2 мая 427 года от н.э.с.
Темный бог Исподнего мира серым ужом обвился вокруг толстой ветки ольхи, склоненной над глубокой балкой. Маленькая змеиная головка не знала логики: мудрость змеи состоит не в том, чтобы просчитывать действия на сто шагов вперед, – ее мудрость чувственна и безотчетна. Темный бог тронул воздух языком и медленно повернул голову: от ручья на дне балки тянуло сыростью, земля давно отдала дневное тепло туману, тот остыл и росой осыпался в траву.
Вибрация человеческих шагов беспокоила ужа, но не пугала, даже если они подбирались слишком близко. Глаза его различали только движение и видели светлые пятна с ярко выступающими конечностями, странные обрывки очертаний, но тепло, излучаемое живыми телами, дополняло образы. Притягательное тепло. Змеи любят тепло, но только если оно неподвижно.
Когда шаги приблизились настолько, что начали болью отдаваться в израненном змеином теле, уж соскользнул с ветки и неслышно ушел на дно балки, к воде. Мелкий ручеек подхватил его, смывая с кожи кровь и пыль, прохлада обволокла со всех сторон, но темный бог передумал быть ужом и поплыл по ручью с быстрой водой маленькой серебряной плотвичкой. Мир наполнился гулом и бульканьем ручья, сузился и потемнел. Плотва не имеет и сотой доли змеиной мудрости, глупая рыбка просто живет. Но она лучше чувствует ток воды и быстрей найдет путь к той реке, на берегу которой горел белый свет лунного камня.
* * *
Вода не отрезвила Йоку, но смыла с руки кровь – он долго тер кисть травой и песком, словно надеясь содрать кожу, запомнившую страшное прикосновение. Пока не почувствовал боль в сломанных пальцах, такую сильную, что невозможно было терпеть. И одновременно с этим ему показалось, что наверху, над самой его головой, кто-то стоит. Стоит и не дышит.
И тысяча бесплотных призраков не смогла напугать его так, как мысль о мертвом чудотворе, поднявшемся на ноги. Йока читал о естественном страхе человека перед всем, что связано со смертью. Может быть, поэтому призраки так любили занимать мертвые тела, пользуясь этим страхом? Йока сжался в комок и прильнул к крутому берегу между кривых тонких стволов ольхи. То, что до́ма, рядом с солнечным камнем в настольной лампе, казалось интересным испытанием, на деле обернулось тошнотворным ужасом. Он промок и продрог, но трясся вовсе не от холода: он не мог даже пошевелиться, лишь прижимался к деревьям тесней и тесней.
У страха глаза велики, и Йока слышал шаги над головой и шорох форменной куртки чудотвора. Может быть, это воображение играло с ним злые шутки, а может, кто-то из живых чудотворов на самом деле ходил по берегу, заглядывая в Гадючью балку.
Йоке не хватило сил презирать самого себя, и только одна мысль немного радовала: как хорошо, что никто его не видит!
Издали до него долетали голоса чудотворов. Йока так и не узнал, чем закончился бой с чудовищем, но почему-то не сомневался: монстр повержен. Перекличка чудотворов, доносившаяся со стороны Тайничной башни, не казалась ни тревожной, ни боевой. Скорее победной. И света прожекторов в небе тоже не было видно. Но смелости не прибавили и голоса чудотворов – слишком большое расстояние отделяло их от Йоки, не меньше тысячи локтей. Если не больше. От того, что где-то горят солнечные камни и ходят живые люди, становилось еще тоскливей; Йока чувствовал себя попавшим в западню, из которой нет выхода.
