Когда-то у корабля работали гравитационные пояса, давая представление о верхе и низе, и тогда пол был именно полом. Сейчас шлюзовой переход смотрел вниз под большим углом, пожалуй, еще немного, и он воспринимался бы как колодезная шахта. Хорошо, неглубокая, метров пять. В свете фонариков был хорошо виден следующий люк, тоже открытый и темный.
Впрочем, при здешней гравитации травм опасаться не стоило, хотя обратный путь потребует некоторых усилий. Парни, почти не раздумывая и не разглядывая окружающее пространство, попрыгали вниз. Лесе пришлось тоже…
Эта шахта была длинной. Очень длинной. Правда, по стенам на удобном расстоянии виднелись не то поручни, не то ступени, и рельсы-направляющие грузового подъемника.
Иней, иней… буквы на стене: имена, обведенные сердечком. Да, студенты здесь бывали.
Миновали еще одну шахту-отсек, и остановились у первой серьезной развилки. Большая красная стрелка, намалеванная прямо на стене, указывала направо.
– Что там? – спросила Леся тихо. Ей не ответили: Артур даже показал указательный палец, напоминая о необходимости соблюдать тишину. Стрелка компанию не вдохновила, свернули влево. Здесь прыгать в бездну уже не пришлось: когда-то это был один из боковых служебных переходов сектора. Идти по-прежнему неудобно, однако приятно почувствовать под ногами хоть какую-то опору.
Артур открыл одну из дверей, и свет фонарей ухнул в пустое пространство, метров через пятнадцать упершись в гладкую стену из спрессованного снега и льда. Артур первым перелез через ограждение служебной лесенки и показал, как можно с ее помощью спуститься еще ниже. Дзен, шедший последним, тщательно закрыл дверь.
– Можно говорить, здесь глухая зона. – Заметил снизу Артур.
– А почему в других местах нельзя? – все-таки уточнила Леся.
– Потому что в других местах обитают страшные серые волки. По твою душу, между прочим, Красная Шапочка. Разозлишь их, могут съесть…
– Ну, со мной же аж целых два отважных дровосека. Небось, защитят одинокую девушку в темном лесу…
Парни заржали, но как-то неуверенно.
– Ладно, – потребовала она. – Рассказывайте!
– А… ну на самом деле, просто из области здешних легенд. Что, правда не слышала?
За три месяца у Леси на станции появились и приятели, и просто знакомые, но она специально не занималась наведением мостов и налаживанием связей. Год назад ей, одной из немногих, посчастливилось поступить на бюджетное место Международной Космической Академии, а это очень престижный вуз. Вылететь проще простого, восстановиться – почти невозможно. Так что она прилетела на эту практику учиться, чем и занималась все честные три месяца. Пиво по выходным в кафэшке «Большой Сатурн» на планетарной базе – не в счет.
– Нет. Как-то не сложилось…
– Прикол, – хохотнул Дзен. Он уже осматривал «пол-переборку» под ногами в поисках очередного доступного прохода. – Я думал, это шутка была…
Артур его перебил:
– Ну не совсем. Но что сейчас расскажу – правда. Так говорят. Мне рассказывал мой старший брат, он на этой учебке стажировался года два назад. Из-за большой бури на Сатурне они задержались на лишних две недели, ну и от скуки облазили тут практически все… но речь не совсем об этом. Считается, что это место совершенно пустое, все ценное отсюда давно забрали, бла-бла-бла. Ну, ты сама видела. Но… кое-что тут все-таки есть!
– Страшные серые волки? – Улыбнулась Леся.
Луч ее фонарика метнулся вверх, к люку, из которого они спустились, пробежал по ледяным глыбам, где продолжал изыскательские работы Дзен, остановился на шлеме Артура. Шлем мгновенно потемнел, спасая глаза своего владельца.
