2–4 апреля 422 года от н.э.с. Исподний мир
Знатуш Огненный Сокол иногда оказывался совсем близко от Волчка, и тот старался как следует рассмотреть капитана бригады Особого легиона – о нём ходили удивительные слухи среди гвардейцев.
Рассказывали, что Огненный Сокол и его бригада подчиняются напрямую Стоящему Свыше, поэтому даже первый легат гвардии боится встать капитану поперек дороги; что капитан всегда говорит то, что думает, но никто не смеет ему возразить – он заслужил это право подвигами во имя Добра. Капитан слыл человеком бескорыстным, чуждым дрязг и чинолюбия, и, принимая белую кокарду, Волчок думал о том, что когда-нибудь станет таким же, как Огненный Сокол, – бесстрашным героем, который служит Добру, а не храмовникам.
Оказавшись в непосредственной близости от капитана, Волчок проникся к тому ещё большим уважением. Тот был высок, очень широк в плечах, даже грузен, под плащом топорщилась оплечьем кожаная броня, делая его фигуру ещё более внушительной, – казалось, у коня под ним от тяжести прогибается спина. Лицо капитана, словно сделанное каменотесом, оставалось неподвижным, а глаза, небольшие и слегка сощуренные, смотрели пронзительно и прямо.
На черной краге капитана сидел ловчий сокол в клобучке – знак уважения к роду, – и никто кроме самых знатных аристократов не посмел бы выпячивать свою родовую принадлежность, потому что это могли посчитать наущением колдунов, которые вместо Предвечного чтили пращуров.
Волчок с тоской думал, что Жёлтый Линь звучит и выглядит не так возвышенно и гордо, как Огненный Сокол, и со смехом представлял, как станет возить с собой дохлую рыбину вместо хищной птицы. То, что Волчок попал в этот поход, было лишь счастливой случайностью – их бригаду, как и три других, отдали в распоряжение Особого легиона на несколько дней.
Другие гвардейцы ворчали – вместо того, чтобы пить хлебное вино в кабаках Хстова, им пришлось под дождём тащиться за тридевять земель и жевать казённый чёрный хлеб вместо разносолов из хстовских трактиров.
Волчок, привыкший в лавре к работе в дождь, радовался тёплому плащу вместо дырявого армяка и лёгкому вещмешку вместо неподъемных камней.
Поговаривали, что они идут к замку Чернокнижника – помешать колдунам в день четырёх четвёрок сотворить какое-нибудь новое страшное зло. И ещё говорили, что, кроме четырех гвардейских бригад, в поход вышли две сотни стрелков из армии Государя, только идут они другой дорогой, чтобы приблизиться к замку тихо, не привлекая внимания.
В лавре Волчок слышал немало леденящих кровь историй о Чернокнижнике и его жутком замке. И что Чернокнижник любит мясо грудных младенцев, и что держит для услады три сотни девственниц, которых ворует в соседних деревнях, и что по ночам сосёт кровь у одиноких путников на Волгородском тракте. Подозревали, что именно Чернокнижник два года назад наслал мор на Млчану (его замок оспа обошла стороной) и что именно по его воле в прошлом году затяжные дожди в окрестностях Хстова убили все посевы на полях.
Волчок, конечно, интересовался, почему Государь не расправится с Чернокнижником, не сровняет его замок с землёй, но было понятно, что столь могущественный колдун может в одиночку справиться с армией Государя, – говорили, что ему довольно щёлкнуть пальцами, чтобы поднять вихрь.
Волчок никогда в жизни не видел настоящего вихря, но знал, что, встретив его на пути, нужно метнуть нож в самый его центр – чтобы убить колдуна, который им управляет. И, конечно, поход к замку был настоящим добрым делом – это не собирать подати с нищих деревушек и не насиловать девок в подвалах башни Правосудия…
Вот с кем хотелось помериться силой, вот где можно было совершить какой-никакой подвиг и хоть немного приблизиться к Огненному Соколу!
Ночевали на гвардейской заставе, в трех лигах от поворота к замку Чернокнижника. Места на всех не хватало, а разводить костры капитан запретил. Волчку, как самому молодому в бригаде, досталось место на полу у двери.