Он сидел под берегом очень долго, боясь пошевелиться: мышцы одеревенели, острая боль в сломанных пальцах сменилась выматывающей ломотой. Ужас постепенно притуплялся, вместе со всеми остальными чувствами. Ему мечталось о теплом одеяле в белой мягкой постели, о тусклом ночнике в углу комнаты, но желания шевелиться не было. Он задремал, но не сладко, как обычно засыпал дома, – скорей, забылся сном, больше похожим на отупение. Ему снилась девочка, выходящая из полосатых обоев с маками. Только на этот раз тело ее обрело плоть и цвет: русые волосы и синие глаза, бледные щеки, белая прямая рубаха с ярко-красной вышивкой…
Йоку разбудило солнце, которое заглянуло в Гадючью балку и играло косыми лучиками на лице. Он несколько минут пытался понять, где находится, как здесь оказался, почему ломит все тело, почему так замерзли ноги. А вспомнив, очень удивился своим ночным страхам. Что на него нашло? Наваждение развеялось стремительно, словно его никогда не бывало: солнечный свет обладает волшебным свойством рассеивать не только тьму.
Он так и не увидел, что стало с чудовищем! Он не увидел, победили чудотворы или нет! В победе их он не сомневался, но как он теперь расскажет о ней ребятам?
Кряхтя, словно старик, Йока потянулся и осторожно поднялся на одеревеневшие ноги: тело плохо слушалось, он с трудом перепрыгнул через ручей и взобрался на противоположный берег.
Солнце поднялось невысоко, было часов восемь утра – в это время в школе начиналась пробежка. Интересно, дома его уже хватились? Йока поежился и зашагал вдоль берега Гадючьей балки, надеясь поскорей согреться. Ничего ему больше не хотелось, только добраться до дома и залезть под одеяло. И если бы ему в постель принесли горячего чая, а лучше сладкого теплого морса, он бы нисколечко не возражал.
Никаких следов ночного боя на Буйном поле не осталось, и Йока, оглядываясь по сторонам, думал, не приснилось ли ему все происшедшее в кошмаре. Очень уж его приключения напоминали сон: начинается интересно, а потом заканчивается чем-нибудь ужасным.
Но стоило об этом подумать, как на дне балки Йока увидел лежащее тело. Он отпрянул, сердце едва не выскочило из груди, дыхание остановилось от страха – здорово же его ночью напугал мертвый чудотвор! Йока перевел дух: нельзя же быть таким трусом! Если человек мертв, надо сообщить об этом чудотворам или полиции, а если жив, ему понадобится помощь.
Человек лежал на спине у самой воды, неестественно раскинув в стороны руки. Голова его покоилась на травяной кочке, а босые ноги – худые и синеватые, торчавшие из коротких штанин – полоскались в ручье.
Йока медленно спустился по крутому склону, хватаясь за ольховые ветки, в надежде издали определить, жив человек или это снова покойник. Но заметил лишь странную одежду на незнакомце: пиджак прямо на голое тело и брюки, которые были ему широки и сильно коротки. Да и пиджак – зеленоватый и засаленный – явно пришелся человеку не по росту: тот был худым и довольно высоким, пиджак же, скорей всего, принадлежал низкому толстяку.
Йока подобрался еще ближе, всматриваясь в лицо незнакомца: на щеке у того красовалась большая рана в форме трехлучевой звезды, похожая то ли на порез, то ли на ожог. Такие же раны Йока заметил и на шее человека, а в разошедшихся полах пиджака была видна широкая красная полоса от низа живота почти до самой шеи.
Человек не двигался, и Йока не мог уловить, поднимается ли его грудь в такт дыханию, поэтому подошел совсем близко и присел на корточки, всматриваясь в незнакомое лицо. Обычный человек, примерно ровесник отца Йоки… Волосы, правда, с проседью, но почти незаметной. И, наверное, не чудотвор – чудотворы носили коричневые куртки. На крестьянина человек тоже не был похож – слишком худ и бледен. Может, кто-то из рабочих?
Йока присматривался долго и никак не мог решиться приложить ухо к груди с широкой раной на худых ребрах: вблизи она показалась еще страшней. Но Йока представил себе, как придет в полицейский участок и скажет, что побоялся дотронуться до раненого, поэтому не знает, жив тот или нет. Это было выше его сил. Йока собрался с духом, нагнулся, и в этот миг человек открыл один глаз.
