Все
Июль 2191 года.
Девушка попрощалась и скрылась в палатке, а Рассел направился к сцене. Заброшенный им «крючок» с киборгом она проигнорировала. Выходит, Тина не знала, что Мэрк Irien, иначе не утерпела бы и тоже похвасталась бы, мол, у нас киборг солист. Выходит, парень скрывает от них свою разумность. Случай, конечно, весьма интересный, особенно, если учесть, что Irien’ов не срывает, потому что у них процессор совсем иного типа. Значит, нужно понаблюдать за Мэрком, а если у него действительно проблемы с документами, как предположил Рассел, то и постараться выйти с ним на контакт и помочь.
«Вот еще благотворитель хренов выискался. Больше всех мне что ли надо», — выругался про себя шериф и пошел к эстраде.
Музыканты заняли свои места на сцене. Тина пробежалась пальцами по струнам гитары, выдав замысловатый аккорд, Руслан встал за установку синтезатора, а Мэрк выступил чуть вперед, активировал микрофон. Рассел заметил про себя, что Irien пользовался устройством, стилизованным под старину, на высокой тонкой хромированной стойке. Когда длинные изящные пальцы киборга ласкающим движением скользнули по металлической трубке, а затем сомкнулись на микрофоне, шериф оценил фишку — смотрелось это невероятно чувственно. Он не удивился бы, узнав, что у этого смазливого парня хватает поклонников и среди сильного пола, а уж женская половина зрителей и вовсе томно вздохнула в едином порыве.
— Мы рады приветствовать вас, дорогие друзья, на нашем концерте, — заговорил Мэрк. Голос у него был то, что надо — глубокий, бархатистый, с красивыми модуляциями. Местные дамочки точно поголовно позападают на такого певца. — И сейчас мы с огромным удовольствием исполним для вас хит сезона — «Альфианский звездолет».
Рассел сканировал зал, отслеживая возможных дебоширов, и вполуха слушал песню о прекрасной альфианке, которая улетела, оставив героя одного, с разбитым сердцем. Он вспоминает ее дивные зеленые глаза, игру полосок на нежной коже и продолжает надеяться, что она еще вернется к нему, как обещала. И вот тут в самый кульминационный момент, когда солист с надрывом затянул строчку припева «А я все жду-у-у…» раздался громкий протяжный вой Хеша. Мэрк удивленно остановился, уставившись на нежданного «бэк вокалиста», а публика разразилась смехом. Рассел дернул пса за ошейник и строго сделал ему замечание, пес состроил виноватую морду, но тут же «разулыбался» во всю пасть, весело колотя хвостом по бетону. Шериф извинился за поведение Хеша, музыканты снова заиграли, но на злополучном «жду» тот снова подвыл. Пришлось срочно уводить балбеса с концерта, пока он его окончательно не сорвал. Рассел, извиняясь, кивнул Руслану и Тине и подмигнул Мэрку, явно вызвав у того замешательство.
Рассел предупредил командира дружинников, что отлучится ненадолго — нужно отвести собаку в участок, благо до него недалеко. Они торопливо шагали по дороге вдоль берега, и шериф укоризненно выговаривал Хешу, что тот своим «пением» помешал хорошим людям выступать. Да и самому Расселу приятно было и музыку послушать, и насладиться приятным летним вечером. Июль он и на Спаркле июль. Наконец можно было не упаковываться в куртку, а остаться в форменной рубашке. Вечер был теплый, ласковый, народ в парке вел себя прилично — шерифа все видели, новшество с дружинниками заметили и, судя по всему, оценили. А это значит, что можно не опасаться неприятных инцидентов, а тут Хеш…
Шерифские нотации были прерваны самым неожиданным образом: одновременно на комм и по рации поступил сигнал о попытке взлома искина участка. Но и это еще не все — во всю мощь взревела корабельная сирена, а габаритные огни замигали не хуже светомузыки. Рассел матюгнулся и со всех ног помчался к участку. Впрочем, стараясь не переходить рамок человеческих возможностей. Хотя если кто-то в это момент видел шерифа опрометью несущегося по берегу озера вместе со своей здоровенной собакой, то запросто решил бы, что тот вполне мог выступать на каких-нибудь соревнованиях, с такой-то скоростью.
Взлетев по трапу, Рассел приказал отключить сигнализацию. Сэнди и Арни стояли в коридоре у каюты, в которой находилась «шестерка».
— Она попыталась взломать искин, — растерянно доложил Paramedic.
Арни держал дверь под прицелом бластера.
— Разберемся, — отрывисто бросил Bond и просканировал каюту.
Киборг лежала на кровати, свернувшись в клубок, зажимая себе уши и пронзительно, на одной ноте выла.
— Разблокировать дверь, — скомандовал Рассел.
«Шестерка» даже не заметила этого. Арни первым скользнул в каюту, все еще целясь в девушку из бластера, за ним, держа перед собой активированный значок, вошел Рассел.
Как, зашипев пневматикой, открылась дверь каюты, Глэйс не слышала, впрочем, как и того, что отключилась сирена.ю и очнулась от того, что ее трясли за плечо. В сознание пробился крик — воющий, на одной ноте, страшный. Секунду спустя Глэйс поняла, что это кричит она сама, и от удивления замолкла. Отняла руки от ушей, от лица, подняла голову с тем, чтобы взглядом упереться в полицейский значок и услышать «Полное подчинение. Замри».
Процессор тут же вошел в сопряжение с электронной начинкой значка и признал его подлинным, сковав тело имплантатами и притянув взгляд к полицейскому.
