Небольшой самолёт марки «Фалькон», украшенный сине-белым логотипом, разбежался по взлётной полосе аэродрома и поднялся в воздух. Лика смотрела в иллюминатор. «Море такое красивое, Матвей. Оно живое. Мы с тобой обязательно поедем на залив. Там сосны и дюны, и ветер. Будем гулять по берегу и дышать этим ветром с запахом водорослей. А чайки будут выпрашивать у нас булку, и мы скормим им все наши бутерброды. А потом пойдём в придорожное кафе и будем есть мороженое. Ты же знаешь, как я люблю мороженое. А ты любишь пончики с глазурью. И ещё мы закажем по большой чашке капучино…» По щеке предательски скатилась слеза. Море внизу расплылось огромным сизым пятном и скрылось за пушистыми облаками.
– Не надо, девочка, – к ней подсел Йон. – Ты ни в чём не виновата.
– А вы? – она шмыгнула носом.
– Мы – наверное. Я не отрицаю нашу вину. Но мы стараемся прекратить зло, которое сеет Бореус и подобные ему.
– Что вы с ним сделаете? Убьёте?
– Мы постараемся сделать так, чтобы он больше никому не причинил вреда.
– О, да. Вы же никого не убиваете.
Йон сделал вид, что не уловил иронию в её голосе.
– Мы стараемся. Даже Питу мы готовы были сохранить жизнь. Ну, до её естественного конца. Он сам взорвал катер, лишь бы не попасть в наши руки. Это был его выбор.
– Выбор… А какой выбор у меня?
– Любой. Да, он будет сложным, но он будет твоим.
– Тогда я выбираю, – Лика повернулась туда, где стояли носилки, – его.
Арфал, который сидел напротив и внимательно прислушивался к их разговору, обменялся с Йоном быстрым взглядом. В глазах его была некая растерянность. Такая же растерянность появилась у Йона, когда Лика переместилась к лежащему на носилках Матвею.
– Мотя, хватит спать, слышишь? – Она наклонилась и коснулась губами его щеки. – Мы скоро прилетим. Проснись. Ты же никогда не летал на частных самолётах? Я тоже впервые. Тут прикольно. Мотя! – она сильно потрясла его за руку.
Арфал не выдержал и поднялся.
– Надо прекратить это, Йон. Я ещё ни разу не видел, чтобы арг сошёл с ума. Возможно, есть какой-то способ примирить её с реальностью…
Матвей вдруг кашлянул и сделал глубокий вдох. Потом сильно выдохнул.
– А-а-ах! – И резко сел. Его глаза широко раскрылись. – Где я? Лика? Что произошло? Пит! Я дрался с Питом и он, кажется…
– Просто отправил тебя в нокаут, – быстро сказал Арфал, присев перед носилками. Взял голову Матвея в руки, ощупал шею, затылок, повертел из стороны в сторону. – Где-то болит? – Матвей качнул головой «нет». – Странно. По-любому должно что-то болеть.
– Да нет, вроде, – Матвей покрутил шеей, повёл плечами. – Даже ключица не болит. Мне её сломали как-то, с тех пор она ноет иногда. А сейчас ничего. Даже не чувствую.
Арфал снова переглянулся с Йоном.
– Дай-ка я проверю, всё ли в порядке с глазами, – вытащил из кармана тонкий стерженёк галогенового фонарика. – Смотри сюда. Молодец.
Он обернулся к Йону и разочарованно вскинул брови.
***
Матвей сидел в удобном кресле и с аппетитом ел пончик, запивая капучино. Лика сидела рядом, подперев подбородок, и смотрела, как он ест.
Арфал с Йоном чуть поодаль тихо переговаривались.
– Он же был мёртв. Абсолютно и бесповоротно, Арфал. Или вы ошиблись? Вы же проверили?
– Возможно, я ошибся. В суматохе.
– Ну, допустим. Но после такой травмы он как минимум должен остаться инвалидом. А вы посмотрите на него – он словно после санатория. Румян и весел. И он не арг. Так? Хоть в этом мы можем быть уверены?
– Абсолютно и бесповоротно. Парень человек на все сто процентов или даже двести. Уважаемый Йон, я не знаю, как это объяснить. Конечно, я попрошу у него кровь на анализ. Но думаю, что это ничего нам не даст.
– Думаю, на многие вопросы мог бы ответить Стропалецкий. Но он, увы, недоступен.
– Может, не стоило отдавать его этому полковнику? Ремизов… Знавал я когда-то одного Глеба Ивановича. Правда, с другой фамилией. Тоже очень интересовался Гипербореей.