Йока отшатнулся и едва не закричал от неожиданности. Человек открыл второй глаз, губы его шевельнулись, растягиваясь в улыбке.
– Что, страшно? – прошелестел тихий голос. – Здорово я тебя перехитрил?
Йока пока не усмотрел в действиях незнакомца никакой хитрости, но страх сразу испарился, и Йока вздохнул с облегчением.
– Я думал, ты покойник. – Он сам не понял, почему обратился к человеку на «ты», его учили обращаться на «вы» ко всем незнакомым людям, независимо от возраста и происхождения.
– Я тоже думал, что ты думаешь, будто я покойник, – человек подмигнул, и лицо его слегка исказилось от боли: видно, подмигивать ему мешала рана на щеке, – а я никакой не покойник. Я совершенно живой.
Он пошевелился, но тут же застонал и зашептал под нос неразборчивые ругательства. Странный был человек, Йока никак не мог решить, как вести себя с ним.
– Помочь тебе встать? – спросил Йока.
– Встать? Зачем? Помоги мне лучше сесть. Что-то у меня ноги замерзли, – человек согнул колени, вытаскивая посиневшие ступни из ручья.
Йока хотел подставить ему плечо, но человек замотал головой:
– Не, с другой стороны. Я правую руку подвернул, больно.
Йока зашел с другой стороны и попытался взять незнакомца за левую руку, но тот снова застонал и заскрипел зубами:
– Эй, осторожней. Тут у меня перелом.
– А как же тогда? – опешил Йока.
– Ну, как-нибудь… – человек сам осторожно положил левую руку Йоке на плечо и толкнулся ногами, приподнимаясь так, чтобы спина его опиралась на крутой берег. – Видишь, нормально получается. Давай еще немного.
Но стоило незнакомцу принять полусидячее положение, как его тут же прихватил кашель: человек морщился и прикрывал рот тыльной стороной руки. Йока жалел его и не знал, чем может помочь. А потом, когда кашель прошел, незнакомец положил руку на сухую траву, и Йока увидел на ней кровь.
– Тебя как зовут? – спросил незнакомец как ни в чем не бывало.
– Меня? Йока Йелен.
– А меня – Змай. Будем знакомы.
– Так и зовут? Змай? – удивился Йока.
– А что тебе не нравится? – человек смерил Йоку взглядом, но глаза его смеялись.
– Смешное какое-то имя… Змай… – никому другому Йока бы не посмел сказать ничего подобного.
– Не вижу ничего смешного. Чем это Змай хуже, чем Йока Йелен? – лицо человека оставалось серьезным, но он смеялся над Йокой.
– Ну… Странное какое-то имя. Не наше.
– Очень даже ваше. А ты как тут оказался с утра пораньше? Или тебе в школу не надо?
– Во-первых, сегодня суббота. А во-вторых, я болею. У меня пальцы сломаны, – пожал плечами Йока.
– Да, это серьезно… Как же в школу-то идти, на сломанных пальцах… – без тени улыбки сказал Змай, – это не по Гадючьим балкам бегать. Так как ты тут оказался?
– Я ночью пришел посмотреть, как чудотворы сражаются с чудовищем. А потом… Ну, в общем, заснул.
– Так скучно было смотреть, что заснул? Не верю. Небось, с перепугу забился куда-нибудь и сидел дрожал как заяц, а?
– А сам ты откуда тут взялся? – Йока почувствовал, как загораются щеки: как этот Змай догадался? – Ты же не чудотвор!
– Признаться, я тоже вышел посмотреть… Не надо было подходить так близко…
– Тебя чудовище ранило? – Йока в этом не сомневался, но вопрос вырвался сам собой.
– Ну да. А кто же еще? Не чудотворы же… Хряпнулся об землю, руку сломал, внутри все отбил.
– А на лице у тебя что? – спросил Йока, но тут же понял: это следы молний, которыми плевалось чудовище.
– На лице? А кто его знает… Быстро все это было.
