— Кабы не этот кот, я бы, может, вообще на тебе не женился! – кричал Петя, прижимая к себе черного перса с белой манишкой на груди.
Петя не осознавал, что почти дословно повторяет фразу из известного советского мультфильма.
— Вот ты как заговорил! – Зинаида прищурилась, уткнула руки в боки и шагнула вперед.
Петя на всякий случай попятился. Не то чтобы он боялся, но лучше перебдеть.
Супруга не перешла в нападение; вместо этого, набрав побольше воздуха в лёгкие, заголосила:
— Лучшие годы!.. Да если бы не ты!.. Вся жизнь коту под хвост!
Этого кот вынести уже не смог: утробно взвыв в унисон с Зинкой, он спрыгнул с рук Пети, изрядно оцарапав их при этом, и ретировался.
Хотя ничего нового Зина не сказала, а лишь повторяла древнюю мантру, выдуманную женщинами на заре времен, слова, вылетавшие как из пулемета, ранили не хуже пуль.
И Петя побежал. Пригнувшись, он пересек открытое пространство кухни. Затем ужом проскользнул пересеченную местность – коридор. Нырнув через порог спальни, он почувствовал себя в глубоком тылу, так как отступать всё равно было уже некуда. Оставалось убедить себя в некоторой, пусть даже временной защищенности и обреченно плюхнуться на брачное ложе, чтобы с наслаждением мазохиста зализывать моральные и физические раны.
Мазохистом Петя не был, но судьба штука коварная. Женившись на милой девушке Зине, он и подумать не мог, в какие цепкие руки попал. Супруга взялась за него основательно. В расход пошли виниловые диски и собственноручно собранная светомузыка, когда-то модные брюки-клёш и плакаты со звездами. Зинаида соскребла даже переводные картинки с дамочками, которые в юные годы Петя с любовью клеил на двери комнаты, кафель туалета и даже на верхнюю деку гитары. Из Пети за прожитые годы вытрясли всю душу. А самое жуткое – Зина не уважала его хобби. Хотя, казалось бы, как можно? Вертись перед мужем да показывай потом фото подружкам.
Взгляд его скользнул по стенам. Будучи в душе художником, он старался запечатлеть лучшие моменты. Вот фото Зинки сразу после свадьбы – еще молодая, веселая. Огонек в глазах задорный, не то что теперь. И волосы в косу сплетены, а сейчас что? Химка!
А здесь они на море. Фото кривое, фотоаппарат, поставленный на таймер, упал в самый ответственный момент. Но до чего же весело было, счастья сколько! Поэтому и красуется на стене этот шедевр с заваленным горизонтом. А рядом – новогоднее с Мартиком, кот лучше всех вышел.
Петя пытался участвовать в конкурсах, отправляя свои работы на суд профессионального жюри, но тщетно. Фортуну он лицезрел только со спины. А всякая творческая личность знает, что топить горе необходимо в вине. Петя не стал исключением.
Топил, чего уж, и делал это регулярно, а с недавних пор и вовсе ушел в запой.
Зинаида, в отличие от жен моряков, не стала ждать, когда муж просохнет, и объявила ему развод.
И Петя, который давно уже устал быть мазохистом поневоле, был даже рад такому исходу, но кот, любимый кот, который прожил с ними девятнадцать лет своей кошачьей жизни, неожиданно стал камнем преткновения.
Петя провел рукой по лицу, смахивая невидимую пелену лет:
— Фигу, пусть хоть что забирает, а кота не отдам. Надо бежать, — решил он для себя и, встав на четвереньки, заглянул под кровать:
— Мартик, кис-кис, Мартик, вылезай, мы уходим, — позвал фотограф, скребя по полу пальцами, имитируя кошачье царапанье.
— И куда это ты с моим котом намылился? – Зина подошла тихо; Петя, не успев встать, затравленно взирал на нее снизу-вверх. Наверняка такой взгляд бывает у приговоренного ровно за мгновение до того, как голова окажется на плахе.
Жена, теперь уже практически бывшая, разглядывала его, словно червя. На ее лице отразилось все презрение, которое она испытывала к несчастному фотохудожнику, не нажившему ни денег, ни славы. Зато на руках, мегера, держала Мартика. Кот вытянул лапки в белых чулочках и утробно мурлыкал, резонируя с мирозданием.