Арфал, прищурившись, посмотрел на Йона.
– Вы думаете, это он? Но если мне не изменяет память, того Глеба Ивановича расстреляли как раз перед Второй мировой. Нет?
– Официально, да. А как на самом деле? Две экспедиции на Север его ведомство организовало. И данные были тут же засекречены и позже уничтожены, так же, как и члены экспедиции.
– Думаете, они могли найти что-то? Какие-то артефакты?
Йон еле заметно пожал плечами.
– Надеюсь, что нет. Мы же и сами столько лет и даже веков искали в этом направлении, пока не убедились, что всё бессмысленно. Но вот из Стропалецкого, боюсь, они вытрясут всё что можно.
– Если сумеют восстановить его память, – улыбнулся Арфал.
– В ваших способностях промывать мозги я нисколько не сомневаюсь. И всё же тревожусь. И за судьбу этой девочки, и за будущее всех аргов. Мне кажется, настало время перемен. Мы не можем больше вести ту же политику.
– Согласен. Перемены всегда приходят вовремя. Предлагаю созвать Большой Совет. Кажется, мы не созывали его лет сто?
– Больше. Последний раз все кластеры собирались на Тибете как раз на рубеже двадцатого века. Надо подумать над местом для встречи.
– Мне кажется, Лапландия идеальный вариант.
Йон задумчиво кивнул.
– Надо будет внимательно приглядывать за девочкой.
– Конечно, – Арфал с неким странным чувством глянул на двоих оживлённо болтающих подростков. – Теперь она будет под моим неустанным контролем. – «И я разгадаю твой секрет, Анжелика Тураева, – добавил он про себя – Хотя, кажется, я и так его знаю. Просто это так невероятно, что не укладывается в голове».
Матвей доел последний пончик и допил капучино одним глотком. На верхней губе выросли пенные усы, и Лика, смеясь, стёрла их салфеткой. Она всё смотрела на него и так и норовила коснуться. Ей не верилось, что Матвей рядом, такой же, как всегда, с шуточками, с этой своей полуулыбкой и глазами цвета гречишного мёда.
Пытаясь шутить, Матвей прятал странное чувство некой потерянности. Последнее воспоминание, когда стоя возле пирса, он услышал шорох за спиной и увидел Пита, казалось неким сном. Неужели он реально дрался с ним? Все это походило на прокрутку чёрно-белого фильма на рассохшейся плёнке: неясные фигуры, тени… затемнение. Он ничего не помнил дальше и тёр лоб, надеясь, что хоть что-то всплывет перед глазами. Зато Лика сидела рядом, и держала его за руку, словно он мог куда-то деться из салона. Да, она много чего наговорила ему в последний раз, и Матвей тогда не то, чтобы обиделся, но вдруг увидел её с иной, незнакомой ранее стороны. Сейчас он смотрел на неё и понимал, что ему плевать на то, кто она на самом деле. Даже если у неё отрастут плавники и хвост, это ничего не изменит в их отношениях. Он так думал. Знал. Верил.
– Да, – он проводил взглядом стюарда в сине-белой форме, забравшего посуду с их стола, – живут же люди! Если бы не хотел пойти по международной линии, я бы пошёл вот по этой – выкачивать что-то полезное из недр.
– Выкачивать проще всего, ты вот закачай сначала, – Лика засмеялась. Ей было весело. Тревожные мысли, что не могли не лезть в голову, она просто гнала прочь.
Да, будут ещё тревоги, опасности и тяжёлое объяснение с родителями. Будет мучительный выбор своего пути. Будет стоять главный вопрос «Кто я?», но это всё потом. Сейчас она была счастлива. Ведь Матвей сидел слева и задорно улыбался. Справа, положив морду прямо ей на кроссовку, вздыхал Грей, чутко прядая ушами. Бедняге не нравился полёт, не нравились запахи и, вообще, ничего. Но он мужественно терпел. Тем более что Лика иногда наклонялась и гладила его по лобастой башке. Грей вскидывал морду, подставляясь под хозяйскую руку, и странно дёргал губой, словно хотел улыбнуться: «Ничего, человек. Не бойся. Я же с тобой».
Лика посмотрела на появившиеся внизу сквозь облака геометрически расчерченные участки земли. Супер-джет снижался.
– Красиво, – сказал Матвей, кивая на иллюминатор. – Я люблю летать. И вообще, ездить по миру. Может, потому и решил стать дипломатом. Они же всю жизнь путешествуют. Или, может, это у меня такое идеализированное представление об этой профессии? А на самом деле всё не так?
