Его родители не задумывались о моде, им нравилось само сочетание букв – Семён, Сёмочка, Сёма. Так в дополнение к имени он получил довесок из шестизначного числа. Сказать, что его совсем не интересовал этот индекс, значило бы пренебречь истиной. Интересовал. В школе Сёма тратил часы, чтобы составить из цифр индекса год своего рождения, сегодняшнее число, сотню, тысячу или ноль. То же делали остальные мальчики и девочки. И здесь Семён был на высоте, куда там ребятам, которым предки придумали редкие имена, а значит, обеспечили короткие индексы. Так что маленький Сёма и не думал обижаться на родителей, он был им, скорее, благодарен.
Потом ему стало вовсе не до этого. Влюблённые часов не наблюдают, как не наблюдают они и цифр. Индекс Вари он услышал в первый раз в жизни при регистрации брака и сразу благополучно забыл его. Глаза и губы, изящество плеч и изгиб спины, жар объятий и сбивчивый шёпот в миг слияния, – разве выразить это в цифрах?
Секс угоден попечителям, но что понимают они в любви?
Отучившись на путейщиков, Семён и Варя вместе надели серые мундиры, уехали из города и устроились смотрителями в управление дорог.
Шоссе, прямое как стрела и почти всегда пустынное, домик с городскими удобствами на берегу маленькой речки, лес в сотне метров и одиночество вдвоём, – что ещё нужно молодым и бездетным, любящим друг друга?
Семён положил последнюю заплату и отошёл на шаг назад – оценить результат трудов. Пена уже схватилась, теперь о трещине в опоре напоминал только более светлый оттенок поверхности. Скоро зима, а весной, когда сойдёт снег, никто и не заметит, что мост чинили.
На сегодня всё. Семён достал из мобиля корзину, пересёк по камням речку и зашёл в лес. Вчера они были в гостях у Вариных родных, и он пообещал им опят.
– Только не из магазина! – воздев палец, вещал Аристарх, тесть. – Их по запаху отличу, нет в них настоящего аромата!
– Химия одна, – подначила его с софы Варя. Тёща промолчала и улыбнулась.
– Вот именно, – сказал тесть. – Они их на опилках растят, какой от опилок запах? А лесные… там хвоя, там палая листа!..
– Ты поэт, папа! – засмеялась Варя.
Магазинные, конечно, не то, Сёма и не пытался спорить. Как можно сравнить гриб, срезанный собственноручно в лесу, с безликим гидропонным изделием? Вот и пообещал. А на дворе – конец октября, уже и заморозки были… Но попытаться стоит.
Здесь, в осиново-еловом мелколесье, опята ещё были. Большей частью хлипкие, мокрые и потемневшие, но попадались и молодые. Семён закрыл кое-как донышко корзины, а потом набрёл на удачный пень…
Лесники, конечно, недоглядели. Старая осина умерла, то ли подточенная жучком, то ли убитая теми самыми опятами, которые сплошь покрывали её ствол метра на три – четыре. И все светлые, крепкие, с ровными, завёрнутыми внутрь шляпками.
Заполнив корзину отборными грибами, Семён отправился обратно. Уже возле мобиля ему послышались раскаты грома. Странно, погода стояла звонкая и безоблачная, к чему быть грозе?
Корзинка-то какая увесистая получилась. Будет Варьке работёнка… И правильно, не подначивай!.. Как обычно, вспомнив жену, Семён расплылся в улыбке. Сам всё сделает, пусть Варя отдыхает.
Дым он заметил километра за два. Случилось что-то? Он прибавил хода… и едва успел затормозить. Дом пропал. Вместо него на лугу чернело выгоревшее пятно, от которого поднимался к небу безобидный на вид белый дымок.
Дороги тоже не было. Армированное силовым кордом покрытие вспучилось, пошло волнами, воронки чередовались с буграми. Семён успел ударить по тормозам, но всё равно больно впечатался грудью в приборную доску. От перегрузки кровь пошла носом… К попечителям! Семён выдрался из машины, топча рассыпавшиеся грибы, и побежал к пожарищу.
Варя!
От дома остались куски стен, черепки посуды, осколки небьющегося оконного стекла, рваные горелые тряпки, обугленные доски и, как апофеоз абсурда, совершенно целый, только чуть закопчённый холодильный шкаф с открытой дверцей.
Шкаф был пуст, и это открыло Семёну глаза. Пожар и весь окрестный ужас оказался делом людских рук, ведь огонь не умеет воровать пироги из закрытых холодильников. Бандиты не только разрушили жилище, но и не погнушались мясным пудингом, которым занималась Варвара с утра, и который дожидался семейного ужина…
Варя…
– Варя! – закричал Семён вне себя. – Варвара!
Пусто и тихо. Только ведущая к лесу цепочка следов на мокрой желтеющей траве, а между ними борозда, будто волокли тело…
– Варвара… – Семён сел в золу и заплакал. – Варька моя!..
Он сидел так минуту, потом ударил себя кулаком в лоб, застонал: – Дурак…
Вскочил и метнулся к машине, за хлыстом.
Всё произошло совсем недавно, они не могли далеко уйти…
Шли быстро и успели удалиться от места диверсии километра на два, когда Ивася догнал боец из арьергарда.
– Командир, нас там серый догоняет! – выпалил он, тяжело дыша от бега.
– Один?
– Да.
