— Мне пришло очень интересное донесение. По словам моей разведки, ты провёл ночь на постоялом дворе «Очаг» в городе Лесовысь.
Растянутый между двумя столбами человек вздрагивает, скрипят натянутые цепи. Во время экзекуции он только жмурился, кусая губы, и Тёмный Властелин усмехается, видя в этом вечно твердом взгляде отчаяние. Тянет довольно:
— Что ж, разбираться с укрывателями моя стража умеет… Или, быть может, ты обманом проник в их дом?
Глаза пленника блестят, лицо кривится в муке. Тёмный Властелин любуется этой пыткой — лучшей из всех. Для Героя, справедливого, светлого, невыносимо как лгать, так и знать, что из-за него погибнут невинные люди. Два железных прута лежат в жаровне, пленнику остаётся только решить, который из них он сам, добровольно возьмёт в руки. Какое из двух страданий будет жечь его изнутри верней, чем приложенное к коже клеймо.
Для его мучителя нет никакой разницы. Если Тёмный Властелин захочет — он в любом случае сможет притащить сюда этих людей и хоть кожу с них содрать на глазах у дерзкого, посмевшего восстать против него.
Они оба это знают.
Было тошно. Заката качало, и он позволил себе просто перестать держать равновесие, упасть на колени перед магистром. Замер, всё ещё глядя в глаза, полыхнувшие торжеством. Медленно, через силу опустил голову, склонился к красному плетению ковровой дорожки. Выдавил слова, как яд из раны:
— Пощадите Залесье. Эти селяне ни в чем не виноваты.
Он кожей чувствовал чужие взгляды, удивлённые, презрительные. Услышал, как встал магистр, прошелестела мантия по ступеням. Прозвучал прямо над головой голос:
— Все в чем-нибудь виноваты, тебе ли не знать.
Высокий и чистый, но почему-то не такой красивый, как раньше.
Закат закрыл глаза. Он не должен был спорить, это бесполезно. Нужно было просто…
— Пожалуйста, пощадите Залесье. Умоляю.
Магистр насмехался. Закат не слушал, повторяя раз за разом, распластавшись у его ног — пощадите. Умоляю, пощадите. Что угодно, только пощадите. Делайте со мной что хотите, пожалуйста, но пощадите Залесье. Пощадите.
Его пнули, свалив на бок, и Закат замолчал, тяжело дыша. Перед глазами плавало алое марево, придававшее сил, такое густое, такое яркое, что казалось — он может убить здесь всех голыми руками. Но это было ложью. Он не мог. А любой его рывок, любой знак того, что он не сдался, вызвал бы продолжение этой страшной игры, которую он больше не мог выносить.
Он заставил ярость погаснуть, хоть это и лишило его последних сил. Лежал на полу, почти не слушая слова магистра, только сжался плотней, когда его снова походя пнули тяжелым сапогом.
— Ладно! Мне противно прикасаться к тому, что было осквернено тьмой. И я уважаю мольбу, даже исходящую от врага. Мы ведь должны быть милосердны, не правда ли?.. Ты благодарен мне, Тёмный?
Он промолчал, не в силах снова заставить себя унижаться. Было странно, тоскливо жаль человека, который стоял над ним и требовал благодарности за то, что когда-то считал священной обязанностью света.
Милосердие. Сострадание. Вера в то, что люди невиновны — все, включая слуг Тёмного Властелина и его личную стражу.
Когда-то Герой даже не пытался убить их.
Закат не мог поверить, что за какую-то сотню лет человек может превратиться в свою полную противоположность. В конце концов, сам он менялся гораздо медленней, и всё ещё считал себя просто обычным человеком, серым, а не белым или черным.
Магистр вернулся на трон, пленника снова привязали рядом. Просители сливались в одно лицо, магистр улыбался им, позевывали рыцари. Закат молча смотрел, часто встречая растерянные взгляды горожан. Те тут же отводили глаза.
Наконец, поток иссяк, и некому стало показывать побеждённое зло. Его освободили те же рыцари, которые привязывали утром, отвели в темницу. Поставили у двери кувшин воды, накрыли куском хлеба. Ушли, тщательно заперев замок.
