— Я знала, что ты придешь! — заявила Бекки, ввинтившись головой куда-то Исли в подмышку. Из подмышки глухо донеслось: — Ты меня искал? Ты меня нашел?
«Нашел», — подумал Исли, которого почти вело от какой-то щемящей нежности.
— Ребекка, ты помнишь, о чем мы договаривались? — вклинилась куратор. — О том, как ты будешь себя вести?
Исли погладил маленькую спину в клетчатой рубашке и твердо сказал, чтобы тетка отстала:
— Она сейчас успокоится. Мэм, все хорошо.
На самом деле, было не хорошо, а намного лучше, и он боялся, что это счастливое хрупкое состояние лопнет, как мыльный пузырь.
Вокруг носились дети, забирались на веревочную пирамиду и скатывались с горки, скрипели качели. Пахло горячим асфальтом и молодой травой.
Куратор привезла Бекки в Парк Волонтеров на своей машине — первое официально одобренное свидание, которого Исли так ждал и к которому не успел подготовиться, даже подарок не купил. К счастью, девочка вела себя так, словно самый большой подарок уже получила — как только куратор отщелкнула ремни детского кресла, Бекки кубарем вывалилась из машины и молча рванула через аллею, как спринтер, а добежав до Исли, врезалась ему головой в живот.
Он на руках донес ее до ближайшей скамейки, и вот теперь они сидели там вчетвером.
День выдался не по-весеннему жарким. После ночного дождя парило, воздух был влажный и густой.
Исли дышал глубоко и медленно, чувствуя, как заходится сердце.
Он сидел, прикрыв глаза и подставив лицо солнцу, и оно грело его сквозь сомкнутые веки. Перед глазами плясали золотые и зеленые пятна. У него под боком возилось живое и теплое, время от времени впиваясь ему в ребра острым локтем.
Он не удержался, посмотрел вниз и подумал: так не бывает.
Бекки наконец выпрямилась и попыталась усесться «прилично», но не выдержала и минуты: поджала под себя одну ногу и принялась помахивать другой. Сверху Исли видел неровный пробор в туго заплетенных волосах. Косы угрожающе торчали в стороны. Исли дотронулся до одной и понял, что улыбается, как дурак.
Куратор заставила их всех представиться друг другу: «Меня зовут Бекки, мне четыре года», «меня зовут Ригальдо», «Меня — Исли», и все послушно тянули хором, как в кружке аутистов: «Приве-э-эт, Бекки!», «Приве-э-эт, Ригальдо!», и с точки зрения Исли, это должно было бы выглядеть глупо и неловко — вот только девочка не испытывала никакой неловкости. Как только куратор наконец отошла, чтобы поговорить по телефону, Бекки немедленно встала на сиденье с ногами и принялась болтать. Исли узнал, что в патронажной семье появился новый младенец, и это просто ужасно, он весь день плачет и пукает; что Колин, самый старший мальчик, тайком принес черепаху и спрятал под кроватью, но она выползла и ее пришлось отдать. Миз Вайзли сказала, что иначе ее могут раздавить ночью, когда кто-нибудь спросонья станет пробираться в туалет.
— А ты будешь моим новым фостером? — без всякой связи с предыдущим вдруг произнесла Бекки, и обернулась, глядя на Исли в упор огромными прозрачно-голубыми глазами. — Моих прошлых фостеров, Тома и Лиз, убил взрыв. Миз Вайзли водила меня говорить про это к психологу, потому что Колин сказал, что на них упал потолок, и я спросила у психолога, как же их тогда хоронили, а она только попросила нарисовать картинку с большим облаком, и…
— Нет, детка, — перебил ее Исли. — Я хочу быть твоим папой. Не фостером. Папой.
Бекки молчала, продолжая сверлить его своими глазищами, а потом очень тихо спросила:
— По-настоящему? Чтобы не на время?
— По-настоящему.
Он не успел среагировать: Бекки спрыгнула со скамьи и в каком-то молчаливом ажиотаже заскакала вокруг нее на одной ноге. Только тогда Исли отважился посмотреть в сторону.
Ригальдо сидел на дальнем конце скамейки, бесстрастный и неподвижный, больше похожий на строгого гувернера, чем на чьего-то отца. Его спина была образцово-ровной, подбородок вздернут, он держал сцепленные руки перед собой. Исли сделал глубокий вдох, увидев, как побелели костяшки пальцев. До него вдруг дошло, что, кроме приветствия, Ригальдо пока не произнес ни одного слова.
При этом он неотрывно следил за Бекки одними глазами, и по его застывшему лицу было не догадаться, о чем он там думает.
— Скажи ей сейчас, — наконец произнес тот. — Ты знаешь, о чем я.
Исли кивнул. Да, это он знал.
Бекки вдруг наклонилась, зачерпнула что-то на газоне и, развернувшись, бросилась назад. Она всей грудью навалилась на колени Исли и раскрыла ладонь:
— Смотри! Какие большущие!
