Никимир Киннер помнил лишь, как после громкого хлопка дверью завалился на кровать, не раздеваясь. Организм требовал отдыха. Сновидения у астральщиков во время их пребывания в мирах вне Соларистеллы – явление редкое и исключительное. Логично. Иначе это уже какой-то дополнительный «сон во сне» формируется. Зато по пробуждении никак не получается почувствовать, сколько времени проспал – несколько часов или несколько минут. Но Ники смог сориентироваться. Судя по отсветам заката в окнах соседнего корпуса, проспал он до вечера. И, вопреки первому желанию никуда из комнаты в обозримом будущем не выходить, всё же поплёлся в столовую. Подкрепиться не мешало. А так как все разговоры велись исключительно об одном единственном событии, то за время ужина, вслушиваясь в реплики студентов, парень понял в общих чертах почти всю картину происшествия. А радости-то в голосах звучало сколько! Будто и сами поучаствовали в защите жилых и промышленных районов от затопления. И будто не предстоит ещё общими усилиями восстанавливать разрушенное стихией: все эти поля, пастбища, не говоря уже о дорогах. Награды и титулы за героизм и профессионализм это, конечно, хорошо, но как-то не представлялось Никимиру, что полноправные бойцы Домена в восторге пищат от того, что им наконец-то выдалась возможность показать себя и свои способности во всей красе!
— Зря всё же ни один вулкан не рванул, был бы по палантиру настоящий фильм-катастрофа. А так даже на драму не тянет, — высказался кто-то с деланным сожалением. Его поддержали хохотом.
«Пустомели-пересмешники никогда не переведутся», — вспомнил Никимир слова Стана и, выходя из столовой, не к общежитию свернул, а отправился искать друга.
До корпуса с комнатами для полноправных бойцов он добрался быстро. Удивился тишине царящей вокруг и внутри.
«Может, как раз все отправлены на ликвидацию последствий наводнения и не вернулись ещё», — сообразил парень и решил уже возвращаться ни с чем, но «чувство своих» засвидетельствовало, что кто-то приближается со стороны коридора.
В поле зрения появилась высокая сухощавая бабуля в рыжем вязаном берете на седой голове. Облаченная в мягкие кожаные сандалии и в длинное коричневое платье с узором — крупной серой клеткой — она не прошла, а буквально прошествовала к месту вахтёра. Левитацией переместила за собой два плотно запакованных мусорных контейнера. Обратила внимание на Никимира.
— Что стоишь посередь холла? Или потерял кого?
Парень решил отвечать вежливо и сразу по существу.
— Я прошу прощения, если отвлекаю, но мне нужно знать, где комната Станмира Орнера с первой ступени обучения.
— С первой ступени? Так их общежитие ближе к внешней стене…
— Я точно знаю, что он живет здесь. Получил разрешение поселиться.
— А, да, есть тут и такие. Нет бы жили спокойно в своём корпусе, нумерацию не путали, — женщина извлекла свиток из глубин конторки, — Как говоришь, студента зовут?
— Орнер. Станмир.
— Тебе направо. И подняться на третий этаж. Комната семьдесят три… нет, подожди-ка, — остановила вахтёрша повернувшего к лестнице студента, — Ведь он без вести пропал. Тут и запись есть.
— Ч…то? – У новичка даже дыхание перехватило, — Как же так? Когда? Во время сегодняшнего наводнения?!
Бабуля потёрла переносицу.
— Нет, что ты, давно уже, во время экспедиции на Наррон. Ой, так ведь тут Ладмир Орнер записан, а не как ты сказал. Станмир, да? Просто свиток подвернулся старый. Сейчас переписанный возьму…
Парень с облегчением выдохнул, но неприятное ощущение от услышанного прошло не сразу. Пусть и непреднамеренная ошибка, но она всколыхнула то отчаяние и ту ненависть, что возникли после гибели Олмис.
