Утреннее солнце озарило лес, пробуждая его, от кустика до вековых деревьев. Хитрые лучи проникали в каждое дупло, пещеру и нору, и только в одно место было пробраться сложнее всего – в большой деревянный дом среди незаметных, никому неизвестных лесных тропинок. Этот дом стоял тут много веков – такой же старый, как деревья, которые служили ему колоннами и вырастали из самой крыши, укрывая его от любопытных глаз. Плотно заколоченные ставни, закрытые двери, задернутые шторы – могло показаться, что никто не живет здесь уже давно, и только солнце точно знало, что это не так.
Один из его упорных лучей каждый раз находил единственную лазейку – в крыше, и спустившись под трухлявую, но все еще крепкую древесину, оказывался внутри. Там, танцуя с пылинками, он падал на обеденный стол, немного освещая груду грязной посуды на нем.
Это была кухня хозяина дома. Маленькая, ненужная комнатушка, в которой лучик иной раз не видел никого несколько дней подряд. Иногда он обнаруживал хозяина завтракающим в одиночестве, иногда – видел, как он заходит на кухню, мыслями витая совершенно в другом месте, берет из шкафчика что-нибудь съестное, и снова уходит прочь.
Сегодня луч появился как обычно, но хозяин дома уже заканчивал есть, и поднявшись с скрипящего стула, взял тарелку и поставил ее перед огромным вороном, сидящим в углу.
— Кар, кар! – возмущенно прохрипела птица и уныло посмотрела на объедки. – И это все?
— Завтрак подан, дорогуша, я тебе не ресторан — мужчина вытер руки о пожелтевшую тряпку, напоминающую кухонное полотенце. – У меня сегодня дела в деревне. Увижу мясника – куплю тебе чего-нибудь на обед.
С этими словами он вышел из комнаты, а ворон, проследив за хозяином взглядом, встряхнулся и начал жадно поглощать остатки пищи.
В этом доме они проживали вдвоем. Ворон сколько себя помнил – попал сюда еще вороненком, был забран из соседнего гнезда. Свою участь птица ценила – здесь ей был дарован голос, долгая, по меркам лесной твари, жизнь, еда и кров. Все это – взамен на возможность скрашивать дни хозяина, и иногда летать по его личным приватным поручениям. Неплохо для птицы?
Он был такой не первый. Другие – много других были его предшественниками, и жили здесь, так же служа, но уже другим хозяевам. Ворон часто смотрел на чучела, расставленные по всему дому, тут и там – словно большая воронья стая слетелась и расселась вокруг. Ворон знал – однажды и он станет таким же безмолвным чучелом и будет стоять, может быть, даже на полке в кабинете хозяина?
Но этому не скоро дано случиться. Хозяин дома был еще молодой – хотя это как посмотреть. Ворон считал его совсем ребенком, поскольку сам, прожив уже 15 лет, казался себе мудрым старцем. Мало какие птицы так долго живут. Хозяину было почти 40, до старости далеко.
А вот люди часто дразнили его стариком – хотя может быть, дело было вовсе не в возрасте, а в желтом цвете кожи, редко видевшей солнце, и покрытой морщинками, оживляющими его лицо, когда он хмурился или усмехался, и волосах, которые больше были похожи на лохмотья.
В чем было дело? Скорее всего, в магии, которую хозяин постоянно использовал, которой был напичкан дом и насыщен воздух. Ворон это хорошо знал – магия много дает, то так же много и забирает.
Пока птица расправлялась с объедками, думая о чем-то своем, мужчина вышел в гостиную, прошелся по ней, и схватив кожаную сумку, сложил туда какие-то пустые склянки, прихватил пару мешков со столика, достал с полки шкафа книгу, а оттуда – список, написанный витиеватым почерком.
— Так… — он пробежался по бумаге взглядом, кивнул, пробормотав что-то под нос, и сунул к остальным вещицам в сумку.
Еще раз оглядевшись вокруг и убеждаясь, что все на месте и все взято, он извлек маленький мешочек из кармана, из мешочка – крохотную семечку, и щелчком пальцев отправил ее на пол.
Там, где приземлилась зачарованная семечка, тут же разверзся зеленый, мерцающий портал, зыбкий и переливающийся.
— Я ушел! – крикнул мужчина куда-то в сторону кухни.
— Когда ждать тебя, Румпель? – отозвался ворон, голодным взглядом глядя на опустевшую тарелку.
— Вечером. И я уже говорил тебе, чтобы ты не звал меня по имени, глупая ты птица.
— Прости, хозяин, — глухо каркнул ворон, закатив черные глаза, и слыша, как в гостиной схлопывается портал, почапал по столу в сторону буфета, намереваясь поживиться чем-нибудь еще, пока хозяина нет дома.
***
Шагнув из портала, Румпель оказался на окраине леса. Здесь уже была протоптана им тропинка к дороге, по которой можно было в два счета дойти до деревни. Мужчина никогда не ходил пешком от своего дома, чтобы никто не мог проследить его жилище, но и не появлялся сразу в деревне, чтобы не вызывать лишних вопросов своими способностями. От своего излюбленного места телепортации он доходил, легко шагая по пыльной земле, прокручивая в голове дела, которые нужно сделать.
