Темный переулок, заброшенный дом, старый подвал… и отчего молодежь всегда тянет именно в такие места? День и людная площадь куда удачней отвлекают внимание нежелательных наблюдателей. Встреча и разговор среди толпы – это одно, а встреча в этом глухом переулке среди развалин – совсем другое.
Впрочем, если этим юнцам уже два с лишним месяца удается морочить голову обозленным вельхо, то не все так худо у них со скрытностью.
Пало расстегнул на всякий случай левый рукав (щитовые и пару самых нужных боевых понимающие маги впечатывают прямо на ладони, чтоб далеко не тянуться при случае) и, подвесив на всякий случай Знак Тье, скользнул в беззвучно приоткрывшуюся дверь. За дверью точно так же царили тишина и темнота… и затхлый запах старого дерева и не менее старой глины. Не будь у Пало в Знаке отзвука привешенного к одному из юнцов маячка, он бы, наверное, и не догадался искать именно здесь. Но маячок уверенно подавал знак, что искомый оскорбитель вельхо пребывает именно тут. Просто хорошо прячется. Как же они сюда приходят? Дверь выглядела непотревоженной, даром что петли смазаны. Неужели парни уже освоили Шаг и прибывают на место встречи, минуя двери, усыпанный обломками пол и левую стену, явно подумывавшую рухнуть? Тогда не так уж они неправы, выбирая это заброшенное здание. Талантливые, хоть и зеленые личинки.
Еще шаг, еще. Сигналка справа, обезвредить. Еще одна, глушим. Молодцы, однако, хорошее приложение, менее опытный мог бы такую и пропустить. А здесь явно какой-то ограничитель, ну-ка, ну-ка, что там такое требуется? Пароль? Ну, представь, что я его тебе дал, активируем обманку. Признаешь за своего? Вот и хорошо, идем дальше…
Движение воздуха. И наконец-то голоса впереди.
— Да не пройти нам эту проверку, ясно? Пара вопросов и приказ отвечать только правду – и мы попались.
— Удивительно, что они только сейчас эту проверку затеяли. Мы ведь уже два месяца…
— Два месяца страдаем дурью! Надписи на площади малевать – много хитрости не надо! Лучше б чего толкового сотворили. Чтобы хоть не зря…
— Что могли — делали.
— Надписи тоже нужны были. Люди…
— Люди с удовольствием почитали и даже согласились. И толку?
— Ты же помнишь, мы надеялись, что найдем еще хоть кого-то…
— И? Мы в итоге никого так и не нашли, кроме такой же зелени. Зато нас теперь найдут – и явно не пирожками будут кормить в знак признательности за развлечение!
— И что ты предлагаешь?
— Формально у нас есть три выхода. Мирно ждать проверки и послушно сдаться, когда нас найдут. Попытаться драться…
— Именно что попытаться! Нас Наставник в одиночку скручивал, если брыкаться пробовали. А тут маги посильней того старого подонка.
— …Или попытаться удрать.
— Найдут. Наставничьи узы с нас не сняли, отыщут даже на дне болота.
— Ну, если другого выхода нет, то, может, пусть там и ищут? Или…
— Или. Куда угодно, только не к этим тварям на расправу.
— Никогда не думал, что буду выбирать, где утопиться.
— А я все-таки побрыкаюсь. Я боевые учил!
— Вы рехнулись?
— Еще нет.
— Делать-то что?
— Не знаю. Не знаю я, ясно?
Пало вздохнул. Мальчишки. Самое сложное время у вельхо – время отрочества. Именно на годы с тринадцати до семнадцати приходится наибольший процент потерь. Естественный процесс бунта и протеста, поиска себя и жажды к самостоятельности. Недопустимые для вельхо черты, которые те выжигают любой ценой.
Хорошо, что он вовремя успел.
В следующую минуту юные конспираторы нервно вскочили, активируя все что можно и нельзя – в их тайном убежище материализовалась фигура взрослого человека. Отбил «усыплялку», впитал еще парочку Знаков и приветливо улыбнулся:
— Здравствуйте! Я слышал, у вас трудности?
— Вы кто?
— Подожди, Тим-Тим!
— Вы… я вас знаю! Это же вы тогда помогли нам уйти?
— Я, — Пало осмотрел заговорщиков. Парней было одиннадцать. Взъерошенные волосы, настороженные глаза, пальцы нервно подрагивают, готовые в любой момент схватиться за Знак. – Вас интересует возможность ослабить Зароки? Приглушить подчинение?
Столица. Подземелье. Община драконоверов
Драконоверы – люди основательные. Даже вынужденные переезжать и бросать свои дома, в новом жилище они терпеливо обустраивали все для пользы и удобства. Так и катакомбы, куда ушли не пожелавшие оставить столицу сектанты, были сейчас вполне жилыми и даже симпатичными. Трудолюбиво заделанные щели, продуманно размещенные светильники, создающие весьма убедительную иллюзию приглушенного солнечного света, бегущие вдоль стен дорожки из плиток сушейника, полезного минерала, вбирающего излишнюю влагу, чистый ровный пол.
И не скажешь, что месяц назад тут была сырая пещера во мхе и плесени.