– Попробуй и узнаешь, – Лика тронула его руку. Чуть-чуть. – У человека всегда есть выбор. Всегда всё можно изменить. Или… отменить.
– Согласен. Пробовать можно и нужно. – И тут он наклонился и поцеловал её. Немного неловко. Совсем не так, как тогда на яхте. Но у Лики в голове вспыхнул маленький фейерверк, и сыграли фанфары. – Вот. Попробовал.
Лика промолчала. Бывают же такие ситуации, когда слова не нужны. Когда они просто лишние. «Ну, и пусть я не совсем человек. Этот дурацкий аргген не делает меня иной. Я всё так же умею любить и прощать, страдать и радоваться. Когда-нибудь мне придётся сделать выбор. Может, главный выбор в своей жизни. Но пусть это будет не сейчас, не сегодня, а когда-нибудь потом. Когда я пойму окончательно – человек я или всё же арг. Ну да. Я могу менять себя. Я могу менять других. Я могу жить вечно или приказать себе умереть. Я могу… даже отменить смерть. Но я не перестану быть человеком. Пока рядом будет Матвей. И даже если его не будет».
– Лика, – Матвей толкнул в бок, замечтавшуюся подругу. – Приземлились.
Самолет остановился. Стюард открыл люк. Первым по трапу спустился Сильвер. Помахал кому-то рукой. Лика увидела стоящий недалеко от трапа большой черный автомобиль, а рядом с ним Дэна. Она не слышала, о чем они говорили. Только видела, как Сильвер положил руку на плечо сына, а затем крепко обнял. Вот и Арфал спустился. Теперь все трое смотрели вверх, на Лику и Матвея.
– Идем. – Матвей взял ее за руку.
На последней ступеньке Лика затормозила. Матвей тоже остановился.
– Ну что, прыгнем? – он заглянул ей в глаза.
Лика кивнула и слегка сжала его ладонь и тут же почувствовала ответное пожатие.
И они прыгнули.
Конец
Возле главного корпуса отеля-клиники кучкой стояли разоружённые охранники в серой форме с понурыми лицами. Аргов отвели в холл гостиницы, и через стеклянные двери Лика видела, как они, рассевшись на диванах и креслах, вроде как потихоньку начинают приходить в себя. Один даже улыбался, чуть растерянно.
– Что вы с ними хотите сделать? – Лика кивнула на охранников.
– Проверим, допросим и… отпустим. Если, конечно, никто из них не совершил ничего плохого. Они же просто выполняли свою работу.
– Но они же не могли не понимать, что тут творятся тёмные дела?
– Ах, юношеский максимализм, – Арфал улыбнулся. – Когда-то и я был таким. Но быстро утратил иллюзии.
Грей снова зарычал.
– Да это же неуправляемая псина! – недовольно цыкнул Арфал.
– Грей… – позвала Лика и замолчала. Питбуль, вытянувшись в струнку, шумно принюхивался. Верхняя губа приподнялась, и он с каким-то остервенением залаял.
Охранники с опаской переминались с ноги на ногу и пытались отойти подальше.
– Грей, ищи, – тихо скомандовала Лика, и Грей рванул в толпу. Охранники кинулись врассыпную, но тут же остановились и стали по стойке смирно. Теперь Лика поняла, почему квадратом возле них стояло четверо аргов: они удерживали их на месте. Грей подскочил к одному из пленных и, припав к земле на передние лапы, не переставал рычать.
– Чего он так раздухарился? – Арфал посмотрел на этого человека. Вполне солидный возраст, седые виски, нос картошкой.
Лика увидела, как Арфал застыл, потом прикрыл глаза ладонями.
– Возьмите его, – приказал он своим людям. – И, вообще, проверьте всех тщательно. Мы не знаем, сколько именно аргов служило Бореусу. Интересно, пёс случайно зарычал на арга или его так дрессировали?
– А что, арги как-то особенно пахнут? – Лика держала Грея за ошейник. – Тогда почему он не рычит на меня?
– Спроси у него сама. Надо отправляться в путь.
Лика повертела головой. Матвея не было видно. Гулять он, что ли, ушёл? Так сильно обиделся? Убежал, как капризная девчонка. В груди росло раздражение. Им ехать надо, а он решил в прятки играть.
– Матвея нет, – хмуро сказал она.
Арфал кивнул и вытащил рацию:
– Внимание постам. Там парнишки не видно? Вертолёт ждёт. Поищите внимательно.
Лика смотрела, как в летающую машину заносят какие-то коробки и ящики.
– А что будет с островом? – вдруг стало интересно ей.
