Где-то в промежутке между тремя и четырьмя часами утра Кроули, шатаясь, вернулся в книжный магазин.
Он распахнул дверь слишком широко, споткнулся о порог и, держась за стену, чтобы не упасть, захлопнул ее. Он волочил ноги по полу, заплутав в лабиринте книг, скрипел половицами. Азирафаэль выскочил из задней комнаты.
— Кроули! Кроули, с тобой все в порядке?
— Я…
Азирафаэль похлопал Кроули ладонями по щекам.
— От тебя пахнет дымом.
— Э-э…
Азирафаэль принюхался и нахмурился.
— И виски. Ты пьян.
— Да, есть немного. У тебя еще остался портвейн?
— Нет. — Азирафаэль вернул его на землю одним острым, как бритва, словом. — Где ты был?
— Демонические дела. Не беспокойся об этом.
— Я не мог не беспокоиться. Я искал тебя повсюду. Чуть не дошел до твоей квартиры. — Азирафаэль изучал лицо Кроули и поглаживал его подбородок. — Я думал…
Кроули отвел глаза, пытаясь увильнуть от ответа.
— Я оставил записку. Не хотел тебя будить…
— Да, но потом я увидел машину, и я… я не знал. — Азирафаэль наклонился и погладил Кроули между лопаток. — Я подумал, может, тебя похитили… после того, что случилось сегодня…
— Думаю, я предпочел бы это тому, через что только что прошел.
Азирафаэль помолчал.
— Что случилось?
— Послушай, я сейчас не в том состоянии, чтобы говорить об этом.
— Тогда пойдем. Протрезвей. — Азирафаэль повел его к креслам. — Я принесу тебе одеяло. Сделай себе чашку какао.
— Я серьезно, — прорычал Кроули. — Я не хочу об этом говорить.
— Что бы это ни было, ты не почувствуешь себя лучше, пока оно не выйдет.
Кроули взвился:
— Мне не станет лучше, что бы я ни делал!
— Тогда, по крайней мере, позволь мне утешить тебя, — Азирафаэль погладил волосы на затылке Кроули. — По крайней мере, дай мне почувствовать, что я пытался.
Кроули залапал линзы, снимая солнечные очки, и возился с дужками, пока они не сложились.
— Я ходил к Бодлеру.
Азирафаэль содрогнулся.
— О Боже. То логово беззакония?
— Мои звонки не проходили. Я должен был знать, что происходит.
— Ты хочешь сказать, что продолжал пытаться?
— Конечно, продолжал. — Кроули сунул очки в нагрудный карман. — Я должен был получить силы у Ситри. Как еще я мог спасти тебя?
— Что случилось? Ты не смог ее найти?
Кроули перестал терзать свой пиджак.
— В том-то и беда. Я нашел ее.
— Тогда, ради Бога, в чем дело?
— Ад внес меня в черный список, — невнятно пробормотал Кроули.
Азирафаэль тщетно открывал рот, подыскивая слова, пока наконец не выдавил из себя тихое и унылое:
— Ох.
Кроули пожал плечами и втянул в них голову до самых ушей.
— Меня уволили.
— Мне очень жаль, — сказал Азирафаэль, не зная, что еще сказать.
— Ты можешь в это поверить? — Кроули расхаживал по ковру. — Меня фактически выгнали. Именно так. Пока! — Он взмахнул рукой в воздухе. — Пинком под зад. Даже не предложили забрать свои вещи. — Его нетвердые ноги прекратили ходить по кругу и теперь направились к лестнице. — Мы тебе даже не скажем! Мы просто дадим тебе разобраться самому. Что ты такой неудачник во всем, что ты персона нон грата даже в Аду.
Азирафаэль слушал.
Кроули шмыгнул носом.
— По крайней мере, тебя они хотят убить, значит, считают угрозой. Кем-то важным. А я…
Азирафаэль изучал свои ботинки, но ничего не говорил.
— Это такой код! — Кроули снова взмахнул рукой, и его глаза наполнились слезами. — Я не смог взломать его на небесах. Я должен был догадаться, что и на этот раз все испорчу.
— Ты прав, — пробормотал Азирафаэль. — Не думаю, что нам стоит обсуждать это, пока ты пьян.
— Нет! — прорычал Кроули. — Ты единственный, кто хотел сделать это сейчас.
Азирафаэль сидел очень тихо, чтобы не провоцировать его.