– Веди, – сказал ему Ивась и негромко скомандовал остальным: – Ждать полчаса, потом уходить! Луиджи, за мной!
Охотник кивнул.
Второй боец охранения ждал их в молодом ельнике.
– Сейчас появится, – прошептал он.
Как услыхав, между деревьев появился всклокоченный парень в сером мундире. Время от времени он наклонялся и рассматривал мох, потом делал рывок сразу на несколько шагов вперёд.
– Следы читает, – пояснил Луиджи.
Ивась не ответил. Было понятно, чем занят серый. Зачем это ему? Неужели он рассчитывает справиться с отрядом в одиночку?
– Стой! – крикнул Ивась, выходя навстречу серому.
Парень поднял голову и оскалился. Ивась невольно попятился: в глазах серого плескалось безумие. И ещё много ненависти.
– Ты! – зарычал парень. – Это ты её убил!
– Я никого не убивал.
Парень не слушал. Он выхватил хлыст и прыгнул вперёд.
Ивася спасло от удара то, что противник торопился. Силовой шнур наискось срезал верхушку ближней ёлочки, ободрал её до половины и запутался в более толстых нижних ветвях. Парень почему-то не выключил хлыст и, пытаясь освободить, судорожно дёргал его. Луиджи выскочил сзади и ударил его под колени. Серый упал, выпустил оружие, перекатился в сторону и кошкой вскочил на ноги.
– Убью! – закричал он и снова кинулся к Ивасю. Теперь он грозил не то стамеской, не то длинной отвёрткой.
Ивась отшатнулся. Парень в сером мундире проскочил мимо, зацепился ногой за корень и влетел лицом в сплетение ветвей и сучьев. Ивась рванул к нему, готовый крутить руки, но серый не шевелился.
Подошёл Луиджи, взял парня за плечи, потянул с усилием, перевернул. Голова серого безвольно мотнулась.
Боец рядом гулко сглотнул.
– Готов…
Лицо парня заливала кровь, в правую глазницу вонзился острый сук.
– Битые попечители! – выругался Ивась. – Ненавижу хлысты. И людей с хлыстами ненавижу! Уходим. Нам ещё много куда успеть надо.
Варя тоже слышала взрывы и тоже приняла их за гром, но не обеспокоилась. Что с того, что солнце светит? Гроза бывает и при чистом небе.
Пока пудинг отдыхал на холоде, она решила сделать мужу сюрприз и набрать грибов сама. У него много работы, наверняка не до того будет, а она знала поблизости от дома пару хороших местечек…
Первое кто-то успел выбрать, Варя удивилась, ведь людей в округе жило мало, из них грибников только они с Сёмой. Пришлось добираться до второго, за болотцем. Там опята ещё сохранились в целости, Варя нарезала полную корзинку, но времени потеряла немало и к дому повернула уже в сумерках.
На выходе из леса она услышала громкие голоса. Что-то случилось в её отсутствие? Варя прибавила шаг и выскочила к дому. Сначала ей показалось, что она сбилась с дороги. Вдоль обочины ходили люди из дорожного управления, несколько синих стояли на месте их жилища. Пахло дымом и копотью и ещё чем-то кислым и незнакомым. Дорога вспучилась, и сейчас над ней медленно плыла ремонтная платформа. Рядом нависал носом над ямой мобиль Семёна.
Варвару увидели, два человека направились к ней. Городские. Варя узнала одного из них, высокого усача четвёртого ранга.
– Что здесь случилось, Сергей? – растерянно спросила она. – Авария? А где мой муж?
– Ищем, – коротко ответил знакомец. – Он здесь был, это точно. Вон и машина его…
С другой стороны дороги, за поляной, началось внезапное оживление. Из леса показались ещё двое, за ними плыли носилки. На носилках лежал какой-то длинный мешок.
Сердце Варвары затрепетало от дурного предчувствия, ноги ослабли.
– Сёма?
Спотыкаясь, она побежала к носилкам. Люди по сторонам смотрели криво или отворачивались, не желая встречаться взглядами.
– Сёма!
Подбежав, Варя рванула клапан мешка.
– Сёма… – в глазах у Варвары потемнело, мир опрокинулся и погрузился в темноту.
Её привели в чувство.
Сергей задавал какие-то вопросы, Варя невпопад отвечала. Перед глазами стояло чужое, мёртвое лицо мужа с кровавой раной на месте левого глаза.
– …ничего нельзя было сделать, – говорил кто-то, – …реаниматор не помог бы… даже если сразу… разрушено…
Кажется, это говорили про Семёна! Варя не могла поверить… Вот только он был жив, смеялся и шутил, спорил с её отцом, рассказывал что-то с жаром!.. Этого не может быть, это неправда! Она помнит его дыхание! Помнит тепло его рук!
Варя закричала! И тотчас же, словно только этого крика и дожидался, раздался свист, а следом грохот. Ударной волной Варю сдуло со складного стульчика. Лёжа на земле, она видела, как один за другим вырастали из земли бурые кроны взрывов, как падали вокруг люди; одни оставались лежать неподвижно, другие пытались подняться и бежать. Видела, как Сергей зажимал правой рукой обрубок левой, видела розовую кость и струи крови между пальцами.
Разинутые в крике рты, огонь, куски человеческих тел. И всё это в мёртвой тишине… Она снова потеряла сознание. Теперь — надолго.