В городском парке пахло вчерашним дождем и прелой землей. Травы еще не было — из рыхлой, черной почвы едва показались крокусы, зато на центральной аллее буйно цвела сакура. В конце аллеи из розовых кипящих облаков вздымались готические башни университета.
С обзорной площадки открывался вид не только на традиционный инстаграмный пейзаж на другой стороне пролива — умытые дождем небоскребы и яркая «космическая игла» на фоне заснеженной шапки вулкана, — но и на детский городок внизу, у подножья холма. Большая детская площадка с пирамидой и лабиринтом в центре была умеренно забита малышней. Дети носились друг за другом, цеплялись за лазалки и раскачивались на пронзительно скрипящих качелях. Здесь, наверху, и в половину не было так шумно, как внизу.
Знакомое присутствие Исли ощутил почти сразу. Этот тяжелый взгляд, упершийся ему в затылок, ни с чем нельзя было перепутать.
Он вздохнул и без слов подвинулся, освобождая правую половину скамейки.
— Ты топчешь газон, — упрекнул он, не оборачиваясь.
— Меня так довел навигатор.
— Ты отыскал меня по GPS?..
— Прохожие, наверное, решили, что я ловлю покемонов, — Ригальдо перегнулся через спинку скамьи, положил рядом с Исли планшет. Он почему-то не спешил сесть рядом. Плечом и правой щекой Исли чувствовал его взгляд.
Ригальдо кашлянул.
— Я хочу взять назад слова о твоем воспитании. Ты хорошо позаботился о Лаки. Из него получился нормальный мужик. Хоть иногда он и ведет себя, как дебил, — добавил Ригальдо, и Исли хмыкнул, а потом самокритично сказал:
— Мне тоже не стоило проезжаться насчет твоего детства. И… — он помолчал. — Прости. Я, кажется, недооценил силу твоего неприятия этой идеи.
— То есть, ты уже никого не удочеряешь?
Исли не стал отвечать, только поглубже задвинул руки в карманы и вытянул ноги вперед.
— Два-один, — буркнул Ригальдо у него за спиной. Он явно ждал продолжения, но Исли молчал, и Ригальдо прошелся туда-сюда. Было слышно, как скрипит гравий у него под ногами.
— А что ты здесь делаешь? Любуешься видом?
Исли пожал плечами, не отрывая взгляд от бликов на качелях:
— Вроде того. Постигаю дзен.
— Зачем? — Ригальдо остановился.
Исли вздохнул, откинулся на спинку скамейки, потер лицо. На солнце его неслабо так разморило — все потому, что ночью он почти не спал. Ждал этого говнюка, не отвечавшего на звонки и сообщения, расхаживал по пустому дому, поглядывая то на часы, то на телефон, старательно отгоняя мысли о всяких ужасах. И успел уговорить себя, что лучше вообще без детей, чем все так бездарно похерить, когда в три утра пришло сообщение от Даэ. На снимке Ригальдо, мокрый, как мышь, радостно ловил раскрытым ртом дождевые капли на каком-то причале. На этом нервные клетки Исли перегорели, и он, отложив телефон, вырубился, как умер.
Но он не собирался объяснять все это Ригальдо.
— Я никак не могу выбросить из головы твои слова о куколке в кукольном доме, — признался он, глядя в сторону. — Наверное, потому что на самом деле ты прав. Мне хочется чувствовать себя нужным. Кризис среднего возраста, все это говно. И еще я недавно понял, что немного боюсь смерти.
Ригальдо мгновенно развернулся — гравий брызнул во все стороны. Исли поднял ладонь:
— Нет, дай договорить. Повторюсь, я все это в себе знаю. Поэтому я прихожу сюда, чтобы смотреть на живого неидеального ребенка. И иногда смотреть и не вмешиваться — это так сложно!
— Что? — Ригальдо закрутил головой. — Здесь?.. Сейчас?..
Исли, у которого от долгого сидения заныла спина, потянулся. А потом указал вниз, на играющих на площадке детей:
— Я все выяснил. Фостеры, которым пока отдали Бекки, живут в кондоминиуме на той стороне парка. Сейчас у них не то пять, не то шесть детей. Они проводят здесь время перед обедом, каждый день, если нет дождя.
— О боже. Исли, ты только что намекал, что отказался от этой идеи! Придумай-ка заранее объяснение, если полиция парка вдруг заинтересуется мужиком, наблюдающим за детьми! Ты в курсе, что без специального разрешения ты не должен искать встречи с девочкой?
— В курсе, — ровно сказал Исли. — Не курлыкай. Я ничего не ищу — просто сижу и смотрю.
Он наконец обернулся к Ригальдо — и моргнул.
Увиденное впечатляло.
Его муж скривился и отвел глаза. Исли, забыв обо всем, с интересом пялился на него.
Ригальдо напоминал сильно похмельную цаплю. Он был тщательно выбрит, но на щеках виднелись порезы — должно быть, с утра у него тряслись руки. Безукоризненно белая рубашка подпирала воротником землистого цвета лицо. Над верхней губой у него выступила испарина, под глазами залегли тени.
— Дорогой, — после недолгого молчания сказал Исли. — Сел бы ты на скамью, а то вот-вот упадешь.
Ригальдо, перестав выделываться, послушно обогнул скамейку и обрушился на сидение. И вдруг застонал, непритворно и болезненно.
— Что? — Исли испугался. — Что с тобой?
— У меня… травма, — мрачно сообщил Ригальдо. — Потом покажу. Дома.
— Да что такое-то?
— Стрела в колене. Не надо, Исли, не спрашивай. Я никогда больше не собираюсь встречать утро так, как сегодня.
— О, — Исли поднял брови. — Ясно.
