Это вышло случайно. Случайно и глупо.
А также скользко, липко, смешно…
— Айвен, кончай!
— Обзатльн. Тльк псле вс!
Глупая шутка, истрепанная до полного обессмысливания. Чтобы она показалась забавной (причем обоим, причем настолько, что трудно удержаться на ногах и приходится цепляться друг за дружку), одного бренди недостаточно. Нужна еще кленовая медовуха. Много. Литров пять. Или даже шесть.
Сколько там ее было, в нарочито грубом сувенирном бочонке, что Майлз подарил еще прошлой осенью? Этакий знак уважения от его обожаемых горцев.
Бочонок попался им на глаза как раз тогда, когда опустела бутылка элитного бренди. Было весело и хотелось продолжения банкета, а потому идея отдать дань народным традициям показалась удачной и даже в чем-то патриотичной.
И, конечно же, очень забавной.
— Ты видшь здсь станки?
— Не-а!
От смеха трудно дышать.
— И я! Прозт!
Конечно, они не всю ее выпили. В этом-то и была проблема. Хотя поначалу и она показалась забавной…
— Айвен! Ты косорукий ублюдок!
Почему-то это тоже ужасно смешно. И Бай так смешно злится по поводу испорченной рубашки — которую, конечно же, наверняка разъест этой отравой точно так же, как у некоторых придурков уже разъело мозги. И собственный парадный мундир, воняющий спиртом и кленовым сиропом и пропитанный ими настолько, что больше похож на коржи для праздничного торта. Липко, клейко, мокро. И смешно. Очень.
— Не бойсь. Мжно выжать.
Или высосать. С рукавов капает. Нельзя же позволить пропасть столь ценной штуке, правда? Это не патриотично.
Все вышло совершенно случайно. Наверное, потому, что в душевой было тесно, а Бай не собирался уступать ему первенство и продолжал пихаться, ругаться и хихикать, и был он скользким и липким, и губы его были так близко, и пахли кленовым сиропом, и было невозможно отделаться от воспоминания о той его фразе, ну, про то, что он чувствует себя девушкой, и… ну это же Бай! <i>Все знают, кто он такой. Что он такое…</i>
Наверное, все дело было именно в той фразе, а не в бренди и даже не в медовухе. Она засела занозой, щекотала изнутри, беспокоила, требовала что-нибудь сделать, попытаться, проверить, предложить, самому испытать: как это… Не всерьез, конечно, ты же совсем не такой, в отличие от, но… <i>ему-то ведь как раз все равно, правда? Так почему бы тогда не попробовать?</i> И это вовсе не сделает тебя не мужчиной, что за глупость! Тот же дядя Эйрел по молодости лихо зажигал на этой поляне, до сих пор легенды ходят. Чем ты хуже? <i>Не попробуешь — не узнаешь.</i> К тому же ты не всерьез. А Бай не откажет, ему-то ведь все равно, все же знают…
А потом они целовались. Прямо под душем, хихикая и задыхаясь. И конечно же, не всерьез. И вода попадала в нос и в уши, и это тоже было смешно и щекотно. И Бай поначалу уворачивался и сопротивлялся, пытался вырваться и хватал Айвена за руки и даже ругался, но тоже как-то не так чтобы очень всерьез. Ну сами подумайте, как можно всерьез расценить требование «кончать страшно и немедленно»? А потом он и вовсе прекратил, даже так, даже вроде бы в шутку. А потом…