И таким образом мы поняли, что убийца — его сын, Майкл!
Эйдан Келли посмотрел на своё отражение в зеркале и скептически хмыкнул. Речь пока что откровенно не получалась, вопреки всем его стараниям. Эйдан вздохнул и отпихнул ногой ехидно заскрипевший скейт.
— И без тебя разберусь, старая ты деревяшка.
Он вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнул, понял, что старается оттянуть неприятный момент, посчитал до десяти про себя, снова выдохнул и начал заново:
— Капитан! Мы с Норвудом прибыли на место через полчаса после поступившего вызова, потому что 35-ая и 17-ая были перекрыты. И да, я бы мог использовать дополнительные средства передвижения, — Эйдан покосился на скейт, смирно лежавший в углу комнаты, — но мой напарник не смог бы, а в прошлый раз вы не одобрили наше разделение. Фух.
Репетиция речи давалась тяжело, но Келли держал в голове пословицу одной из своих дальних родственниц, которая всегда говорила: «Тяжело в учении — легко в бою». И действительно, в академии было тяжелее, чем на работе, в школе было тяжелее, чем на работе, так что в целом тётя была права, разве что слегка ошибалась временем, когда рассказывала про бои на Narochi, о которой Эйдан никогда не слышал.
Келли понял, что отвлекся, плюнул (фигурально, у него всё-таки были манеры) и продолжил:
— А сын вел себя совершенно нормально, поэтому мы со спокойной душой поехали за ордером на видеозапись с камер охраны в их здании. А когда вернулись у неё оставалось крови литра три. И я…
Келли задумался, сбиваясь на том же месте в четвёртый раз из всех четырёх попыток. Не было способа объяснить это нормально, по-человечески, доступно для того, что не чувствовал запаха силы в крови.
— И у меня снесло крышу! — нет, не вариант, сленг, а капитан этого не любит. С другой стороны, когда он узнает, как облажался Келли, ему будет не до сленга. Эх.
— И я потерял голову! Норвуд носился по квартире, рассчитывая на то, что мы спугнули убийцу, звонил медикам, проверял, всё ли в порядке с её сыном, а я просто сидел и смотрел на неё, на эту рваную дыру на её боку, почти под мышкой. Кровь уже лилась медленно, сочилась сквозь одежду, пропитывала воздух железом, делала его тяжёлым и непригодным для дыхания. И в этот момент, капитан, я должен был сопоставить рану тринадцатилетнего подростка, то, как он практически ничем не пах. Я должен был понять, капитан, я не в первый раз встречаю упыря, хоть они и редки здесь, в отличие от Европы. Я, в конце концов, должен был оказать ей первую помощь!
Из-под кресла донесся жалобный скрип, Келли замолк, провел рукой по лицу, стирая пот, и присел на корточки перед скейтбордом.
— Жалеешь меня?
Скейт молчал, как и полагается честному спортивному инвентарю.
— Ну и молчи, деревяшка. Давно пора на ролики переходить, доски уже сто лет как не в моде, — Эйдан посмотрел в сторону скейта, поморщился и проговорил по слогам, — буквально сто лет, мне тётя Мэриэнн рассказывала.
Он задумчиво почесал подбородок, на котором от невнимательности опять выросла щетина, и продолжил убеждать самого себя в зеркале:
— В конце концов, она потеряла больше половины своей крови! Её тяжело было спасти. Тем более, что у неё была третья, не самый лучший вариант для переливания… Ладно, хорошо, — вслух признался Келли, — я проебался. Я попробовал её кровь. Самую капельку, я где-то вымазал палец и бездумно сунул его в рот. Или мне только казалось, что бездумно? Она пахла одуряюще, я не понимал тогда и до сих пор не понимаю, как Норвуд мог спокойно стоять рядом и звонить 911. И да, он увидел. Я ещё облизывал фаланги, когда Ричард повернулся и застыл на мгновение, посмотрел мне в лицо с ужасом — господи, да он так не смотрел на меня, когда увидел изменение — и оттянул меня от женщины.
Я едва мог говорить.
Келли опустил голову и уткнулся макушкой в зеркало. Как объяснить то, что можно только почувствовать? Тепло на коже, жажду, смех? Не было слов, описывающих то, что произошло с ним в той маленькой квартире на окраине Чикаго.
Эйдан почувствовал, как неслышно подъехавший скейт легонько ткнулся в его ногу.