– Частная собственность неприкосновенна, – Арфал растянул губы в улыбке. – У Гривы, если не ошибаюсь, есть дочь? Так что…
Рация в его руке ожила.
– Тут такое дело… – раздался хриплый из-за помех голос. – Лучше вам подойти. Это здесь на южной стороне, возле причала.
– Лика, останься тут.
Но она уже неслась к берегу, где стояли двое мужчин в полицейской форме. Она подбежала, слегка запыхавшись.
– Там, – один из них показал антенкой рации куда-то за большой валун на берегу.
– Стой! – Арфал вытянул руку, преграждая ей путь, но было поздно.
Матвей лежал головой в сторону моря, прибой колыхал его тёмно-русые волосы. Лика застыла, вглядываясь в его лицо. «Зачем ты разлёгся на земле?» – хотела спросить она, но слова так и остались при ней, так же, как и крик, что рвался из горла, но не смог преодолеть стиснутых зубов. Арфал быстро нагнулся и приложил пальцы к его шее.
– Нет, – сокрушённо качнул он головой. – Как же ты, парень, а?
Лика отшатнулась к камню и прижалась к его нагретому солнцем боку. Ей хотелось кинуться к Матвею, потрясти его за плечи, заставить открыть глаза, крикнуть в лицо что-нибудь вроде: «Хватит придуриваться!» Словно если она будет считать это шуткой, то шутка станет реальностью.
На воде покачивалась одинокая лодка. В прошлый раз их было три. На одной из них уплыла Айла. На второй… Лика посмотрела в сторону горизонта, где виднелась быстро исчезающая точка.
– Зачем он полез с ним драться? Зачем? – ей казалось, что она кричит, но выходил только сиплый шёпот.
Арфал посмотрел на неё, потом на море и крикнул в рацию:
– Поднимайте вертолёт! У нас проблемы! Лика, идём со мной. Не надо тут…
– Я побуду с ним, – Лика упрямо отвела его руку, которой он пытался сдвинуть её с места. – Не надо оставлять его тут одного. Ему холодно. Вытащите его из воды.
– Да, Лика, да. Всё сделаем. А сейчас пойдём.
Лика отрицательно затрясла головой. Арфал оглянулся на вертолёт, лопасти которого уже начали свой разбег, сжал ей руку и побежал к готовой взлететь машине.
Она с удивлением прислушалась и поняла, что кругом тихо. Не слышался ни плеск волн, ни крики людей, ни грохота мотора. Да нет, это пропали звуки в её голове. Полный вакуум. Кругом. Во всём мире. Потому что не может мир и дальше плескаться волнами, шуметь, греметь, жить, когда в мире больше нет Матвея. Как это? Все есть, а его нет? И не будет? Никогда-никогда? Да пусть бы он умер когда-нибудь потом, лет через сто или меньше, но все эти годы он был бы с ней, Ликой, а она с ним. Да бог с ней, с вечностью. Кому она нужна? Ей зачем эта вечность? Без него?
Лика сделала два неверных шажка и опустилась на колени рядом с Матвеем. Протянула руку, дотронулась до пряди мокрых волос на лбу, откинула их. Лицо Матвея всё ещё хранило обречённость последней схватки.
«Ведь ты понимал, что не сможешь одолеть Пита. Почему ты не убежал? Ты же мог», – Лика погладила его руку, до сих пор сжатую в кулак. Обхватила её и поднесла к губам. Что-то кольнуло её. Она вздрогнула. В кулаке Матвея торчал острый конец скальпеля. Она представила, как отчаянно защищался Матвей, и как хрустнули его шейные позвонки в смертельном захвате серого убийцы. Пальцы Матвея и после смерти не хотели отдавать хоть и ненадёжное, но единственное оружие. Всё же она выдернула скальпель и слизнула капельку крови с губы. Такой острый и такой бесполезный инструмент. Нет, не совсем бесполезный.
– Матвей, я только сейчас поняла. Ты прыгнешь – я прыгну.
Она наклонилась и поцеловала его в губы. Тонкое лезвие еле задело кожу, и Лике показалось, что она промахнулась. Но вот на запястье проступила розовая полоска, на глазах наливаясь багрово-красным, вспухая и пузырясь. Лика подняла левую руку и с удивлением смотрела как по ней к локтевой впадинке нехотя и лениво стекает ручеёк. Солнце кольнуло её в глаз, и она закрыла веки, но и через них она видела золотой диск, удивлённо смотрящий на людские забавы там, внизу.