Драконоверы верны себе, и гостей, пришедших под их крышу, встречают блюда с лепешками, молочный напиток и тонко нарезанные ломтики пирога со сладким сыром. Как они пекут здесь и где берут молоко, спрашивать не принято. Но такой небогатый стол – именно для первой встречи желанных гостей. Незваным или подозрительным подается совсем иное…
Приверженцы четырех стихий и их олицетворения в драконах внимательно рассматривают своих необычных гостей. К ним приходили маги-отступники, являлись вельхо, приходил даже Крылатый! Но чтобы рука об руку явились вельхо, собрат по вере и Крылатый – такого члены общины ранее не могли даже представить.
— Теттава Илмар. Теттава Рэймор.
Двое мужчин, один седой, второй кажется седым из-за очень светлый волос, поочередно кивают.
— Теттава-втори Сауссли. Маг Терхо. Крылатый Макс. Примите угощение и скажите, чем мы можем помочь.
Молодой Крылатый тянется к сладкому пирогу. Конечно. Все знают, что Крылатые любят сыр. Впрочем, он откусывает лишь кусочек.
— Вы можете помочь. Нужно, чтобы по столице и за ее пределами прошли следующие слухи…
Столица. Харчевня «Жареное и печеное»
Эту харчевню любили и вельхо молодые, только из личинок, и маги рангом постарше. Для молодых тут была пусть не самая изысканная, зато недорогая и сытная кормежка, незатейливая музыка и хорошенькие подавальщицы. Отдельным плюсом были рассказы старших о своих подвигах на службе. Вельхо поопытней ценили отличную выпивку и хорошую компанию, а также неподдельное уважение — хозяйка харчевни когда-то была замужем за вельхо и привечала коллег мужа не за страх, а за совесть. Тут могли три раза угостить в долг, коли с деньгами беда, тут могли и оставить ночевать, коли идти до казарм невмочь, а позволение отлучиться было.
Вельхо не наглели – все знали, что в харчевню похаживает сам Рит. И за красотку вдову он любому наколдует такое, что судьба трех придурков с сиянием в штанах (прошлая выходка старины Рыка) покажется радостью. Так что и вдовушка, и две ее дочки были неприкосновенны, как статуи богов! Для всех, кроме самого Рыка, конечно.
Вот и сегодня глава службы порядка заявился на обед, кивнул на приветствия и только успел пригубить взвар и откушать похлебки с пирогами, на которые здешняя поварша была отменным мастером, как вдовушка притерлась рядом, что-то промурлыкала, завлекательно улыбаясь – и старина Рык потопал за ней на второй этаж, даже не доев обеда.
Правда, в комнатах хозяйки Рит быстро снял руки с талии своей красотки и всмотрелся в полутьму.
— Макс?
— Я.
Из полутьмы соткалась знакомая фигура.
— Я пока принесу вам вкусного? – вопросительно улыбнулась хозяйка.
— Но…
— Но-но, юноша! От меня еще ни один гость не ушел голодным! – мурлыкнула хозяйка и ушла.
— Рит, тут такое дело…
Столица. Славка
Резкие свистки разнеслись по коридору, и люди облегченно зашевелились. Обед. Славка устало прикрыл глаза, помигал, растер ладонями, отгоняя усталость. Кажется, он до конца жизни будет ненавидеть зонтики.
Подошел кузнец, молча взвалил на руки и поволок в столовую. Слабость после сна об атаке на остров обошлась дорого. Он не успел увернуться тогда, на общих работах, когда на него в суете свалили ящик. Кто-то из «вымогателей». Обошлось переломом ноги и злобным шипением местного лекаря. Больных и раненых тут лечили, но как-то странно. Лекарств и особого питания пациентам не светило, постельного режима тоже – их все равно отправляли на работы, просто «посильные». А что именно сочтет посильным господин надзирающий – одному Ульве известно.
Славке повезло. Наверное.
У него уже была своя команда, пусть и слабосильная. Они как могли помогали дойти до столовой, подносили детали, получили за него белье и смену одежды. Что было бы, останься он одиночкой, кто знает?
Впрочем, помогала не только команда. Кузнец взял на себя доставку «больного мастера» в «едовую», помощник лекаря, оглянувшись по сторонам, всучил обезболивающие порошки, та швея, что когда-то зашила рубашку, уронила рядом с ним вязаный теплый шарф и быстро ушла, не слушая удивленного оклика. Столяр вчера грубо заявил, что ему нравится Славки табурет, и под одобрительное хихиканье «вымогателей» мебель сменила хозяина – но у нового табурета имелось подобие спинки, и к нему в дополнение шла скамеечка для больной ноги. Какая-то девчонка попыталась впихнуть свое печенье… Этого Славка не стерпел и сунул вкусность обратно, а девочка сказала, что за его помощь она бы все отдала, но может только это…
Какую помощь?
— Ну как же. Вы ведь за меня заступились… перед надзирающим.
Славка только вздохнул. Несмотря на нарастающее недовольство начальства, заступался он все-таки часто. Пока это сходило ему с рук – вкусности, спасибо Максу, поступали в Подвалы каждые три дня. Но брать за это гонорар? Нет уж!
Приглядываясь, Славка теперь легко вычленял из множества бледных от отсутствия солнца лиц их – тех, кто наперекор всему оставались людьми.
Интересно, что ему скажет Макс в ответ на просьбу помочь сбежать всем? Тут никого нельзя оставлять.
А вечером его ждал сюрприз.
— Слав, привет, — прошелестело над ухом. – Ты тут еще по бабушке не соскучился?