Пока Амброзиус брал Довард, я по-прежнему находился в Маридунуме, после того, как расстался с Горлуа по дороге на юг, откуда он отправился к моему отцу.
А случилось это так. Всю первую ночь мы скакали во весь опор. Поскольку погони не было, на рассвете мы съехали с дороги и встали на отдых, поджидая догоняющих нас людей Горлуа. Ускользнув незамеченными в суматохе у Динас Бренина, они подъехали утром. Они подтвердили слова Горлуа о том, что Вортигерн направился не в собственную крепость Кэр-Гвент, а в Довард. По их словам, он выбрал восточную дорогу через Кэр-Гай на Бравониум. Проехав Томен-и-Мур, мы могли не бояться, что нас догонят.
Наш отряд в двадцать человек неторопливо продолжал путь. Моя мать с эскортом из воинов опережала нас на день, но с носилками они должны были двигаться гораздо медленнее нас. Мы не хотели догонять их и начинать схватку, в которой женщинам грозила опасность. Горлуа уверил меня, что их в сохранности доставят в Маридунум, но, добавил он в своей отрывистой манере, мы встретим эскорт на обратном пути. Они же поедут назад, не зная, что король направился на восток. Одним человеком меньше у Вортигерна, — другим больше для твоего отца. Узнаем новости в Бремии и расположимся там подождать их.
Бремия представляла собой скопление каменных лачуг, пропахших торфом и навозом. Черные дверные проемы закрывали шкуры и мешковина. Из-за них выглядывали испуганные глаза женщин и детей. Ни одного мужчины. Мы выехали на середину поселка и спешились, звеня шпорами, немало озадаченные. Зная местный диалект, я обратился к глазам за ближайшей дверью, чтобы успокоить людей и узнать новости.
Люди вышли, окружив нас толпой, — женщины, дети и пара стариков.
Первая новость заключалась в том, что мать с сопровождающими оставалась в Бремии на протяжении вчерашнего дня и ночи, выехав только сегодня утром по настоянию самой принцессы. Она почувствовала себя плохо и оставалась день и ночь в доме старосты, где о ней проявили заботу. Ее дамы пытались убедить ее переехать в монашеское поселение неподалеку, но она отказалась. К утру ей стало лучше, и процессия продолжила свой путь. Жена старосты сказала, что она простудилась. У леди поднялся жар, она кашляла, но к утру ей стало лучше. До Маридунума оставался день пути, и подумали, что разумнее будет выполнить ее желание.
Я обозрел убогие лачуги и подумал, что несколько часов в носилках представляют меньше опасности для здоровья, нежели пребывание в подобной нищей хижине в Бремии. Я поблагодарил женщину за доброту и спросил, где все мужчины. Она ответила, что все они ушли к Амброзиусу.
— Разве вы не знали? — она неправильно истолковала мое удивление. — В Динас Бренине объявился пророк, предсказавший приход Красного Дракона. Об этом мне сказала сама принцесса. Мы заметили, как испуганы были воины. Теперь же он высадился, он здесь.
— Откуда ты знаешь? Мы не встречали посланцев.
Она поглядела на меня, как на дурака. Разве я не видел звезду огнедышащего дракона? После слов пророка вся деревня приняла ее за предзнаменование. Люди собрали оружие и отправились в путь в тот же день. Если воины вернутся, женщины и дети спрячутся в горах. Но все знают, что Амброзиус перемещается быстрее ветра, поэтому они не боятся.
Она продолжала говорить, а я переводил сказанное Горлуа. Встретившись глазами, мы подумали об одном и том же. Снова поблагодарив женщину, мы оплатили ей расходы по заботе о матери и отправились догонять людей из Бремии.
К югу от деревни дорога разветвляется. Главная дорога поворачивает к юго-востоку, проходя мимо золотого прииска, между холмов. Она выводит в долину Уая, откуда легко добраться к переправе через Северн и на юго-запад. Вторая, небольшая дорога идет строго на юг. По ней за день езды можно доехать до Маридунума. Я решил, что в любом случае последую за моей матерью на юг и переговорю с ней, прежде чем присоединиться к Амброзиусу. Вести о болезни подтвердили необходимость моего решения. Горлуа отправится прямо к Амброзиусу и передаст ему сведения о передвижениях Вортигерна.
Страница 94 из 141
На развилке мы встретились с деревенскими. Услышав нас, они попрятались, благо что кругом были кусты да камни. Но это вышло у них не совсем удачно. Порывистый ветер скрыл звуки нашего приближения, и мы почти что выскочили на них. Люди скрылись, но их несчастные вьючные ослы остались у дороги. По земле еще катились камни.
