21–22 августа 427 года от н.э.с.. Продолжение
* * *
Проторчав полночи в клинике, Инда не выспался, а встреча с судьёй была назначена на одиннадцать утра, уже в Брезене. И судья прибыл на неё без опоздания.
Движение вдоль границы свода пока было затруднено, но на полноприводных вездеходах вполне возможно. Инда выбрал верхнюю площадку, чтобы заодно посмотреть, как ведет себя Внерубежье.
Судья к нему присоединился, но предпочитал молчать. И тоже смотрел за пределы свода: то с ужасом, то завороженно, то с затаённым чувством собственной правоты. Приходилось держаться за поручни обеими руками – вездеход мягко переваливался с боку на бок, его потряхивало не только на ухабах – земля ощутимо дрожала здесь.
А когда они проезжали мимо аккумуляторной подстанции, Йелен коротко вскрикнул от удивления, увидев, как прямо на них несутся чёрные воронки смерчей – и, наткнувшись на свод, скользят по дуге, пока не уйдут в небо.
– И когда была построена эта подстанция? – неожиданно поинтересовался он у Инды.
Инда едва не расхохотался ему в лицо. Но подумал, что некрасиво смеяться над убогим.
– Не так давно. Новые подстанции совершенней тех, что ушли наружу. Потери меньше, а ёмкость прежняя, – с готовностью ответил Инда. Об этом писали в газетах.
– Чудотворы уверены в их надежности?
– Йера, это однозначно проблемы чудотворов, а никак не Государственной думы.
– Мне бы очень хотелось, чтобы проблемы чудотворов не стали внезапно проблемами всего Обитаемого мира… – пробормотал Йера и отвернулся.
Инда, пожалуй, хотел того же, но на слова Йелена только усмехнулся. Разъярённый зверь бесновался за вязкой скорлупой свода, Инда слышал его рык и телом ощущал ярость, сотрясавшую землю. Нет, он не мог смириться с обрушением свода. Даже если бы Славлена устояла, даже если бы в действие был приведен самый справедливый, оптимальный план.
Нет, искать другой выход надо до последней минуты.
Дальнейший путь прошел в молчании. Открывать Йелену местонахождение группы наблюдателей Инда поостерёгся и направил вездеход прямо к лесной резиденции профессора Важана, надеясь на неожиданное появление и переполох в лагере противника, – рычание разъярённого зверя заглушало вой магнитных камней вездехода.
– А помнишь, Йера, как мы заглянули к Важану в то чудное майское воскресенье? И какой славный пикник нас там ожидал? – Инда улыбнулся.
Судья насупленно кивнул. Переполоха не случилось: когда ехать до домика оставалось не более минуты, из-за деревьев показалась фигура оборотня. Он помахал вездеходу рукой, будто узнал Инду, – Инда ответил тем же.
Сказочник снова скрылся за деревьями, и когда вездеход остановился, встречать Инду вышел не только оборотень, но и Важан, и его дворецкий-хирург, и Цапа Дымлен, и Йока.
Впрочем, последний всё же вышел встретить отца, но при этом оставался довольно вялым и имел безразличный вид.
– Здравствуйте, господа, – непринужденно поприветствовал гостей профессор. – Милости прошу. И извините за скромный приём – мы здесь живем без особенной роскоши.
– Какая неожиданная встреча, Инда, – усмехнулся оборотень. – А Йеру Йелена ты взял, чтобы он в случае чего защитил тебя от восьмиглавого змея?
Инда не удостоил его ответом. Никакой плетёной мебели (как на площадке для пикников в усадьбе Важана) на полянке перед крыльцом не было, да и прохладный августовский день не располагал к посиделкам на свежем воздухе, – профессор пригласил гостей в дом, в скромную столовую-кухню с грубо сколоченным дощатым столом и тяжёлыми неудобными стульями.
Инда приписал столь радушный приём не столько прибытию Йелена, сколько опасениям сказочника за свою дочь, но тот смотрел на Инду спокойно и даже немного весело, вместо того, чтобы превратиться в змея и убить ненавистного врага.
– Итак, доктор Хладан, я слушаю: что за дело привело вас ко мне в дом? – торжественно начал профессор, усевшись за стол.
Инда не стал ломаться.
– Буду откровенным, господин Важан. Вчера моё начальство потребовало от меня прогноз: когда же наконец Йока Йелен сможет прорвать границу миров? Я уже говорил, что считаю вас одним из самых знающих людей Славлены, а потому и решил получить у вас консультацию на этот счет.