Из-под дверей дуло, с пола тянуло сыростью, поэтому проснулся Волчок задолго до света от тянущей боли в пояснице – на холоде она всегда болела, но в этот раз было обидно особенно: хотелось попасть на глаза Огненного Сокола, проявить себя в бою и, рано или поздно, оказаться в его бригаде.
Волчок, зевая и кутаясь в плащ, выбрался на двор – тихо было вокруг, только дождь шуршал да две шавки тявкали у забора. Стоило найти местечко потеплей (может, отпустит поясницу?), и Волчок подумал, что на кухне всегда рады помощникам.
Но тут он здорово просчитался: помощники на кухне требовались, и Волчка отправили на задний двор колоть дрова. Назвался груздем – полезай в кузов… От каждого удара топором что-то надрывалось в спине, до золотых вспышек перед глазами. И чурки, как на подбор, оказались свилеватые или сучкастые. Правда, холодно уже не было – Волчок даже скинул плащ. Да и сон прошёл.
Он и не заметил, как на задний двор вышли двое, и обернулся только тогда, когда услышал незнакомый голос с нездешним выговором:
– А у мальчишки, между прочим, болят почки. Куда его на болото тащить?
Волчок выпрямился: на него смотрел сам Знатуш Огненный Сокол, а говорил незнакомый человек, которого накануне на заставе не было. Сразу бросились в глаза знатность и богатство незнакомца: хотя одет он был как простой горожанин, выдавал его и высокий рост, и крепкая кость, и гладкая кожа на лице, да и взгляд поверх голов тоже что-то значил.
– Кто тебя сюда отправил? – строго спросил Огненный Сокол. – Я, кажется, освободил от вахты все четыре бригады.
– Я… меня никто… я сам, – пролепетал Волчок.
– Как это «сам»? – не понял Огненный Сокол. – И нечего мямлить!
– Замёрз. Вот решил погреться, – ответил Волчок посмелей.
– Ладно, – довольно усмехнулся Огненный Сокол. – Молодец. Я скажу твоему капитану, что ты здесь останешься до нашего возвращения. На заставе хватит дел…
И надо было ответить «Во имя Добра», как и полагается, – приказы не обсуждают, а тем более приказы Огненного Сокола, но Волчок не сумел выговорить привычной фразы, а выдавил только:
– За что?..
Огненный Сокол удивлённо насупился и пробормотал, взглянув на своего спутника:
– У тебя спина разве не болит?
– Это пройдёт! – с жаром выкрикнул Волчок. – Мне только согреться надо, и сразу пройдёт. Честное слово, это не помешает!
Тут капитан расхохотался и глянул на незнакомца свысока.
– Видали? Смена идёт! А вы говорите, они только и умеют, что хлебное вино жрать по кабакам! – Огненный Сокол повернулся к Волчку:
– Как зовут?
– Волче Жёлтый Линь! – гаркнул Волчок.
– Меняли налима вы мне на линя… – пробормотал капитан и добавил:
– Ещё раз молодец. Пойдёшь в моей десятке. А сейчас отправляйся в комендантскую и скажи, что я велел тебе лечь на лавку у печки. Можешь и поспать – до подъёма ещё два часа.
– Во имя Добра… – прошептал захлебнувшийся от радости Волчок, но капитан на него уже не смотрел – направлялся в кухню.
И, конечно, в комендантской Волчок не смог нагло заявить, что Огненный Сокол велел ему лечь на лавку у печки, тем более что лавка была занята, просто присел к печке поближе и прижался спиной к тёплым камням. Да и заснуть он боялся: вдруг капитан забудет, что взял его в свою десятку?
Но капитан о нём не забыл, и вскоре в комендантскую вошел лекарь, с порога глянул на Волчка и спросил:
– Ты, что ли, Жёлтый Линь?
– Я, – ответил Волчок и поднялся.
– Почему не на лавке? А ну-ка, быстро лавку освободить! – рявкнул лекарь на гвардейца из комендантской. – Належитесь ещё, а ребятам на болото тащиться.
Он долго постукивал Волчка по спине, спрашивая, не больно ли, а потом приложил теплого сухого торфа и обмотал поясницу шерстяным платком.
– Отбиты почки-то, – сказал лекарь на прощание. – И шрамы ещё не сошли. Где это тебя угораздило?