Лика резко открыла глаза и сначала ничего не увидела, кроме каких-то пятен, плывущих перед ней. «Я арг. Я могу менять себя. Я могу менять других. Я могу жить вечно или приказать себе умереть. Я могу…»
Она протянула руку над лицом Матвея, и первая капля упала на его губы. Другой рукой она нажала ему на подбородок, приоткрыв рот. Кровь окрасила зубы Матвея в красный. Рука почему-то дрожала, несколько капель попало ему на щёку. Внезапно вернулись звуки. Где-то громко бухнуло, похожее на гром. Лика посмотрела на море, там, у полосы горизонта разливалось яркое зарево. Лика поднесла запястье к губам, лизнула порез, не ощутив вкуса крови, и сильно прижала рану к губам. Подождала немного, по-прежнему ничего не чувствуя. Когда она вновь посмотрела на руку, там была только подсыхающая кровь. Она зачерпнула воды и смыла кровавые потёки. Потом умыла Матвея. Обняла его за плечи и рывком приподняла. Его голова свесилась ей на плечо. Она погладила мокрые волосы и потом крепко прижала Матвея к себе.
В таком положении их и нашёл вернувшийся Арфал. Постоял рядом, тихонько тронул Лику за плечо.
– Мы настигли его. Он больше никого не сможет убить.
– Тише, – Лика предостерегающе подняла руку, – не будите. Он спит. Он очень устал. Ему нужен отдых.
– Бедная девочка, – сказал позади ещё чей-то голос. Возможно, это был Йон. – Давайте, заберём её отсюда.
Лика не сопротивлялась, когда её подняли, но Матвея из рук она так и не выпустила. Им пришлось поднимать их вместе. Потом его поместили на носилки, Лика шла рядом, держась за край.
Возле вертолёта кто-то развернул одеяло и накрыл Матвея. С головой.
– Нет! – Лика вышла из оцепенения и стянула ткань с его лица. – Он же спит. Неужели вы не видите? Арфал взглядом показал Йону «пусть». Тот еле заметно кивнул.
На острове ещё отлавливали охранников и разыскивали разбежавшихся пленников-аргов. Матвей стоял у окна на третьем этаже бывших апартаментов Бореуса. Лика, забравшись в кресло с ногами, сидела нахохлившимся воробьём.
Наконец, в комнату вошёл с широкой улыбкой на лице тот самый полицейский, который и привёл их сюда.
– Ну что, молодёжь, сильно досталось?
Он говорил по-русски, и Матвей недоверчиво посмотрел на него, потом на Лику. Та безучастно разглядывала коленки.
– Мы не из полиции, – счёл нужным пояснить полицейский Матвею, – и приехали специально за вами. Спасательная операция, можно сказать.
– Как вы нас нашли? – Матвей потрогал разбитую губу и опухший глаз. – Вы очень вовремя появились.
– Сначала мы потеряли сигнал, но на всякий случай курсировали возле побережья. Яхту нашли в конечном итоге, но вас уже увезли на вертолёте. Пришлось попотеть и задействовать все резервы. Потом сигнал снова появился, и вот… мы здесь. База гризов, которую мы безуспешно искали столько лет, уничтожена. И всё благодаря вам. В общем-то, я был прав, настаивая на этом плане, хотя Йон и возражал.
– Вы специально оставили мне часы и дали возможность сбежать, чтобы я поехала в яхт-клуб? Вы же знали наверняка, что Матвея держат там? – Лика вскинула на него глаза.
– Конечно. Я сразу понял, что на том фото написаны географические координаты. Оставалось только определить место. План Бореса стал понятен: вывезти тебя из страны в свое логово. Мы давно подозревали, что Бореус засел на севере. Он ведь серьёзно полагает себя потомком гиперборейцев. Даже имя выбрал соответствующее – Бореус. Любитель дешёвых эффектов.
Матвей слушал разговор и понимал, что эти двое знакомы, и что их связывает нечто большее, чем он даже может себе представить.
– Вы подсунули меня как наживку, – равнодушно сделала вывод Лика, – даже зная, что Матвея… нас могут убить.
– Я надеялся, что этого не произойдёт. Часы подавали сигнал о том, что с тобой всё в порядке. Потом ты, видимо, их сняла. Напрасно.
– У меня их отобрали, – она выпрямила ноги и села ровно, как судья на своём месте. – Вы могли не успеть, – вызов в её голосе заставил арга вскинуть подбородок.
– Я не мог снабдить тебя жучками или ещё какими-то средствами слежения. Их бы обнаружили. Всё должно было выглядеть естественно. Ты напугана, я понимаю. Но посмотри на это, – он сделал широкий жест. – Мы ликвидировали логово нашего злейшего врага. Мы спасли невинных людей и предотвратили похищение и убийство ещё многих. Разве это не стоит небольшой жертвы?