Петя, кряхтя, поднялся. В пояснице предательски щелкнуло, и он, охнув, плюхнулся на постель:
— Это мой кот! А всякую шелупонь себе бери! – Он исполненным щедрости жестом обвел интерьер спальни, имея в виду всю квартиру целиком.
— Без тебя разберусь! – фыркнула Зинка и, обойдя кровать, села с другой стороны. – Не бойся, мой хороший, не бойся, мой пушистый, мамочка тебя не отдаст этому безработному неудачнику.
Запрещенный удар попал по живому. Еще месяц назад Пётр числился штатным фотографом в местной газете. Годами числился – и вдруг перестал. Турнули. Даже без двухнедельной отработки.
Может, именно это стало последней каплей в и без того тонущих отношениях, а может, нет, но Зинка указала ему на дверь. Дескать, ничего ее не связывает с безработным алкашом. Ни детей не нажили, ни счастья.
Боль, досада и обида на жену, за удар в спину в тяжелую минуту – всё это захлестнуло Петю жгучей волной. Глаза заволокло алым, и с криком: «Ах ты, предательница!» он, доселе не возражавший ни в чем, кинулся на нее с кулаками.
Кот, испуганно заорав, взвился ввысь. Зинка, взвизгнув, повалилась на мохнатое бежевое покрывало. Петя завис над ней, готовясь переступить черту человечности.
Мерзкий звук, похожий на блеянье будильника, заполнил комнату. Что-то хлопнуло, запахло серой и гарью.
Успев подумать о возможном пожаре, фотограф, алкоголик, неудачник и без одной секунды рукоприкладчик завис в воздухе.
Петя видел прямо под собой раззявленный в крике Зинкин рот, очерченный алой помадой, ее сморщенное, как у младенца, лицо. Видел свой кулак с прожилками вен, занесенный для удара. Даже самого себя мог разглядеть в большом настенном зеркале. Вот он, Петя, тридцати девяти лет отроду. Оскалился, глаза навыкате, застыл, будто на фотоснимке.
— Да, картина не из приятных, могу вас понять, — прозвучал сбоку незнакомый голос с хрипотцой. – Но, поверьте, самые значимые моменты нашей жизни обычно так и выглядят.
Петя почуял, как по хребту промчался эскадрон мурашек. Он попытался оглянуться, но реальность держала прочно.
Заметив его потуги к движению, невидимка уточнил:
— Вы как, успокоились? Готовы к переговорам? Если да, моргните один раз.
Петя что есть силы моргнул и тут же почуял, как незримая сила поднимает его и осторожно усаживает аккурат посередине кровати.
— Так-то лучше. – Невысокий человечек довольно улыбнулся и пригладил пушистые темные волосы на макушке.
— Вы кто? Вы как?.. – забормотал Петя, ощупывая кровать в надежде найти оружие против супостата.
Словно прочтя его мысли, человечек поклонился:
— Разрешите представиться – Решайчик Проблемников, дух второго ранга, отделение конфликтов. – Он протянул Пете золотистый прямоугольник, на котором то появлялись, то пропадали буквы.
— Понимаю вашу реакцию, посторонний в доме. Происходят чудеса. Но только вы поверьте – я свой! Ну приглядитесь! – Незнакомец поднял руки и повернулся на сто восемьдесят градусов.
Петя недоверчиво разглядывал визитера. Нос кнопочкой, глаза зеленые, под фраком белая жилетка обтягивает выдающийся живот. Брюки до колен, туфли с пряжками, а на ногах белые чулки. Кого-то этот дух определенно напоминал, но вот кого? Главное, что на вора не похож. Хотя кто их знает, как они выглядят?
– Не узнаёте – и ладно. Как же это, Петя, вы докатились до рукоприкладства?
Петя смутился:
— Я не стукнул.
— Но мог!
— Но не стукнул! – уперся Петя.
— Потому что я остановил время.
— А вот где же, Решайчик, как тебя там по батюшке, ты раньше был, а?! Вот когда у меня жизнь разваливалась? Когда Зинка мои пластинки выкинула или когда я себе первый пузырь купил? Вот где?! Задним умом-то мы все умные! – Петя насупился, а вновь прибывший засуетился возле Зинки.
— Так-с, теперь пробуждаем супругу.
— Зачем это? – буркнул Петя.