— Спасибо, приятель, понимаешь, — теперь Келли рассказывал свою историю скейту вместо зеркала, — я бы выдержал, если бы не полнолуние. Да что там, мальчик бы выдержал! Но всё так неудачно сложилось, фаза луны, экзамены в школе, отец, изменяющий его матери. Для Майкла было слишком много эмоций. И я почувствовал в крови второй жертвы его страх. Он пил неряшливо, искусал ей весь бок, я чувствовал вкус его слюны, и всё во мне вставало на дыбы. Моя суть не предполагает открытого столкновения с хищником, тем более таким сильным хищником как упырь. В такие моменты всем нам — не надо считать меня трусом — хочется спрятаться, измениться, уйти и забыть об этом.
Но… Мне помог Ричард. Наш славный малый, стопроцентный человек, максимально глухой ко всему сверхъестественному. Он обнял меня, представляешь. Решил, что я переживаю из-за женщины, успокаивал меня тем, что скорая практически приехала. Гладил по волосам. Только из-за него я смог выпасть из ступора и кое-как объяснить ему, что нужно искать ребёнка, что он может быть опасен. Хотя, возможно, это лучше оставить вне рапорта. Внеуставные отношения и всё такое, да?
Скейт неуверенно крутанул передним колесом, предлагая хозяину самому решить эту моральную дилемму.
— Никакой от тебя помощи, конечно.
Келли шмыгнул носом, прошёлся взад-вперёд, шлепая босыми пятками по плиточному полу. Сел у стены, поджав ноги к груди.
— Остаток истории я знаю, по словам партнера. Ричард нашел Майкла на лестнице, он был не в себе, весь в крови и со «взрослыми» зубами. Этого было бы достаточно для дела, но парень сам рассказал, что произошло. Ему было страшно, ведь он не знал. Всё время твердил, что ему жаль, и он не хотел. В общем, так мы и узнали, что убийца — их сын, Майкл.
Келли встал и расправил затекшие плечи. В этот раз получилось не так уж и плохо, главное, чтобы Норвуд не оплошал со своей частью, и, возможно, он обойдётся выговором без отстранения. Лишь бы он не упоминал тот момент с… Кхм… Объятиями. А то отдел будет вспоминать эту историю до следующего Белтейна, да и было в этом что-то личное. Что-то, чем Келли был согласен делиться только с партнёром.
— Я люблю тебя! — сказал Норвуд и швырнул кружку в стену перед собой.
Келли, занятый пончиком с глазурью, едва успел увернуться.
— Ты хочешь об этом поговорить? — осторожно поинтересовался он, краем глаза посматривая на кофейные потёки рядом с фотографией, где их отдел был запечатлён в безумных хэллоуинских нарядах.
— Нет! Не хочу!
— Не стоит воспринимать всё в штыки, тётушка Делма всегда говорит, что…
— А мне насрать на твою тётушку Делму! Никто не может получить желаемое просто и без конфликта!
Норвуд стукнул кулаком по столу, отчего сиротливо лежащий надкусанный пончик подпрыгнул, а травяной чай по рецепту тётушки Эрин выплеснулся из стакана, и с суровым лицом вышел, напоследок хлопнув дверью. Келли вздохнул, провёл над лужицей ладонью, бормоча что-то вполголоса, и когда рябь спала, а в отражении показалась лаборатория, обеспокоенно спросил:
— Ребята, когда вы сможете синтезировать антидот? Всё становится только хуже.
— Так, ещё раз, и помедленнее, как для умственно-отсталых индивидуумов, — Ричард смотрел через дым костра на Эйдана.
— Ээээ… ну ладно, — сдался тот. — Короче, она мне не тётушка в прямом смысле, не сестра ни матери, ни отцу. Но родня, причем близкая. И честно, я и сам не знаю, просто всех зову тётушками и дядюшками, кто мне не мать, ни отец, и не братья-сестры. А ещё, дедушек и бабушек я отличаю.
— А древо нарисовать? Генеалогическое? — предложил Ричард.
— Это не дерево, а ебаный куст, где всё перепутано! Ты думаешь, я по молодости не пытался? Сценаристам «Династии» и «Санта Барбары» и не снились эти вотэтоповороты, которые у нас в родне приключались… Один мой кузен сам себе дедушкой приходится и не спрашивай меня, КАК это получилось у него!
— Ну вы, блин, даёте, — пробормотал Ричард, прутиком выкатывая из горячей золы картошину. Напарник уверял, что это вкусно, вот так вот запечь картошку и потом её есть. Правда, как именно надо есть приготовленную таким образом картошку, Ричард не знал и ждал, пока Эйдан ему покажет.