Снова повторилась сцена, как в Бремии. Мы остановились и окликнули их. На этот раз я сказал им, кто я такой, и через минуту дорогу запрудили люди, размахивая необычным набором оружия, среди которого имелся и погнутый римский меч, и грабли с каменным наконечником. Они повторили рассказ женщин. Они слышали пророчество и видели предзнаменование. Теперь они собирались присоединиться к Амброзиусу, на сторону которого скоро встанет весь Запад до последнего человека. Их дух был высок, но вид и экипировка достойны сожаления. Хорошо, что мы могли им помочь.
— Скажи им, — обратился ко мне Горлуа, — если они задержатся здесь вместе с нами на один день, у них будут лошади и оружие. Они могут выбрать место для засады: кому, как не им, знать эти места.
Я сообщил им, что перед ними герцог Корнуолла, великий военачальник. Если они останутся с нами на день, то получат оружие и лошадей.
— Этой дорогой будут возвращаться люди Вортигерна, — сказал я. — Они не знают, что верховный король бежал на восток. Они проедут здесь, и мы их будем ждать. С вашей стороны было бы разумно подождать с нами.
И мы все остались ждать. Эскорт задержался в Маридунуме дольше обычного: кто станет их винить после проделанного ими холодного и сырого пути? Они появились на закате второго дня, легко передвигаясь кавалькадой, представляя себе привал в Бремии.
Мы застигли их врасплох, и произошла быстротечная, кровавая и довольно неприятная схватка. Все такие дорожные бои очень похожи один на другой. Этот бой отличался хорошим командованием и необычностью использованного оружия. Однако мы располагали численным и ситуационным преимуществом и добились того, что задумали: лишили Вортигерна двадцати воинов, потеряв лишь троих и отделавшись несколькими царапинами. Я вышел из боя с честью, чего сам от себя не ожидал. Я убил выбранного противника, прежде чем вокруг разгорелась схватка. Другой сбил меня с коня и, наверное, прикончил бы, если бы Кадал не отбил удар и не убил его сам. Все закончилось быстро. Мы похоронили своих, а чужих оставили коршунам, забрав у них оружие. Лошади нашими стараниями остались целы. Когда на следующее утро Горлуа распрощался с нами, у каждого человека, отправившегося с ним на юго-восток, имелась лошадь и приличное оружие. Мы с Кадалом повернули на юг к Маридунуму и достигли его рано вечером.
Первым, кого я встретил на пути к монастырю Святого Петра, был Диниас. Мы столкнулись с ним неожиданно за углом. Он подпрыгнул и побледнел. Наверное, слухи после приезда матери без меня распространились по Маридунуму, как лесной пожар.
— Мерлин, я думал… думал…
— Удачная встреча, кузен. Как раз собирался найти тебя.
— Подожди, клянусь, что не знал, кто эти люди, — быстро перебил он.
— Я знаю. Ты не виноват в случившемся. Я ищу тебя не поэтому.
— …И я был пьян, ты сам видел. И даже, если бы я знал, кто они такие, откуда мне догадаться, что они тебя возьмут? До меня доходили слухи, что их интересует, признаю, но клянусь, мне и в голову не приходило…
— Я же говорю, здесь нет твоей вины. Вот я, целый и невредимый. Хорошо то, что хорошо кончается. Оставим это, Диниас. Но я хотел поговорить с тобой не об этом.
Однако он не слушал.
— Я взял деньги, ты видел?
— Ну даже если взял. Ты же не продал меня, ты взял их потом. По-моему, это совсем другое. Если Вортигерн изволит сорить деньгами, отберем их у него. Забудь об этом. Тебе известно что-нибудь о моей матери?
— Я слышал об этом по дороге на юг. Что с ней? В каком она состоянии?
— Мне сказали, простуда, но говорят, она поправляется. Мне показалось, она в неважном состоянии, утомлена дорогой, волнуется о тебе. Зачем ты понадобился Вортигерну в конце концов?
— Чтобы убить меня, — коротко ответил я.
Диниас оцепенел, когда же заговорил, начал заикаться.
— Я… клянусь богом, Мерлин… Ты и я… Да мы никогда… Были времена… — он остановился и проглотил комок. — Я не предаю родственников.
— Говорю же, я верю тебе. Забудь обо всем. Это не имеет к тебе отношения. Его предсказатели наговорили чепухи. Вот я — целый и невредимый.
— Твоя мать ничего не говорила об этом.
— Она не знала. Ты думаешь, она безропотно позволила бы отправить себя домой, если бы знала о его намерениях? А вот люди, сопровождавшие ее, знали, будь уверен. Получается, они ей не сказали?
— Похоже, нет, — ответил Диниас. — Но…
— И хорошо. Надеюсь, я скоро ее увижу. Постараюсь до заката.
— Вортигерн больше не представляет для тебя опасности?