– Небольшой? – Лика вскочила. – Да как вы можете? Вы понимаете, что подвергли опасности жизнь человека? – Она ткнула пальцем в Матвея.
– Лика, – тот протянул руку, пытаясь успокоить её, – всё же обошлось. Я жив, ты жива…
– Случайно жив и случайно жива. Ты же понимаешь? Этим… им плевать на людей. И всегда было плевать. Все века они только делают вид, что якобы помогают человечеству.
– Не забывай – ты одна из нас, – весёлое выражение вдруг слетело с лица полицейского. Оно поплыло, неуловимо меняясь и вот вместо улыбчивого рыжеватого офицера, перед ними оказался бледный, с сурово сжатыми губами человек.
Матвей не вздрогнул, но в лице заметно переменился.
– Да, Мотя, и я такая. Я же показывала тебе, – Лика отвела взгляд, чтобы не видеть выражения его лица. – Я могу жить… долго. Очень долго. Я могу стирать память другим людям. И ещё… я могу навязать человеку свою волю. Могу заставить его сделать что угодно. Полюбить, возненавидеть… И ты никогда не догадаешься, что это я заставляю тебя испытывать все эти чувства.
– Лика, не надо… – прошептал Матвей, а затем вышел из комнаты.
– И зачем ты это сделала? – Арфал вздохнул.
– Не хочу портить ему жизнь. И разве не этого вы добиваетесь? Разве не хотите, чтобы я вступила в это ваше сообщество повелителей мира?
– Ты несёшь ерунду. Я понимаю, Бореус успел промыть тебе мозги. Но не до такой же степени.
– Как вы догадались, что Грива это и есть Бореус?
Арфал дёрнул щекой.
– В самый последний момент. Я уже говорил: арга трудно вычислить. Он не поддаётся ментальному воздействию. Когда мы узнали, что Стропалецкий сотрудничает с Гривой, мы даже негласно проверяли его. Видишь ли, когда арг постоянно находится в образе своего аватара, он постепенно сливается с ним и может имитировать вполне человеческие реакции. Тому, кто проверял Гриву (не мне, конечно) показалось, что всё в порядке.
– А гризы? Они тоже не поддаются внушению?
– У тех, кто пользуется инъекциями крови аргов, проявляются частично и их способности. Так что да, их трудно, почти невозможно подчинить своей воле.
– Но я… – Лика умолкла. Ей не хотелось сообщать Арфалу, о том, что она проделала с Верноном. Она смогла приказать серому убить себя. Она вздохнула. – И что же дальше? Что теперь?
– Теперь мы поедем домой. Спокойно и с комфортом. Вернее, полетим. Самолёт уже ждёт нас.
– А остров?
– Мы что-нибудь придумаем. Аргов вернём домой, постараемся как-то примирить их с произошедшим. Серых изолируем. Без крови аргов они быстро достигнут своего биологического возраста и потеряют свои необычные способности. Потом мы посмотрим, что сможем сделать с теми, кто останется в живых. Бореус… с ним всё намного сложнее. Возможно, нам придётся…
– Убить?
– Я бы не стал говорить именно так. Возможно, более уместно будет слово казнить.
– Это ещё страшнее, – Лика горько усмехнулась.
– Во всяком случае, мы будем его судить. И рассматривать все его преступления. Возможно, нам понадобятся твои показания.
Лика ничего не ответила и покинула комнату. Пусть считает её невоспитанной. Все они – и Бореус, и Йон с Арфалом хотели, чтобы она приняла их сторону, их правду. Сейчас она казалась себе куклой, которую шаловливые дети тянут за руки в разные стороны. У бедняжки уже и швы трещат, и шарниры выпадают, а они всё тянут и тянут…
«У меня будет своя сторона, своя собственная, и я найду способ не переходить ни на чью другую». Мысленный диалог прервал собачий лай со стороны моря. По берегу нёсся ошалелый Грей, разбрызгивая лапами воду. Ему явно нравился процесс.
– Грей, ко мне! – позвала Лика. Пёс тут же подбежал и сел напротив, пристально глядя в глаза. – Молодец, знаешь команды, – похвалила она и протянула руку. «А вот как тяпнет сейчас», – мелькнула мысль. – Ой! – Она засмеялась, почувствовав горячий собачий язык. Её ладонь легла на голову питбуля, и он замер в ожидании ласки. – Бедный, Грей, бедный, – бормотала Лика, почёсывая пса между ушами. – Как ты теперь без хозяина?