— В общем, тётушке в своё время вожжа под хвост попала, и она отправилась в гости к нашей дальней родственнице. Очень дальней, почти все связи потеряны. Никто даже не помнит, как её зовут, а местные её Хозяйкой Медной горы кличут, — Эйдан перестал дирижировать своим прутиком, которым, по-видимому, пытался обозначать родственные связи, и тоже выкатил из золы картошку. — Ну и влюбилась тут в местного ползучего. Их тут целый клан — и все за золото отвечают. Но так-то бы фиг моя тётушка с ним в брак законный вступила, да как раз тогда у главы клана человек дочку умыкнул, вот он и бросил сунувшемуся в недобрый час женишку что-то вроде «хоть женись, хоть замуж выходи, только не мешайся!». Потом, конечно, пошумели-поскандалили, когда обнаружили, на ком он женился, но всё ж законно, так что смирился клан.
— А что с дочкой стало, вернули её обратно? — полицейский в Ричарде никогда не дремал.
— Неа, очень уж она того парня любила, а он её, хорошо спрятались, не смог отец её притянуть обратно. Я тебе потом покажу их остров, как по грибы пойдём, — Эйдан разломил свою картошку, посолил её и начал есть прямо так, выгрызая печёную мякоть из кожуры. Ричард последовал его примеру, ужасаясь про себя негигиеничности способа еды. Зачем и куда нужно ходить по грибы, он решил не спрашивать. Может, они просто съездят в соседнее село в магазин. Или на шампиньоновую ферму. Могут быть в России шампиньоновые фермы? Могут. Так что он будет пока считать, что поедут они на ферму.
Ричард погрузился в изучение инструкций, по которым ему следовало сдать тесты. Насколько он знал, Эйдану Келли предстояло выполнить то же самое — что было довольно бессмысленно, учитывая сложные отношения этого фейри с какой бы то ни было техникой. Даже холодильник ему открывал кто-нибудь из сотрудников, иначе он рисковал прищемить себе пальцы. Грязную одежду Келли сдавал в прачечную, а полом в его доме занимался моющий робот-пылесос, лично запрограммированный Норвудом. С ноутбуком Эйдан более-менее поладил — после того как Лис наклеила на него одной ей известные символы и разрисовала ими же мышку. А сейчас он, как и его напарник, старательно изучал инструкции по электробезопасности и пытался сдать тесты, которые обязаны были сдать все сотрудники.
Ричард нажал последнее «Отправить» и только после этого обратил внимание на еле уловимый стон, который раздался со стороны Келли. Ричард прислушался — тихий звук повторился. Повернув голову, он увидел, как напарник пытается размять пальцами шею. Судя по ещё одному стону — безуспешно.
— Келли, ты в порядке?
— Нет! Шея затекла. Чёрт, как вы, люди, целыми днями просиживаете за этими штуковинами?! — он кивнул на ноутбук.
— Шея затекла? — удивлённо переспросил Ричард. — Разве у фейри такое бывает?
— Когда они долго выглядят как люди среди людей — то бывает, — проворчал Келли. — Ладно, сейчас разомну, — он потряс в воздухе правой рукой, чтобы расслабить её, и снова потянулся к шее.
— Позволь мне, — попросил Ричард. — Только знаешь, что? Ляг на диван, так мне будет удобнее. И сними толстовку. А футболку оставь.
— Ты уверен, что знаешь, как надо? — недоверчиво спросил Келли, впрочем, послушно растягиваясь на диване. — Я же не человек.
— Я аккуратно, — пообещал Ричард. Келли пошевелился, устраиваясь поудобнее, и из-под футболки, прикрывающей спину, показался край чёрных кружевных трусов, которые смастерил для него напарник. — В школе я не только шитьём занимался, но и отходил на курсы массажа. Одной мисс Виктории было недостаточно для внеклассного компонента. Только не засни, хорошо?
Келли пожал плечами — уж чего-чего, а спать ему сейчас совсем не хотелось.
— Сначала может быть немного больно, — предупредил Ричард.
Келли зажмурился и стиснул зубы, готовясь стоически претерпеть манипуляции, которые над ним будет производить напарник. Но ничего страшного не случилось. Пальцы Ричарда осторожно массировали напряжённые мышцы, в результате чего те постепенно расслаблялись. Келли чувствовал, как от шеи к плечам разливается приятное тепло… Слова напарника «это называется воротниковая зона» долетели как будто издалека…
— А обещал, что спать не будешь, — вздохнул Ричард и покачал головой: похоже, массаж на фейри, долго находящегося среди людей, действует так же расслабляюще, как и на человека. Но это явно не на долго: ближайшая поездка в Холмы на юбилей к очередной тётушке вернёт Келли к его истинной натуре. Укрыв напарника толстовкой, Ричард сел за его ноутбук, чтобы сдать тесты. Всё равно правила по электробезопасности ему придётся показывать Келли лично — любопытный фейри не успокоится, пока не увидит всё своими глазами.
