6–7 августа 427 года от н.э.с. Исподний мир (Продолжение)
Волчок перестал жевать, рука с ножом опустилась, и тот звякнул о тарелку до неприличия громко. Признаться, он испугался. А когда подумал немного, испугался ещё сильней.
– Зачем вы мне это сказали? – Волчок медленно поднял глаза.
– Во-первых, чтобы ты не перелистывал эту бумагу, – невозмутимо ответил Красен. – Да, можешь не опасаться, яд действует мгновенно, только если попадет в глаз или рот. Через кожу он впитывается гораздо дольше: если Государь умрёт, никто о бумаге и не вспомнит. Так что в канцелярии тебя не убьют, если Государь не почешет глаз и не станет слюнить пальцы.
– А во-вторых? – угрюмо спросил Волчок.
– Во-вторых, нужно придумать, как заставить Государя надеть перчатки.
– Я могу надеть перчатки сам, – пожал плечами Волчок.
– Это заметят и догадаются.
– Это заметят шпионы третьего легата, – кивнул Красен. – И догадаются тоже они. Не думаю, что тебе позволят войти в кабинет Государя или остаться с ним наедине, а кто-то из секретарей наверняка работает на третьего легата, судя по прошлому нашему письму.
– Я могу отдать документ с вложенной в него запиской…
– Это уже лучше, но ты уверен, что передашь бумагу Государю из рук в руки?
– Нет. Скорей всего, её передаст кто-то из секретарей. А нельзя послать записку во дворец сегодня?
– И завтра ты снова окажешься в подвале казармы, а меня отзовут в Верхний мир и лишат полномочий. Я думаю, Государь уже знает о завтрашнем вручении ему приговора, и обстановка будет церемонней, чем обычно.
Волчок задумался, а Красен как ни в чем не бывало продолжил есть.
– Послушай, а ты не знаешь, бывал ли кто-нибудь из канцелярии Государя в Рухе? – спросил Красен через некоторое время.
– Не знаю. Вряд ли.
– Может, кто-то из секретарей читает по-рухски?
– Не думаю.
– В Рухе до сих пор существует интересная традиция клеймения преступников. Своего рода искусство. Например, у вора на правой руке изображают ворона, клеветнику чернят губы, разбойнику на лбу рисуют волка. Рисунок наносят иглами и натирают порохом, от него нельзя избавиться. Рухские палачи соперничают друг с другом, в каждом городе – свои обычаи, по клейму можно узнать палача. Так вот, отравителя клеймят изображением скорпиона на щеке.
– Хотите меня заклеймить? – усмехнулся Волчок.
– Нет, клеймо на щеке вызовет недоумение у каждого встречного, не только у шпиона. А вот вышивка на безрукавке… Да ещё и скрытая плащом… Государь, без сомнения, хорошо знает этот рухский обычай. В любом случае изображение скорпиона должно его напугать, заставить проявить осторожность.
– Третий легат тоже наверняка знает этот рухский обычай… – проворчал Волчок. – Лучше сделать рисунок на ладони, чтобы незаметно показать Государю. А потом стереть.
– А ты сумеешь показать ладонь незаметно?
Волчок помедлил немного и ответил:
– Думаю, да.
– Тогда надо прикинуть, как нанести рисунок на ладонь, чтобы он не размазался раньше времени, и чтобы его можно было быстро смыть. Погоди, я сейчас вернусь.
Красен выскочил из-за стола и, судя по скрипу половиц на лестнице, поднялся наверх, в библиотеку. Волчок не ошибся, чудотвор вернулся с книгой в руках.
– Вот. Здесь есть рисунки рухских клейм. Сумеешь срисовать?
– Надо посмотреть, – пожал плечами Волчок и потянулся к салфетке.
– Ладно, ладно. Сначала поедим, – улыбнулся Красен.
Волчок уходил от Красена поздно, уже в темноте. Был готов трафарет, два лака, легко растворимых в крепком хлебном вине, краска на основе дёгтя.