Мокрые скользкие улитки в огромных коричневых ракушках разлетелись по скамье вместе с гравием и обрывками травы. Одна попала Ригальдо на полу пиджака. Бекки немедленно пискнула «Извините!» и принялась стряхивать мусор грязной пятерней. Ригальдо неуловимо напрягся всем телом и осторожно вынул ткань из ее рук.
— Простите, пожалуйста, — «правильным» голосом сказала ему Бекки и резко повернулась к Исли: — А ты не можешь забрать меня прямо сегодня?
— Нет, детка, — вздохнул он. — Мы еще не получили специального разрешения.
— А где твоя жена? — Бекки закрутила головой. — Она красивая? Она не будет против? Почему она не пришла?
Глядя в глаза Ригальдо поверх ее головы, Исли раздельно сказал:
— У меня нет никакой жены, моя дорогая. Когда мы получим разрешение, у тебя будет два папы.
Повисла тишина, нарушаемая скрипом качелей и голосами детей, прыгающих на пирамиде. Исли ждал следующих вопросов, но Бекки молчала, задумчиво утрамбовывая улитку обратно в ее «домик». Один раз она подняла голову и исподлобья посмотрела на Ригальдо — настороженно, как дикий зверек.
Ригальдо безмолвно покачал головой, будто говоря: я предупреждал, что может выйти хуйня. Куратор договорила по телефону и двинулась в их сторону — время встречи заканчивалось.
— Иногда так бывает, что в семье только два папы или две мамы. Когда ты пойдешь в школу, то увидишь много таких семей…
— Я знаю, — важно сказала Бекки. — Я знаю одного мальчика, Нейтана, у него есть мама и папа, и есть еще одна мама, только она сидит в тюрьме!
Ригальдо коротко фыркнул. Исли заторопился:
— Нет-нет, детка, никаких мам в тюрьме. Просто два папы. Как два Кена, без Барби.
Миз Вайзли остановилась на полдороги: ей что-то попало в обувь. Она споткнулась, а потом произнесла громкое «Фу!». Похоже, наступила на улитку. Бекки следила за ее прыжками со странным выражением лица и наконец спросила еле слышно:
— А мне нельзя просто к тебе? Без никого? Ну пожалуйста!.. Я буду хорошо себя вести, обещаю!
Воображаемый «мыльный пузырь» лопнул, забрызгав Исли всю морду.
— Нельзя, — возразил он, страшась посмотреть в лицо Ригальдо. — Мы с папой Ригальдо должны быть всегда вместе. Как Бэтмен и Робин…
— Как Бивис и Батхед, — процедил Ригальдо. — Господи, Исли, что ты несешь?!
— Ну, как у нас тут дела? — куратор уставилась на них, как снайпер через прицел.
Исли ничего не успел ответить: Бекки схватила его за запястье мокрыми грязными руками.
— А у меня будет два папы, — четко сказала она. — Как два Кена. Без Барби.
Миз Вайзли смерила ее недоверчивым взглядом:
— Очень хорошо. Вы сегодня добились больших успехов. Но будет лучше, если пока ты станешь называть мистера Фёрста и мистера Сегундо по именам.
Бекки опять наградила Ригальдо косым задумчивым взглядом, а он по-прежнему холодно смотрел на нее сверху вниз.
Потом они провожали ее до машины — куратор опять заставила их прощаться хором, как слабоумных. Когда автомобиль тронулся, Бекки на заднем сиденье прижала нос к стеклу. Исли помахал ей, и она тоже подняла растопыренную ладонь.
Ригальдо уже шагал прочь по аллее — все с той же идеально выпрямленной спиной. Исли догнал его, положил руку на плечо. Ригальдо изящно уклонился, обогнув лужу, в которой плескались голуби.
— Поговорим? — негромко спросил Исли, глядя ему в затылок. — Ты классно держался, но…
— В жопу, — веско сказал Ригальдо. — В жопу все разговоры. Вы с ней друг другу нравитесь — мне этого достаточно.
— Ригальдо.
— Хватит, — оборвал его муж. — Поехали в офис: работа сама себя не сделает.
Вечером, после возвращения домой, Ригальдо расстрелял в лесу целую коробку патронов.
Медичка Шани. Kings Emerald Dreams
Глава 3. Часть 7
В один из дней Ригальдо обнаружил у себя в приемной незнакомую женщину.
Женщина деловито шарила в ящиках Фортисью, перегнувшись через стол. На ней была темная, цвета густой крови блуза, обтягивающая бедра юбка, бордовые колготки и перчатки.
Ригальдо, застывший в дверях с ключ-картой от своего кабинета, уставился на красивый изгиб ее бедер, плавно переходящий в изгиб спины, и почему-то подумал о сырой говяжьей вырезке. Следом немедленно пришли мысли о ребрах, томленных с можжевельником, печени по-венециански и испанском супе из бычьих хвостов — вчера они с Анри, шеф-поваром, азартно орали друг на друга, обсуждая нововведения в меню. В споре, как водится, родилась истина, но даже ночью Ригальдо нет-нет думал о стейках.