Ричард закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Он опять смотрел видео с протестов, тревожась, злясь и переживая за Келли. Медиа стримили происходящее 24/7, и прямо сейчас на экране полицейские избивали какую-то репотёршу. Вот уже третий день его партнер уходил на протесты сразу после работы, оставляя Ричарда болтаться в неизвестности до следующего утра. Да, полиция применяла только резиновые пули, но Норвуд как никто знал, что с близкого расстояния они могли быть очень опасны.
Идиота Келли не останавливало ничего — ни опасность быть на фотках и видео и лишиться работы, ни возможность попасть под горячую руку полиции. В которой у Келли была куча знакомых, что тоже не способствовало сохранению инкогнито. Ричард понадеялся, что он хотя бы изменяется, но зная напарника, не слишком на это рассчитывал. Келли верил в то, что правду нужно говорить от своего лица. В прошлый раз ему за это неплохо влетело от капитана на том протесте пролайферов. Ричард не понимал, в чем суть. У Эйдана в большинстве случаев не было матки вообще, какая ему была разница? Зачем ему эти аборты, гринпис, прайды, чёрные жизни? Ну, может, с прайдами Норвуд поспешил, но в остальном желание напарника ввязаться в любую социальную инициативу раздражало. Жил бы Келли в девятнадцатом веке — он бы и с феминистками вышел.
Раньше это не слишком волновало Ричарда, но в этот раз все было по-другому. Келли по сути протестовал против него. Писал твиты о том, что все без исключения копы плохие, кричал о том, что в этой стране нет справедливости. Для Норвуда это было личное. Он с ужасом представлял, что будет, если они с Келли окажутся по разные стороны баррикад. Ричард просто не сможет исполнить свой долг, не подойдёт, не ударит, не распылит в лицо перцовый баллончик. Оторопь брала от мысли, что они настолько сблизились и теперь у Норвуда есть человек, который стоит между ним и его убеждениями.
Как вообще Келли мог так поступать? Он же сам коп! Да, он надевает форму только на редкие награждения, но он это не делает его менее полицейским. Не делает его менее ответственным за происходящее? Ричард совершенно запутался и решил лечь спать пораньше.
А на следующее утро в новостях появилась фотография Эйдана, стоящего на сгоревшей полицейской машине. У него в руке был американский флаг, лицо в копоти, и этот взгляд. Не смотря на дорожки слёз на щеках, Келли смотрел вперёд, уверенно, так, как будто бы действительно видел будущее без несправедливости.
У Ричарда по спине пробежали мурашки, и он вдруг понял, что за что бы ни боролся Келли, Ричард будет защищать его право делать это. И кажется, начать придётся прямо сегодня с разговора с капитаном, который отправил ему уже семь яростных смс.
Норвуд стоял и философски рассматривал поле, по которому бодро гнал трактор с картофелекопалкой. Возле его ног стояли два неприлично блестящих оцинкованных ведра и лежал тюк из мешков. Второе ведро предназначалось Эйдану, который куда-то свернул по дороге, сказав, что сейчас будет. Но пока его не было. И Ричард стоял и размышлял о том, что с его стороны было опрометчиво соглашаться на помощь одной из тётушек Эйдана с огородом. Ну, или сначала выяснить размер того огорода. И его географическое местоположение.
Тракторист помигал ему фарами и укатил по грунтовой дороге в сторону дома. Ричард помахал ему вслед рукой и взялся за ведро. Картошка сама в мешки не уложится, однако. Он уже успел собрать два мешка, когда из зарослей кустов рядом с полем выскочил Эйдан.
— Во, смотри, что я нашел! — напарник радостно улыбался и протягивал нечто крупное, продолговатое, всё обернутое листьями. — Чисти и ешь! Это такая вкуснятина!
При ближайшем рассмотрении нечто оказалось початком кукурузы. Не спелой, несмотря на сентябрь. Ричард поколебался, но последовал примеру Эйдана и впился в початок зубами. Оказалось, это очень вкусно. Они обгрызли ещё по початку, выкинули остатки в кусты и занялись картошкой.
— А где ты её взял, кукурузу эту? — поинтересовался Ричард, вываливая в мешок очередное ведро.
— На соседнем поле местный фермер садит её на силос коровам, — пояснил Эйдан, придерживая мешок. — Но ты не думай, что я её украл, он ведь там специально клин оставляет для того, чтобы дети и всякие вроде нас её таскали. Там и табличка есть.
Ричард не особо поверил объяснению про специально оставленный клин. Хотя… страна-то другая, тут все возможно.
— Так, как дойдём до конца полосы, отдохнём, а потом я буду грести картошку, а ты — держать мешки, — распорядился Эйдан. — Вроде бы так быстрее дело идет, чем каждый чирикается с ведром и мешком.
— Одобряю, — кивнул Ричард.