– Так тебе в больницу надо! Хочешь, я сейчас сбегаю?
Змай вдруг замялся, помолчал немного.
– Э… Видишь ли… А ты мог бы никому про меня не говорить?
– Почему? Ты разве мрачун? – Йока снова понял, что это глупо: мрачун не побежал бы на помощь чудотворам.
– Не, какой же я мрачун? Я не мрачун, – Змай изобразил на лице презрение, нарочито пристально посмотрел по сторонам, а потом велел Йоке пригнуться пониже и тихонько шепнул: – На самом деле я бог. Только никому не говори, это тайна.
– Бог? – выронил Йока.
Чудотвор! Конечно чудотвор! Они всегда так шутят, и Змай тоже пошутил, слишком уж хитрыми у него были глаза.
– Тихо! – шикнул Змай. – Пока никто не должен знать, что я здесь, никто. Ты поможешь мне?
– Конечно! – фыркнул Йока. Кто бы отказался помогать чудотвору? Он читал, что для разоблачения мрачунов чудотворы иногда внедряются в их ряды. Это опасно и многим стоит жизни.
– Я собирался в лесу денька три пожить, а тут такая неприятность… Мне бы раздобыть бинтов, а еще шину на перелом сделать. Ну, пару дощечек поровней и покрепче. Сможешь достать?
– Легко! А еды тебе надо какой-нибудь?
– Можно и еды.
Йока помчался домой сломя голову, забыв о том, как устал и замерз. Ни о каком теплом одеяле он теперь и не думал, а размышлял о том, где найдет пару необходимых дощечек. Бинты, йод, вата – все это лежало в аптечке на кухне, еды дома тоже хватало. А вот дощечки… Йока решил, что попросит их у садовника, наверняка у того в хозяйстве что-нибудь похожее есть.
Он вприпрыжку миновал дорогу, а на повороте к дому неожиданно с разбегу налетел на отца.
– Йока! Йока, где ты был? Тебя искали полночи! – отец подхватил его под локти. – И полиция, и чудотворы!
– Со мной все в порядке, пап! Я смотрел на бой с чудовищем.
– Йока, вся Славлена смотрела на бой с чудовищем… – вздохнул отец, обнял Йоку за плечо и повернул к дому, – но никто при этом на Буйное поле не побежал… А главное, бой с чудовищем давно закончился.
Отец не сердился.
– Так вышло, – пожал плечами Йока.
– Надо дать телеграмму в полицию, что ты нашелся, – отец сжал его плечо еще крепче. – Мы, признаться, думали о самом худшем… Я, конечно, согласен с тем, что любопытство и отвага – небесполезные качества для юноши, но, право, умение осознавать опасность к ним приложить не мешает.
Мама плакала в гостиной, в кресле возле горящего камина, а вокруг были расставлены свечи в подсвечниках, которые зажигали только по праздникам. Йока, оказавшись в сумеречном помещении после яркого солнца, не сразу разглядел Инду Хладана, а тот, напротив, заметил Йоку еще на пороге.
– О! Ясна, посмотри, кто пришел! – он шагнул из тени навстречу Йоке с отцом. – А я говорил, что с мальчиком все хорошо!
– Йока! – мама кинулась к нему, расцеловала и прижала к себе. – Мой мальчик! Ну разве так можно! Ты как маленький! Где ты был?
– Он помогал чудотворам на Буйном поле, – ответил за него отец.
– Герой! – то ли укоризненно, то ли с восхищением сказал Инда, и тут Йока увидел, что половина лица у чудотвора заплыла синяком, он сильно припадает на левую ногу и опирается на трость.
– Надо телеграфировать в полицию, – отец решительно направился под лестницу, где стоял телеграфный аппарат.
– Йера, погоди, – улыбнулся Инда Хладан, – телеграф еще не работает. Но, я думаю, часа через три все наладится.
Отец хлопнул себя по лбу.
– Жизнь без магнитных камней мы уже и представить себе не можем. Отправлю Дару, пусть съездит и все расскажет.
