«…якобы точные сведения о том, что именно несвоевременное
вмешательство светлых во главе с Алиерой Ураганной привело не
только к срыву ритуала перекрестного псевдоединения, проводимого
лично Ману и семью его наиболее одаренными последователями, но
и к уничтожению Пеллаха и обнулению магического фона всей
Ирсиды. Однако я советовал бы вам отнестись к подобным
высказываниям с известной долей скепсиса, а к тем, кто
высказывается наиболее активно — повнимательнее присмотреться
уже с профессиональной точки зрения на предмет выяснения
преследуемых ими целей. Эти люди, конечно, могут оказаться
вполне искренними в своих заблуждениях, но дружественные
идиоты порою ничуть не менее опасны, чем враждебно настроенные
умники. Впрочем, не мне вас учить вашим профессиональным
обязанностям. Вернемся к тому печально известному ритуалу и к
причинам, по которым я сомневаюсь как и в его сути, так и в
возможной успешности. Во всяком случае, при тех вводных
условиях, которые имелись в наличие тогда.
Причина первая и на мой взгляд основная — количественный фактор.
То, что свое экспериментальное единение Ману Бодхисатве
пришлось проводить не с одним партнером, а с семью, уже делало
его практически обреченным на провал. С двумя все относительно
просто: уровень их доверия друг другу может оказаться вполне
достаточным, и тогда все сработает — ну, если верить Ману,
конечно. Один может не доверять второму. Или второй первому. Или
оба могут не доверять — и тогда ничего не получится. То есть один
шанс из четырех, и это мы берем за аксиому правоту Ману, потому
что если уже на этом уровне вводить еще и коэффициент
погрешности основного постулата, то лучше вообще не браться за
расчёты. По сути в случае Единения на двоих вопрос удачности/
неудачности выглядит как с той блондинкой и Синим Драконом на
центральной площади Метрополии: она его там или встретит, или не
встретит. Или встретит, но дракон будет зеленым. Или сама она — не
блондинкой. Все просто.
А если этих партнеров восемь? Во сколько возрастет риск в таком
случае?
Кто сказал: «в шестьдесят четыре раза»? Кто там такой
оптимистичный и умный, сумевший к четвертому курсу выучить
таблицу умножения? А ну-ка покажитесь, хочу посмотреть на такое
чудо. Не хотите? Это вы правильно не хотите, не стоит позорить
преподавателей, так и не сумевших объяснить вам алгоритмы теории
вероятностей. Хотя тут даже не факториал, тут скорее… Ладно, это
сейчас не важно. Да, молодой человек, если вам все еще интересно…
то в итоге получается, что вероятность хотя бы относительного
успеха там составляла менее тысячной доли процента.
Не думаю, что Ману не понимал этого. Не думаю также, что он
считал свое положение, ну или положение темных на тот день
вообще, настолько безвыходным, чтобы хвататься за такую
соломинку. Во всяком случае — не ради единения, пусть даже и
настолько, хм, альтернативного и наверняка сулящего многие
выгоды всем участникам. Ну или полное безумие им же.
И вот тут мы подходим к самому на мой взгляд интересному: а ради
чего он мог рискнуть? Ради какой цели мог посчитать более чем
вероятное безумие и даже гибель себя и своих друзей и
последователей — вполне приемлемой ценой?
И вот этот вопрос, по моему скромному мнению, никак не может не
волновать как настоящего ученого, так и любого, более или менее
озабоченного проблемами магической безопасности.
А Единение… уверяю вас, для него не нужна вся эта мишура,
сложные ритуалы, магические алтари и многолучевые звезды, его
можно достичь способом куда менее драматичным и намного более
приятным. Намного. Да…»
Из факультативной лекции Чжана Ли темного шера Тхемши
для сотрудников Магбезопасности, учащихся в Магакадемии.
«Данный факультатив настоятельно рекомендован и обязателен к
посещению шерами не ниже уровня дуо высший.
Рекомендовано также не сообщать шерам ниже уровня дуо о самом
наличии подобного факультатива».
Из методички для преподавательского состава Магадемии.
Роне шумно выдохнул через нос, не разрывая поцелуя (не дождетесь!), и обхватил Дайма ногами за поясницу, пристраиваясь поудобнее. Прогнулся, на пиках даймовских толчков притираясь членом к его животу, еще раз вдохнул-выдохнул — резко, прерывисто, на грани стона.
И подумал, что к шису.