***
— Мам, смотри, папа мне фотки прислал со своего отдыха! — Ребекка подбежала к Веронике и протянула телефон. Женщина пролистала присланные снимки, посмеялась над ними и вернулась к приготовлению салата, пытаясь понять, зачем получать визу и лететь целый день в Россию, на какой-то Средний Урал, чтобы там собирать картошку на каком-то поле в лесу всего на пару дней.
С Эйданом что-то случилось, и он весь покрылся цветочками. Решать проблему, как обычно, предстоит Ричарду Норвуду. Обычному, слабому и глупому Ричарду Норвуду, который стоит сейчас как истукан над лежащим Келли и обмирает от ужаса. Тупица! Кретин! Действуй, а не думай, безмозглый урод!
Норвуд наконец заставил себя сдвинуться с места и упал на колени рядом с Эйданом:
— Келли, ты меня слышишь? Можешь говорить? Что случилось?
Эйдан едва кивнул в ответ на первые два вопроса, а к третьему даже нашел в себе силы приподнять голову, глянуть на покрытые размытыми розовато-фиолетовыми рисунками предплечья, потом на Норвуда и очень аккуратно снова положить голову на пол.
Цветы появились теперь и выше локтя.
— Это что, сирень?
— Вереск… Пришёл за мной… Давно не был… До…
Сиреневый побег протянулся из-за ворота рубашки к мочке уха.
— Тихо, лежи и молчи. Дома давно не был? Кто у вас там так озверел, что так зовёт?!
Говоря это, Ричард спешно выдергивал ремень из брюк, вытряхивал из карманов железную мелочь… Ручка, которую он носил в кармане рубашки, зацепилась, Норвуд стянул рубашку через голову и бросил на пол. До холмов он, конечно, доедет на машине, а там будет неудобно избавляться от холодного железа. Вывел тачку из гаража, бросил на переднее сиденье скейт, открыл двери и вернулся в дом.
Ричард аккуратно, без лишних движений поднял напарника на руки, удивившись ещё более лёгкому, чем обычно, весу и непривычному цветочному запаху. Келли, до того напряжённо-неподвижный, как-то вдруг обмяк у него на руках.
Дорогу он помнил скверно, но старался об этом не думать. Если ехать достаточно быстро, то дорога сама найдет тебя…
Когда вдалеке показались Те холмы, Норвуд свернул с трассы и несколько минут ехал по грунтовке, пока машина не начала едва заметно дрожать. Тогда он остановился, снова взял Келли на руки, кое-как подхватил скейт и пошел. Эйдан, кажется, был невесомым, а вот скейт тяжелел с каждым шагом.
Ричард не знал входа, но холмы расступились сами собой. На пороге стояла пожилая, но всё ещё красивая женщина с тряпкой в руках. Женщина была явно очень рассержена, а с тряпки капала грязная вода. Не успел Ричард опустить Келли на землю, как тот получил этой тряпкой прямо по лицу.
— Эйдан, бессовестный ты негодяй! Если я, — мокрый шлепок, — ещё раз, — мокрый шлепок, — буду одна наводить порядок перед первым летним полнолунием, то цветочками ты не отделаешься!
Норвуд обессиленно сел прямо на землю и вдруг расхохотался. Тётушка с племянником обернулись к нему: тётушка удивленно, а Эйдан с явным облегчением.
— Какое же счастье, что завтра у меня отпуск!..
Майкл прошёл по инерции несколько шагов вперёд. Джеймс остановился, задумавшись — впоследствии окажется, что именно это его и спасло. А пока он спросил:
— Могу я задать вопрос?
— Разумеется.
— Ты не искал встречи с ним?
— С кем?
— С твоим другом детства. Про которого ты мне сейчас рассказал. Я прочитал в одном из твоих интервью, что его звали Эван.
— Эээээввввввааааааннннннн… — вдруг прошипел Майкл. Его голос прозвучал странно, как будто он залез в пустую бочку и бубнил оттуда, поэтому Джеймс заволновался:
— Прости, если это задело тебя, я не хотел! Майкл, в чём дело? Что с тобой? — Джеймс шагнул было к нему, но тут же остановился. — Майкл, что происходит?!!
Джеймс инстинктивно попятился. И не зря: черты Майкла, резко крутанувшегося на сто восемьдесят градусов, вдруг смазались, превращаясь в цветные пятна, точно кто-то неаккуратным и резким движением смешал краски на холсте. Изменениям подверглось и тело. Вместо спортивного, подтянутого Майкла Джеймс увидел уродливого монстра, похожего на гигантского паука, который с мерзким шипением протянул к нему свои тонкие, покрытые серым мехом, лапки. Фасеточные глаза буравили Джеймса немигающим взглядом. Из щели, служившей монстру ртом, закапала вонючая слюна. Джеймс закашлялся. Его ноги словно приросли к асфальту, и он не мог сделать ни шага. Почуяв, что жертва не готова сопротивляться, монстр медленно двинулся вперёд.