«Нет, не должен был Стан никуда пропасть, он же телепортировался к учебной группе. Неужели бы полез на рожон… Да и не говорил никто в столовой о погибших и потерявшихся. Только о легкораненых и магически истощенных…»
Меж тем, вахтер всё же прокрутила свиток до нужного места.
— Странно. Надо же, тоже семьдесят третья. Всё верно. Иди, иди, милок.
Ники поблагодарил за информацию и продолжил путь.
«Ну да, Стан ведь именно в комнату брата попросил переселения», — отметил он мысленно и, добравшись до места, постучал в дверь.
— Кто? – появился на пороге чем-то крайне недовольный староста группы. – А, это ты, Киннер. Не то, чтобы рад тебя видеть, но входи, раз пришел.
— Хотя бы честно, — буркнул Ники, действительно входя, раз позволили. От его взора не укрылось то, как непринужденно Станмир подтолкнул ногой под кровать какую-то пожелтевшую от времени бумажку.
— Если у тебя ко мне какое дело, то выкладывай сразу. Или ты просто от скуки заглянул?
— Знаешь, я беспокоился всё-таки. Вы же на квест ушли, а там такое твориться начало! – новичок попробовал разрядить атмосферу. – И ещё, представляешь, женщина на вахте меня чуть не добила известием о том, что ты без вести пропал.
— А с чего это я без вести пропал? Точно помню, что по приходу отмечался, – заинтересовался Стан, присаживаясь к столу. – Отметка о прибытии сама по себе слететь не могла.
— Да просто свиток не тот попался. Более ранний. И бабуля сведения о Ладмире озвучила. А я уж было перепугался… Ты только не сердись, что тем самым я тебе о брате напомнил.
— Ну, напомнил и ладно, — хозяин комнаты широким приглашающим жестом махнул в сторону стульев. – Просто забудь.
— Да без вопросов. Тут же забуду. Уже забыл. — Никимир сел на ближайший стул и посетовал, что не взял с собой ничего съедобного из столовой, а затем продолжил, – Знаешь, а то, что есть и пожилые люди в Домене, меня порадовало. Опасался, что наши до старости вообще не доживают. –
— Доживают. Некоторые. Так что не бери в голову и спи спокойно.
— А часто у вас на Рагаде такие катаклизмы, как сегодня, случаются? А то, к примеру, засыпаю себе на Земле и не знаю, что материализовываться придётся уже под водой или в озере бурлящей лавы…
— Ну, если катастрофа произойдет не одномоментно, наши успеют задействовать ментальный маяк на всю мощь. И материализуешься ты, как и прочие потенциальные бедолаги, непосредственно около него, а там уже и в курс дела введут.
— Ментальный маяк? А, ведь точно, тот графитовый обелиск… Он настолько важен? Что-то я не замечал, что он сильно охраняется. А… если он будет к тому времени разрушен или окажется в ещё более опасной зоне?
— Значит, всё. Тут ты сам лично уже ничего не поделаешь. Заранее всего не предусмотришь, в местах падения соломки не подстелишь. Меня больше другое беспокоит, – помассировал виски староста.
— И что же? Если на то пошло, мне ты можешь сказать. Не уверен, что чем-то смогу помочь, но хотя бы выслушаю.
— А ты здраво оцениваешь свои возможности, — на губах собеседника всё же появилась усмешка, — Ничем не поможешь. Это точно. — Парень опустил голову так, что распущенные волосы заслонили лицо, да и голос стал заметно глуше, когда он всё же продолжил, — Просто это только моя проблема. Личная. Кто-то узнал о моих отношениях с девушкой из местных и уже попытался нас рассорить. Я вовремя успел вернуться к ней и «по горячим следам» разрулить ситуацию. Мы договорились не видеться какое-то время и при встрече использовать условные знаки, чтобы избежать повторного обмана или попытки стравить друг с другом, но такая защита ненадёжна, а что-то более действенное я придумать не могу.