— Вроде бы нет. Но если бы здесь остались его люди… У ворот мне сказали, что они выехали к нему на воссоединение.
— Да, это так. Кто-то отправился на север, кто-то на восток, в Кэр-Гвент. Ты знаешь новости?
— Какие?
Хотя на улице никого не было, он оглянулся, скрытно осматриваясь. Я спрыгнул с коня и передал поводья Кадалу.
Страница 95 из 141
— Какие новости? — повторил я.
— Амброзиус, — тихо произнес он. — Он высадился на юго-западе, и рассказывают, что он идет на север. Известие пришло вчера с кораблем. Люди Вортигерна, услышав о нем, тут же выехали. Но, если вы едете с севера, то вы должны были их наверняка встретить?
— Да, мы видели сегодня утром два отряда. Вовремя заметив их, мы съехали с дороги. За день до этого мы повстречали на развилке эскорт, сопровождавший мою мать.
— Повстречали? — он поразился. — Но если они знали, что Вортигерн хочет убить тебя…
— То поняли, что мне нечего делать на юге, и прикончили бы меня? Совершенно верно. Поэтому нам пришлось их убить. Не смотри на меня так. Это вовсе не волшебство, а обычное солдатское дело: нам попались на пути уэльсцы, собиравшиеся присоединиться к Амброзиусу. Мы устроили на дороге засаду и перебили отряд Вортигерна.
— Уэльсцы уже знали? Они слышали о пророчестве? — я заметил, как в сумерках блеснули белки его глаз. — Я слышал о нем тоже. Все только и говорят об этом. Рассказывают, ты показал им большое озеро под скалой, где мы давным-давно останавливались на привал однажды. Могу поклясться, что там и не пахло озером. Но в озере были и драконы под основанием башни. Это правда?
— Правда, что я показал им озеро.
— А драконы? Откуда они?
— Драконы, — медленно произнес я. — Они предстали перед ними из ничего. Не увидев их, люди не стали бы слушать, не говорю даже, верить.
Мы помолчали. Со страхом в голосе он спросил:
— Ты узнал о приходе Амброзиуса благодаря волшебству?
— И да, и нет. — Я улыбнулся. — Я знал, что он придет, но не знал когда. Волшебство показало мне, что он уже в пути.
Диниас снова уставился на меня.
— Ты знал, что он придет? У тебя имелись сведения еще в Корнуолле? Мог бы мне сказать!
— Зачем?
— Я бы присоединился к нему.
Я поглядел на него, прикидывая.
— У тебя еще есть время. У тебя и твоих друзей, сражавшихся вместе с Вортимером. А как там брат Вортимера, Пасентиус? Тебе известно, где он? Он по-прежнему непримирим к Вортигерну?
— Да, но говорят, он отправился заключать мир с Хенгистом. Он никогда не примкнет к Амброзиусу. Британия нужна ему самому.
— А ты? — спросил я. — Чего хочешь ты?
Диниас ответил просто и на этот раз безо всякой бравады.
— Места, которое я смогу назвать своим собственным. Вот это, например. В конце концов оно мое. Ты знаешь, что он убил королевских детей?
— Нет. Но это не удивительно. Это вошло у него в привычку.
Я помолчал.
— Ладно, Диниас. Нам есть о чем поговорить, и я хочу о многом рассказать тебе. Но сначала хочу просить тебя об одном одолжении.
— Каком?
— Оказать мне гостеприимство. Мне некуда податься, пока я не обзавелся собственным жильем. Мне хотелось бы остановиться в доме моего деда.
— Он теперь не тот, что был, — ответил Диниас без притворства и экивоков.
Я рассмеялся.
— Сохраняется ли что-нибудь неизменным? Была бы крыша от проливного дождя и огонь, просушить одежду, да поесть чего-нибудь, не имеет значения чего. Что, если мы пошлем Кадала за едой и поужинаем дома? За кувшином вина и пирогом я расскажу тебе обо всем. Но предупреждаю, если ты только потянешься за игральными костями, я сам позову людей Вортигерна.
Диниас вдруг расслабленно улыбнулся.
— Не беспокойся. Пойдем. В нескольких комнатах еще можно жить. Мы подыщем тебе кровать.
Мне досталась комната Камлака, пыльная, в ней тянуло сквозняком. Кадал не разрешил мне ложиться на постель, пока не просушил ее у камина в течение часа. У Диниаса не было слуг, не считая неопрятной девчонки, которая присматривала за ним, очевидно, в обмен на право разделять с ним ложе. Кадал отправил ее собирать хворост и греть воду, а сам пошел в монастырь отнести записку моей матери и в таверну за вином и ужином.