— Стоять, полиция!! — раздался вдруг крик за спиной Джеймса. Метнувшись к стене ближайшего дома, он оторопело наблюдал, как два человека в защитных халатах и в латексных перчатках выскакивают из машины и стреляют в монстра из пистолетов. «Паук», пройдя несколько шагов, рухнул на асфальт, дёрнулся и замер, нелепо раскинув лапки. Один из полицейских вытащил из багажника чёрный мусорный мешок. Второй в это время держал монстра на прицеле. Вдвоём они затолкали «паука» в мешок, прилепили этикетку с номером и убрали в багажник. Затем сняли халаты, перчатки и, сложив всё это в полиэтиленовый пакет, кинули в машину на заднее сиденье.
Джеймс, сглотнув, усилием воли заставил себя удержаться на ногах, а не сползти по стенке. Полицейский, одетый в рваные джинсы, чёрную футболку с белым черепом и тёмно-серую толстовку, подошёл к нему.
— Эйдан Келли, Тринадцатый отдел, — представился он, вынимая из кармана удостоверение и раскрывая его. — Вы в порядке?
— Д-да…
— Монстр вас не ранил?
— Н-нет…
— Наши специалисты поработают с вами. Сделают так, что вы всё забудете. Это не причинит вам вреда.
В Джеймсе мигом проснулся профессиональный писатель:
— Нет, нет! — воскликнул он с энтузиазмом, неожиданным для того, кто только что пережил нападение фантастического монстра.
— В таком случае, вам придётся проехать в отдел и дать подписку о неразглашении.
— Без проблем, — охотно согласился Джеймс, твёрдо зная: сегодняшнее приключение он обязательно опишет в одной из своих будущих книг — разумеется, завуалированно, чтобы полиция не смогла бы предъявить ему претензий… и чтобы абсолютно все читатели сочли это вымыслом. Когда он садился в машину позади водителя, то заметил скейт, валяющийся на соседнем пассажирском сидении.
Рабочий день уже закончился, поэтому в здании полиции было тихо. Джеймсу показалось, что у дежурного из-под форменной куртки торчат два лисьих хвоста, но он решил, что ему померещилось из-за особенностей освещения. К тому времени на улице окончательно стемнело, и в здании полиции автоматически включились энергосберегающие лампы.
Подписав необходимые бумаги, Джеймс вышел из кабинета Келли и его напарника Ричарда Норвуда. Он чувствовал себя превосходно, от пережитого потрясения не осталось и следа. Как будто стакан воды из кулера, который протянул ему Норвуд, содержал вещество, восстанавливающее силы. Джеймс направился к выходу, собираясь вызвать такси на улице, как вдруг услышал своё имя. Голос был удивительно знакомый. Повернув голову, Джеймс глазам своим не поверил:
— Майкл?!!
— Он самый, — отозвался голливудская звезда, мечта практически всех американских девушек. Рядом с ним стоял парень, похожий на полицейского Эйдана Келли. — Познакомься — Эван, мой друг детства.
— Эйдан сказал, что они долго охотились за этим монстром. Искали в Чикаго, а он перебрался в Лос-Анджелес, кто бы мог подумать! Вы молодчина, Джеймс, что догадались отступить от него подальше, прежде чем активировали детрансформацию.
— Активировал… что?
— Вы назвали кодовое слово — «Эван». То есть моё имя. Из-за этого монстр, который притворялся Майклом, принял свой истинный облик и чуть было не слопал вас.
— Почему ваше имя? — изумился Джеймс.
Эван нахмурился:
— Поверьте, лучше вам этого не знать.
— Ты же писатель, — совершенно серьёзно добавил Майкл, тоже обращаясь к Джеймсу, — придумай что-нибудь в качестве объяснения.
— Ну, мне пора, — торопливо сказал Эван, — время уже позднее, а я обещал Эйдану, что загляну к нему, когда всё закончится. Рад был познакомиться с вами, Джеймс! Пока, Микки!
— Тебя отвезти? — спросил Майкл, когда они с Джеймсом остались одни.
— Я собирался вызвать такси, но… пожалуй, да, отвези.
Дежурный, у которого как будто бы в самом деле имелось два лисьих хвоста, выдал им пропуска на выход, и они покинули здание Тринадцатого отдела.
— Зачем этот монстр притворялся тобой? — спросил Джеймс по дороге на парковку.
— Он пронюхал, что я оказался в гостях на Той Стороне, у фейри, и занял моё место здесь. Меня никто не хватился, поскольку все думали, что он — это я. Он питался эмоциями. Голливудский актёр имеет тысячи фанатов — представляешь, сколько людей его «кормили»!