Волчок трижды проверил, сколько времени нужно, чтобы нанести рисунок, высушить, а потом полностью смыть. От него разило хлебным вином и дёгтем, и он решил сделать рисунок загодя, дома, чтобы запахи успели выветриться.
– Волче… – У порога Красен положил руку ему на плечо. – Я забыл кое-что…
– Что? – испугался Волчок.
– Я забыл спросить, а согласен ли ты принимать во всем этом участие…
Волчок выдохнул с облегчением и усмехнулся:
– Ну надо же чем-то подтвердить бумагу, которую я предъявляю армейским дозорам.
– Мне сказали, что третий легат посмеялся над тем, что отравленный документ передашь Государю именно ты – он не забыл предыдущего покушения и твоего допроса. Сказал, что это судьба.
– А вы сами этого не слышали? Вам сказали?
– Третий легат мне не доверяет. Но он доверяет Явлену, а тот – своим многочисленным лакеям. – Красен улыбнулся. – И если никто, кроме Государя, не заметит рисунка у тебя на ладони, то мы с тобой останемся вне подозрений.
На Столбовой улице горели фонари, и Волчок тут же заметил отошедшего от стены человека. Силуэт его показался Волчку знакомым, и он нарочно подождал, что будет делать топтун. Тот остановился в нерешительности, и Волчок сам шагнул ему навстречу.
– Градко, я каждый день хожу к Красену. Он даёт мне уроки истории и естествознания.
– Я так и знал, что зажгут эти проклятые фонари… – рассмеялся Градко.
– Я не скажу Огненному Соколу, что видел тебя, – улыбнулся Волчок в ответ. – Можешь честно рассказать ему, что я был у Красена до самой ночи. Я и завтра сюда приду, можешь посидеть в кабаке и прийти на Столбовую к десяти вечера. Или завтра вместо тебя будет Муравуш?
– Нет, Муравуш уехал. Он каждый год уезжает к себе в деревню и до сентября не возвращается.
Заочный приговор Чернокнижнику принесли в канцелярию в числе других бумаг, ничем его особенно не выделяя. Волчок бы на приговор и не глянул, если бы не предупреждение Красена.
А вот во дворце к появлению Волчка готовились заранее – секретари навытяжку встали возле столов, едва он открыл дверь, и тут же с противоположной стороны распахнулись двери в кабинет Государя. Волчок тоже вытянулся в струнку, лихо прищелкнув каблуком.
И сначала из кабинета вышел первый легат армии в белоснежном мундире, потом два телохранителя, и только за ними на пороге появился Государь. Первый легат смерил Волчка взглядом и отошёл в сторону, телохранители разошлись лишь на полшага, готовые в любую секунду закрыть Государя собой.
Такой церемонной встречи Волчку здесь никогда не оказывали.
– Я слышал, храмовники осудили моего подданного на смерть? – весело спросил Государь у Волчка.
Волчок и без этого довольно волновался, а потому кашлянул, прежде чем ответить:
– Именем Добра.
От Государя его отделяло не меньше двадцати локтей, и каждый из секретарей разглядел бы скорпиона на ладони лучше, чем Государь.
– В этом мире зло всегда творят именем Добра, – проворчал Государь и протянул руку:
– Давай сюда.
Волчок вмиг сообразил, что нельзя медлить ни секунды, и широким шагом двинулся навстречу Государю. Это расценили не так, как он рассчитывал: телохранители сомкнули плечи, прикрыв Государя, а первый легат так же быстро двинулся навстречу Волчку, только не по широкому проходу, а бочком, незаметно. Из-за стола выскочил старший из секретарей и преградил Волчку дорогу, протянув руку вперёд.