Мы поужинали у камина. Нам прислуживал Кадал, и мы засиделись за разговорами допоздна. Здесь достаточно упомянуть, что я рассказал Диниасу о своих приключениях, опустив непонятные для него части. Я мог бы испытать подобие удовлетворения, раскрыв ему свое происхождение, но решил подождать, пока не смогу быть полностью уверенным в этом человеке и пока в округе еще рыщут люди Вортигерна. Поэтому я рассказал ему, как попал в Британию и стал человеком Амброзиуса. Диниас был наслышан о моем пророчестве у королевского форта и уже верил в грядущую победу Амброзиуса. Наш разговор закончился тем, что он дал обещание направиться с новостями на запад собирать силы на окраинах Уэльса. Он побоялся бы, я уверен, поступить вопреки своему обещанию. Что бы солдаты ни говорили о происшедшем в Динас Бренине, этого было достаточно, чтобы поразить небогатое воображение моего кузена Диниаса, навеять на него страх перед моим могуществом. Но и без страха я мог доверять ему в этом поручении. Мы проговорили до рассвета, я дал ему денег и пожелал спокойной ночи.
Он уехал утром, до того, как я проснулся. Он сдержал свое слово и позже присоединился к Амброзиусу у Йорка с несколькими сотнями людей. Его приняли с почестями, и он зарекомендовал себя доблестным воином. Но вскоре в одной мелкой стычке он получил тяжелые ранения, от которых и скончался. Я же больше его не встречал.
Страница 96 из 141
Кадал закрыл за ним дверь.
— По крайней мере здесь есть хороший замок и прочный запор.
— Ты опасаешься Диниаса? — спросил я.
— В этом чертовом городе я боюсь всех. Я не успокоюсь, пока мы не уедем отсюда и не присоединимся к Амброзиусу.
— Сейчас ты можешь уже не беспокоиться. Люди Вортигерна уехали. Ты же слышал, что сказал Диниас.
— Да. Я также слышал, что сказал ты. — Он остановился забрать одеяла от камина и встал с занятыми постельными принадлежностями руками, глядя на меня.
— Что ты имел в виду, говоря о собственном жилье? Не собираешься же ты заводить здесь себе дом?
— Не дом.
— Пещеру?
Я улыбнулся, увидев выражение его лица.
— Когда я больше не нужен буду Амброзиусу и в стране станет спокойно, именно туда я и отправлюсь. Я же говорил тебе, что если ты останешься со мной, то тебе придется жить далеко от дома.
— Насколько я помню, мы говорили о смерти. Ты имеешь в виду — жить там?
— Не знаю. Может быть, нет. Но думаю, мне потребуется место, где я смогу уединиться, отстраниться от происходящего. Размышлять и планировать в жизни — одно дело, действовать — другое. Человек не может постоянно «действовать».
— Скажи об этом Утеру.
— Я не Утер.
— Приходится поступать по-всякому, как говорят. — Кадал свалил одеяла на постель. — Почему ты улыбаешься?
— Разве? Ничего. Давай ложиться спать, чтобы явиться в монастырь пораньше. Тебе снова пришлось давать взятку старухе?
— Старуха — это еще ничего. — Он выпрямился. — На этот раз меня встретила девушка. Тоже привратница, судя по дерюжной накидке и капюшону. Тот, кто посылает такую девчонку в монастырь, заслуживает, чтобы его…
Кадал начал объяснять, чего заслуживает тот человек, но я прервал его.
— Ты узнал, как чувствует себя моя мать?
— Говорят, лучше. Жар прошел, но спокойствие не вернется к ней, пока она не увидит тебя. Ты расскажешь ей обо всем?
— Да.
— А потом?
— Мы поедем к Амброзиусу.
— А… — сказал он и расстелил себе на полу матрац. Потушив лампу, он без лишних слов улегся и заснул.
Доставшаяся мне кровать оказалась достаточно удобной. Комната, несмотря на запущенность, казалась роскошью после долгого путешествия. Но спалось мне плохо. Я представлял себя уже в пути, вместе с Амброзиусом, по дороге в Довард. Судя по тому, что мне было известно о Доварде, его покорение станет нелегкой задачей. Я начал беспокоиться, не оказал ли отцу медвежью услугу, выгнав Вортигерна из крепости в Сноудоне. Было бы лучше, если бы он там остался, думал я. Пускай торчал бы себе там со своей вонючей башней, пока Амброзиус не скинул бы его в море.
Удивительно, какие мне понадобились усилия, чтобы вспомнить свое собственное пророчество. Сотворенное мною в Динас Бренине не принадлежало мне. Но я решил послать Вортигерна прочь из Уэльса. Ко мне обращались из темноты, из глуши, от сверкающих звезд. Красный Дракон победит, Белый падет. Голос, сказавший так, снова звучал в заплесневелой комнате Камлака. Он не был моим. Он принадлежал богу. Кое-кто не стал искать доводов, а выслушал и заснул.