Отсек не такой уж большой, но отчего-то подумалось, что люди в нем все равно кажутся маленькими и незначительными. В рамках статистической погрешности: как жизнь бумажного самолетика по отношению к жизни звездного корабля.
– Призраки, – дрогнувшим голосом сказал Дзен снизу.
Правда, испортил весь эффект, хихикнув.
– Не знаю, что это, – вернул к себе внимание Артур, – но что-то точно есть. Брат слышал несколько раз, я сам тоже. Не думаю, что это призрак, я не верю в такую хрень. Но, может, остались какие-то роботы. Сто лет назад на космолетах использовались роботы? Ну, или не знаю… какое-то другое оборудование…
– Робот-ремонтник с ведерком цемента, – снова подсказал Дзен. – Ходит по коридорам и стучит в стенки…
Причем здесь цемент, Леся не поняла, но переспрашивать не стала. Если у Артура дурацкие шутки, то у его приятеля они и вовсе непонятные.
– А что вы сами-то слышали? – уточнила она. – Голоса?
– Я слышал шаги, – серьезно ответил Артур. – Не здесь, глубже. Недели две назад немного отстал от группы и…
– Человеческие? – подыграл его приятель, с усилием отваливая в сторону глыбу льда. – Я же говорил, что должен быть другой вход в обитаемую зону! Не через этот дурацкий круглый зал!
Под глыбой действительно нашлась закрытая дверь.
– Не, не человеческие, – не пожелал менять тему Артур. – Как будто крысиные. Но какие здесь крысы. Тут и воздуха-то нет, чтобы звук передавать… такая легкая вибрация. Топ-топ-топ.
Он постучал по стене, но вибрация получилась не легкая, а вполне себе. Леся почувствовала даже через скафандр.
Стало жутковато, но мало ли кто чего придумает. Это такое место: темный лес со страшными сказками.
– И все? – спросила она. – Только шаги?
– Тебе мало?
Артур спрыгнул вниз, и парни принялись открывать дверь уже вдвоем, при помощи найденных здесь же кусков металла.
– Вообще, – добавил он через минуту, – был еще свет. Тусклый, красноватый, как от аварийных ламп. Но это я сам не видел, это брат рассказывал. Ну и, они находили тут в коридорах всякое. Чего не должно было быть. Но это касается только внутренних закрытых помещений! – Парни навалились вдвоем и открыли дверь. Изнутри вырвалось облачко ледяных кристаллов, засверкало в луче фонариков.
– А здесь мы почти снаружи, – хихикнул Дзен. – Здесь никаких аномалий не бывает. То, что живет внутри, не любит лед.
Новый проход был деформирован, туда тоже насыпалось много льда. Но парни были в восторге.
– Кажется, до нас сюда никто не добирался, – пояснил Артур. – Грядут открытия. Но – тихо!
– Да почему? – Леся допускала, что они раньше тут что-то видели или слышали, но мало ли что может примерещиться в такой полной тишине и темноте? Особенно если лазать в одиночку. Все-таки этот Артур – немного псих.
– Потому что есть теория. То, что живет внутри, или умеет подключаться к нашим частотам, или просто реагирует на тепловое излучение… или на приборы скафандров. В общем, оно засекает людей, и…
– На кого-то что, нападали?
– Еще бы оно напало, – из голоса Дзена исчез всякий намек на веселость.
– Наша теория… – Артур начал спускаться в открывшийся проход. – Отлично, Дзен ты пролезешь! Так вот, мы считаем, что это искин корабля… как-то сохранился и включается, когда мы приходим. Хотя, конечно, носовая часть всмятку, а там все управление… да и печка у него была погашена еще до катастрофы. Но могло же быть и автономное питание? В общем, серые волки, это не шутка и не фантазия. Поняла, Красная Шапочка? Так что с этого момента тихо! Выдвигаемся.
