— Все люди моря — братья по крови, светлый шер, и не так уж и важно, по какую сторону от морской глади они предпочитают жить. В наших жилах одна кровь, и это кровь Синего дракона, у кого-то больше, у кого-то меньше. И пусть у нас ее капля, а у истинных детей Синего другой вообще нету, это не мешает нам быть братьями. Сами подумайте, светлый шер: как не помочь братьям по крови?
— Ну разумеется, уважаемый бие, братская помощь — дело святое и угодное Двуединым. Особенно когда осуществляется она еще и с выгодой для собственного кармана.
— Да какая выгода, светлый шер, не смешите Мертвого! Шисовы слезки, а не выгода, еле концы с концами сводим, паруса десятки раз латаны, сгнивший настил на полубаке второй год заменить не можем. Да вы сами взгляните или пощупайте, светлый шер, ежели на слово не верите: как есть гнилье!
— Ну почему же не верю? Как я могу не верить столь честному бие? Конечно же я верю и очень сочувствую бедам почтенных и честных торговцев безакцизным вином с имперских, заметьте, винокурен, но без уплаты имперских, опять-таки, пошлин. Ну и кристаллы, конечно же, не будем забывать о кристаллах. Которые, ну разумеется, заряжали исключительно ваши даровитые родственники из исключительно родственного к вам расположения и просто на случай: а вдруг пригодится в дороге обожаемым родичам. А вовсе не с целью перепродажи их этими родичами за рубежами родины, что, как мы помним, является деянием преступным и на родине этой караемым.
— Ох, и дались же вам эти ваши кристаллы, светлый шер!
— Ваши кристаллы, уважаемый бие, ваши кристаллы. Магбезопасности чужого не надо.
Боцман оказался на редкость разговорчивым и довольно-таки приятным собеседником — потом, когда вознамерившийся было умереть от удара шкипер был надлежащим образом возвращен в сознание (дважды! дядька оказался хоть и хлипкий, но в некоторых устремлениях очень упорный) и частично даже чувство путем целительных воздействий светлого дара Дайма и парочки ничуть не менее целительных оплеух. Оплеухами начальство осчастливил боцман, который к тому времени уже осознал, что их пассажир, хоть и оказался важной шишкой из Магбезопасности, но предъявлять им обвинение и уж тем более казнить на месте не собирается. Хоть и имеет полное право. И возможности тоже, что важнее. Но ему, этому шисову дыссу с болотной кочки… то есть, прощения просим, полковнику из Магбезопасности, что-то очень надо от них, простых морских торговцев. И значит что? Значит, было бы глупо упускать свою выгоду, правда?
Все относительно.
Светлейший любил повторять, что в этом мире нет ничего однозначно плохого или столь же однозначно хорошего, и что это закон такой же непреложный, как и любой другой закон природы — например, закон сохранения магической энергии. Он никоим образом не зависит от желания или нежелания шера или его моральных (или же аморальных) качеств. Он просто есть. И работает. И примеры любил приводить: что, мол, засуха — это плохо для хлебопашца и хорошо для хлеботорговца. Ну а если вы такие все из себя задравшие нос шеры и проблемы простых бездарных вам до груши, то вот вам другой: то, что хорошо для Полуденной Марки — всем прочим смерть.
Выглядел при этом Светлейший таким самодовольным и улыбался так сладострастно, чуть ли губами не причмокивал, что Дайму каждый раз было трудно отделаться от мысли о некоей личной заинтересованности Светлейшего в подобном порядке вещей. Ну а в самом деле, почему бы и нет? Дайм знал своего учителя слишком хорошо, не питал по его поводу особых иллюзий и потому совершенно не удивился бы, узнав, что тот когда-то собственноручно (собственностихийно скорее, понятное дело) приложился не только к открытию упомянутого закона, но и к его созданию. Плечами бы пожал и к сведению принял, но не удивился точно. Подобное выворачивание наизнанку любой вроде бы простой вещи как раз было вполне в духе Светлейшего.
Вот, например, долгая жизнь шеров. Плохо это или хорошо? Вроде бы для самих шеров что тут может быть неоднозначного? Конечно же хорошо, кому же захочется умирать, не разменяв и полутора сотен лет?
Однако Светлейший был прав: кое в чем долгая жизнь шеров сыграла с ними злую шутку — они не заметили, как в почти полностью лишенном сильных шеров Сашмире сменилось несколько поколений бездарных султанов, не то чтобы не испытывающих к шерам должного уважения, нет, скорее вообще не ставящих их в ломаный динг.
Рыба гниет с головы, и простые сашмирцы, даровитые ничуть не более своего очередного бездарного шаха, тоже подрастеряли уважение к соседней империи, все более резво шаля на ее границах. Контрабандисты контрабандистам рознь, император мог бы сквозь пальцы посмотреть на утечку вина или даже кристаллов… Но не ценных и иногда уникальных артефактов. И не на крепкую наркоту, куда посильнее гоблиновой травки, что в последнее время широким потоком текла из Сашмира в империю.
Император принял меры — достаточные, Дайм не сомневается, еще один приступ головной боли ему сегодня не нужен. Император послал его, Дайма. Разобраться и пресечь. Одного. Своего бастарда. Свой Тихий Голос и своего же Палача. Император не сомневается, что Дайм справится, а значит, Дайм тоже не станет в этом сомневаться и не просто сделает все возможное и невозможное… Нет. Дайм просто справится.
А для этого ему нужна была команда.