Звуки, запахи, ощущения доносились до сознания урывками. Шорох, белый свет бьет по глазам, холод на висках, аромат сосны или ели, и, наконец, боль в руках – будто мне их выворачивали. На инстинктах дернулся, и голос Рита тут же матерно возрадовался, что один придурочный мальчишка наконец решил перестать трепать ему нервы и изображать из себя обморочную девицу.
Эх, жаль я его речь фрагментарно воспринимаю (чтоб его, этот лингвистический феномен!); судя по отдельным отрывкам его перлы достойны записи.
Целостное восприятие окружающего мира вернулось только после залитой в меня кружкой чего-то горячего и слабоалкогольного.
— Еще или ты уже вменяемый?
— Пчти, — я потряс головой. — Брррр, чего это со мной было?
— Приложения. Разные. Твое счастье, что Высших там не было.
— Спасибо, мне хватило. Где моя одежда? Сколько там до встречи с сусликом осталось?
— Почему сусликом?
— Потому что в норке живет…
Рит вскинул брови:
— Ты точно уже вменяемый?
Этот «суслик» жил не в норке – в Подвалах.
Люди везде одинаковые, и сколько ни огораживай тюрьму, не воздвигай стен или чар, рано или поздно в дело вступает человеческий фактор – и конец полной изоляции.
Данный конкретный суслик… то есть охранник Подвалов был достаточно слабеньким магом, чтоб пристроили на сравнительно легкую службу, нашли жену и, велев размножаться, забыли о нем. Особо честолюбивым он тоже не был, так что его все устраивало. Одно огорчало – низкий прибыток. Но, когда его стали находить родичи охраняемых «умников», он смекнул, как может это поправить. Рит меня с ним и свел. И сейчас сидел за соседним столом – на всякий случай.
— Стало быть, про родича своего разузнать желаете? – охранник со вкусом допил пиво, отставил кружку и погладил опустевшую тарелку, намекая, что не худо бы добавить. Я глянул на подавальщицу, та понятливо метнулась за добавкой. Хороший аппетит у суслика. Свою и мою порцию мел запросто. Мне кусок в горло не лез, и я цедил взвар из глиняной кружки.
— И передать ему что-нибудь.
— Ну, эт можно. Но с артефактами не связываюсь, с оружием — тем более, и одежу, извиняюсь, не возьму – порядок, стало быть. Глюшь-траву тоже побоку.
— А что можно?
— Ну, у нас главная ценность – еда да лекарства. Одежа еще, но не первогодке. За первогодками в оба глаза глядят. Не дай Пятеро во время наказаний чего усмотрят. В первое-то время, пока не обвыкнутся, они постоянно под ремешки попадают.
У меня в чашке замерз взвар.
Просто взял и замерз. В буквальном смысле – от того обыденного спокойствия, с каким маг говорил про свою… работу. Рано я успокоился насчет Славки. Рано! С его характером он нарвется быстро. Я взял кружку в руки, сжал ладонями – пальцы дрожали.
— А потом уж можно и одеяла, и душегрейки там всякие, у нас-то почитай все время холодно… Ну, и пополам, само собой, — очень кстати проговорил «суслик».
— Что?
— Будете, говорю, еству передавать – половину ему, половину мне. Тогда берусь записку передать. Только сперва сам прочитаю. Что, значит, о побеге не сговаривались. А то всякое бывает… Ваш-то вроде тихий пока, но кто его знает. Умники почти все с придурью.
— Что знаешь о нем?
— Ну… тихий, это я уже сказал. Умный. Уже первую придумку выдал, «зонтик» какой-то. Не зря доносчику за него денежки выдали. Теперь, стал быть, не отберут, как бывает при ложном доносе. Сам слыхал, хвалили, мол, и взаправду умник.
Я чуть не выпил лед из кружки. Значит, Славка сообразил! Не стал отнекиваться, согласился с тем, что он изобретатель, зонтик придумал… почему зонтик? Хотя товар доходный, хороший… Доносчик, значит, его изобретателем назвал.
А ведь я знаю одного человека, который числит в нашей сработанной паре в изобретателях именно Славку.
Витька. Землячок Витенька. Который обещал зайти, но так больше ни разу и не зашел… Именно перед ним Славка почему-то разыграл комедию, выдав меня за алкаша, себя – за изобретательного, но бестолкового по жизни типа и нас обоих – за нищих неудачников.
Если так, то понятно, почему взяли именно Славку. Если…
— Так что, остай? Передавать чего будем?
— Будем…