгов применяют. — Он присел на корточки, чтобы проверить мелькнувшую догадку.
Так и есть! Женщина была жива, сердцебиение и дыхание, пусть поверхностные и очень слабые и редкие, но имелись в наличии. Но самое главное — он засек процессор, работающий в режиме ожидания. А это значило, что лежащая перед ним женщина была киборгом, который просто отключился от истощения, в последний момент высунув голову на берег, чтобы не захлебнуться.
Рассел осторожно перевернул кибер-девушку на спину. Когда-то она явно была довольно красивой, но сейчас больше походила на скелет, обтянутый землистого оттенка кожей. Судя по всему, она сбежала из СОС, работавшей на отгрузке контейнеров с радиоактивными отходами. Одна из тех, что доставляют на Спаркл на «дохловозках» — так называли транспортники, которые перевозили списанных киборгов, за бесценок сданных в «DEX-компани» или скупщикам. Он и сам прибыл сюда на такой вот «дохловозке», разве что с другой целью. И раз уж эта девочка не только совершила побег, но и смогла преодолеть сто двадцать километров и не попасться охране, то это свидетельствовало о том, что она разумна.
— Эх, и что же мне с тобой делать? — вздохнул Рассел. — Не бросать же здесь. Ведь и в самом деле сдохнешь.