«…Ментально-манипулятивное воздействие всегда начинается через эмоциональную, а не интеллектуальную сферу, даже в тех случаях, когда производится шером-менталистом. Следует запомнить и учитывать, что даже тогда триггером к побуждению служит именно эмоция и только эмоция, а не логический довод. Именно по этой причине противодействие при помощи логических контраргументов и доводов любой степени разумности в данном случае не срабатывает. И сработать не может! В момент начала манипуляции оба ее участника находятся в секторе эмоций, а в этом секторе логика не работает.
Подмена понятий, желаний и целей изначально происходит на эмоциональном уровне, а потом, когда она уже совершена, в ход может уже идти и логика. Однако следует иметь в виду, что эта логика исходит из постулатов, полученных манипулируемым через спровоцированные эмоции, не проверенных и не осмысленных критически.
Если манипуляция творит чудеса даже при использовании умелыми бездарными безо всякой магии и стихий, заставляя здравомыслящих и одаренных шеров поступать вопреки собственным интересам и отстаивать сомнительные (с точки зрения логики) истины (именно потому, что в ее основании лежит эмоция), то в руках шера-менталиста высокого уровня она в самом прямом смысле этого слова превращается в оружие массового поражения.
(139 стр. монографии с.ш. Бруно Майнера. Психология ментальной манипуляции: феномены, механизмы и способы защиты и самозащиты. — М. ВшМ., Издательство Магадемии, 580 г.)»
А с этой безымянной таверной получилось очень даже удачно. Вот ведь, так и не запомнил ее названия, а собирался же глянуть перед отъездом… Но привычка ловко игнорировать все, что было связано с тем давним инцидентом, сработала опять — так и не глянул. Хотя уже вроде бы и можно, гештальт-то закрыт. Долгое, муторное и весьма неудачное поначалу ухаживание-соблазнение таки завершилось успехом. Удачно получилось, своеобразная закольцовка: там же, где в прошлый раз случился грандиозный облом.
Только вот они, гештальты эти, такая штука пакостная, оказывается… словно форточки! Их закрывать надо вовремя, если не хочешь, чтобы тебе напрочь продуло чердак. А не оттягивать на пятнадцать лет.
И ведь для этого не пришлось бы даже дверь вышибать или выносить окно, если бы шисов дысс Рональд темный шер Бастерхази даже и заперся, — Дайм тогда так психанул, что портал в его комнату на втором этаже буквально на пальцах крутился. Вот и надо было не деликатничать и не страдать. А вломиться гордо и беспощадно, как и подобает силам Света, надавать наглой Тьме по ее наглой роже, подавить сопротивление… Что, не справился бы с лучшим учеником Паука? Ха! Справился бы и еще как! На том психе ты и с двумя учениками бы, пожалуй, справился. Обездвижить, привязать к койке, если бы потребовалось, ну и… хм… закрывать. Все, что нужно. До утра. Или даже дольше. Вот сколько потребовалось бы, столько и закрывать.
И это помогло бы избежать множества проблем, и тогда, и сейчас. Да. Именно так тогда и следовало поступить, по зрелому размышлению это яснее ясного.
А не убегать в ночь, получив по морде своими же ромашками.
Ну ладно, чего уж теперь. Зрелым Дайм себя тогда только мнил, а на деле наивный щенок был тот еще. Остается утешать себя старой мудростью, что лучше поздно, чем мимо цели. И понимать, что, закрыв старый гештальт, ты вовсе не избавился от старой проблемы. Крупной такой проблемы по имени Рональд темный шер Бастерхази, килограммов под восемьдесят.
И шисов дысс ведь теперь избавишься!
Он всегда садится к зеркалу спиной и делает вид, что не ждет. Делает вид, что работает и страшно занят (ну, во всяком случае, очень хотелось бы надеяться, что он именно делает вид с этим его журналом, многочисленными мензурками и каким-то замшелым фолиантом на специальной полочке под окном — все дни фолиант был один и тот же и даже открыт на одной и той же странице, тоже мне, работничек!). Делает вид, что удивлен — каждый раз как в первый. Скалится развязно, щурится нагло… и каждый раз слегка медлит перед тем, как повернуться и выдать свое уже ставшее традиционным: «Какие шеры — и без охраны!»
Он по-прежнему все тот же темный шер, наглый, самоуверенный черный колдун, полномочный представитель Конвента. Он готов спорить по любому пустяку и мгновенно изменить свою точку зрения на противоположную, если ты вдруг решишь с ним согласиться. Он отпускает ехидные замечания по поводу твоей манеры одеваться и стратегии, которую ты применяешь при игре в “морской бой” (да, вы в него играли. Но убей тебя Двуединые, если ты понимаешь, как это случилось!). Он рассказывает дворцовые сплетни (часть из которых, возможно, выдумывает сам прямо в процессе рассказывания), искусно пряча между пустяками и откровенным враньем крупицы настоящей информации, важной и ценной — той самой, что завтра поможет тебе сбить спесь с зарвавшегося генерала или лишний раз впечатлить Герашана, снова доказав, что у тебя в Суарде много глаз и помимо сотрудников Магбезопасности.
Он будет пить шамьет или вино (чаще шамьет), шисов ублюдок, и донельзя фальшиво сожалеть о том, что не может угостить светлого шера: «Ах, я так хорошо умею его готовить, но увы, увы…» И глаза у него при этом будут смеяться, у паразита.
А если зеркало у Дайма достаточно большое и позволяет опереться о него ладонью… и если Дайм это сделает… то Роне обязательно найдет повод подойти во время разговора и накрыть его ладонь своей. И ладонь его будет живой и горячей, словно и нет между ними никакого зеркала. А в комнатенке придорожной гостиницы (или каюте, как сейчас) резко запахнет раскаленным металлом. И Роне тоже поведет своим благородным ястребиным носом, расширив тонкие ноздри, словно тоже принюхиваясь. И будет продолжать улыбаться и говорить о какой-нибудь ерунде, делая вид, что ничего не замечает, да и не происходит ничего особенного, чего замечать-то? Только горячие пальцы его будут чуть вздрагивать, опираясь о пальцы Дайма через стекло, которого нет.
А потом, когда наступит время Дайму сказать: «До завтра»…
Он ничего не ответит, когда Дайм это скажет. Никогда не отвечал. Не кивнет даже. Будет просто улыбаться и смотреть. Смотреть так отчаянно, жадно, почти не скрываясь, словно пытаясь насмотреться напоследок, потому что нет уже смысла скрываться, потому что все…
Шис!
Да он же каждый раз прощается навсегда! Он не верит в это «до завтра», ни на ломаный динг не верит! Как можно обмануть того, кто тебе не верит и смотрит так, что…
Что совершенно невозможно не позеркалить и завтра!