— Печально, – согласился Никимир, — Но почему на близкие связи с местными запрет стоит? Что не так? Ведь мы же общаемся с ними нормально. Торгуем. Сотрудничаем. И даже за примерами далеко ходить не нужно, в момент опасности доменовцы первыми начали жителям Рагада помогать.
— Да наводил я уже справки. До обидного банально всё – не верят нам местные. Нашим словам, нашим чувствам. Чужие мы для них. И по их меркам – медленно взрослеем и медленно старимся. Неизвестно откуда являемся в их мир уже взрослыми и неизвестно куда исчезаем. Какая девушка согласится связать свою жизнь с астральщиком, когда на Рагаде он проводит всего дней пять-шесть, максимум — семь, а остальные четырнадцать – неведомо где. Ни поддержка, ни опора, ни защита. И детей в таком браке быть не может! – Парень даже ударил кулаком по ни в чём не повинной столешнице, — Но, помимо неприятия со стороны рагадовцев, больше всего обидно то, что наше руководство так же считает серьезные отношения с местными пустой тратой времени. И сил. Действует негласное правило «нераспыления» магического дара. Для них оптимальный вариант – чтобы студенты выбрали себе пару из своих же астральщиков, да ещё совмещая по возможностям и предрасположенностям Глубинного. Не знаю, как тебя, но меня это жутко раздражает!
— Так я ведь недавно в этом мире, — развёл Ники руками, — Не мне о таких сложностях рассуждать. Я ещё ничего не знаю о местных обычаях и законах. Что по ним разрешено, что запрещено…
— В том-то и досада, что нет никакого законодательного запрета! Но я и сам понимаю: не смогу сделать Аниту счастливой, как она того заслуживает! Она никогда не унывает, искренняя, добрая, поддерживает меня так, как никто другой. Я рад, что познакомился с ней. И я терпеть не могу, когда наши пренебрежительно отзываются о местных. Как же меня достало это всё! Иногда я думаю, что это издёвка какая-то. Вот почему меня тянет лишь к ней?! Ни на Земле, ни вне её не нашлось никакого другого столь же родного человека! Да, может, я идеализирую её, смотрю сквозь пресловутые «розовые очки» влюблённости. Но откуда-то же пришло это чувство, что мы знаем друг друга очень и очень давно?! Когда мы общаемся, я вообще не чувствую скованности или неудобства. Она вошла в мою жизнь и мои мысли. Накрепко поселилась в них. Но что с этим делать, я не знаю…
— Слушай, а когда ты станешь полноправным бойцом Домена, ты имеешь право поселиться где тебе угодно? Не обязательно же близ Академии. Вот и возьмёшь девушку с собой, подальше от людей, знающих и тебя и её. Разве нет?
— До этого ещё дожить надо. Да и Аните могут подыскать жениха, она понравится ему, а он — ей, видеться-то и общаться они по-любому будут чаще…
Никимир ободряюще похлопал друга по плечу.
— Ну-ну, не кисни, если любит по-настоящему, то точно тебя дождётся.
— А ты-то почём знаешь?
— Так я и не знаю. Просто взял и высказал наиболее приятное и обнадёживающее предположение. Но как ты вообще начал встречаться со своей девушкой? – перевёл разговор в несколько другое русло Никимир.
— Да как-то вышло так. Нашел тайник брата. И неотправленное письмо. Загорелся идеей доставить. А уже в поисках адресата познакомился. Хочешь, письмо покажу?
— Да как сам решишь. Я не настаиваю.
— Всё равно скоро сожгу его. Пусть и жалко немного. Но ничего, я и так наизусть помню, – Стан пошарил рукой под кроватью. Нашёл. Пробежал глазами по убористым строчкам сверху, пустому пространству внизу. Передал лист одногруппнику, тот покачал головой.
— Забыл, что я только-только начал изучать местную письменность?
— Ладно, прочитаю вслух.
Милая моя Ани!