Они еще немного посидели на залитой солнцем скамье. И в тишине Ригальдо сказал:
— Давай попробуем.
— Что?..
— Давай попробуем, — повторил он громче. — То, что ты предлагал. Черт, не беси меня!
— Детка, — Исли положил руку на его твердое бедро. — Не заставляй меня думать, что ночью что-то случилось, и вот теперь, из чувства вины…
Ригальдо злобно зашипел:
— Не обольщайся. Хрен бы я согласился, если бы ты предложил суррогатное оплодотворение, усыновление твоих кровных детей и вот это вот все. Просто эта девочка… она уже существует. Если фамилия «Фёрст» ей чем-то поможет в жизни, почему бы и нет.
Он нахохлился, попытался раздраженно отодвинуться, но не преуспел. Он правда выглядел больным; Исли встревожился не на шутку, но прервать сейчас такой важный разговор он просто не мог.
— Слушай, я не знаю, как ты это себе представляешь, — он погладил Ригальдо по колену, будто успокаивая напуганное, злое животное. — Но в нашей жизни ничего не изменится…
— Все изменится, — оборвал его тот. — Ты что, думаешь, ты берешь ребенка на час, только на то время, когда тебе хочется поиграть с ним?
Он прикрыл глаза, пристроил затылок на спинку скамейки. Помолчал и добавил:
— Запиши нас к юристу. Хочу послушать, что он скажет про твои права.
— Мои?
— Ну, ты ведь будешь ее опекуном и родителем? — Ригальдо повернул к нему серо-зеленую морду. — Или как?
Исли вздохнул. Он знал, что будет трудно, и не роптал. Но все равно у него было ощущение, будто он идет по заминированной территории, и миноискатель поминутно тревожно орет в его руках.
— Детка, ты немного неверно это все представляешь.
Ригальдо поерзал с закрытыми глазами:
— Давай, добивай меня скорее, а то я расплачусь.
— Мы можем усыновить чужого ребенка только совместно. У нас будут равные права и обязанности. Я… Пожалуйста, не бросай меня в этом болоте. Что-то получится, только если мы будем растить ее вместе, — он помолчал и добавил: — И я прошу, чтобы она носила твою фамилию.
— Повтори, — Ригальдо распахнул глаза.
— Ригальдо, ты все-таки моложе, сильнее и здоровее, — кротко сказал Исли. — У тебя набирает обороты не зависящий от «Нордвуда» бизнес. Мало ли, что со мной может случиться.
Тот посмотрел на него с возмущением:
— Ты что, помирать собрался?
— Из нас двоих ты более ответственный, — Исли почти не льстил. — Мне кажется, это правильно.
— Да я сегодня сделал татуировку на жопе, — его муж закрыл лицо ладонями. — А-а!
Исли сглотнул и решил оставить это на потом.
— Подумай, как звучит: Бекки Сегундо.
— Господи, но ведь я совсем ее не знаю, — Ригальдо оторвал руки от лица. Он раскраснелся и сейчас выглядел очень молодым и очень растерянным. — Эту твою Бекки. Как и она меня!
— Ну так смотри, пока есть шанс, — Исли обвел невидимыми контурами площадку под холмом. — Вон там играют настоящие, неидеальные дети. И… кажется, кто-то кого-то лупит, — сказал он, прищурившись.
Внизу двое мальчишек побольше и потолще зажали «сэндвичем» кого-то мелкого и с упоением топтали ногами его шапку.
Женщина, которую Исли определил как их сопровождающую, сидела, уткнувшись в телефон.
Ригальдо смотрел на все это с недоумением.
— Я уже и забыл, какими говнистыми бывают дети. Надеюсь, там у них не та девочка?
— Нет, это мальчик, — вздохнул Исли. — Бекки — это…
С грозным протяжным воплем через площадку пролетела живая ракета и врезалась в «сэндвич». Она часто перебирала ногами, а в руке у нее был зажат совок.
— А вот и Бекки, — успел добавить Исли, прежде чем совок опустился на голову одного из толстяков.
С дуэтом вышибал было покончено через минуту. Перескочив через упавшего малыша, Бекки погнала врагов по косогору. Исли отметил, что каждый из них двоих был на голову выше нее.
Ригальдо рядом издал какой-то странный звук.
— Как она их, — наконец выговорил он. — Валькирия.
Ноги у девочки заплелись, и она кувырком покатилась по склону. Исли успел отметить движение Ригальдо и схватил его за руку.
— Тише ты, не пали. Мы тут нелегально. Я говорил — иногда сдерживаться… трудно.
Женщина с телефоном уже стояла над девочкой и, выговаривая что-то, отряхивала ее.
Исли хотелось подойти, посмотреть — не разбит ли нос, заглянуть ей в глаза, убедиться, что она его помнит. Вместо этого он нащупал холодные пальцы Ригальдо.
— Знаешь, когда ты спал после взрыва, я пообещал себе, что все сделаю для тебя, — голос Ригальдо звучал очень странно. — Но это… Мне никогда не было так страшно. Даже перед свадьбой.
«Мне тоже», — подумал Исли. Он молча сжал колено Ригальдо, не в силах выговорить даже простое «спасибо». Тот дернул кистью, будто собирался сбросить его ладонь — и не стал.
Маленькая фигурка внизу подняла голову, утерла нос, всмотрелась в их сторону, а потом замерла — и вдруг кинулась вверх по склону, растопырив руки, как птица.
И Исли не нашел в себе сил отступить.
— Я не могу, — сказал он вполголоса. — Не могу сделать вид, что меня здесь нет. Пусть знает, что мы рядом.
Он поднял руку в приветственном жесте и неспешно двинулся вниз.
0
0