И почему он послушался? Он, привыкший не доверять никому… Только наставнику, который тоже врал, оказывается. Тварь. Демон.
Но он послушался…
Темнота и тишина… Темнота и тишина… Тихий скрип половицы под ногой…
Жесткий край постели…
Бешено бьющееся сердце.
— Ты правда не умеешь … – какое-то незнакомое слово, которое Сэм не уловил… и явная вопросительная интонация.
— Что?
Тишина.
— Поверить не могу… – наконец неловко бормочет Дин и после паузы выдыхает, — Ты вот что… расслабься.
«Получше ничего не придумал?» — хочет рыкнуть Сэм, потому что от близости теплого тела у него голова кругом идет… Но он не успевает.
Дин придвигается ближе.
— Ты расслабься, — тихо повторяет он… и в следующий миг плечи Сэма обнимает горячая рука. А вторая ложится на талию. – Не бойся. Я помогу.
Ты с ума сошел!
Дин, нет! Я же не выдержу, я же тебя… не надо…не… не…
Дин… А-аххх… Сэм задушенно вскрикивает, когда бережная ладонь ложится на… ох… ох ты черт… это же болевая точка, он никогда не позволял прикасаться, даже девоч… м-м-м…
— Не бойся… – шепчет Дин и ласково гладит его по плечу…
Не бойся? Не… Ох… Дин… что… ты… де-е-елаешь… ох-ой… Сэма уже трясет, он слепо вжимается лицом в плечо брата, глуша стон, и он не боится, не боится, нет… позволяет трогать, позволяет гладить, безоглядно доверившись… впервые за последние семь лет…
Он не пробует сопротивляться… Даже мысли не возникает. Он больше не понимает, где находится и что делает Дин… Тело лучше знало, что ему нужно, тело льнуло и подставлялось под движения волшебных пальцев, тело стремительно летело непонятно куда, но как же было хорошо, как хорошо, как невероятно хо…
Он задохнулся.
Он… расплавился…
Он…он… ох, адское… плааааамя…
Тело сотрясается в сладкой судороге, выгибается-выгибается-выгиба-а-ается… и падает с небес в крепкие руки… надежные… добрые…
Дин… Ох, Дин…
Буря отбушевала. Он дышал, как после кросса по дьявольскому кряжу, он таял… в нем наверно ни одной кости не осталось… он как смола на изломе дерева – мягкая… светлая…
— Вот так… – немного неловко улыбается Дин. И зачем-то целует его в лоб – легко-легко… едва касаясь.
Сэм молчит.
Он молчит, хотя даже от этого касания губ, легкого, на грани ощущений, его словно накрыло чем-то…. Чем-то мягким, нежным, теплым… как… как…. Ну не знает он, с чем сравнить. В горле щекочет…
Что Дин сделал? Что?…. Ведь никогда… никогда раньше… У него же был секс, был… два раза был! Он же помнит, какое это было удовольствие… Но ТАК – не было… Что это было?
Он открывает глаза. Кажется, мир изменился… или он… Или… не может все быть по-прежнему!
Ничего не изменилось…кажется.
Они все так же сидели на узкой жесткой постели – бок о бок, спину холодило остывающее дерево стены. Ничего не изменилось – даже одежда почти не тронута, все на месте… ничего не изменилось.
Изменилось.
Вот так…
— Что ты сделал? – Сэм все еще не поднимал головы. Двигаться не хотелось. А плечо Дина под его щекой такое… теплое. Даже под черной рубашкой.
— Помог тебе спустить пар, — в темноте улыбка брата была смущенной, — Ну просто приласкал немножко.
— Немножко? – юноша ошеломленно помолчал. Вот это… вот это, вот такое… такое… это просто немножко?
— Ну да. Надеюсь, ты без претензий, Сэмми, а то я парню… в общем, никогда еще…
Просто приласкал. Просто руки… Просто…
Господи.
Он закрыл глаза, вспоминая…
Вторые сутки без воды, выкрученные руки, еле слышный голос поет-шепчет какую-то мелодию… Он, Сэм, взвешивает: сколько охотник еще протянет?
Серебристые иглы по нервным узлам. В кровь искусанные губы…
Шокер…
Он бы понял, если б Дин с ним как Наставник – подмял и отделал, как хочет, он бы понял, он бы все позволил… наверно… ведь имеет право… за все. А Дин – просто приласкал… Потому что… любит? Питомцы Азазеля не умеют любить, никто из них не умеет, они одичали тут совсем…
— Эй, Сэмми, ты что? Старик, что случилось?
Дин хочет заглянуть ему в лицо, но Сэм только прижимается сильней, неловко, отчаянно обнимает брата за шею, и давится сухими, без слез, рыданиями…
Я не хочу быть Тирексом. Не хочу причинять боль…
Не хочу! Больше не хочу…
Я хочу вернуться… стать Сэмом… братом. ТВОИМ братом. Твоим, Дин, твоим…
Сэм замер перед дверью Наставника.
