На сто двадцать восьмом уровне по традиции собирались маргиналы всех мастей, в основном старичьё и молодёжь. Лицам среднего возраста заниматься ерундой было некогда.
«Безвременник» — трёхэтажное архитектурное чудо — оккупировали натуралы. Значение этого слова сильно изменилось за последние тридцать лет — теперь так именовали субъектов, по разным причинам рвущихся из хроноскрёба на природу (натуру). Из прошлого в настоящее. Точнее — делающих вид, что рвутся. В противном случае они бы давно уже вырвались.
Но кое-что останавливало. Приведение нулевого уровня в девственное состояние вернуло в пойму зверей, встреча с которыми вряд ли бы обрадовала романтика-одиночку, пусть даже и вооружённого. Прошлой осенью, например, рекордное число просмотров огрёб довольно жуткий сюжет: лось-самец атаковал колёсный трактор, приняв его за соперника. Машина была сильно повреждена, перепуганный водитель уцелел чудом, истекающего кровью сохатого ревнивца отправили на излечение. А ведь это всего лишь лось! В отличие от медведя людьми не питается…
Поэтому летучие бригады работали всегда под охраной.
Авдея зверьё не сильно донимало: землянка его, как было сказано выше, располагалась в десяти минутах ходьбы от хроноскрёба, а бетонная площадка, куда то и дело приземлялись тяжёлые грузовые вертолёты, место довольно шумное.
Появление Авдея на веранде «Безвременника» встречено было приветственными воплями. Его здесь знали и чтили. С мудрой усталой улыбкой он покивал в ответ и приостановился, ища свободное местечко.
— К нам, Авдей, к нам!..
Поколебавшись, подсел.
— Водку?.. Виски?.. — бойко осведомилась миловидная девчушка в новеньком камуфляже, препоясанном ремнём, на котором болтался охотничий нож в чехле.
— Водку…
Голый до пояса парень в длинных нарочито изодранных шортах и лыжной шапочке немедленно налил и подал (угостить Авдея — великая честь). Третий косил под байкера: кожаная потёртая куртейка, увешанная металлом, голова повязана чёрной косынкой с черепом и костями. Этот услужливо пододвинул тарелочку с бутербродом.
— Ну и как там наверху?
Авдей выпил, закусил и лишь после этого скупо молвил:
— Весна… Сам не видишь?
— Слышь, Авдей! — заорали с соседнего столика. — А у тебя там сомика с крючка сняли!..
— Разберёмся… — равнодушно обронил он.
Похоже, подлую проделку рыжего сектанта Митьки углядели со всех уровней, в том числе и со сто двадцать восьмого.
В глубине души Авдей относился к обитателям хроноскрёба с лёгким презрением, даже к этим робинзонам-заочникам, но, с другой стороны, их уважение сильно ему льстило. Исчезни они из его жизни — запил бы, наверное, и удавился.
— Авдей, а вы… — преданно на него глядя, начала девушка.
— Ты, — сурово поправил он.
Глаза её просияли.
— Ты… — произнесла она, словно пробуя слово на вкус. — Ты к нам надолго?
Авдей покряхтел, помялся. Женским вниманием он обделён не был. Затащить его в койку пытались (и, как правило, небезуспешно) многие местные дамы, в большинстве своём почему-то жёны высокопоставленных чиновников. Не исключено, что именно одно из таких похождений вызвало сегодняшний визит представителей власти и вообще всю эту возню вокруг землянки.
— Да нет… — с сожалением выдавил он. — Так, на минутку, по делу…
Девичьи глаза разочарованно угасли.
— А вот где-нибудь рядом, — решившись, заговорил тот, что косил под байкера, — какие-нибудь шоссе сохранились?.. Шоссе, грейдеры…
— Рядом? — озадачился Авдей. — Н-ну, может быть, на севере что-то осталось, а так… Всё давно сровняли, травкой засеяли… А тебе что, трека мало?
— Мало… — сокрушённо признался байкер. — Нарезаешь круги, нарезаешь… И во всём ведь так! — неожиданно взорвался он. — Только и делаем всю жизнь, что круги нарезаем!..
Плеснул себе виски, оглушил залпом.
— Сейчас… — сдавленно попросил он. — Сейчас, погодите…
И принялся вдруг декламировать с надрывом:
Я не знаю, как остальные,
Но я чувствую постоянно
Не по прошлому ностальгию —
Ностальгию по настоящему…
На веранде все примолкли и повернулись к их столику.
Словно пόслушник хочет к Господу,
Ну а доступ лишь к настоятелю.
Так и я умоляю доступа
Без посредников к настоящему…
«Ну и кто ж тебе мешает? — думал Авдей, глядя на трагически-вдохновенное лицо подростка. — Договорился с крановщиками, заплатил кому надо, выбрался ночью с байком — и погнал при луне по тропкам… Накажут? Ну и накажут. А ты как думал? За всё надо платить…»
— Это… твоё?.. — с трепетом спросила девчушка.
— Нет, — глухо отозвался декламатор. — Это классика… Двадцатый век…
— Они знали… — тихо произнесла она. — Они всё знали заранее…
— Настоящее!.. — ядовито выговорил маргинал в нарочито изодранных шортах. — А о прошлом кто-нибудь подумал?
— Ой, да брось ты, Кир! — скривилась любительница поэзии. — Какое ещё прошлое?
— То самое! — с ненавистью бросил голый до пояса Кир. — Которое мы грабим как хотим! Рыба на сто девятом уровне откуда берётся? Не из прошлого?..
Услышав про рыбу, Авдей с интересом повернулся к говорящему.
— Так это ж не наше прошлое! — вскричала девчушка. — Это из другого параллельного пространства!
— Значит, чужое прошлое грабим! И кто мы после этого?..
Авдей крякнул и выпил давно уже налитую вторую. Выходит, не он один ломал на досуге башку над вопросами, от которых извилины завязываются морским узлом.
А маргиналы, кажется, намерены были сцепиться всерьёз:
— Да?! А ты уверена, что нас самих никто не грабит?
— А то бы мы не заметили! — вмешался байкер.
— А если они нас уже ограбили? Одну миллисекунду назад!.. Что ты за одну миллисекунду заметишь?
Оторопели, умолкли, диковато переглянулись. «Ещё одна миллисекунда, — подумалось Авдею, — и мозги у всех переклинит. Кстати, и у меня тоже…» Но тут, слава богу, к их столику приблизился официант, больше похожий, впрочем, на жертву кораблекрушения.
— Авдей, — шепнул он, склонясь к уху посетителя. — Там тебя на выход требуют…