– Мне интересно, на чем съездит Дара? Предлагаю велосипед, – расхохотался чудотвор, а отец снова стукнул себя ладонью в лоб.
– Думаю, заседание в Думе сегодня начнется с опозданием. Не все, как я, готовы пойти туда пешком. – Отец улыбнулся. – Давайте позавтракаем вместе, раз уж не работает ни один магнитный камень.
– Очень хорошая идея, – согласился Инда, – я бы съел чего-нибудь. А потом – спать до завтрашнего утра.
– Можешь остаться у нас, чтобы не возвращаться домой пешком, – предложил отец.
– Нет уж, четверть лиги я пройти в состоянии, – улыбнулся Инда.
– Посмотрим, что ты скажешь после еды, – отец подмигнул чудотвору.
Инда положил руку Йоке на плечо и первым направился в столовую:
– Ну, герой, рассказывай, где был и что видел.
– А… А вас там разве не было?
– Как же не было? Там были почти все чудотворы Славлены, больше десяти тысяч человек. Целое войско. Я стоял во втором ряду заграждения.
– И вас ранило чудовище?
– Ну, можно сказать и так, – улыбнулся чудотвор. – Стыдно признаваться, но на меня упала стойка прожектора.
– Потери большие? – спросил отец встревоженно.
– Очень большие. Легко ранен каждый второй из тех, кто был в поле. Тяжелых – человек триста, погибших не меньше ста человек, но мы это уточняем, поэтому – не для прессы.
– Пять лет назад такого не было, – отец покачал головой, усаживаясь за стол.
– Пять лет назад и монстры из лесу не вылетали, – пожал плечами Инда.
– Ты понимаешь, что сейчас творится в городе? От нас – и от вас – потребуют отчета.
Йока оказался за столом напротив Инды, рядом с отцом. Кухарка уже подавала омлет с беконом (как будто заранее знала, когда все усядутся за стол). Конечно, сбежать из-за стола незаметно Йока бы не смог. Оставалось дождаться окончания завтрака.
– А какого отчета они могут потребовать? Монстр повержен, никто из обычных людей не пострадал, чудотворы выполнили свой долг, честь нам и хвала… – Инда улыбнулся.
– Толпа верит в Откровение, Инда. Как бы ни убеждали ее в том, что это сказки. И сегодня ночью люди получили такое подтверждение, что скорей посчитают лжецами чудотворов, чем Танграуса.
– Мы сделаем заявление, не беспокойся. Танграус не смог предвидеть мощи фотонного усилителя. Глупо отпираться от того, что вся Славлена видела своими глазами: восьмиглавое чудовище действительно появилось. Но, вопреки Откровению, было сразу же убито. Повода для паники нет. Наука служит человеку, и мы можем не опасаться мрачных предсказаний. А? – Чудотвор посмеялся.
– Но, по Откровению, чудовище придет защитить Врага. Значит, в Обитаемом мире появился Враг?
– Ну, это не факт. Откровение не догма, а сказка, содержащая элементы предвидения. К тому же художественно обработанная и широко использующая язык метафор.
– Попробуй объяснить это толпе, которая сейчас собирается у здания Думы. Кроме того, этим воспользуется оппозиция, и, конечно, не в нашу пользу. Я бы не стал относиться к этому без должного внимания.
– А кто тебе сказал, что чудотворы относятся к этому без должного внимания?
Инда Хладан был так спокоен и весел, что Йока едва не пропустил мимо ушей самое главное: чудовище прорывалось в Обитаемый мир, потому что появился Враг! И раз бой произошел возле Славлены, а не где-нибудь в Ламиктандрии или Натане, значит, и Враг должен быть поблизости!
Близость Врага к Славлене нисколько Йоку не напугала. И слова Инды Хладана о том, что пророчество всего лишь сказка, ни в чем его не убедили. Известно, что чудотворы никогда не говорят людям всей правды, потому что люди не готовы ее принять.