Сейчас он проследил взглядом линию обтянутого юбкой крестца — и пришел в себя.
— Я могу вам помочь? — рявкнул Ригальдо. Незнакомка шатнулась в сторону и одарила его сиянием зубов.
Ее глаза закрывали очки на пол-лица.
— Прошу прощения, — она провела по губам кончиком языка. — Я просто искала степлер. Думала, может, возьму у Клариссы. Но если у нее нет, я возьму в другом месте.
Ригальдо недоверчиво опустил взгляд на ее грудь. На ней не было гостевого бейджа.
Огромный «Нордвуд», конечно, был еще тем муравейником, но он готов был съесть свой галстук, что эта тетка ему прежде не попадалась на глаза. Или нет, все-таки попадалась?..
Он совершенно точно где-то видел эти блестящие каштановые волосы, уложенные «голливудской волной». Подумав об этом, он напрягся.
«Нордвуд» в свое время от кого только не страдал — его пытались атаковать то промышленные шпионы, то «зеленые», то журналисты в поисках нездоровых сенсаций вокруг Блэкмэнов и Фёрстов, то ненормальные изобретатели с патентами на деревянные унитазы. Поэтому как вице-президент он не испытывал никакого сомнения в том, что любое подозрительное лицо должно быть задержано и передано охране. Как простой хам из Эймса он поступил еще проще — поднял руки и невежливо снял с женщины ее громадные темные очки.
Без них она смотрелась естественнее и моложе. Или нет. У нее было очень красивое лицо, но напрочь лишенное какого-либо очарования.
Все портили глаза паучихи.
— Хотелось бы увидеть ваш пропуск, — процедил Ригальдо. — Какое вы имеете право тут находиться?
Женщина мило улыбнулась:
— Простите, оставила сумку с документами в машине. Мэри Мэллоун, «Сиэтл Таймс». Я планирую статью «Частное лесоарендаторство: серые схемы заготовки, пилки и вывоза древесины, незаконный оборот лесных ресурсов»!
— Вон! — взревел Ригальдо, тут же преисполнившись отвращения. — Мы таким не занимаемся! Поищите информацию где-то в других источниках, а не в столе моей секретарши! Как вы вообще сюда попали?..
— О! Для такого офиса у вас удивительно беспечная служба безопасности. Стоило покрутить сиськами перед носом одного из младших сотрудников, как он сразу же меня пропустил. Должно быть, до сих пор справляется с эрекцией где-нибудь в туалете, бедняжка…
— Должно быть, бедняжка просто никогда не видел столько силикона и не поверил своим глазам, — донеслось от двери. Люсиэла стояла на пороге, прекрасная, как богиня мщения. — Возможно, ему показалось, что ему снова лет пять, и мамочка привела его в парк попрыгать на надувной подушке-лягушке…
Журналистка смерила ее взглядом:
— И кто бы говорил?
Люсиэла вскинула подбородок и выпятила грудь:
— А что? Здесь нет ничего искусственного. Все натуральное, как случка львов в «Нэшнл Географик»!
Ригальдо решил, что, пожалуй, с него хватит.
— Мисс Сауз! — рявкнул он. — Выведите эту даму отсюда!
— С удовольствием! — Люсиэла улыбнулась. Целую минуту они с гостьей мерились, у кого шире и ослепительнее улыбка, после чего Люсиэла распахнула пасть и «заглотила» противницу:
— Думаю, мы можем вызвать шефа службы безопасности и попросить задержать эту даму до выяснения обстоятельств проникновения. Причем под проникновением я не имею ввиду контент Порнхаба, а всего лишь старое доброе воровство! И нечего трясти лифчиком. Шеф службы у нас кремень!
— Я журналист, а не воровка! — Мэри-как-ее-там дернула плечом. — Вы не имеете права!
— Ну да, а я сестра кармелитка, — Люсиэла фыркнула. — Ну как, мне звать охрану?
— Не надо, я дойду.
— Я провожу! — отрезала Люсиэла. — А вы, мистер Сегундо, оглянитесь вокруг. И если что-то пропало, вот хотя бы даже степлер, звоните мне, я тут же…
Гостья ее не дослушала: она круто развернулась и застучала каблуками по коридору.
Ригальдо потер лоб. Вот бешеные бабы. Сороконожки, пираньи и рыбы-мечи.
Ящик стола Фортисью все еще был приоткрыт. Ригальдо выдвинул его двумя пальцами, но не нашел явных следов обыска: умеренный бестолковый беспорядок.
На самом видном месте лежала коробка конфет.
Ригальдо покачал головой: обжора. И аккуратно закрыл ящик: чужие слабости его не касались, пока не мешали работе.