Важан смерил Инду тяжёлым взглядом, испытующе посмотрел на Йоку и откинулся на стуле.
– Я не строил прогнозов, господин чудотвор, и не производил расчетов.
– Инда, я восхищён твоей прямотой, – вклинился в разговор сказочник. – Кстати, как поживает моя дочь? Надеюсь, её хорошо кормят?
– Если честно, этим я не интересовался, но обещаю выяснить, – в тон ему ответил Инда.
Йока сел за стол рядом с отцом, но смотрел не на Инду, не на Важана – в окно с откинутой занавеской. Взгляд его был отрешенным и каким-то мутным.
– Вас интересует его физиологическая возможность прорыва границы миров или какой-то иной прогноз? – уточнил профессор.
– Исключительно физиологическая возможность. Ну и психологическая готовность, конечно.
Йока медленно перевел взгляд на Инду, но смотрел будто сквозь, на стенку за его спиной.
– Я прорву границу миров, Инда, – сказал он негромко и равнодушно. – Я уже сейчас могу это сделать.
– Вот как? – Инда постарался ему улыбнуться.
– Мальчик обольщается, – после недолгой паузы объяснил профессор.
Если бы не эта точно выдержанная пауза, Инда мог бы с чистым сердцем сказать, что профессор лжёт. Впрочем, и точность её наводила на мысли об игре.
– Можете смело докладывать своему начальству о его психологической готовности, хотя… Сегодня такая готовность есть, а что будет завтра – я не знаю. Йелен иногда впадает в меланхолию и перестает верить в свои силы.
– А что касается физиологической возможности? – нагло переспросил Инда.
Откровенность Важана немного коробила. Он словно угрожал чудотворам!
– Сейчас он способен взять около трети того, что необходимо, – спокойно ответил профессор. – Однако речь не только о количестве принятой энергии, но и о скорости приёма и отдачи.
– Вы знаете энергию, необходимую для прорыва границы миров? – уточнил Инда.
– В разных местах она различна. Очевидно, место для прорыва нужно выбирать там, где граница миров истончается. Например, здесь, а тем более за пределами свода, её не сможет прорвать никто и никогда.
– И вам известно такое место?
– Пожалуй, это Речинские Взгорья, то место, где Вечный Бродяга появился на свет, – там имеется существенное истончение.
Инда был немного обескуражен ответами Важана, они мало походили на угрозу… Больше на предложение мира. Но Важан ещё не видел контурных карт…
– Профессор, вы не боитесь, что чудотворы помешают этому плану? – Инда постарался сохранить серьёзность.
– Право, они не самоубийцы, – усмехнулся Важан, и Инда понял: он, очевидно, имеет в виду прорыв границы миров после падения свода. Но профессор и представить себе не может, что́ на самом деле задумали чудотворы.
– Я в полной мере ценю вашу откровенность, – кивнул Инда.
– Доктор Хладан, нам нет смысла играть в кошки-мышки. Ваши люди ежедневно наблюдают за Йеленом, из чего я делаю вывод: ваше начальство считает, что я для него лучший наставник, нежели кто-то другой. Мне бы не хотелось, чтобы вы или ваши люди ошиблись в прогнозах: в данный момент Йелен вряд ли сможет прорвать границу миров. Сколько ещё времени потребуется на его подготовку, мне трудно сказать. Не забывайте, это эксперимент. Я не могу быть уверен, что у Йелена нет предела «ёмкости». А тем более – предела «ёмкости» в единицу времени. Динамика в данном случае не позволяет сделать прогнозы, всегда возможны и торможение, и скачок.
Он хитрил. И не было никакого повода обвинять его во лжи – но Инда чувствовал ложь. Не понимал (теперь не понимал), зачем Важану лгать.
– А что, собственно, произойдёт, если я ошибусь в прогнозе? – улыбнулся Инда.
– Если вы ошибетесь в прогнозе, мы все погибнем, – ответил Важан.
– Инда, профессор имеет в виду ошибку не только в меньшую, но и в большую сторону, – улыбнулся оборотень.
– В таком случае мне бы хотелось услышать чуть более конкретное мнение профессора. Через месяц? Через год? Через десять лет?
– Я могу это сделать завтра… – с некоторым презрением, не глядя на Инду, сказал Йока.