— Вот что, милочка, я знаю, кто ты такая и откуда взялась. Я знаю, что ты сорванная, — голос хозяина был сух и холоден, от этого голоса начинала колотить дрожь. Имплантаты не давали ей прорваться наружу, но внутри Глэйс задрожала и заскулила в страхе маленькая девочка.
Между тем хозяин продолжил:
— Как я успел убедиться, ты разумное существо. И поэтому, как у всякого разумного, у тебя есть выбор: либо ты принимаешь условия жизни здесь, в полицейском участке и ведешь себя тихо и мирно, никого не убиваешь и никому не вредишь, либо я тебя возвращаю туда, откуда ты сбежала — в Службу Очистки. Впрочем, нет, есть еще третий вариант — я возвращаю тебя производителям на опыты.
Паника отразилась в светло-серых глазах. Заметив это выражение, шериф переспросил:
— Так что, будешь вести себя хорошо?
Одновременно с вопросом имплантаты отпустили тело, и Глэйс испуганно мелко-мелко закивала.
Хозяин хохотнул:
— Вот и славно, давай не доставлять друг другу неприятностей. Сейчас тебя осмотрит медик, а потом ты оденешься и придешь ужинать. Надеть придется снова комбинезон, но он хотя бы чистый и целый, твою тряпку пришлось утилизировать, очень уж она была «горячая».
В дверь просочился еще один мужчина, помоложе, и в белом халате медика поверх военного комбинезона.
— Привет, воскресшая!
Одновременно с устным приветствием пришло сообщение: «Я знаю, ты разумная, я тоже. Ты была заражена и умирала от лучевой болезни, нам удалось тебя спасти».
И парень, оказавшийся киборгом, продолжал:
— Не скажу, что это было просто, но нам удалось. Как твое самочувствие?
Глэйс села, не смущаясь соскользнувшей простыни, и попыталась ответить, но голосовые связки не смогли произнести простое слово. Пришлось отослать сообщение: «Хорошо». Paramedic нахмурился:
— При НАШЕМ человеке мы говорим вслух.
Глэйс напряглась и само собой вылетело:
— Все системы работают в штатном режиме.
Она виновато посмотрела на врача, потом на хозяина и пожала плечами. Жест дался легче, чем слова. Человек ободряюще хлопнул ее по плечу:
— Ничего, научишься, девочка. Здесь можно говорить. И что-нибудь самостоятельно делать. И жить. Ладно, вы тут долго не копайтесь, жду вас за ужином.
И ушел. Ушел, оставив Глэйс наедине с врачом. С киборгом. С киборгом заведомо более слабой линейки. Глейс оценивающе посмотрела на него. Конечно, она с легкостью справилась бы и с ним, и с «тройкой», но страх угрозы снова оказаться в СОС перевесил, и она, не двигаясь, дала наивному медику отвернуться от нее и взять диагност.
— Ты не смотри, что Рассел суровый, он классный мужик. Мне вот помог, не выдал, и тебя не выдаст. — Медик для пущей надежности поводил над Глэйс диагностом, покачал головой и взялся за шприц. — Последний укол, противовоспалительный, — пояснил он. — Рассел тебя нашел отключившуюся и забрал сюда, помогал мне откачивать тебя. И дальше помогать будет, если будешь вести себя правильно, и даже с документами поможет. А, ты же и не знаешь, наверное… Разумных киборгов признали действительно разумными, сейчас об этом из каждой тумбочки кричат…
Глэйс удивленно приоткрыла рот.
— Правда? — прошептала она, хотя датчики и так показывали, что Paramedic не врет.
— Правда, — отозвался парень. — Просто постарайся подружиться со всеми. Здесь реально очень хорошие люди. И Рассел, и Эбигейл — она врач, живет тут, и Эйден — ее муж. Здесь, и правда, можно жить и не бояться, что кто-то узнает, что ты разумный.
— Хорошо, — тихо ответила Глэйс. — Я постараюсь… Только я не знаю, как это — подружиться.
— Научишься, — сказал медик. — Посмотришь, как ведут себя Рассел, Эбигейл, Эйден, как они заботятся друг о друге. Поймешь. И увидишь, как это здорово.
— Я буду стараться подружиться, — кивнула «шестерка», принимая из его рук медицинскую униформу, оставшуюся от предшественницы Сэнди.
Рассел, стоящий прислонившись к стене рядом с дверью каюты и держащий под контролем систему девушки, готовый в любой момент ее обездвижить, облегченно выдохнул.
Через пару минут в кубрик поднялись Сэнди и его пациентка. Рассел уже отправил командиру дружинников сообщение, что задержится на полчаса в участке, и сейчас ставил на стол контейнер с разогретыми котлетами, которые перед отлетом приготовила для них Эбигейл.
— Вот так гораздо лучше, — кивнул шериф «шестерке», облачившейся в светло-розовый комбинезон, немного освежавший ее бледную кожу. — Завтра куплю машинку для стрижки волос, приведем в порядок твою прическу и совсем красавицей будешь.
Девушка замерла с приоткрытым ртом — то, что хозяин относился к ней словно она была человеком, поразило ее до глубины души. Роберт неплохо обращался с ней и, возможно, если бы оставил у себя, ей неплохо жилось бы у него. Рассел совсем не походил на него — открытый взгляд, приветливая улыбка и сама уверенная манера держаться разительно отличались и давали надежду, что этот хозяин действительно окажется таким, как про него говорил медик.