Первый легат остановился в шаге от Волчка и буравил его недобрым взглядом. Волчок подал бумаги секретарю, снова прищёлкнув каблуком. Показать ладонь Государю не было никакой возможности: далеко, между ними – два телохранителя, трое или четверо секретарей увидят рисунок, и неизвестно, есть среди них шпион или его стол стоит ближе ко входу…
Зато первый легат не сводит с Волчка глаз, даже не смаргивает… И стоит так удачно – справа… Старший из секретарей уже повернулся к Волчку спиной, ещё секунда – и документ окажется в руках Государя.
Думать было некогда, Волчок небрежным жестом поднял левую руку и провел по правой щеке тыльной стороной ладони – рисунок не был виден никому, только первому легату. И тот мгновенно переменился в лице, подозрительность сменилась удивлением.
Он жестом остановил Государя, подошел к нему поближе и что-то шепнул на ухо. Государь кивнул и вынул перчатки из-за пояса. Волчок с облегчением отступил назад. А первый легат, всё так же бочком, подобрался к старшему из секретарей, уже отошедшему из прохода в сторону, и наклонился к его уху.
Волчок услышал только ответ – секретарь не умел шептать тихо:
– Это Волче Жёлтый Линь, секретарь пятого легата гвардейцев.
Первый легат армии кивнул и снова взглянул на Волчка. Пожалуй, лучшей рекомендации от Красена получить было трудно – теперь можно было в любую минуту переходить в армию Государя. И вовсе не пушечным мясом, и даже не в армейский дозор.
Государь вволю поглумился над храмовниками, сочиняя своё постановление. Он уселся за стол одного из секретарей, положив ногу на ногу, покусывал перо, то и дело обращался к секретарям за советом.
Волчок стоял ни жив ни мёртв, опасаясь, что Государь забудет об отраве, тронет перчаткой лицо… А ещё с ужасом думал, что на выходе из дворца его, Волчка, остановит Огненный Сокол и потребует показать руки. Ну кто же знает, может, Градко известно о чердаке над кабинетом Красена, может, он подслушал вчера их разговор…
Конечно, это были глупые мысли, потому что Огненный Сокол в таком случае потребовал бы показать руки до прихода во дворец, а не после. Волчок непроизвольно убрал левую руку под полу плаща и сжал в ладони спрятанную тонкую склянку с крепким хлебным вином, замотанную в тряпицу.
Этот жест не ускользнул от телохранителей – они насупились и приблизились к Государю. Нет, Государь не забыл об отраве: написав своё решение и поставив подпись, – подлинную, настоящую подпись, своей собственной рукой! – он снял перчатки (сначала правую, касавшуюся бумаги) и небрежно швырнул их в потухший очаг.
Волчок принял документ от старшего из секретарей без трепета, поклонился Государю кивком и вышел из канцелярии – от волнения едва не подгибались ноги. Больше всего хотелось глотнуть хлебного вина из склянки, что Волчок и сделал, оказавшись на лестнице, охраняемой многочисленными армейцами.
Каждый из них мог оказаться шпионом храмовников, Волчок спрятал склянку за пазуху и едва не раздавил тонкое стекло, так ему хотелось поскорей избавиться от рисунка на ладони. Это он сделал между тяжелых дворцовых дверей, где никого не было.
Спокойно, не спеша, намочив в хлебном вине приготовленную тряпицу. Никто не встретил его на выходе из дворца, и он, по своему обыкновению, зашел пообедать в трактир по дороге в башню Правосудия.
А поздно вечером вернувшись домой, Волчок нашел мамоньку в чрезвычайном возбуждении: в «Пескарь и Ёрш» явился какой-то мальчишка-оборванец и попросил передать господину гвардейцу костяной коробок – по виду очень дорогой.
Мамонька не удержалась, посмотрела, что́ принес мальчишка, и обнаружила в коробке капитанскую кокарду армии Государя.
Резюме отчета от 8 августа 427 года. Агентство В. Пущена
Слежки за Вашим авто нет. По нашим сведениям, никто не искал Граду Горена и не интересовался, чем он сейчас занят.
P.S. Обычно мы не работаем по субботам.