«Запомни, — поучал его Исли, — мальчишник — это не страшно. Будет какой-то клуб, много выпивки, много взмокших парней — все друзья Лаки по горнолыжному клубу, по колледжу, партнеры по мастерской, какие-нибудь левые чуваки… Конечно, будет стриптиз и все остальное, а мы с тобой сядем в кресла и станем снисходительно озираться. На самом деле, это самая легкая часть свадьбы. Кто угрожает? Я тебе угрожаю?.. Да я успокаиваю тебя, мистер Сегундо! Нет, детка, мы не можем не пойти. Мы должны проследить, чтобы с нашим мальчиком ничего не случилось, чтобы на следующий день он невредимый вернулся в объятия Клэр. Кто, если не мы, Ригальдо, ну правда!»
В целом Исли не обманул: в клубе было эффектно, темно, шумно, людно и при этом странно интимно. Цветные огни над танцполом то полностью гасли, то вспыхивали с частотой, способной вызвать эпилепсию.
Проблема заключалась в том, что самого Исли все еще не было. Он не успел вернуться с вручения ежегодной ноябрьской «лесной» премии — задержали рейс.
Ригальдо томился трезвым на самом настоящем мальчишнике, одном из тех мероприятий, которых боялся как огня, и не мог сбежать, потому что нужно было приглядывать за Лаки, это был его долг как единственного присутствующего условного родственника жениха. А потом ему на руки свалилась девица в черном латексе. Он с каменным лицом передал ее кому-то другому и ретировался к столу с выпивкой.
Накатить пару бокалов было просто необходимо. Он не был уверен, что трезвым доживет этот вечер до конца.
— Ригальдо! — Лаки возник из вихря чужих лиц, как никогда красивый, в смокинге, но с растрепанными вихрами. — Ты почему такой грустный? Скучаешь без Исли?
— Я плохо переношу скопление народа, — честно признался Ригальдо. Пришлось повторить, потому что все заглушала грохочущая музыка. — И не умею развлекаться на вечеринках.
Последнюю фразу он проорал в самое ухо Лаки, и тот мгновенно сунул ему в руки полный бокал. Ригальдо сделал глоток и поперхнулся: Лаки доверительно обнял его за шею, как старого друга, и проорал в ответ:
— Но ведь здесь нет особых скоплений! Так, немного, человек сорок-пятьдесят! Все свои, самая близкая компания!
— Я в курсе, как в Сиэтле проходят «вечеринки для своих», — Ригальдо поправил ему покосившуюся бабочку, потому что она оскорбляла его чувство симметрии. — Это значит, что уже сейчас здесь человек сто. Но, Лаки, я всегда считал, что мальчишник так называется потому, что на нем одни… мужики.
В толпе незнакомых людей обоего пола он насчитал уже пять подруг Клэр. Четырех, если считать Денев и Хелен за один организм.
Его взгляд уперся в Синтию в кожаных трусах.
— А, забей, — Лаки отмахнулся и поволок его к другому столу, с чем-то более крепким. — Это в прошлом. Мы решили, что, типа, прогрессивная молодая семья… К тому же, когда зашла речь о стриптизершах, оказалось, что «сестрам» Клэр тоже охота.
— Позвать стриптизеров?
— Стриптизерш. Ну, они же «по девочкам». А мне что, жалко, что ли. Вот и вышел общий вечер. Мальчише-девичник… Короче, всем хорошо.
Он взял у официанта ковш, которым тот разливал пунш по бокалам, и махнул им, усеивая каплями пол вокруг:
— Смотри, она просто богиня. Неужели я не увидел бы этого?..
Ригальдо послушно повернул голову: прожектор как раз ярко высветил сцену и танцующую на ней Клэр. Она была в черном коротком платье и сапогах выше колена. Белую шею пересекала узкая полоса чокера, и серебряный крест ослепительно вспыхивал при каждом повороте головы. Все жесты Клэр были удивительно резкими, четкими и ритмичными, как будто она не танцевала, а сражалась.
Это действительно было очень красиво и привлекало внимание.
Вокруг Клэр постепенно образовалось пустое пространство, и только одна женщина все продолжала и продолжала танцевать с ней спина к спине. Их парные движения завораживали. Ригальдо прищурился, разглядывая золотые локоны и белоснежные плечи. Лица было не разобрать, но на мгновение ему показалось, что это Тереза Лафлер. Хотя что она могла делать на вечеринке племянника Исли?
— Разве они обе не богини? — безмятежно повторил Лаки. И хлопнул Ригальдо между лопаток:
— Смотри, а вон Хелен и Денев спорят с мужиками, кто кого перепьет! Хочешь пари: к концу вечеринки Денев окажется наполовину топлесс.
— Почему «наполовину»? — тупо спросил Ригальдо.
— Так всегда заканчиваются все вечеринки. Как только Денев начинает обнажаться в знак протеста против чего-нибудь, Хелен немедленно утягивает ее в подсобку.
Он неловко пожал плечами. В другой день Ригальдо проворчал бы, что нахуй такие шутки, но не сегодня. Лаки выглядел опьяненным своим счастьем. Ригальдо вздохнул и неловко чокнулся о его бокал своим бокалом:
— Давай, за вас с Клэр, что ли. Не обижай ее, а то останешься без ушей.
