А что же наши крымско-татарские герои?
Как им в оккупированном Крыму, где они привыкли чувствовать себя хозяевами, а теперь вынуждены красться по полуострову словно тати?
Спрятав акваланги в известной Мустафе потаенной расщелине близ пляжа, диверсанты достали приготовленную одежду из резиновых мешков и влились в толпу отдыхающих на Приморском бульваре. Особых подозрений они не вызывали. Ну, что там, пожилой человек идет со своим взрослым сыном. Старичок, как и полагается, маленького роста, сын – повыше.
Рустем шел, о чем-то сосредоточенно думая. Потом не выдержал.
— Послушайте, уважаемый Мустафа Абдулджеми́ль, когда мы плыли от катера… У вас точно на дупе есть глаза, или мне показалось?
Рустем подавился словами, почувствовав жесткую хватку старика на своем горле.
— Нет там никаких глаз! – прошипел Мустафа. – Тебе показалось!
— Конечно, показалось, — торопливо соглашаясь, закивал Рустем. – Ну, и в самом деле, откуда там взяться глазам? Я понимаю жабры. А глаза? Ну, зачем там глаза? Все равно вы в брюках ходите!
Они взяли такси и проехали по побережью. Настроение портили отдыхающие, вызывающе говорящие на москальском языке. Не прибавляли оптимизма многочисленные кафе, от которых нестерпимо вкусно пахло, подвальчики, в которых торговали домашним вином и знаменитой «Массандрой» да не менее знаменитыми крымскими портвейнами, русские военные корабли у горизонта, заставляющие постоянно помнить, зачем наши герои прибыли в Крым. А так хорошо было бы посидеть на открытом воздухе, лакомясь отмоченной в аджике и запеченной на углях скумбрии, поесть приготовленной искусным поваром кефали, да что там говорить, бычков и простой тюльки хотелось. Но выходить на люди было бы слишком опасно, они просто постояли на берегу, полюбовались весенним морем, и вернулись в такси.
Больше всего бесило, что татары даже не думали о сопротивлении режиму, а радостно бросились в строительство и торговлю. А что вы хотели, это вполне легальный бизнес, который дает максимальную прибыль. В Ялте фланирующим по прибрежным бульвару туристам не давали покоя шустрые татарчата, предлагая купить крупные раковины рапан. Татарчата бойко болтали, перемежая татарские, украинские и москальские слова, но отдыхающие, как ни странно, их понимали, раковины охотно покупали и гладили татарчатам маленькие черные головенки. По дороге Мустафа по-отечески больно дернул за ухо татарчонка, продававшего с лотка красивые раковины. Думать надо о борьбе, а не торговлей с оккупантами заниматься!
От этого настроение испортилось еще больше.
Едва они выехали из города, как «Ауди» сильно тряхнуло на выбоине.
— Долбанные дорожники! – выругался водитель. – Все дороги в выбоинах. Едешь, как по минному полю!
— Вот-вот, — поддержал разговор Мустафа. – Вот при прежней власти такого не было. Порядок был.
— От прежней власти все и осталось! – зло бросил водитель. – Только и умели деньги осваивать! Может Путин отремонтирует!
После этих слов поддерживать беседу Мустафе не захотелось, он переглянулся с Рустемом и замолчал. Ясно было, что водитель из ярых коллаборационистов, или что хуже засланный Россией казачок, с таким спорить — слова на ветер бросать.
Машину оставили на въезде, щедро заплатив водителю. До дома Джамилевых добирались в темноте и пешком, чтобы добрый человек случайно не увидел и не доложил куда следует. Хоть пока им посещение Крыма не запретили, но появление в доме главы меджлиса и его правой руки бесследно бы не прошло, а беседовать с российскими чекистами не хотелось. Хватит, наговорились! Язык до Колымы доведет, в этом Мустафа не раз убеждался!
Дом был освещен. Ну что говорить, хороший дом, добротный дом, как и полагается главе меджлиса. В таком доме да при верной жене только старость встречать. И встретил бы ее Мустафа, и глаза бы спокойно закрыл, если бы не наглые ручонки бессовестного хозяина Кремля.
Джамилев почувствовал растущее раздражение. С этим негативным чувством он и вошел в дом.
