Разбудил её треск мобильника, который елозил по столу и настойчиво звал хозяйку.
– Клара, доброе утро. Это Семён Иванович. Голиков. Как спалось?
На часах значилось девять утра. Она только-только уснула и даже увидела какой-то сон. Пришлось признаться, что спалось ужасно.
– Кто-то ходил на втором этаже. Не могла уснуть.
– Это просто старый дом, Клара. Дерево рассохлось. Трещит, грохочет, ну и мышки бегают.
– Мышки?! – Вот теперь она окончательно проснулась.
– У Альберта был кот. Неплохо справлялся со своими обязанностями. Видимо, ушёл из опустевшего жилища, вот грызуны и расплодились. Ничего, вы привыкнете. Я хотел сказать, что можете смело обращаться ко мне по любому вопросу.
Клара поблагодарила и отключилась, почесала колтун на голове, зевнула. В буфете среди прочих баночек нашёлся кофе. Ну, хоть в чём-то повезло. Чашка напитка вернула ей способность трезво размышлять. Ну, хорошо, дом и деньги – это плюс. Придётся жить в провинции – это минус. Город вроде не глухая дыра – ещё один плюс. Но она никого здесь не знает – это минус. Большой минус. Хоть Клара и считала себя интровертом, но общество людей ей всё же требовалось.
Допустим, она откажется от таких условий, плюнет на нежданное наследство и вернётся домой к повседневной рутине, в отдел маркетинга, снова продавать канцелярию мелким и крупным оптом. Работа не пыльная, но вот зарплата в последнее время совсем не радует. Старожилы рассказывали, как они получали в тучные годы и по сто, и по двести тысяч, но те времена ушли безвозвратно. Кризис, что поделать.
А тут ей безо всяких трудов предлагают пятьдесят тысяч в месяц буквально ни за что. А если она ещё и работу найдёт, то будет как сыр в масле кататься. И всё же… переехать сюда, жить здесь совсем одной? Душа пребывала в смятении.
За время, что дом стоял без хозяина, на полу и мебели скопился изрядный слой пыли. Клара вооружилась тряпкой и шваброй. Шкаф с флаконами убирала крайне осторожно. Протирала пузырьки, попутно любуясь разнообразием форм. Надо же, какие красивые. И ведь можно представить, что их держали в руках дамы в изящных туалетах, прыскали на кружевные платочки.
Синий флакон, несмотря на простоту формы, всё же выделялся среди прочих ярким пятном, а на свету переливался кобальтом. Металлическая крышечка сверкала полустёртой позолотой, сбоку имелся странный выступ, словно небольшой рычажок. Внутри сосуда тягуче переливалась жидкость. Она попробовала открутить пробку, та не поддалась. А может, это пульверизатор, как у современных духов? Клара дёрнула рычажок. Просто так, из любопытства. В лицо ей ударила струя. Она отшатнулась, чуть не выронив флакон, поморгала, потрясла головой. В носу щекотало, заставив расчихаться. Сладкий и одновременно горьковатый запах чем-то напоминал сирень и в то же время содержал в себе что-то ещё. Возможно, лаванду и чуть-чуть сандала. Надо же, сто лет прошло, а он пахнет. И зря фальшивый Голиков уверял, что духи испорчены. Внезапно ей стала понятна страсть дяди к этим изящным вещицам. Их хотелось трогать, рассматривать, любоваться. Возможно, так же некоторые женщины любуются брильянтами в своей шкатулке с драгоценностями. Жаль, что она не знала дядю при жизни.
Клара закрыла шкаф с духами и перешла к столу. В ящике среди прочих предметов лежала записная книжка в чёрной обложке, перетянутая резинкой. Клара, последние десять лет тесно имея дело с канцелярией, сразу признала любимый многими писателями и художниками «Молескин». Почерк у дяди оказался твёрдый, с аккуратным наклоном влево. Записи кончались примерно на трети объёма блокнота. Но на последней странице она заметила какие-то длинные цепочки из латинских букв и цифр похожие на химические формулы. И под ними надпись латиницей odor fortuna, обведённую жирной рамочкой. Да, вот жил человек, планы строил, умирать не собирался, но кто-то или что-то уже приготовил ему место в лодке Харона. Она погладила страницу и заметила на заднем форзаце кармашек, а в нём фотографию. Она даже не сразу узнала своё лицо, а узнав, сильно задумалась. Судя по одежде, фотография была сделана недавно. Откуда у дяди этот снимок, и кто его сделал? На обратной стороне почерком с характерным наклоном было написано: «Клара 100% ?». Больше всего её поразил именно этот знак вопроса.
Голиков снял трубку быстро, словно ждал её звонка.
– Приезжайте ко мне, – глухо сказал он, выслушав её сумбурные вопросы. – Захватите блокнот обязательно. Поговорим. Речная улица, дом десять, квартира двенадцать. Доехать можно на тройке. Автобус номер три. До остановки «Торговый центр», пройдёте через сквер по аллее, увидите каменный двухэтажный дом с фронтоном, последний подъезд. И… будьте осторожны, Клара.
Прежде чем она удивлённо ахнула, Голиков положил трубку.