К шису абстрактные рассуждения про шисовых абстрактных шеров! Они не помогут. Ни шеры, ни рассуждения. Ни даже сам шис. Самому надо. Придумать что-то… Срочно! Пока не стало поздно.
Что-то…
Надо…
О-о-ох…
Прекратить немедленно! Прекратить так бесстыдно и пошло стонать, извиваясь, словно червяк на сковородке, которого всерьез припекло! Соберись!
Хотя… Припекло ведь… о-о-ох…
Прекрати. Соберись.
Надо.
И куда сильнее, чем… О-о-ох… боги… Ладно, ладно, ладно, это тоже надо, очень надо, обязательно надо, но — потом. После того, как хиссов светлый получит свое. Соберись, Рональд! Соберись же, ну!
Роне…
Рональд!
Дыши, думай, быстро.
Это — важно!
Светлый шер не хочет ничего от тебя брать? Это как-то неправильно. Это даже обидненько как-то. Рональду Бастерхази никто не отказывает, если, конечно, Рональд шер Бастерхази снизойдет и приложит усилия… Не хочет, значит, брать светлозадый ублюдок? Ну так это смотря как дают!
Давать Роне умел. И еще как умел! Хоть ту же Ристану спроси, полковник Магбезопасности, недолюбовницу свою обожаемую. Много чего интересного услышишь о Рональде Бастерхази. Хотя вряд ли тебе понравится. Или как раз понравится? Что вообще тебе нравится, светлый шер Дюбрайн? Вот так, например… нравится?
Ответный стон и дрожь горячего светлого тела, потного, тяжелого, скользкого, почти вырывающегося из рук. О. Весьма красноречиво. Значит, нравится. Что ж, тогда продолжаем…
Роне прошелся кончиками пальцев по горячим и мокрым от пота бокам полковника МБ, по его рельефной спине и, сдвинув собственные ступни под дюбрайновские ягодицы (и заслужив еще один рваный полувздох-полустон), вернулся к уже найденной наиболее чувствительной зоне. Вот тут, чуть ниже поясницы. И удовлетворенно ощутил, как светлый содрогается всем телом от легчайших прикосновений.
Все ведь на самом деле очень просто, если знаешь две вещи: где и как.
Роне знал.
Нажал посильнее, пощекотал, надавил, потянул кожу, прошелся пальцами между ягодиц. Дайм застонал снова и слегка сбился с ритма. Запрокинул голову, тяжело дыша. Похоже, светлому полковнику как-то вдруг стало резко не хватать воздуха, тут уж не до поцелуев. Что ж, прекрасно, это освобождает Роне язык, нужный для другого. Роне ведь отлично владеет языком… Во всех смыслах.
Целовать и одновременно улыбаться довольно сложно, но улыбка так и лезла на бесстыдно распухшие губы (выглядят, наверное, мерзко, словно раздавленные вареники с вишней, но до чего же приятно ноют, обласкано так!). Роне слизнул выступившие на напряженной шее светлого мелкие бисеринки пота (м-м-м… божественно! так вот, значит, каковы на вкус полковники МБ), выгладил языком угол челюсти и идущую наискосок вниз мышцу, чуть приминая зубами. Но только чуть. Спустился к ключице. Прикусил. Потерся носом о впадинку.
И еще ниже, чтобы уже всерьез заняться соском. Лизнуть, покатать на языке, лаская и дразня. Втянуть поглубже, прикусывая…
Дайм заскулил как-то странно, через нос, засучил ногами, забился так отчаянно (Роне едва удержал, обхватив не только руками, но и ногами как можно плотнее, еще глубже насаживаясь и в следующий же миг почти слетая), что на какой-то миг показалось: вот сейчас… Но Дайм сдержался, замер, придавив всем немалым весом, лишь крупно дрожал и дышал быстро-быстро, словно загнанный, почти полностью выйдя из Роне и вцепившись ему в плечи так, что наверняка останутся синяки. А потом повернул голову и неловко ткнулся губами в ухо со слабым и почти беззвучным: «Ро-о-оне…», от которого Роне наверняка неудержимо выплеснулся бы прямо в штаны, если бы не зажал закаменевшие яйца в ментальном кулаке… ну и если бы те штаны на нем были.
Дайм еще раз глубоко вздохнул, отчего по всему телу разбежались горячие мурашки. Потерся носом. Задышал ритмичней, шевельнул бедрами…
И Роне понял, что пора.