— Сафинар, готовь на стол! – открывая дверь, приказал Мустафа Абдулджемиль. – Хозяин дома!
— Радость-то какая! Мустафа, ты надолго? Тебя уже спрашивали несколько раз.
— Меджлис?
— Нет, приходили русские. Вежливые мальчики. По-нашему хорошо говорят. Меня на Федотова двадцать семь вызывали!
На Федотова, 27 находилось местное Управление государственной безопасности Украины, а после мятежа расположилось Управление ФСБ
Рассказывая новости, хозяйка дома хлопотала у стола.
– А мать все болеет. Эльдар на заработки в Турцию подался. Хайсер из тюрьмы пишет, плохо ему там…
— Был бы умный, не сидел бы, — проворчал Мустафа, печально разглядывая висящий на стене портрет покойной внучки. – Говорил ему, коси под психа, через годик я бы его выручил. Так он и психа изобразить не сумел, надо же, заявил, что он Ихтиандр! А сам и плавать не умеет! На море жил, а утюгом остался!
Ладно, что говорить! Рустем, садись за стол, завтракать будем!
— Так ведь ночь на дворе! – удивился татарский побратим.
— Это здесь ночь, а в Якутии, где я когда-то сидел, – утро. Дай полотенце, Сафинар!
Мустафа аккуратно расстелил полотенце на коленях.
— Ну, как здесь с питанием? – поинтересовался он, беря ложку и принимаясь за ароматный къашык-аш.
— Слава Аллаху, все хорошо, — сказала жена, стоя перед мужем. – Баранину вот взяли на базаре, свежее мясо, халяльное. Я лагман приготовила, кубете испекла, сочный получился, попробуй сам!
— Не будет у вас мяса, — пообещал Мустафа. – И продуктов не будет. Вернусь в Украину, блокаду установлю, чтобы ничего в Крыму не было.
— А со светом у вас как? – строго продолжил он допрос.
— Хорошо, Мустафа, — сказала жена. – Слава Аллаху! Свет редко отключают. Я уж и не помню когда!
— А будут часто, — пообещал Мустафа, подвигая к себе пиалу с лагманом. – Вернусь в Украину, опоры высоковольтные обязательно взорву, чтобы не было у здешней власти света! Воды хватает?
— Слава Аллаху, Старокрымский канал течет, — сказала жена. – Два завода-опреснителя работают, ну и артезианских вод пока еще хватает.
— Не будет у вас воды, — пообещал глава семейства, доедая сочный кубете.
Жена завыла, запричитала, впрочем, негромко, как это всегда делает женщина, послушная заветам Аллаха и воле супруга.
— Не плачь, не плачь, — подбодрил жену Мустафа. – Не дам я эти русским спокойно жить в Крыму. Не дам! Все сделаю, чтобы не было у местной власти света и воды, чтобы жрать стало нечего! Не будет им в Крыму житья!
— Думаете, вас будут любить?
— Не надо любви. Достаточно, чтобы боялись, — жестко сказал хозяин.
— Наши-то при чем? — вздохнула Сафинар. – Молятся, намазы совершают, Аллаха чтят, а ты им воду отрезать обещаешь, голодом грозишь. Я сама в Украине жить хочу, а русские мост обещают, продукты из России будут завозить. Работы пока мало, не знаю, как там русские с этой проблемой справляться будут.
И эта туда же!
— А вот пусть татары оккупанту сопротивление окажут, — нахмурился Мустафа. — Пусть будут достойны своих великих предков, правивших в Бахчисарае! Никогда им высылку нашего народа не прощу! Пусть встанут с украинцами плечом к плечу! Сафинар, пригласи Карима, надо попросить его об одном одолжении.
Сафинар ушла, но вскоре вернулась.
— Карим сказал, что отныне у вас разные меджлисы. Ты ему не командир!
А вчера еще в рот заглядывал, любые взгляды ловил!
— Нечестивая собака! – выругался Мустафа. – Сафинар, поезжай завтра утром в Севастополь, посмотри в Южной бухте подводную лодку.
— Любую?
— Нет, — сказал Мустафа. – Любая мне не нужна. Мне нужна эта!
И он достал из кармана снимок с изображением подводного човена «Запорожье».
0
0