— Хорошо, дядюшка! — дурашливо фыркнул Лаки и тут же заорал: — Эй, сюда, сюда! Вас приглашали для него!
Ригальдо покосился через плечо и обмер. К нему, виляя тазом и завлекательно улыбаясь, подкрадывался парень, обтянутый, как перчаткой, костюмом из черной лакированной кожи. Боже правый, у него даже была черная фуражка. Остановившись в двух шагах, он поиграл грудными мышцами и пару раз игриво вскинул в сторону Ригальдо бедра.
— Это что за порнофашист? — надеясь, что холода в его голосе хватит, чтобы заморозить все, включая шампанское, спросил Ригальдо. — Лаки! Зачем он ко мне идет?
— А, это специально для вас с Исли, — безмятежно сказал счастливый жених. — Нечестно, если на мальчише-девичнике не будет раздетых парней! Как-то нехорошо оставлять вас без приятного зрелища!
Улыбающийся тип сделал еще один шаг и взялся за ворот рубахи. Глядя, как он подбирается все ближе и ближе, извиваясь всем телом, как дельфин в пору спаривания, Ригальдо сгреб Лаки в охапку:
— Сейчас же убери его, очень тебя прошу. Серьезно, Лаки, если он что-нибудь снимет с себя… блядь!..
— Да ну, — удивился Лаки. — Такие классные кубики! А я думал, вам с Исли нравятся раздетые мужчины!
— Я не люблю, когда о меня трутся! Без разницы кто, просто выключи его!
— Ну ладно, — Лаки пожал плечами. — Амиго, не обижайся: для твоего танца есть другие объекты. Так, кто там у нас настаивал на парнях в латексе… А, Синтия!
«Порнофашист» с готовностью переключился на объект в кожаных трусах.
«Самая тихая из медсестер Харборвью, — подумал Ригальдо, опрокидывая в себя бокал, чтобы снять стресс. — Ну-ну. Ничего не хочу об этом знать».
— Жених! — завопила толпа. — Где жених! За жениха и невесту!
— Так, я пошел, — быстро сказал Лаки. Он сунул Ригальдо в руки свой бокал. Пригладил встопорщившиеся волосы и одернул смокинг, румяный, смущенный и очень довольный. — А ты потом подходи в вип-зону, там будет много прикольных сюрпризов. На этот раз точно для узкого круга… для супер-своих…
Ригальдо подумал, что не любит сюрпризы, и решил ретироваться. И, развернувшись, столкнулся нос к носу с Галатеей Год-Айсфилд. Это было внезапно. Он не ожидал увидеть здесь кого-то из коллег.
Директор по продажам «Нордвуда» держала под мышкой чепец католической монахини. Огромный белый чепец с «крыльями чайки». Платье у нее было очень скромное, под горлышко, на груди болтался серебряный крест, зато серая юбка сверкала разрезами до бедер. Ригальдо никогда не задумывался, что у Год-Айсфилд фантастически длинные ноги.
— Вы тоже будете раздеваться? — ляпнул он первое, что пришло в голову.
Галатея медленно прошлась по нему взглядом, внимательно, будто сканируя с ног до головы, и произнесла с какой-то благодушной насмешкой:
— Ну разумеется, мистер Сегундо. Как еще выжить в большом городе. Днем продаю древесину, по ночам раздеваюсь, а во время ланча развожу на велосипеде фастфуд.
— Простите.
— Да бросьте, — она наморщила нос. — Я так и знала, что вы мне не обрадуетесь, кто же хочет видеть коллег на мальчишнике. Но Мирия так меня уговаривала, а ее уговаривала Клэр…
— Мирия? — Ригальдо подвис. Галатея кивнула на сцену. Там как раз шумно и весело поздравляли жениха и невесту. «Миз Мирию», старшую сестру Харборвью, он отлично знал по рассказам Клэр. Среди подгулявших, раскрасневшихся гостей вечеринки она смотрелась, как генерал среди салаг. Клэр рядом с ней выглядела совсем юной, счастливой девочкой.
Он еще раз посмотрел на Галатею.
— Мы познакомились в клинике, когда я «чинила» глаза, — невозмутимо пояснила она. — Открыла их после наркоза — и сразу увидела Мирию. И так и не смогла закрыть, все смотрела на нее и смотрела.
Ригальдо так изумился, что не нашелся, что на это сказать.
— Исли будет рад вас увидеть, — поднапрягшись, выродил он любезность.
— Да мы уже поздоровались, — сказала она небрежно. — Полчаса назад, на проходной. Он обещал, мы встретимся в вип-зоне. Надеюсь, вы не против, что я там буду, — она тряхнула своим диким чепцом. — Меня уломали.
Ригальдо ни черта ни понимал: ни почему чепец, ни для чего вип-зона — он просто задохнулся от возмущения. Исли уже давно был здесь и до сих пор скрывался.
Он протолкался к бару и попросил джин с тоником.
— Приветик, — сбоку на него с интересом смотрел незнакомый пацан. Один из друзей Лаки, ясное дело. — Чего такой грустный? Тоже не нравятся все эти мальчишники?
Его рука как бы невзначай коснулась манжета Ригальдо.
— Муж потерялся, — рявкнул Ригальдо ему в лицо. — Найду — выебу!
Он в два глотка опрокинул в себя джин и рывком развернулся. В спину ему полетело восхищенное: «Ого, вот это страсть!»