– Лика, – окликнул её голос Арфала. Она обернулась. – Нам пора. Пора вернуть вас на родину.
– Домой?
– Юношу да. А вот ты…
– О! Теперь уже вы хотите меня сделать пленницей?
Арфал сморщился и шагнул вперёд. Грей насторожил уши и тихо, но красноречиво заворчал.
– Какой у тебя защитник, однако, – улыбнулся он, но дальше не двинулся. – Нет, девочка, мы не собираемся тебя задерживать. Но мне кажется, твоя жизнь может быть в опасности.
– Но ведь Гриву-Бореуса вы поймали?
– Не забывай о Стропалецком и о тех людях, с которыми он связался. Полковник Ремизов будет рад заполучить тебя.
– Мне кажется, Стропалецкий передумал меня выдавать. Наоборот, он подсказал мне про машину в гараже и помог улизнуть незаметно.
– Вот я и думаю, почему же он так сделал? Ведь Ремизов приехал к нему в дом именно за тобой. Что же такого случилось, что он поменял своё решение? И он не выдал тебя и Гриве тоже. Вернон и Пит наткнулись на тебя случайно.
– А вы задержали Пита? – Лика тревожно огляделась.
– Нет. Ни Пита, ни Вернона мы пока не нашли. Не волнуйся. Мы их найдём. Но ты всё же понимаешь, что оставаться без нашей поддержки тебе невозможно?
– Мне что, теперь сказать родителям, что я ухожу в подполье? Не думаю, что они это поймут. Или мне надо рассказать им правду?
– Ты вольна поступать, как знаешь. Мы никого не принуждаем. Это противоречит нашим правилам. Только добровольное сотрудничество, только по велению души и сердца.
– Отвезите меня домой, – решительно сказала Лика, нагнулась и подняла с земли серый камешек с красными прожилками. Подбросила на ладони и сунула в карман. – Нас. Грей, рядом!
– Ты хочешь взять этого людоеда с собой?!
Лика улыбнулась.
– Кто-то должен позаботиться о нём.
– Я могу пристроить его в хороший приют. Здесь, в Финляндии. Там у них царские условия.
Грей оскалился и коротко рыкнул.
– Себя пристройте, и намордник не забудьте, – разозлилась она. – Грей, фу! Дядя пошутил. Мы едем домой.
Двое охранников в форме и с автоматами что-то говорили в рацию. Лика выглянула ещё раз. Матвей посмотрел прямо на неё и подмигнул. В руках блеснула трубка. Лика выскочила из-за сарая и громко крикнула:
– Ку-ку!
Охранники повернулись и тут же упали как подкошенные. Матвей ринулся к ней.
– Зачем ты высунулась? – заругался он. – Они могли пальнуть с перепугу.
– Не пальнули же.
– Я и сам способен справиться, не надо меня оберегать. То, что у тебя есть некоторые способности, не значит что…
– Мотя, давай к тем деревьям? – Лика ткнула пальцем, желая прекратить этот разговор. Матвей обиделся, что она решила ему помочь? Она же хотела, как лучше!
До рощицы добежали за три минуты. Вблизи деревья не выглядели надёжным убежищем. Их было не так много, и сквозь их редкие стволы всё равно проглядывался остров и все строения на нём. Наверное, их тоже было хорошо видно. Но они всё же присели за один из стволов перевести дыхание.
– Так и будем тут бегать, пока не поймают? – вздохнула Лика.
Матвей промолчал. Ситуация выглядела безнадёжно.
– Надо убираться с острова, – наконец сказал он. – Хоть на чём. Хоть вплавь. Балтика не океан, тут и рыбаки, и пассажирские суда. Кто-нибудь подберёт. Наверное.
– В том-то и дело, что, наверное, – раздражённо бросила Лика.
– Да в чём дело-то? Ты боишься?
– Ничего я не боюсь. Я плавать не умею просто.
– Ты не умеешь плавать? – Матвей разразился смехом. Лика насупилась. – Ну, вот хоть один недостаток я в тебе нашёл. А то ты такая вся правильная, что я серьёзно считал, что недостоин тебя.
– То есть то, что я… арг тебя не смущает? – спросила она равнодушно. А ей и правда было всё равно. Она устала и готова была сдаться.
– Ну, это ж ты недавно арг, а раньше ты была вполне себе человеком.
Последовала пауза. Лика тыкала в землю под ногами палкой. Да, была, а теперь нет. Не человек.
– Прости. – Матвей и дотронулся до её руки.
– Всё нормально, – ответила она и убрала руку. Возможно, слишком быстро.
– Давай выйдем к берегу. Я думаю, это там.