Джеймс похолодел.
— Как долго я общался с монстром? — спросил он.
— С момента нашей последней встречи.
— Подожди, так всё это время…
— Это был не я. И наркотики перевозил не я. Когда мы с тобой расстались, Эван пригласил меня погостить у его родственников. В детстве я даже подумать не мог, что он фейри, не человек. Я должен был провести там пару недель, но застрял на десять лет. Эван не мог понять, почему Та Сторона не выпускает меня обратно. Оказалось, потому, что моё место занял монстр. Внешне он был почти как я и снимался под сценическим псевдонимом. Поэтому Эван не догадался, в чём дело, — Майкл развёл руками. — В стране фейри время течёт по-другому, не как у нас. Эвану спешить было некуда. Он надеялся, что проблема решится сама, поэтому далеко не сразу обратился к своему кузену Эйдану Келли. Когда Тринадцатый отдел напал на след монстра, он уже всюду таскался за тобой, и полиции следовало действовать осторожно, чтобы ты не пострадал.
— Так вот почему ты выглядишь так молодо! — воскликнул Джеймс. — Но подожди, я не увидел разницы между нами и между Эваном с Келли.
— Потому что они оба так захотели. Они предстали перед тобой в своей человеческой ипостаси. Фейри мимикрируют под людей, чтобы не выдать себя.
— Прямо как в легенде о Томасе Рифмаче, — пробормотал Джеймс, но Майкл его услышал:
— В отличие от него я не служил королеве фей.
— Но если твою голливудскую карьеру сделал тот монстр, — спросил Джеймс, когда они садились в машину, — то как будет с фильмом по моей книге?
— В гостях у фейри я прокачался — мы там часто ставили спектакли. Монстр оставил мне отличное «наследство» в виде бешеной популярности и контактов с нужными людьми, и я обязательно этим воспользуюсь. Так что фильм мы снимем! — заявил Майкл уверенно. — Сделаем всё по уму, обещаю. Я уже выучил свою роль.
— Как насчёт порепетировать у меня после ужина? — спросил Джеймс, когда Майкл затормозил возле его дома. — Сегодня я собираюсь приготовить лазанью с курицей и шпинатом, а ты пока повторишь текст.
— Звучит соблазнительно, — Майкл поставил машину на ручной тормоз и отстегнулся. — С удовольствием приму приглашение!
— Майкл, — спросил Джеймс после ужина, когда тот помогал ему загрузить посуду в машину, — Эван упомянул Чикаго. Я погуглил — Тринадцатый отдел находится именно там. Но разве мы могли сегодня так быстро переместиться туда и обратно?
Рабочий день едва перевалил за половину, а Эйдан уже вымотался. Но, вместо того чтобы откинуться в кресле и подремать, пока «разумный Норвуд» допрашивал подозреваемого, он бездумно чертил линии на листке бумаги, сидя за своим рабочим столом в их с напарником кабинете. Вдруг дверь распахнулась так, что едва не слетела с петель, и Эйдан вздрогнул от неожиданности и от неприятного предчувствия. Действительно, секундой позже в кабинет ворвался «вечно всем недовольный Ричард Норвуд». Допрашивать подозреваемых ему уже не доверяли — оказалось, что те готовы сознаться в чём угодно, лишь бы поскорее избавиться от «агрессивного зануды».
— Ты чё здесь делаешь?! — рявкнул лже-Норвуд в своей излюбленной хамской манере.
— Работаю.
— Почему не обедал?!!
— Не хочу.
— Ты должен немедленно сходить в столовую!!! НАДО СОБЛЮДАТЬ РЕЖИМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
— Ну всё, с меня хватит, — Эйдан отложил карандаш, вытащил из-под футболки медальон, который ему дала Лис и велела носить на шее, и наставил на лже-напарника: — Убирайся. Навсегда. На. Ту. Сторону!
От лже-Норвуда повалил пар, раздалось шипение, и он медленно растаял в воздухе. Эйдан устало улыбнулся, закрыл глаза и откинулся в кресле. Объясниться с капитана Шепардом и с нормальным Ричардом Норвудом можно и позже. Правда, Эйдан был уверен, что весь Тринадцатый отдел, включая его начальника и напарника, выразит ему благодарность. Хотя от двух Ричардов Норвудов во время задержаний пользы было почти в два раза больше, чем от одного, но терпеть скверный характер «второго экземпляра» никаких сил ни у кого уже не осталось. Решить проблему с перемещением на Ту Сторону мог только Эйдан — кто заварил кашу с разделением его напарника на «обладателя разумного характера» и на «ворчуна, зануду и хама».
