в которой Тони Аллен посещает волчий квартал
Прокатившись по волчьему кварталу, Тони понял, что днем ничего здесь не добьется, кроме грязной ругани в адрес байка и байкеров, – моро волчьей породы, вернувшиеся с ночных смен, спали крепким и праведным сном. Однако после наступления темноты посещать волчий квартал не рекомендовалось, особенно на растущей луне, – ни одна порода моро не имела столько недоочеловеченных (или переочеловеченных) представителей, сколько волчья. Убивать или отпускать обратно в природу моро, страдавших лекантропией, закон когда-то счел негуманным, борцы за права оборотней добились поблажек для правонарушителей из волчьего квартала, и теперь всякий гражданин, оказавшийся на их территории ночью в полнолуние, в случае нападения оборотня мог рассчитывать только на себя и уповать только на Бога.
Тони решил не брать с собой Киру – говорят, инстинкт не позволяет волку, пусть и бывшему, причинить вред женщине, но вряд ли этим инстинктом обладают бывшие волчицы…
По пути домой он купил утренние газеты и немало удивился, просмотрев передовицы: главной новостью дня была шокирующая пресс-конференция Уильяма Честерлея, прошедшая под заголовком «Я горжусь тем, что мертв». Нет, удивило Тони не заявление будущего пэра – гордостью за альтернативный способ жизнедеятельности можно шокировать лишь обывателя, – а портрет молодого мертвяка: это был тот самый щеголь, которого они с Кирой встретили у вулкана Парадиз. В котором Кира безошибочно опознала мертвого, а Тони ей не поверил – из-за появившегося на щеках щеголя румянца.
Провозившись полдня с Очень-Сложным-Шифром и дочитав «Дорогу в жизнь», он направился в волчий квартал на закате и благоразумно оставил байк на стоянке неподалеку, собираясь в каком-нибудь пабе пропустить стаканчик и разговориться с кем-нибудь из волков. Просчитался: моро запрещалось употреблять спиртное, и вместо пабов он обнаружил только три чайные.
Попытка познакомиться на улице с волчицей-моро тоже закончилась неудачно. О, как сильно отличались они от милой и доверчивой Флаффи-кун! В первую очередь – настороженными взглядами прозрачных зеленых глаз… Поджарые, но вовсе не тонкие, с быстрыми, но вовсе не суетливыми движениями, с улыбками, больше напоминавшими оскалы, они с первого взгляда производили впечатление недоступности и холодности. Какое там ущипнуть или облапать – укусит за один только масляный взгляд… Моногамия волков и их поклонение особам женского пола ставились людям в пример, но, в отличие от людей, моро-волчицы привыкли сами стоять за свою честь, а в случае чего и жизнь.
Женщин с детьми Тони предпочел обходить по другой стороне улицы…
Оглядываясь по сторонам, он случайно задел плечом моро мужского пола и, признаться, ждал если не удара в глаз, то как минимум непечатной тирады, однако парень смиренно отступил в сторону и сквозь зубы пробормотал:
– Простите, сэр…
Прозвучало это не совсем искренне, но вполне кротко.
– Да что ты, парень… Это же я тебя толкнул, – честно ответил Тони, – и это я прошу прощения.
Бывший волк на миг вскинул пронзительный взгляд, снова потупился и проворчал куда теплей:
– О, не стоит беспокоиться, сэр, все в порядке… Могу я чем-нибудь вам помочь?
Тони задумался на секунду и решил идти напролом:
– Право, не знаю… Я ищу настоящего ликантропа, хочу предложить ему немного заработать…
– Нет, нет и нет, сэр! – замахал руками парень. – Здесь живут законопослушные моро, а не киллеры!
Он выпалил это так громко, что можно было не сомневаться – киллеры живут именно здесь.
– С чего ты взял, что я ищу киллера? Может, мне нужен телохранитель.
– Телохранителя поищите в собачьем квартале, – усмехнулся моро. На этот раз с искренней издевкой.
– На самом деле я просто хотел его кое о чем расспросить и заплатить за это.
Парень смерил Тони взглядом и холодно ответил:
– Простите, сэр, я не смогу вам помочь. Я, к сожалению, не знаю ни одного настоящего ликантропа…
Моро попятился, развернулся и пошел прочь слишком быстрыми шагами. Тони не стал его догонять.
В чайной тоже ничего не вышло – моро-волки пили чай с видимым отвращением и вполуха слушали двух кураторов квартала, читавших им сонеты Шекспира. По-видимому, посещение чайной было для моро обязательным, их досуг подчинялся жесткому регламенту. Кураторы делали паузы между сонетами, предлагая присутствующим обсудить услышанное, – на лицах моро появлялась неизбывная тоска, от которой впору было выть на луну. Тони подозревал, что вовсе не гений Шекспира будил в них эту тоску, но кураторы, наверное, придерживались другого мнения.
Не может быть, чтобы где-нибудь неподалеку не прятался притон с курением опия, азартными играми и дешевыми моро-кошками. Иначе присутствовавшие в чайной давным-давно должны были удавиться. Или сбежать в леса. Потому что как бы много пищи ни имел волк, ему все равно хочется на природу.