Закат осторожно сел на тюфяк, взял еду. Внутри было пусто и больно.
Что, рок их всех побери, осталось в этом мире светлого, если добро кичится измученным пленником, прикованным в тронном зале?
***
Его разбудил странный шорох, скрежет двери по каменному полу.
— Приподними её! Ну как там, охрана спит?
— Ага. По-моему, твои травки уже работают.
В камеру проскользнули трое: двое в тёмной одежде, с повязками, закрывающими лица, третий в легком доспехе и шлеме с опущенным забралом. Закат приподнялся на локте, надеясь, что всё-таки впервые видит обычный сон. Один из взломщиков подбежал к нему, упал на колени рядом.
— Господин! Вы в порядке? Светозар сказал…
Закат застонал, спрятав лицо в ладонях. Догнали всё-таки. В подземельях Светлой цитадели догнали. Самоубийцы.
— Пожалуйста, уходите.
— Угу, сейчас, — девушка, в которой по голосу легко узнавалась Ро, подошла, закинула его руку себе на плечо, подняла рывком. Со второй стороны придержал Пай. — Вот теперь уходим.
Светозар, в шлеме не имея возможности толком кивнуть, просто пошел первым, указывая путь. Закат старался не задерживать своих спасителей, шел, догадываясь, что, если он попробует спорить, рассвет все четверо так и встретят в камере.
Направлялись они, однако, не к выходу, а наоборот, в глубину подземелий. Вскоре факелы впереди кончились, Светозар достал последний из скобы на стене. Отщелкнул наконец забрало, повернулся к Закату. Посмотрел долго, выругался, но устало, без злости:
— Судьбой забытый дурак.
Обнимать не стал, хотя явно хотел.
— Идёмте уже, — сердито фыркнула Ро. Поддернула Заката повыше, неудачно скользнув рукавом по исполосованной спине. — Я ему тоже много чего сказать хочу, но сначала нужно отсюда выбраться.
***
Шли так быстро, как могли, Закат старался не повисать на плечах Ро и Пая. Они молчали, глядя только под ноги, на каменном полу плясала тень идущего впереди Светозара. Тот начал рассказывать, не дожидаясь вопросов:
— Нас на самом деле четверо, ещё Дичка приехала. Вход в подземелья в гроте на берегу, она там сторожит. Если вдруг кто-нибудь найдет лаз, она пойдет к нам навстречу, предупредит. А я эти ходы ещё ребенком излазил, как свои пять пальцев знаю. Вообще за факелы ходить запрещено, но мне об этом сказали как всем, в одиннадцать, после первых обетов, а в Цитадель подкинули совсем крохой. Я, понятно, времени не терял — тут для ребёнка не так уж много развлечений, а целое подземелье — это страсть как интересно!
Он рассказывал про детство в Светлой обители и Закат был благодарен за каждое слово. Невмоготу было бы идти в тишине, наедине со своими мыслями, а вот так, улыбаясь старым байкам, можно почти поверить, что они снова в Залесье. В безопасности.
— Тут, правда, кое-что обрушилось, — сетовал Светозар, перелезая через упавшую с потолка балку, — никто ведь не чинит. Но всё-таки получилось найти дорогу.
Глянув на едва держащегося на ногах Заката, наконец дал себе волю:
— Дурак ты! Если бы вместе пошли, могли бы просто пробраться и Ро вывести. Её же не мучил никто.
— Могли бы вообще спокойно сидеть в Залесье, — резко отозвалась Ро. — За три луны даже последняя дура сбежать сможет, не так, так эдак.
Помолчали, протискиваясь мимо обвалившейся части свода. Закат споткнулся, его поддержали с двух сторон.
— Понимаешь, я тоже хочу отвечать за себя сама, — уже спокойней и будто бы смущенно объяснила Ро. — Это, конечно, очень красивый жест, сунуться в ловушку вместо другого, но очень глупый. Никто не хочет, чтобы за него умирали. Я не исключение.