Во всех окружных деревнях его, конечно же, знали. Ровно на столько, на сколько он позволял о себя знать. По вторникам – он появлялся в ближайшей к лесу деревне, покупал там немного еды для себя и ворона, заходил к торговцу, посмотреть, не появилось ли в продаже что-то интересное, и иногда изволил остановиться и поесть в таверне. Особенные дела у него появлялись здесь редко, а зашить одежду, создать новую, сделать лекарство и прочие мелочи он мог сам. Но поиски, которые Румпель вел всю свою жизнь, заставляли его выбираться в люди и иногда с ними недолго соседствовать. Порой он даже оказывал услуги – мог шепнуть кому-то где взять трав для снадобья, дать яд, подсказать кому-то ожидаемое, не всегда правдивое будущее – естественно, в ответ на услугу или нужный ему ингредиент или вещь.
Слава о нем шла как о нелюдимом отшельнике, у которого можно спросить совета в делах, о которых стоит умалчивать.
В этот раз список дел Румпеля дополнялся визитом к одному человеку. Именно к его дому он направился сразу же, запахнувшись в потертый плащ и игнорируя взгляды прохожих. Минуя улицу за улицей, он спустился к реке, вдоль которой стояли домишки, и прошел к самому отдаленному.
Подойдя к двери, мужчина сделал жест рукой в сторону, и дверь сама собой распахнулась, давая войти.
— Эй! – раздался недовольный и испуганный оклик владельца дома, после которого последовал вздох облегчения. – Это ты. Кто учил тебя входить без стука?
За столом в углу комнаты сидел мужчина, полный и объемный, и перебирал какие-то бумаги. Гости тут бывали нечасто, зато, видимо, были те, от кого он ожидал резких незапланированных визитов.
— Но меня то ты ждал, — усмехнулся Румпель, — нечего трястись, иначе я подумаю, что тебе есть что скрывать от меня.
Он прошел к креслу напротив стола и уселся в него по-хозяйски, закинув ногу на ногу, а руки сложив вместе перед собой.
— Ты достал, что я просил?
Мужчина закивал, снял с шеи ключ и отпер им верхний ящик стола, извлекая сверток с каким-то тяжелым содержимом.
— Слезы дракона очень редкая вещь нынче, — начал он объясняться, нерешительно держа сверток в руке. – В жидком виде я не нашел, но один торговец предложил мне это. Говорят, их заморозили магией. Все что окаменевшие.
— Дай мне. – Румпель протянул руку требовательно поманив собеседника пальцами.
Мужчина замялся и передал увесистый товар.
Освобожденный от тряпок, он оказался камнем прозрачно небесного цвета, округлым и похожим на каплю. Румпель повертел его и взглянул на просвет.
— Ты уверен, что тебя не надули?
— К-конечно уверен! – мужчина аж дернулся, мгновенно потея, и замотал головой – Клянусь, я проверил, все как ты говорил, желтоватое сияние в сердцевинке, на вкус соленое, и весит прилично.
Румпель усмехнулся. Он и сам знал, что товар настоящий.
Он еще немного повертел его в руках, трогая потрескавшимися пальцами, потом резко завернул обратно в тряпки и убрал в карман.
Его собеседник проследил за этим действием и сглотнул. Его лицо приняло заискивающее выражение.
— Ну так… если все нравится… Нелегко было достать, понимаешь, заплатил даже больше, чем следует.
— За кого ты меня принимаешь? – Румпель всплеснул руками и покачал головой – Я всегда даю по заслугам. Вот твои деньги.
Он вытащил из сумки мешочек монет и небрежно кинул их на стол.
— Я рад, что наше сотрудничество завершилось благоприятно для всех, — Румпель изобразил поклон головой, поднялся и отряхнувшись, собрался покинуть дом.
— Торговец сказал, что слезы очень редкие, мало кто готов отвалить такую суммешку – любопытство взяло верх, и уже держа в руках мешочек с золотом, толстяк рискнул – Зачем они тебе понадобились?
Румпель повернулся в пол оборота.
— Это только мое дело. Пересчитай-ка лучше монеты.
И взмахнув рукой, снова распахивая перед собой двери, он вышел прочь.
Остановившись на пороге, он еще раз нащупал в кармане камень, завернутый в тряпки, словно боялся, что он растворится, и только тогда, выдохнув и улыбнувшись своим мыслям, поспешил дальше по своим делам.
Но они уже не предвещали ничего интересного.
Он заглянул на рынок – скоро сумка отяготилась головкой сыра, несколькими буханками хлеба и кульком ребер и костей с мясом для ворона. Пополнив запасы, Румпель завернул в таверну. Еще на подходе от нее раздавался ароматный запах мясной похлебки, и мужчина не удержался. Он был хотя и неприхотлив к еде, но иногда хотелось чего-то горячего, вкусного, и чтобы не вытаскивать из еды случайно попавшие туда вороньи перья.
