По определению добродия Кучмы Петр Ангел относился к маленьким украинцам. Ну, к тем, кому вполне достаточно добротной хаты, вишневого садочка около хаты, чистых и ухоженных свинок в хлеву, полненькой и живой да языкатой жинки в вышиванке, дома, что полная чаша, и детишек – тут уж как Бог пошлет, да ночью сам постараешься!
Что же, Петр Ангел вполне соответствовал портрету, нарисованному президентом Кучмой.
Все доходы, полученные в Киеве, Петр Ангел пересылал домой. Больше всего на свете Петр любил себя и свою семью. Семья в его понятии включала не только жену, кумовьев, тещу и детей, но и свинью, корову, кур, гусей. Иногда Петр звонил домой и разговаривал с женой по мобильнику. Поинтересовавшись здоровьем домашней живности и узнав о здоровье многочисленных кумовьев, Петр Ангел переходил к самой супруге и интересовался школьными успехами сына Тараса.
Вот и сейчас Петро разговаривал с женой, а Остап с ленивой снисходительностью наблюдал за побратимом и отхлебывал из бутылки пиво. Жестяные банки он не признавал, полагая, что жесть придает пиву неприятный привкус.
Побратим закончил разговор и положил телефон на стол.
— Ось воно щастя, — с чувством сказал Петр. – Всі живо, здорово, батюшку додому чекають, куми самогону нагнали. Ото ж так!
Остап засмеялся.
— Вот оно, глупое счастье с белыми окнами в сад… — процитировал он Есенина и неожиданно сказал:
— Мой дедушка рассказывал, что его папа всегда мечтал о тарелочке с голубой каемочкой, на этой тарелочке ему в один прекрасный день принесут миллион. И что же? Сбылась мечта идиота! И принесло это счастье прадедушке?
— Мільйон – це непогано. – солидно сказал Петр. – В рублях або в гривнах?
— В его время были только рубли, — покачал головой Остап.
— І в Україні? – удивился Петр.
— Тогда говорили на Украине. – Остап потянулся к бутылке темного пива и сделал несколько глотков. – Так вот… Счастья прадедушке миллион не принес, хотя он ему все-таки достался. Ну, не на тарелочке с голубой каемочкой, миллион явился из потертого чемодана гражданина Корейко, рядом с которым мой прадедушка был просто святым. Была у прадедушки мечта попасть в Рио-де-Жанейро, пообщаться в мулаточкой и походить в белых штанах. Заметь, Петро, обязательно в белых. Ну, закупил он на весь миллион золотишка, и двинул через границу. А на границе его и обули – ограбили, как есть, даже лакированные туфли сняли!
— Пшеки, командор? – со знанием дела поинтересовался побратим.
— Румыны! – Остап снова приложил горлышко бутылке к губам и обнаружил, что пиво кончилось. Жестом он попросил побратима передать ему полную бутылку.
— Ці можуть. — пробурчал Петр, открывая бутылку пива и передавая ее Остапу.. – У знайомого корова одного дня на румунську територію перейшла. Два місяці тяжба тягнулася, потім, правда, шкіру і кістки повернули, а компенсацію платити відмовилися. Заявили, що корова сама перейшла кордон, а на чужині померла, від горя унаслідок втрати батьківщини.
— Кстати, насчет Батьковщины, — сказал Бендер. – Как там наш защитник Отечества? Звонит?
— Андрій? – Петро махнул рукой. – Дзвонить. Гуманітарну допомогу вимагає! А що ж твій дід?
— Прадед, — поправил Остап. – Вернулся обратно. Графа, говорит, Монте-Кристо из меня не получилось, и подался в управдомы. Лучшим управдомом Черноморска был! В Черноморске ему даже памятник поставили. Сам видел, дед меня маленьким смотреть водил… Теперь, наверное, памятник деду снесли, они на всякий случай незнакомые памятники всегда сносят!
— Командор, — Петро Ангел просительно глянул в глаза Бендеру. – Може, посилочку відправимо? Як він там, на АТО? Голодує?
Бендер допил пиво, поставил бутылку на стол.
— Зачем посылку? – удивился он. – Пора глянуть, как там живет Донбасс. Поедем, дружище. Как он там пишет? Точно, с гуманитарной помощью. Я так думаю, если все в одну глотку жрать, если не подавишься, то точно запором будешь страдать! А если кого-то кормить, то немножечко и для себя останется! Курочка по зернышку клюет, доброхотов в стране пока хватает! Ты посчитай, чем мы располагаем, в дороге деньги нужны!
— А то! – сказал повеселевший Петр. – Хоч і говорять, без брата проживеш, а без сусіда – ні, але без брата погано.
Беседуя с командором, Петр Ангел считал деньги.
Считать гроши, самое любимое занятие для маленького украинца. Особисто Петр проверял купюры, полученные от продажи краски. Торговля шла бойко – украинцы красили трамваи и автомашины. Логарифмер тоже занимался делом, весело напевая, возился за столом, что-то подсчитывал, время от времени откладывал счеты и брал в руки калькулятор, а затем вновь брался за счеты. Не то, чтобы он не доверял калькулятору, просто привычные абаки казались ему надежнее при подсчетах.
— Петро, — окликнул побратима Остап, — что ты их разглядываешь?
— Може, фальшиві? – отозвался компаньон.
— А ты проверь, — посоветовал Остап, улыбаясь.
— Та я вже. Начеб водяні знаки на місці, захисна стрічка, трізуб, на плечі в Сковороди можна побачити цифру «500», з вигляду Гріша як Гріша. Лише неспокійно у мене на душі. Я більше в долар вірю. А наші «сковорідки». Сам знаєш, в Одесі умільці блоху підкують, а з купюрою їм впоратися – раз висякатися.
— Есть еще один способ, — с ноткой таинственности сказал Остап.
— Якой?
— Ты над купюрой слева направо кусочком сала проведи. Если Григорий Сковорода сало провожает глазами, значит купюра настоящая.
— Все шуткуєте, Остап Башкуртовiч, — вздохнул Петр. – А я все думаю, як там Андрій. Може, не дай бог, убили вже!
0
0