— Извини. Я не мог иначе.
Ро только головой мотнула, перехватывая его поудобней.
— Я поняла уже. Ну, считай, мы тоже не могли.
Пай молчал, не обвиняя и не браня. От этого было едва ли не хуже — вспоминалось, как тот просил не уходить без него. Как Закат обещал.
Было бы куда проще, если бы рыцари сразу казнили пойманное зло. Жизнь в обмен на жизнь, и всё.
Теперь же по тоннелям Цитадели брело слишком много людей, каждый из которых предпочел бы умереть вместо других.
Вскоре пришлось сделать привал — устали и спасатели, на одном дыхании прошедшие весь путь к камере и часть назад, и спасённый.
— Ух, отвык я от этих железок совсем, упарился…
Светозар стянул наконец шлем, вытер взмокшие волосы. Пай помог снять остальной доспех, уложить в сумку. Сели у стены, Закату передали флягу. Посмотрели, как он пьёт, медленно перекатывая воду во рту. Пай вдруг отвернулся, полез в котомку. Развернул рубашку, сам аккуратно распорол боковые швы, чтобы можно было надеть и подпоясать, не снимая оковы. Протянул Закату, не дав даже извиниться за ту, прошлую.
— Просто возьмите, ладно? И не попадайтесь рыцарям, хоть в ней, хоть без.
Закат взял, но сразу одеться ему не дали.
— Раз у нас привал, дайте факел. Хоть посмотрю толком, как тебя отделали.
Ро осмотрела его спину, ощупала плечи, хмурясь и сожалея об отсутствии бинтов. Услышав о мази, присвистнула:
— Надо же! Я эту Мирославу помню, она мне еду носила. Светлая на всю голову, но в травках разбиралась — я её разговорила в конце концов. А Солнцеяр ублюдок тот ещё…
Кашлянул Светозар, улыбнулся Закат.
— Может, теперь нет.
— Может. Но Лужу я им всё равно не прощу.
Повисшую тишину снова нарушил Светозар, взялся рассказывать, как они догоняли Заката — выбирали, кто пойдёт, с телегой добрались до ярмарочного села, купили там лошадь. В Лесовыси послушали сплетни о прислужнице тьмы, сбежавшей с костра, и об оборванце, назвавшемся силой зла во плоти. Узнав по описанию Заката и здорово испугавшись, обыскали весь город, увидели плащ Медведя на одном из стражников. Подкараулили и разговорили в тёмной подворотне, напугав тем, что одну «силу зла» пинать легко, а вот четверых посложней.
— Узнали у него, как ты девушку спас и вроде бы выжил. Потом ещё на воротах расспросили… Не знаю, как мы удержались и ни с кем там не подрались. А потом уже, в ближайшем селе, узнали, что проходили бродяги, воду для больного в колодце набирали. Мы от вас тогда здорово отстали, радовались только, что ты вроде живой.
С Ро спасатели встретились у самой Цитадели, которую девушка безуспешно осаждала с тех пор, как её оттуда выкинули.
— Я сразу сказала, что добром тебя не отдадут, но Светозар так рьяно всех убеждал и жаждал попробовать, что я сдалась. Зато потом никаких вопросов не осталось.
Ключи от камеры спасители просто сняли с крючка рядом с дремлющими стражниками, для верности раскурив сонных травок за углом коридора. Пай смешно показывал, как они махали на дым, чтобы он шел в нужную сторону, и как Светозара чуть не сморило за компанию с охраной. Платки были нужны как раз для того, чтобы не уснуть самим, а вот шлем оказался менее надежной защитой.
Попытались снять кандалы или хотя бы разорвать цепь, найдя слабину в звеньях. Не справился даже Светозар — для Тёмного Властелина оковы подобрали такие, что и медведю не порвать.
— Ничего, когда выйдем — найдём, как эти браслеты снять. В крайнем случае, так до Залесья доедешь, а там уж Гвоздь с любой железкой справится!
Закат слабо улыбнулся в ответ. Тени от факела плясали на стене, искривлялись, превращаясь в знакомые текучие образы.