Они специально выжидали до полуночи – настав… демоны не спят долго и укладываются поздно. А лагерь должен уснуть…
Конечно, для гарантии надо было еще попозже, но тогда у них останется меньше времени на бегство… Надо уехать подальше. Подальше. Как можно дальше. Он глубоко вздохнул, готовясь ступить на широкое низкое крыльцо, но остановился.
За дверью – знакомые стоны.
Наставник снова кого-то вызвал… Разве сегодня кто-то провинился? Хотя о чем это он… провинился… Не будь идиотом, Тирекс… Тир… Сэм.
Лучше отойди и подожди.
Невысокая фигура выскользнула из-за черной двери через шесть минут. Опять Хорек! Снова мешаешь мне, рыжий…
Парень сделал несколько шагов и зачем-то остановился. Прижался к столбу, опустил голову… Сэм выждал еще минуту, но Хорек не двигался, а когда, наконец, оторвался от столба, пошел чересчур медленно. Больной? Шатается…
Сэм оказался рядом, прежде чем успел подумать.
— Эй, ты в норме?
Что со мной? И что с ним? Лицо какое-то серое…
— А, Тирекс, — неловкая попытка выпрямиться, — Чего не спишь?
— Мне к Наставнику нужно.
Черт, кто меня за язык тянул? Не болтать, не болтать, Сэм…
Рыжик смотрит в серый асфальт под ногами. Сэм прищуривается: а его шатает. И запах от него – запах крови.
— Ты это… лучше к нему не ходи сейчас. – неожиданно советует Хорек, — Он сегодня совсем озверел…
Сэм изумленно раскрывает глаза: ему не послышалось?
— Не веришь? Ну как знаешь… – пошатываясь, парень бредет дальше. Пытается… Сэм молча смотрит, как рыжий медленно переставляет ноги… Кажется, сегодня Настав… демон и правда озверел. Если уж у терпеливого и шустрого Хорька ноги подламываются.
Я об этом пожалею? Но он догоняет своего недавнего соперника, вскидывает его руку себе на плечо, придерживает…
— Ты… что? – Хорек на инстинктах пытается вырваться, но Сэм держит крепко.
— Помочь дойти?
— Твой сосед спит?
— А… ты же не знаешь… Можешь проститься со Зверем и Коброй. И еще кое с кем… С сегодняшнего дня нас стало тридцать семь…
— Как?
— Три команды. Разом, — Хорек доковылял до кровати, бессильно лег, накрыл лицо ладонью, — Так что Наставник в бешенстве.
— Девять человек убито? Кто?!
— Охотники, кто ж еще…
— Убиты? Точно?
— Снотворными пулями, — послышался голос от двери.
Юноши рывком обернулись: на пороге стоял Дин.
— Думал, я тебя одного отпущу?
— Отец говорил, что раньше охотники были одиночками, — Дин заставил рыжика выпить обезболивающего и обрабатывал его спину – посмотреть там было на что, — Но после массового похищения детей они сорганизовались во что-то типа лиги. Выглядит все по-прежнему, но… Думаю, когда я звякнул про ваш городок и пропал, то… словом, все сейчас на ушах стоят. И поодиночке больше никто не ходит…Его усыпить?
— Что? – переход был слишком неожиданным, — Кого?
— Этого, — Дин вроде и не перемещал руки – как же оказалось, что рыжик зажат в мертвый захват? – Чтоб не путался под ногами. Похоже, у нас меньше времени, чем я думал.
— Вы о чем? – после первого шока Хорек как-то удивительно покорно воспринял ситуацию со сговором спятившего Тирекса и ненормального охотника… послушно подставил спину, машинально выпил все, что дают, ровным голосом изложил всю историю с наставником, наказанием и известием, после которого у того тормоза полетели. Словом, выложил все, о чем спрашивали. А сейчас испугался… – О чем вы? Что вы… хотите сделать?
— Разобраться с вашим хозяином. А ты пока поспишь. Сэм, дротик.
— Не надо! – рыжик не вырывался, но голову повернул, — Вы хотите его убить? Я помогу!
Сэм и Дин обменялись ошалелыми взглядами.
— Уверен, парень?
— Уверен! Я самый слабый из тех, кто остался… Так что он уже начал меня… отбраковывать. Всех пробует только, а я… Пошло оно все, ненавижу, убил бы, если б мог, не могу больше, не могу, убью…
— Пробует? – быстрый взгляд на Сэма, — Вон оно что…
Глаза Дина полыхнули так, что Сэм невольно вздрогнул – таким злым он брата еще не видел. Он сдавленным голосом пообещал Наставнику устроить для него персональное наказание, которое этот г*** не забудет!!!