Тяжело опустив сумку на стол в углу, Румпель подозвал молоденькую девочку-официантку, сунул ей монету и приказал подать обед. Скоро перед ним дымилась чашка похлебки, стояла корзинка нарезанного черного хлеба и кружка хмеля для хорошего настроения на обратную дорогу. Погрузившись в свои мысли, мужчина так же быстро погрузился в трапезу, игнорируя все происходящее вокруг себя.
Но когда уже третий раз в помещении раздался громкий дружный мужской смех, игнорировать его стало невозможно, и отвлекшись, Румпель поднял глаза и увидел компанию, собравшуюся у барной стойки.
Выпивающие днем мужики не особенная редкость, но в этот раз в их компании была дама. Обычно женщинам не до выпивки и гуляний – в таверну они заглядывают в основном затем, чтобы за шкирку увести благоверного, увлекшегося спиртным. Румпель подумал про себя, что обычно в этом возрасте у девушек уже иные заботы – дети, хозяйство, но эта была ими явно не обременена.
Незнакомка сидела на стуле, оседлав его, как лошадь, одной рукой держа бокал с темным пивом, а другая лежала у нее же на коленях, недалеко от поясного кинжала и привязанного мешочка с деньгами. Вокруг нее столпилась небольшая компания, улюлюкая, толкаясь и подначивая.
Что ж, эти брачные петушиные гуляния Румпель наблюдал не раз. В толпе, ближе всех к девушке, он заметил главного ловеласа деревни – женатого, но очень любящего развлечься. При этом он был некрасив, просто очень напорист, и использовал свой козырь – всегда подбивал клинья вместе со своими дружками. Обычно редкая девица могла устоять такому напору и сдавалась, даже если и неохотно.
Смотреть тут было абсолютно не на что, но Румпель, прихлебывая остатки обеда, продолжал наблюдать за разворачивающейся сценкой. Незнакомая ему девушка сидела в пол оборота, и он отчетливо видел ее спокойную усмешку. Если ловеласу, осыпающую ее сальными комплиментами, казалось, что он действует по своей привычной беспроигрышной тактике, то девушка вела собственную игру, ожидая чего-то с предвкушением, которое так и читалось на загоревшем лице. Мужчины могли принимать это предвкушение на свой счет по глупости… и в чем-то они конечно были правы.
Девушка снова одарила собеседника оценивающим взглядом, облизала губы и отхлебнула пива, жестом дав понять официантке, чтобы разлила еще. Настойчивые ухажеры мешали ей трапезничать, но уходить она точно не собиралась.
— Ну брось, я не верю, что у тебя не найдется пара минут прогуляться, — донесся до Румпеля нетерпеливый тон. – Девушке не пристало уединяться с бутылкой. Или ты… заглушаешь выпивкой потерянную любовь? Может, лучше я помогу тебе с этим?
Мужчина наклонился ближе, и его рука наконец осмелела и скользнула по бедру молчавшей до этого момента собеседницы.
В этот момент лицо девушки озарилось улыбкой. Она развернулась, оставив свое пиво, и игриво пройдясь пальчиками по лицу уже празднующего победу мужчины, запустила их в его волосы.
— Я думаю… ты действительно можешь меня порадовать. – она улыбнулась еще шире.
Даже Румпель вздрогнул, когда девушка ловким ударом в живот заставила мужчину согнуться, второй рукой мастерски ударяя его лицом о барную стойку, о самый угол. Он вскрикнул, а в подставленную ладонь девушки упал окровавленный свежевыбитый зуб.
Деревенский ловелас повалился со стула, падая в руки опешивших друзей и отшатнулся прочь, держась за лицо и нащупывая пальцем дырку между передними зубами.
Девушка же выпрямилась на стуле, разглядывая сувенир.
— К твоим годам зубы даже не пожелтели? Будет изюминкой в моей коллекции. – Она извлекла откуда-то из кармана вереницу нанизанных на нитку человеческих зубов. Не глядя она нанизала новый зуб, в который веревочка вошла, как по маслу, словно вросла, и убрала ожерелье обратно.
Мужчина, вытирая окровавленный рот, проводил взглядом собственный зуб, исчезающий в недрах девичьего кармашка.
— Я вот только понять не могу, то ли слухи медленно идут, то ли ты один такой решил, что я действительно нуждаюсь в твоей компании? – девушка оперлась на барную стойку, демонстративно отпивая новый глоток напитка.
Где-то в уголке прыснули смешком две официантки.
— Ты у меня еще получишь! – пятясь назад, придерживаемый с двух сторон под локти дружками, потерпевший провал ловелас попятился к выходу и осыпая все вокруг руганью, поспешил ретироваться.
— Да, да, да, да… — задумчиво пробормотала девушка, с лица которой ушла улыбка и появилось выражение скуки, разворачиваясь спиной к залу и наконец получая возможность насладиться своим пивом.
— Вам все понравилось? – официантка подскочила к Румпелю, убирая грязные тарелки.
— Несомненно. Особенно спектакль, — он кивнул ей, забирая сумку и тоже покинул таверну.
Можно сказать, день удался по всем параметрам, и ему не терпелось добраться домой, чтобы наконец использовать слезы дракона в своем маленьком исследовании.