– Я хотел услышать мнение профессора. – Инда улыбнулся ему – вотще, Йока на него так и не взглянул.
– Давайте выберем некий компромисс… Между моим мнением и мнением Йелена. – Важан замолчал и задумался.
Повисла долгая неловкая пауза, но профессор всё же принял решение, и решение это далось ему нелегко.
– Не раньше, чем через три месяца. Надёжней – четыре.
Инда кивнул. Он понял, почему Важан хитрит. И мысленно уже набросал отчёт в Афран.
– Йока, профессор сомневается в твоих силах, – ласково сказал он Йелену, чтобы получить подтверждение своих догадок.
Йока снова повернул голову к Инде и на этот раз посмотрел ему в глаза, а не на стенку за его спиной. Нет, это был не тот Йока, которого Инда впервые встретил в гостиной Йеленов. И не тот, с которым он говорил в колонии.
Если бы Инда увидел этот взгляд четыре месяца назад, в конце апреля, он бы сказал, что на него смотрит Враг – именно так, с большой буквы. Месяц назад он бы назвал его гомункулом с бесконечной ёмкостью, но не мальчиком, не человеком.
А теперь… Его глаза с чёрным ободком вокруг радужки (как у росомахи) втягивали в себя, засасывали, словно трясина, нет – словно черная воронка смерча… Инда на миг ощутил смертную тоску: ему не суждено горсткой пепла кружить над каменной пустыней. Йелен убьет разъярённого зверя, утопит в болоте Исподнего мира. Смертная тоска Внерубежья – вот что это было…
– Боюсь, профессор, что не нам с вами предстоит выбирать компромисс, – пробормотал Инда. – Со мной, как видите, прибыл председатель думской комиссии… Он, насколько мне известно, набросал официальное обращение. К силам Зла.
Инда не смог удержать кислой усмешки.
– Я слышал, оно уже не абсолютно? – напустив на себе делано серьёзный вид, осведомился сказочник.
– Господин… – Инда кашлянул, – Охранитель. Тебя так, кажется, здесь называют?
– Примерно, – кивнул сказочник.
– Расследуя смерть некоего Югры Горена, думская комиссия получила информацию о том, что свод рухнет не благодаря Врагу и Чудовищу, как предрекал нашему миру Стойко-сын-Зимич Горькомшинский из рода Огненной Лисицы, а по воле молодой девушки. И нетрудно догадаться, о какой девушке идет речь.
– Наверное, тоже из рода Огненной Лисицы? – осклабился сказочник. – Какое интересное совпадение. Но, Инда, как же девушка из Исподнего мира может разрушить свод? Да ещё и находясь в руках храмовников?
– Я думаю, может. И не надо прикидываться дурачком, ты прекрасно знаешь, что твоя дочь вовсе не в руках храмовников, иначе бы меня уже не было в живых. Ума не приложу, кто и как сообщил тебе об этом, но факт остается фактом: я ещё жив. Думаю, судья посвятит вас в подробности дела Югры Горена, но я считаю своим долгом уведомить тебя… Вас всех. Светлая мечта профессора о компромиссе длиной в четыре месяца осуществится только в том случае, если я не достану и не убью твою дочь в ближайшие дни. Тогда, возможно, у Йоки будет необходимая отсрочка – чтобы прорвать границу миров и при этом остаться в живых. Я ведь правильно вас понял, профессор? Вы хотите добиться именно этого? Выбора я вам не предлагаю, но кое-что для предотвращения этого печального конца вы можете предпринять. И, пожалуй, на этом разрешите откланяться.
Инда поднялся, давая понять, что разговор окончен. Дошел до двери. Но, подумав, всё же вернулся и положил на стол несколько листков из планшета – доведённые до ума прогнозы Пущена.
Не только чудовища отстегивают чудотворам мудрость с барского плеча – иногда и чудотворы могут кое-что подкинуть чудовищу.
В отчете Инда написал, что Йока Йелен с большой вероятностью сумеет прорвать границу миров прямо сейчас, а профессор Важан добивается только одного: чтобы мальчик при этом остался в живых.
Инда долго думал, стоит ли сообщать об этом децемвирату, ведь эта информация ускорит обрушение свода. Но в конце концов решил, что лгать в его положении глупо и опасно, лучше, получив доступ к ковченским документам, действовать убеждением.
Инда постарался сделать так, чтобы из отчета было видно: не только профессор, но и он, Инда, знает, для чего в Афране нужен этот прогноз.