– Так в лавре, наверное, – вспомнил Волчок. – Это я сам виноват был, камень на лестнице упустил, такого переполоха наделал…
– На всю жизнь тебя, парень, за этот камень наказали, – лекарь потрепал Волчка по волосам. – Покалечил, что ли, кого?
– Да нет… Бочка с извёсткой разлетелась. Ну, сходни там ещё поломались…
– Многовато за бочку с известкой. Меня Знатуш спросит, сможешь ли ты двое суток по болоту ходить. Я бы не советовал. В гвардии служить – служи, а такие походы не про тебя…
– Я смогу! – вскинулся Волчок. – Пожалуйста, скажите ему, что смогу… Да я и не замечаю обычно, честное слово.
– Ладно, – улыбнулся лекарь. – Повоюй немного. Только смотри, не подведи меня. Знатуш – человек серьёзный, у него всё должно быть без сучка без задоринки.
Дальше по тракту двинулись не все вместе, а разбившись на десятки – чтобы не привлекать внимания. И десятка Огненного Сокола была последней.
Теперь капитан шёл пешком, только ловчий сокол всё так же сидел у него на краге, изредка попискивая. А рядом с ним в гвардейских плащах, но без кокард и в одежде горожан, шли двое незнакомых Волчку людей: тот, с которым он виделся на заднем дворе заставы, и второй под стать первому – крепкий, плечистый, высокий, глаза цепкие, внимательные. И выговор, и имена у них были странные: первого Огненный Сокол называл «господин Красен», а второго – «господин Явлен».
Волчок решил, что они из Дерта. Кроме чужаков, в десятке Огненного Сокола были ещё двое бойцов из его бригады и четверо старых матёрых гвардейцев из бригады Волчка.
Миновали три лиги до поворота к замку Чернокнижника, но, к большому огорчению, не свернули, а пошли дальше по Волгородскому тракту. Однако Волчок успокоил себя тем, что идти прямо по дороге – это выдать себя, недаром же все говорили про поход через болота. Наверное, им предстояло обойти замок с севера.
Скучно было тащиться по тракту лига за лигой, снова начался дождь, вокруг тянулось болото, прикрытое тонкими полосками ельника по краям дороги. Даже у постоялых дворов картина не менялась: что людям делать на тракте в начале апреля? Разве что иногда навстречу попадались почтовые кареты из Волгорода.
Гвардейцы подустали и помалкивали, Огненный Сокол что-то вполголоса обсуждал с господами из Дерта… Волчок совсем было заскучал. Но когда они миновали постоялый двор в двух лигах от поворота к замку, Огненный Сокол вдруг начал оглядываться и всматриваться в болото за ельником (Волчок тоже оглянулся, но ничего не заметил).
– Градко, Муравуш! – на ходу бросил капитан своим людям. – Сейчас потихоньку будем брать лазутчика… Слева, в двадцати шагах, за раздвоенной елью. Волче, отвлеки его, сделай вид, что тебе надо до ветру.
Десятка остановилась по команде капитана, Волчок свернул в сторону, перебрался через дренажную канаву и вышел на твёрдую землю ельника, скашивая глаза в сторону неведомого лазутчика. Мелькнула мысль, что тот может выстрелить, но Волчок почему-то совсем не испугался.
Он нарочно топал как можно громче и с треском ломал ветки, пока не увидел того, кто прятался за раздвоенной елью. Это был мальчишка лет пятнадцати, худой, длинношеий, чем-то похожий на лисицу – должно быть, острым носом. Лазутчик зло посмотрел на него сквозь сощуренные глаза…
Наверное, взять такого опытным бойцам Особого легиона ничего не стоило, и опасаться следовало лишь того, что парень убежит, поэтому Волчок шагнул в его сторону, чтобы перерезать ему дорогу на болото. За спиной лазутчика неслышно мелькнула тень Муравуша… И тут…
Словно тугой комок воздуха ударил в грудь, резкая боль стиснула рёбра, и Волчок навзничь повалился в болото – и не на мягкий, пружинящий мох, а в зыбень, в коричневую зловонную жижу. Наступи он туда ногой – и провалился бы по самую шею, если не с головой, а тут начал тонуть не сразу, успел сообразить, что не стоит барахтаться.