В конце коридора были каюты, несколько. Фонарик выхватил спальные ниши, пластиковые упаковки ночных комплектов. Откидные столики прищелкнуты к стенам, давно разрядившиеся поплавки валяются, как попало. Никаких признаков, что во время аварии тут кто-то находился. Но это и к лучшему. Леся подумала, что у нее нет плана, если вдруг в каком-то из помещений они обнаружат замороженную мумию. Сразу захотелось побыстрей закончить экспедицию… но не признаваться же.
Парни, наскоро осмотревшись, поспешили дальше. Такие пустые каюты они уже видели. «Аварийная ситуация, очевидно, развивалась постепенно, экипаж успел покинуть борт…»
Леся напоследок провела фонариком по полу… верней, по той стене, которая сейчас была полом, и чуть не вскрикнула. А будь фонарик не нашлемным, непременно уронила бы его.
Там, внизу, на пыльной заиндевевшей поверхности, блеклые, но все еще отчетливо видные, темнели следы.
Не человеческие. Но и не крысиные: крупнее. Ровная одиночная цепочка следов. Зверек (ага, без воздуха и скафандра!) забежал в каюту, осмотрелся, и выбежал обратно. И больше сюда не возвращался.
Леся несколько раз зажмурила и распахнула глаза, чтобы убедиться, что ей не чудится. Следы не исчезли.
В горле пересохло. Вне кислородной атмосферы белковая жизнь невозможна, это все знают. Но вот же, вот!
«Серые волки как-то измельчали за годы одиночества» – попыталась она себя взбодрить. Но какими бы они ни были, они все же остаются волками…
Что-то блеснуло в луче фонарика, что-то маленькое, покрытое инеем и серой пылью…
Пришлось исхитриться, чтобы дотянуться до этой штуки и не повредить следы. Но «штука» оказалась блестящей оберткой от конфеты. На корабле когда-то обитали люди, которые ели конфеты… Странно, что на фантике так мало пыли. Как будто конфету здесь ели не пятьдесят лет назад, а всего лишь лет пять…
Да нет, просто разыгралось воображение.
Парни уже убрели довольно далеко, и конечно все затоптали. Они даже скрылись за очередным поворотом. Теперь окликать их по внутренней связи скафандров оказалось попросту страшновато. Леся решила, что расскажет про следы позже… ей ведь поверят! Обязательно поверят. Артур же сам говорил про крысу…
Она поспешила их догнать, но за поворотом снова было пусто. Пусто, абсолютно темно, если не считать луч ее фонаря, и тихо. Да, здесь, в мертвом корабле, нет воздуха, но ведь раньше в динамиках все равно слышалось дыхание парней, едва заметные шепоты, междометия. Сейчас – как отрезало. Одновременно отключились? Или оказались под каким-то экраном?
«Спокойно, Леся!» – Сказала она себе. Бывало хуже. Надо просто… просто осмотреться! Иней на стенах и следы на полу прекрасно покажут, какие волки их утащили.
Вот царапина на пластике, свежая. Вот цепочка следов. Все нормально вроде бы, Артур и компания здесь прошли. Свернули сюда…
Следы пропали. То есть, парни потоптались на ровном месте, может, с минуту. А потом…
Если отмести вариант с мгновенной аннигиляцией, притом беззвучной и незаметной, то вариант оставался один. Леся посветила туда, где по законам гравитации Энцелада был верх. А у корабля – шахта очередного коридора.
Она заметила даже веревку, по которой эти придурки забрались в открытую дверь метрах в трех от того места, где она стояла.
Ну что же… веселый розыгрыш! Леся оценила. Интересно, что они скажут, если она за ними не полезет, а сама где-нибудь спрячется и подождет. Обратный путь, если что, известен. И договор о «встречаемся через три часа» никто не отменял. Интересно, как они будут ее искать, не имея возможности разговаривать между собой?!