— Любая проблема для решения требует согласия двух сторон, посему без жены никак. – Дух развел руками и подмигнул Пете: – На вашем месте я закрыл бы уши. – И он сам последовал своему совету.
Пока Петя пытался понять, зачем, Зинка ожила, и ее вопль, прерванный чудесным образом, разлетелся на все девять этажей, зазвенел хрустальными рюмками в шкафу. Задребезжало, рискуя треснуть, оконное стекло, но, к счастью, жена выдохлась. Пока она вновь не начала кричать, Решайчик сунул ей в руки еще одну визитку и начал раскланиваться.
— Дух второго ранга, прибыл для решения конфликта, — бормотал он, шаркая старомодными туфлями по ковровому покрытию. – Вы усаживайтесь поудобнее, и давайте поторопимся. Время знаете ли… – Достав из жилетного кармашка часы на цепочке и щелкнув крышкой, поцокал языком и посетовал: – Отклоняемся от графика!
— А мы вас не звали! Да же, Зин?
— М-ммм… – невнятно отозвалась Зинка.
Решайчик удивленно приподнял бровь и кивнул:
— Тем не менее, сигнальчик поступил от члена вашей семьи. А мы такое, простите, игнорировать не в силах. Так что сразу к делу. Чей кот?
— Мой! – в один голос выпалили Петя и Зинка.
— Я так и думал, — кивнул Дух. – На мебель, дачу, машину претензий нет?
— Да пусть подавится! – рыкнул Петя, на всякий случай отодвигаясь от жены.
— Кота все равно не отдам, – предупредила Зинаида и показала внушительный кулак, побольше Петиного. Незадачливый драчун робко втянул голову в плечи и замер.
— Кот, кот… А чего вам этот кот, Зиночка, что в нем?
Зинаида закусила губу.
— Кот – наше первое общее приобретение, – устало произнесла она.
— Ах, вот оно что, — Решайчик нахмурился. – Ну что же, есть выход. Представим, что кота не было!
— Как это? – Пётр ошарашенно моргнул.
— А вот так, — хихикнул Дух и звонко хлопнул в ладоши.
Петя снова моргнул, а когда открыл глаза, комната изменилась.
Бежевое покрывало стало зеленым в клетку. Кое-где виднелись дыры, сквозь которые украдкой проглядывали серые простыни.
На стенах прибавилось фотографий. С них на Петю взирала худощавая блондинка. Она на море, у елки, возле пирамид. Самого Пети, как и Мартика, нигде не наблюдалось.
— Это как же? – опешил фотограф. На всякий случай ощупав себя руками и удостоверившись, что вот он, настоящий, Петя слез с кровати. Мягкий ковролин исчез, и левую пятку укололо холодом. Петя задрал ногу и уныло глянул на солидную дырку в носке.
— Да уж… – вздохнул он.
В этот момент по грязному линолеуму, застилавшему пол, послышался странный стук, и в комнату влетела псина. Крупная, рыжая. Одно ухо стояло торчком, а другое заваливалось, прикрывая глаз.
— Фу, фу! – замахал руками Петя, не любивший собак. — Пшел отсюда!
Пес же дружески порыкивал и прыгал рядом, норовя ухватить за ногу.
— Эй, кто-нибудь! – робко пискнул Петя.
В комнату заглянула блондинка с настенных фотографий. Правым плечом она прижимала к уху трубку мобильного, а в пальцах мелькала пилочка для ногтей.
— Ленусик, пять сек, — обратилась она к трубке и, скривившись, взглянула на Петю. — Ну чего орешь? Буся играет.
— Лапочка, — не растерялся Петя, — отзови ты Бусю.
Блондинка закатила глаза, но просьбу выполнила. Когда они скрылись в коридоре, Петя еще раз встал с кровати и пошел исследовать квартиру. Нынче здесь все изменилось. Исчезли комнатные растения, столь любимые Зинкой. Из угла пропали телескопические рыболовные удочки, гордость Пети. Зато появился велотренажер, а также множество коробок с невнятными надписями: ТК-2, О-1 и тэ дэ.
Петя робко заглянул в одну из них, чувствуя себя вором в своем же доме. Картон скрывал баночки и пузырьки с косметикой, отчего в квартире висел странный запах, словно в отделе бытовой химии.
— Ничего не тронь! – прикрикнула на него блондинка, выглядывая с кухни.