— Я провел тысячи лет, желая, чтобы они оставили меня в покое, и теперь, когда они действительно сделали это…
Азирафаэль вздохнул:
— Это больно.
Кроули тупо уставился на него.
Азирафаэль сложил руки и прямо взглянул на Кроули.
— Не так ли?
— Что?
— Бросить все, даже если ты знаешь, что был прав.
Кроули, прищурившись, смотрел на него.
Азирафаэль понизил голос:
— Мысль о том, чтобы потерять то, в чем ты всегда был уверен.
— Нет, — поморщился Кроули. — Это даже отдаленно не одно и то же. Я знаю, во что ты играешь, и я… не стану тебе подыгрывать.
— О, но я думаю, что это так и есть. Думаю, так было всегда. — Азирафаэль пожал плечами. — Ты просто не хочешь этого слышать.
— Послушай, я могу ненавидеть начальство, но это единственное, в чем я хорош, ясно? Быть демоном. Я ленив. Мне нравится соблазнять. Я езжу быстро. Я слишком много пью. — Кроули опустился на вторую ступеньку и вытянул ноги. — Я был создан для этого. Я вписываюсь в общение с дерьмовыми людьми. Ты всегда был слишком хорош для Рая. Они никогда не заслуживали тебя.
— Ты действительно так о себе думаешь?
— Это не то, что я думаю. Это то, что я есть!
Азирафаэль стиснул зубы.
— Звучит как оправдание.
Кроули просто уставился на него, слишком пьяный, чтобы понять.
— Я знаю, что ты добрый и верный, защитник беспомощных и щедрая душа, и ты единственный настоящий друг, который у меня когда-либо был. — Азирафаэль сел рядом с Кроули на ступеньку, его обычная радостно-сияющая маска словно растрескалась, позволяя взглянуть на него настоящего. — Ты знаешь, как я был одинок у Восточных Врат? Когда ты пришел, я подумал: «Боже мой! Он тот, кто составит мне компанию”.
Вместо ответа Кроули отпрянул от него.
— Нет такого понятия, как «слишком хорошо для…» ну, может быть, и есть, но не в этом дело. — Азирафаэль коснулся запястья Кроули. — Я далек от совершенства. Небеса просто сбились с пути.
— Как ты можешь быть таким?! — буквально взвыл Кроули.
Азирафаэль вздрогнул и замолчал.
— Они показали тебе, кто они. Как ты еще можешь за них заступаться?
Азирафаэль сделал глубокий вдох.
— «У небес не будет крови на руках» — у них с самого начала была кровь на руках! Они топили детей. — Кроули спрыгнул с лестницы. — После всех твоих оправданий они все равно будут сдирать с тебя шкуру за что-то такое маленькое и глупое, как “слишком много чудес”.
Азирафаэль тоже встал.
— Это не так…
— Сколько раз еще ты будешь позволять им отбирать тебя у тебя самого, прежде чем у тебя наконец хватит самоуважения сказать: «Хватит»?
Азирафаэль на секунду закрыл глаза и проглотил комок в горле.
Кроули сжал кулаки.
— Я думал, после Армагеддона ты наконец-то придешь в себя.
— Кроули…
— Шесть тысяч лет, — сплюнул Кроули, — и до сих пор так и не отрастил хребта.
Азирафаэль медленно придвинулся к нему.
— Не надо.
Кроули нахмурился.
— Не надо?
— Ты слышал меня… — Азирафаэль погладил Кроули по затылку. — Я знаю, что это.
— Нет, не знаешь.
— Ты хочешь, чтобы я разозлился на тебя, потому что тебе нужно причинить себе боль.
Кроули отпрянул.
— Не надо меня жалеть!
— Ты бросаешься на камни. — Азирафаэль старался говорить мягко. — Ты пытаешься разбиться об меня. И я не собираюсь тебе помогать.
Кроули ссутулился, как побитая собака, и посмотрел на Азирафаэля с выражнием, средним между отвращением и жалкой, беспомощной яростью. С минуту он размышлял, а потом, не говоря ни слова, повернулся на каблуках и зашагал к выходу.
— Кроули! — взмолился Азирафаэль.
— Я вернусь. Я всегда так делаю. — Кроули отодвинул щеколду на двери. — Мне просто нужно время подумать.
Азирафаэль стоял в пораженном молчании у подножия лестницы и смотрел, как Кроули ковыляет к двери и позволяет ей захлопнуться у себя за спиной. А потом он выбрался на холодный грязный тротуар, тяжело опустился на бордюр и уткнулся лицом в колени.