Но я ничего не успела дать ни по порядку, ни без оного, не успела узнать последние новости о контрабанде, не успела затронуть тему, которую отложила напоследок — тему исчезнувших останков Алиции. Мы прибыли на место.
Нас провели в шикарную резиденцию. Речь сразу же зашла о кофе, и в этой связи нам продемонстрировали столь эффектный и многообразный технический инструментарий, что я не могла скрыть своего восхищения. Прямо как в американских шпионских боевиках! Галантный джентльмен, изъяснявшийся по-французски, стал священнодействовать над кофейными принадлежностями. А я смотрела на него чуть ли не с благоговением.
— Надо же, датчанин, а вполне прилично знает французский, — сказала я Дьяволу по-польски.
Дело в том, что весь мой предыдущий опыт наказывал мне избегать в этой стране разговоров на французском, поскольку датский акцент превращает этот язык в неузнаваемую тарабарщину. Окончательно доконал меня случай в банке, когда я переводила деньги в Польшу. Обходительный клерк изъяснялся со мной на французском, то и дело употребляя слово «sfecle». Я никак не могла взять в толк, то ли он подчеркивает вековые традиции своего заведения, а стало быть, его надежность, то ли дает понять, что мои денежки застрянут в его недрах лет эдак на сто. Я зациклилась на этом «столетии», совсем потеряв нить разговора. Лишь под конец выяснилось, что он говорил «чек», только с датским произношением.
— Может, это потому, что он француз? — хмыкнул Дьявол. — Из Интерпола. Дожили, тобой интересуется уже и международная полиция.
— Большая честь. Погоди, — спохватилась я. — Пока они хлопочут об угощении, позвоню-ка я Аните. Надо же извиниться и сказать, чтобы не ждали меня к ужину.
Телефон тут же предоставили к моим услугам. Я взяла в руки записную книжку, потому как номера Аниты не помнила. Сразу же под Анитой Ларсен в моей собственной, родимой книжке печатными буквами стояло: «Лаура Линце, Краков, Флорианская, 8, кв. 2».
Вот же черт…
Я так выразительно таращилась в записную книжку, что привлекла к себе всеобщее внимание. Дьявол подошел ко мне и тоже в нее уставился, сделав правильный вывод о безнадежности задавания мне вопросов.
— Линце, — прочитал он. — Ну вот, отыскалась твоя Линце… Постой, ты же говорила о мужчине?
Лаура Линце! Кароль Линце, сын Лауры! Я собственноручно вписала сюда эту фамилию в тот день, когда Алиция, уезжая, диктовала мне, кому какие вещи переслать! Тогда-то она мне и продиктовала на всякий случай адрес Лауры! Надо же быть такой идиоткой, вот почему эта фамилия стояла у меня перед глазами!
Кароль Линце… Почему Анита сказала, что он уехал в Грецию? А я еще с нею рассуждала о нем, потом имела глупость расписать его фамилией плитку… Анита? Зачем ей понадобился этот спектакль с шампуром?!
— Воды! — простонала я. — Много! Холодной! Содовой! А не то я сейчас потеряю сознание или еще что-нибудь!
Все выказали живейшее участие к моему состоянию, и вскоре я получила стакан минеральной, которую выпила одним глотком. В голове была полная каша.
— Вы говорили о Линце с одной лишь мадам Ларсен? — спросил джентльмен из Интерпола, когда я выложила им все… ну, почти все. — Кто-нибудь мог вас подслушать?
— Слышать могли многие, а вот понять вряд ли, — ответила я. — В комнате еще сидел ее шеф, а в соседней — две сотрудницы. Дверь была открыта.
— А вы упоминали его фамилию?
— Да, и не раз.
Джентльмен из Интерпола переводил мои ответы с французского, а я, пользуясь паузами, соответственно — Дьяволу на польский. Чтобы все были в курсе, о чем идет речь. Последнее мое сообщение вызвало оживленную дискуссию.
— Да, сваляла ты идиотку по-крупному, — сообщил мне Дьявол итог дискуссии, в которой он принимал участие на немецком языке. — Теперь понятно, почему на тебя напали. Вот что бывает, когда к следствию привлекают дилетантов.
— Если уж на то пошло, — разозлилась я, — то при чем здесь Линце? Он ведь уехал в Грецию!
— С чего ты взяла? — хладнокровно парировал Дьявол. — За последние два месяца ни один поляк не получил визу в Грецию. Они сейчас из коммунистических стран никого к себе не впускают. Но политика — слишком грубая матери для тебя, ты же в ней не разбираешься!
И не поспоришь. По мне так легче разобраться в математике, чем в политике.
— Не могли бы вы предоставить нам на время бумаги вашей подруги? — спросил джентльмен из Интерпола. — – Мы снимем копии.
— Что, прямо сейчас?
— Если можно…
Никогда не умела отказывать галантным мужчинам!
С достойной похвалы оперативностью меня отвезли на Кёбмагергаде, а потом обратно. Когда я вернулась, Дьявол разговаривал по телефону.
— Сообщаю фамилию, — говорил он. — Восемнадцать, шесть, двадцать один…
Наверное, я могла бы освоить их с майором шифр, я ведь знала, о какой фамилии идет речь. Но зачем? Мне он вряд ли пригодится.