— Я так, одним глазком.
Женщина исчезла, и Петя проследовал на кухню. Какой бы ни стала его жизнь, можно и к ней приспособиться, почему нет?
— Ласточка моя, — он осторожно тронул блондинку за плечо и сам испугался своей дерзости. С тех пор как они с Зиной поженились, он ни на одну женщину не взглянул, не то что не коснулся. Облизнув пересохшие губы, Петя попробовал еще раз: – Ласточка, а что у нас на ужин?
— Я к тебе в домработницы не нанималась! – Дамочка дернула плечиком. – У меня диета, а тебе надо – сам сготовь. И еще: я завтра улетаю в Париж, и чтоб к моему возвращению тут все сверкало. Ферштейн? И Бусю не забывай выгуливать.
Пилочка вжикнула у самого носа Петю.
— Угу, — буркнул он. — Но у меня же работа…
— Ой, не смеши! Твои шабашки работой не считаются. Семью содержу я, и если ты, — она уперла алый ноготок в грудь Пете, — не будешь приносить пользу, вышвырну вон. Понял?
— Понял, — буркнул содержанец и, шумно сопя, вышел из кухни. Вернулся в спальню, забрался на кровать и заорал:
— Решайчик, а ну вороти все, как было! Немедленно!
Засквозило. Петя икнул и очутился дома. Он с нежностью погладил пушистое покрывало и робко взглянул на материализовавшуюся Зину.
— Зачем я опять тут? – удивилась жена.
— Вашему мужу не понравились условия новой жизни, — принялся объяснять Решайчик.
— Ах, мужу! Эгоист! – вскипела Зина. – Я, может, только душевного человека встретила! Цветовода, кошатника, почти в разводе!
— Зина, это было ужасно! – прошептал Петя и так взглянул на супругу, что та на секунду смолкла, а затем все же ответила:
— Ладно, гад, отольются тебе мои слезки…
— Между тем, вариант, где вы не встретили кота, вам не подошел, — грустно вздохнул Дух. – Ну, давайте попробуем что-то другое. Кот был, но кончился.
— Как это? – охнула Зина.
— Умер, — веско уронил Решайчик.
Хлоп!
В воздухе витал аромат орхидей. Знакомое покрывало пропало. Черные шелковые простыни, в беспорядке разбросанные по кровати, как бы намекали на лихую ночь. Петя коснулся пустой подушки – еще тёплая. Он сладко потянулся, оглядываясь. Все снимки, кроме одного, исчезли. Зато оставшийся занимал большую часть стены напротив кровати: Мартик лениво раскинулся на залитом солнцем полу. Каждая шерстинка сияла. В узких зрачках дремала вечность.
По щеке Пети скатилась скупая слеза, он вспомнил, что фото сделано незадолго до кончины кота.
Под фото красовались дипломы и статуэтки. Петя встал с постели и подошёл ближе. «Кадр года», «За лучший снимок тысячелетия», «Первое место. Фотограф мира». Золотые строки лились с бумаги как бальзам на израненное сердце безработного Пети.
— Вот оно что… Признали… Признали!!! Спасибо, Мартик! — шепнул он, поглаживая раму.
В дверь позвонили. Петя растерялся, но, быстро взяв себя в руки, отправился открывать, по пути заметив, что в душевой льется вода, а бывшая гостиная оборудована под фотостудию. Да и сам Петя изменился. Из дизайнерского зеркала в коридоре на него смотрел молодой, ухоженный мужчина. Стильная стрижка, сережка в ухе, шелковый халат – такого у него отродясь не водилось.
Довольный Петя поправил пояс, украшенный кисточками, распахнул дверь и обмер. На пороге крутились две рыжеволосые мулатки-близняшки.
— Петручо! — взвизгнула одна из них и расцеловала ошалевшего хозяина. — Ты дома! Это чудо! Нам срочно нужно обновить портфолио. Ты нас снимешь?
— Сниму, – выдохнул счастливый Петручо, обнимая красоток за тонкие талии.
— Вот она, жизнь! — билась мысль. — Наконец-то!
— Осторожно, дорогой, — жарко шепнула в ухо одна из близняшек, — Милош огорчится, если увидит нас втроем.