К тому же был один интересный вариант — последить за событиями, не включаясь в активную беседу. Дополненная реальность в скафандре – атавизм, конечно, но иногда очень полезный атавизм. Он позволяет вывести на виртуальный экран биометрию всех членов своего «роя». Скафандры по умолчанию объединены в сеть, и у каждого ведется запись состояния, как оборудования скафандра, так и его содержимого. Оба «шутника», судя по сетевым данным, были слегка возбуждены, но биологические параметры в норме.
«Придурки» – снова мысленно пригвоздила она своих спутников… и пошла дальше по коридору, нарочно пыхтя и сопя в микрофон.
Поворот, еще поворот. Достаточно далеко она ушла?
Леся уселась на переборку. Силы тяжести почти никакой, зато так можно повнимательнее изучить поверхность бышей стены. Вдруг те следы все-таки померещились? Или наоборот. Или это Артур их специально нарисовал, например, в прошлую вылазку, чтобы пугать новичков…
Этот мог.
Леся сидела, спиной прижавшись к холодной стене и ощущала злость, разочарование и одиночество, какого не чувствовала уже очень-очень давно.
Все дело в том, что ее давным-давно никто не бросал одну в темном лесу.
Дровосеки? Да какие они к бесам дровосеки. Так, волчата-недоростки…
Кап – кап – кап…
Едва заметный, но реальный звук. Такой же, как утром, в шлюзовом отсеке станции. Кап… кап… кап.
Тихо-тихо, на грани слуха.
Или все-таки не кап-кап, а топ-топ?
Леся закрутила головой и ничего особенного, конечно, не увидела. Крыса. Скажет тоже…
Меж тем, судя по данным их скафандров, парни заволновались. Интересно, догадаются посмотреть ее биометрию? Не догадались. Но вот и они: отсветы фонариков по стене в десяти шагах позади того места, где она сидит… а за этими отблесками…
Два глаза смотрели на нее из мертвенной темноты. Два ярких, зеленых, светящихся глаза!
Леся развернулась туда всем корпусом, чтобы луч ее нашлемника помог понять, чудится ей или нет, но успела заметить лишь маленькую серую тень, мелькнувшую в самой дальней части коридора: появились парни, загородили обзор.
– Ну ты и… – раздался в наушниках злой шепот Артура. – Куда ты делась?! Мы тебя ищем…
– Тихо! – так же на пониженных тонах зашипела она в ответ. – Здесь точно что-то есть, вы его спугнули!
– Где?
Лучи заметались по коридору. Леся неловко поднялась, придерживаясь за стену, и повела парней туда, где заметила глаза.
Там было пусто, даже иней почти отсутствовал. Обращал на себя внимание только выбитый небольшой иллюминатор, ведущий в соседнее помещение.
– Возвращаемся, – коротко решил Артур. – Хватит дури…
В ледяном зале они остановились. Леся не стала говорить ни о звериных глазах, ни о следах. Сейчас важно было не это. Важным было понять, как так вышло, что она же и оказалась виноватой в том, что они сами первые решили ее разыграть?!
Да ее месть была совершенно невинной: ну, ушла чуть дальше, но ведь не пряталась. Просто сидела и ждала! И кстати, внутреннюю связь в скафандре она не отключала ни на минуту, в отличие от некоторых. Нет, конечно, это все сейчас выглядит как-то по-детски, но ведь она права!
– Арчи, – спросил Дзен задумчиво, – Это означает, что послезавтра мы никуда не идем? Это весьма многообещающий проход, считай, новый сектор открыли.
– Без разницы. – Ответил резко Артур, – Все равно айсберг уже обречен. Его вычистят изнутри, превратят в служебный тоннель к океану…
«Его нельзя резать, – подумала Леся. – Тут есть кто-то… может, не живой, может призрак, но это кто-то, для кого здесь дом».
Она опять ничего не сказала. Все, что она сейчас скажет, будет звучать как оправдание. А чего-чего, оправдываться она не желала. Пусть сами оправдываются!