Колдун! Лазутчик был колдуном! Не прошло и минуты, как к Волчку потянулись сразу три палки, и раздался громкий голос Огненного Сокола:
– Не вставай, без сапог останешься!
Из болота Волчка вытянули быстро и без особенных потерь. Одежда перепачкалась, конечно, но даже не промокла насквозь. В груди только что-то болело, словно в неё влетел камень из пращи…
Мальчишку, конечно, поймали – где ему было справиться с людьми Огненного Сокола! И когда Волчок, отряхиваясь, выбрался на тракт, лазутчик уже не сопротивлялся – кашлял, согнувшись в три погибели, и хлюпал носом, из которого бежали две струйки крови.
– Как же это такой хлипкий пацан завалил в болото такого крепкого гвардейца? – улыбнулся Волчку Огненный Сокол.
– Он колдун! – возмущенно ответил Волчок. – Он наколдовал что-то! Да я бы его одним ударом убил! А он… Он невидимый камень в меня кинул!
– Сколько живу на свете, никогда не слышал про невидимые камни, – усмехнулся Огненный Сокол и, подойдя поближе к лазутчику, за волосы поднял его голову:
– Умеешь кидать невидимые камни?
Тот ничего не ответил, всё ещё кашляя, и Волчка поразил его взгляд: полный и страха, и ненависти одновременно. Колдун. Настоящий колдун. Только всё равно жалко его стало – судьбу колдуна, попавшего в руки гвардейцам, Волчок мог бы предсказать до самого конца.
– Эй, Волче! Можешь дать ему сдачи. – Капитан оглянулся и выжидающе посмотрел на Волчка.
Волчок покачал головой: да даже если бы руки у парнишки были свободны, и то никакого интереса с ним связываться Волчок не видел. Хлипкий больно.
– Что, боишься, он снова в тебя невидимый камень кинет? – Огненный Сокол усмехнулся.
– Была охота с пацаном связываться… – проворчал Волчок. Капитан расхохотался и одобрительно Волчку подмигнул. Однако смеяться быстро перестал и пробормотал сквозь зубы:
– А мне вот придется… Ну что, колдунёнок, говори: Чернокнижник тебя послал?
– Я… ничего тебе говорить не буду, – ответил лазутчик, сверкнув глазами. Градко заломил ему руку за спину, парнишка упал на колени, и из глаз у него хлынули слёзы.
– То, что тебя послал Чернокнижник, я догадался и без тебя. – Огненный Сокол снова приподнял голову пленника за челку. – Но мне интересно, сколько ещё на тракте его лазутчиков и где мне их искать.
– Я… – начал парнишка, но не успел ничего больше сказать – капитан ударил его лицом о свое колено.
– Эй, Знатуш… – потихоньку окликнул капитана чужак из Дерта. Тот оглянулся.
– Что-то не так?
– Отпусти мальчика.
– Что, пожалели деточку? – Лицо капитана брезгливо исказилось.
– Я сказал: отпусти мальчика. Это приказ, Огненный Сокол.
– Да он же через три часа будет в замке!
– Это приказ, – тихо и твердо повторил странный человек из Дерта. Волчок не заметил, как к нему вплотную подошел второй из дертских.
– Он тебя просто толкнул, парень. Ты понял? – Чужак сжал руку Волчка в своей – до боли сжал.
– Да как же он мог меня толкнуть?.. – Волчок вскинул лицо, но не успел договорить.
– Он тебя просто толкнул. Никаких невидимых камней не было. Ты не ожидал и стоял на краю, поэтому и упал. Ты меня понял?
Волчок взглянул незнакомцу в глаза и снова хотел возразить, но вдруг почувствовал странную слабость и безотчётный страх. И почему-то в голову полезла неотвязная мысль – о злых духах, отнимающих у людей сердца.
Правильно, правильно было написано на титульной странице этой книги: сжечь! Сжечь её надо было, а не читать! Потому что теперь везде мерещится обман и предательство! Это злая, ядовитая книга!
Чужак выпустил руку Волчка и отошел в сторону – и в голове сразу появилась трезвая мысль: эти люди отдают приказы Огненному Соколу, значит и Волчок обязан им подчиняться. Конечно, обидно было признать, что какой-то хилый пацан завалил его в болото, но… приказ есть приказ.