Не успел Петя спросить, кто этот Милош, как дверь ванной раскрылась, выпуская клубы пара и замотанного в полотенце грузного мужчину. Увидев троицу, он капризно выпятил нижнюю губу:
— Петручо, ты опять за старое? Я же просил! Я так не могу, ты же знаешь!
— Я… я… — Петя почуял, как волосы в модной прическе шевелятся, и вдруг очутился на своей кровати, заправленной пушистым пледом.
Он откинулся на подушку, пахнущую Зинкиным кремом, и вытер капельки пота со лба.
— Что, в кошмар попал? – Зинаида сидела рядом, нахохлившись, словно курица.
— Чой-то? — Петя постарался, чтобы голос звучал твердо, не выдавая пережитый шок. — Не я сюда вернулся!
— Ах ты ж!.. – возмутилась жена. – Думаешь, легко за бездомными животными ухаживать? Смотреть, как они там… тащить их в квартиру и сознавать, что всех не спасешь!
— Уважаемые! – прервал Зину Решайчик. — Понимаю ваши эмоции, но время на исходе, а проблема не решена! Чей кот?
— Мой! – как заговоренные, повторили супруги.
— Как сложно! – всплеснул руками Дух. — Ну что ж, последний вариант. Допустим, вы кота развели.
— На бабки? – не понял Петя.
— Ах, нет же, вы его распотомили!
— Что? — Теперь уже и Зина недоуменно таращилась на Духа.
— Ну, детки у него пошли, котятки!
— Так он же у нас… того… — состроил гримасу Петя и сконфуженно махнул рукой чуть ниже пояса.
— Это как раз не проблема, – мурлыкнул Решайчик. – Правда, придется значительно отмотать время.
Хлоп!
Петя зажмурился и на всякий случай пощупал покрывало. Родное, пушистое. Но что-то изменилось… спина не болела! Он приоткрыл глаз: Зина, помолодевшая, как на фото, сидела рядом, замерев.
— А ты тут зачем? – зашептал он, любуясь женой.
— А я знаю? — так же тихо ответила она, поправив выбившуюся из косы прядь волос. Затем слезла с кровати и шмыгнула гостиную. — Петя, Петя, иди сюда! Боже ж ты мой! Вода кончилась, корма нет!
Петя кинулся к жене и улыбнулся от увиденного. На диване лежал Мартик. Рядом с ним устроилась короткошерстная трехцветка. Кошка задумчиво вылизывала котенка, в то время как еще трое носились по полу, гоняя звонкую погремушку.
— Зин, а погремушка чья? – удивленно спросил Петя, забирая у котят игрушку и крутя ее в пальцах.
Ответом стал детский плач из соседней комнаты.
Супруги переглянулись и, не сговариваясь, рванули на крик.
В детской кроватке рыдал малыш. В пестрых ползунках, курносый, как Зинка, и лопоухий, как Петя. Мальчуган, видимо, выронил игрушку и теперь страдал. Увидев желтый шар в руках у Пети, он потянул ручонки и залепетал.
— Зин, это чей? – заикаясь, спросил Петя.
— Не видишь – наш! Да не стой ты, дай сюда погремушку! – И уже совсем другим голосом обращаясь к малышу: — Иди к мамочке, вот твоя игрушка, вот она, лапонька. А папка стоит, смотрит… У-у, какой глупый.
— Я не глупый, — возмутился Петя, разглядывая висящие на стенах фотографии с выписки из роддома. Зинка – такая улыбчивая, счастливая с ребенком. А вот они втроем, и Мартик с кошкой, Новый год.
— «Ванечке месяц», – прочел вслух Петя подпись под фото.
— Ванечка! — умилилась Зина. — Я так и мечтала сынка назвать! Ах ты, мое счастье!
— Зин, но мы его не помним! Зин, может, попросим Решайчика…
Жена бросила на Петю такой уничтожающий взгляд, что тот попятился.
— Я пойду, котятам водички налью.
— И в магазин сбегай, питание прикупи, — бросила ему вслед жена.
Задумчиво двигаясь к двери, Петя глянул в сторону гостиной и замер. Мартик лежал на полу, купаясь в солнечных лучах. Каждая шерстинка так и сияла! Рука сама потянулась к фотоаппарату.
— Только не двигайся, — взмолился Петя. – Мы еще станем с тобой знаменитыми! — пообещал он и, наведя объектив, нажал на спуск.
Группа автора: https://vk.com/bardellstih