За портрет спасибо! Хранить буду, как настоящее сокровище. Образ, запечатленный в кристалле – это одно, а вот работа настоящего художника-умельца – совсем другое. Я рад, что мастер так точно передал твой прекрасный облик. Нарисовал совсем как в жизни. Ты у меня просто чудо!
Свой портрет прилагаю, у меня не так качественно, но тоже на формате в половину ладони, чтобы удобнее было хранить и, если потребуется, прятать.
Не хочу тебя расстраивать, но не успел я вернуться на Рагад, как мне поручили ещё одно задание. На этот раз отправляют в составе небольшого отряда аж в мир Тэтраииро. Задание будет длительным, узнаю подробности уже через пару минут, а пока как раз пишу тебе эти строки. Отправлю всё с посыльным, как и условились — и письмо, и портрет, и небольшой подарок.
Уже зовут, допишу чуть позже.
— Да, жалко, что не дописал, — вздохнул Никимир. — И всё же не понимаю, что в этом письме такого, чтобы его уничтожать. Разве подобное противозаконно? А портреты упомянутые ты тоже сжигать будешь?
Но парень встретил лишь усталый взгляд исподлобья. Затем Стан достал из личного подпространства оба изображения — действительно хорошо сработанные и будто вплавленные в плоский тёмно-серый камень.
— Такие не сожжешь, только разве что расколешь и разотрёшь в труху. Или под высокие температуры… в плавильную печь, например, под шумок сунешь, если вообще близко подпустят…
Пока Станмир разглагольствовал о способах уничтожения памятных камушков, новичок, наконец, понял, почему тот во время ходок до деревни Страйк зачесывал высокий хвостик. На брата он был похож чрезвычайно. И, по всей видимости, прическу такую же использовал в надежде, что адресат именно по ней вспомнит и узнает. И отыщется быстрее.
— Под высокие температуры, значит? Действительно, хороша прочность… но тут вроде парочка вулканов имеется. Не сподобившихся на извержение, правда. Но, если что, помогу донести. — Попробовал пошутить Ники.
Стан продемонстрировал кислую улыбочку. Достал маленький, оформленный под бархат футляр. Внутри оказалось кольцо — неширокое, гладкое по ободу и ничем не примечательное.
— Подарок для той самой «Ани»? А ты его на какие-нибудь тайные письмена не проверял? — спросил Никимир Киннер.
Стан сразу вспомнил о достаточно известной земной книге.
— Предлагаешь в камин кинуть?
— Зачем? У вас же разные информационные заклятия есть. — Ники книги этой не читал и экранизацию её не смотрел, так что друга не вполне понял.
— Ой, точно, не в камин кидать, а лучше сразу и без хождений по пересеченной местности утилизировать в жерле вулкана… И вообще, если бы не сопровцы с их попыткой проникновения в наш мир, ни о какой опасной тектонической активности мы бы в ближайшие годы вообще не слышали!
Возвращался Никимир к себе в комнату в дурном настроении. А всё потому, что путём несложных рассуждений о бойцах СНА в целом и сью Ветамис в частности он вышел на мысль, которая пробрала до костей. Если ситуация на озере Катроми-Гидреак – это прямое следствие действий сопровцев, то косвенно в ней виновен и сам Никита Алыкин. Как тот, через кого пыталась провести Поиск упомянутая выше Вета. Чтоб ей пусто было! Чтоб ей икалось до ломоты в суставах и холодного пота!
Доменовец сжал кулаки. «Мы ещё посмотрим, кто окажется проигравшим!»
Да, верно, сейчас он сам бессилен на что-то повлиять, но должен, просто обязан контролировать подвластные ему силы! Использовать всё, чтобы научиться жить и выживать в этом мире, пока есть такая возможность, пока он находится под опекой и защитой других! Ведь в словах халдира Велмира Авнера так и сквозила уверенность: «Чем дольше он будет помнить Олмис, тем прочнее будет защита».
И парень точно знал, о переезде в какую комнату он будет просить разрешение уже завтра.