— Тяжёлый, а с виду и не скажешь! — проворчал Ричард, перетаскивая спящего напарника из кресла у рабочего стола на кожаный диванчик, который по приказу капитана Шепарда несколько минут назад был поставлен в их кабинет джинном-завхозом Джафаром.
А ещё у них есть Фикус. Не путать с фикусами с ресепшена, Фикус — это тот, который каждый день стоит в новом кабинете и в новом горшке, хотя его никто никогда не трогает. Поливать Фикус надо слабым сладким чаем, можно оставлять на земле конфетки или кусочки пончиков, желательно не клубничных. Никто никогда не поливает Фикус кофе после Того Случая. Тот Случай вспоминать не любят, особенно если учесть, что зелёные пятна на потолке в коридоре проступают даже через пять слоёв краски.
Где-то пару раз в год у Фикуса внезапно краснеют листья, а на макушке распускается потрясающей красоты дивно пахнущий цветок. В такие дни кабинет, где стоит Фикус, закрывается, а в дверной косяк и рамы на окнах втыкают железные ножи.
После прихода Ричарда Фикус очень полюбил его стол и посещает его где-то раз в пару недель, а то и чаще. В первый раз Келли еле успел удержать его, когда Ричард потянулся снять появившийся за ночь горшок и переставить его на подоконник.
Потому что никто никогда не трогает Фикус. Даже за горшок.
***
Ричард не понимал.
Ступеньки не были скользкими. Свет в коридоре не гас. Табличка на двери не лгала, и это действительно было помещение номер три, а стеллажи в нём чинно стояли в алфавитном порядке.
— Что за… — растерянно пробормотал он, оглядываясь.
И замер, наткнувшись взглядом на стол в углу.
Сегодня Фикус щеголял горшком, подозрительно похожим на человеческий череп, расписанный индейскими узорами.
— Здравствуй, — машинально сказал Ричард.
Фикус, будучи Фикусом, на приветствие никак не отреагировал.
— Это ты, да?.. — внезапно осознал Ричард и оглядел странно притихший склад.
Фикус равнодушно продолжил быть Фикусом. Ричард невольно улыбнулся — еле заметно, одними уголками губ.
— Спасибо, — он похлопал по карманам и вытащил оттуда предусмотрительно припасённый смородиновый леденец. Развернув, осторожно положил Фикусу под корень, не касаясь ни его самого, ни горшка. И отправился в лабиринт стеллажей искать нужную ему улику.
Когда он вернулся — всего через пару минут, найдя искомое именно там, где оно и должно было быть — Фикус стоял ровно на том же месте, не изменившись ни единым листочком, и источал привычную холодно-отстранённую ауру Фикусовости.
Правда, конфетки в горшке уже не было.
***
— Всем доброе ут… в чём дело? — мгновенно собравшись, отрывисто спросил Ричард, глядя на царящую в отделе суматоху.
— Мы не можем его найти! — откликнулся капитан Шепард, заглядывая в кабинет, и болезненно поморщился, когда Гралх отрицательно покачал головой.
— Кого?
— Фикус! — нервно гаркнул Гралх, распахивая шкаф. — Его нет ни в кабинетах, ни в кладовках, ни на складе, ни в коридоре…
Ричард озадаченно моргнул.
— О. Не переживайте, он сегодня у меня дома.
Казалось, само время замерло в эту секунду. Все затихли, уставившись на Ричарда.
— Что?.. — выдохнул Келли.
Ричард пожал плечами:
— Ну да. Стоял с утра на кухонном столе. Я дал ему чаю и четвертинку «Сникерса» и поехал на работу. Что-то не так?
Гралх закрыл лицо рукой и нервно засмеялся.
— Что-то не так… Фикус у него дома — действительно, что может быть не так?!
— Я разберусь, — решительно сказал Келли.
Капитан Шепард нахмурился:
— Только без глупостей, Келли. Будь осторожнее.
Тот ухмыльнулся — широко, но слегка нервно.
— Ничего, шеф. Не впервой лезть в глотку бестии.
*
На следующий день Фикус снова был в офисе. Он стоял на столе Келли, загораживая монитор, а его горшок был заляпан побуревшими брызгами.
— Я в порядке, — сразу сказал Келли, заходя в кабинет. Покосился на стол и поджал губы. — Ладно, ладно, я понял намёк.
И уже тише добавил:
— Только… не трогай его, хорошо? Пожалуйста.
Фикус, разумеется, не пошевелился.
Келли облизнул пересохшие губы, коротко кивнул и потёр шею.
Он до сих пор не знал, как там появилась несмываемая зелёная полоса, острым росчерком идущая поперёк горла, ведь он не сводил с Фикуса глаз всё время, пока тот был дома у Ричарда.
Впрочем… момента, когда Фикус исчез, как обычно перемещаясь на рассвете, он тоже не помнил.