– Давай, – равнодушно согласилась она. Какая разница, куда идти. Выхода всё равно нет. Скоро их поймают, и всё будет кончено.
Матвей шагал между стволами, она за ним. Деревья внезапно кончились, и пред ними оказалось море. Крупные валуны преграждали выход к берегу. Матвей прыгнул на один из них, перепрыгнул на другой.
– Там бревно какое-то, лезь ко мне. Ты будешь держаться за него, а я грести.
Лика равнодушно посмотрела и села не землю.
– Ты плыви, Матвей. Я не смогу, – она сказала это достаточно тихо, но он услышал или догадался.
Он прыгнул обратно и вскоре очутился рядом с ней.
– Ну что ты такое говоришь? Куда ж я без тебя? Помнишь, ты прыгнешь – я прыгну?
Лика помотала головой. Она не понимала, о чём он говорит, и не хотела понимать. Внезапно Матвей вскочил. Лика повернула голову. Между деревьев мелькала тёмная фигура.
– Лика, беги, – Матвей потянул её за руку вверх, но она так и осталась сидеть, безвольно опустив плечи. – Ну, хорошо же. Мы ещё посмотрим кто кого.
Он вытащил трубку и прицелился. Человек спрятался за ствол и возник уже возле другого, гораздо ближе и снова скрылась. Матвей водил трубкой из стороны в сторону, но никак не мог прицелиться точно. Он уже видел, что это Вернон, и сердце его ныло от постыдного страха. Вернон выскочил из-за последнего дерева, Матвей вытянул руку с трубкой, серый упал и перекатился по земле. Встал, отряхнулся и широко улыбнулся. Матвей нажал кнопку. Вернон захохотал.
– Малыш, у тебя кончились патроны.
Матвей отшвырнул трубку и приготовился к драке.
– Какой ты смешной, когда думаешь, что твои приёмы спасут тебя, – Вернон встал в стойку. – Так и быть, порадую напоследок. Что ты там изучал? Дзюдо, айкидо? А, понял, джиу-джитсу.
Матвей сделал выпад, Вернон поставил блок, провёл контрудар. Матвей блокировал, ушёл в сторону кувырком, зацепил голень Вернона подсечкой. Тот нелепо взмахнул руками и приложился спиной о землю. Вскочил с перекошенным от злости лицом.
– Ну, всё. Позабавил свою девчонку, теперь позабавь меня.
Он провёл серию молниеносных ударов, половину из которых Матвей пропустил. Из носа потекла кровь. В рёбра словно въехал асфальтовый каток. Вернон в странной согнутой позе ходил кругами, выбирая момент для удара. Лика смотрела на сражение с каким-то отрешением, словно соревнования по телевизору. Глаза её широко открылись, когда в руке Вернона блеснула сталь. Он глянул в её сторону и растянул губы в улыбке.
– Знаешь, Бореус пообещал мне твоё сердце. Тебе удалось его по-настоящему разозлить. Я даже позавидовал. Девчонка смогла довести арга до белого каления. У меня за все пятьдесят лет службы и то ни разу не получилось. Ну, что ты молчишь? Тебе нечего мне сказать? А если так?
Вернон вдруг прыгнул вперёд и вверх, сделал в воздухе сальто и оказался за спиной Матвея. Всё повторилось как тогда на яхте: Вернон держал Матвея за волосы и прижимал к его горлу острое лезвие.
– Попроси меня не убивать его, – Вернон захихикал.
Лика медленно встала. Матвей смотрел на неё, и в его глазах было много такого, чего Лике бы знать не хотелось, но так уж вышло, что она это узнала. «Вместе до самого конца. Ты прыгнешь – я прыгну…»
– Не попрошу, – сказала она.
– Ну, тогда смотри, – он чуть отвёл руку, сделав замах.
Время сгустилось патокой. Лика видела, как медленно и неотвратимо лезвие приближается к беззащитно запрокинутому горлу Матвея. Как мимо пролетает мохнатая пчела, и как рука Вернона делает лёгкий поворот и лезвие меняет направление. И ещё она видит лёгкое удивление в глазах гриза, и потом тревогу. Тревога перерастает в страх, а затем в ужас. А потом в глазах Вернона уже ничего нет, потому что они закрываются. И он уже не может видеть, как из его горла прямо на грудь и на землю потоком хлещет кровь.
Всё-таки кровь аргов сделала его почти бессмертным, думает Лика, глядя, как Вернон ещё минуту скребёт руками землю, и пытается зажать огромную разверстую рану на горле. Потом кровь покидает его тело, впитывается в землю, и он затихает навсегда.
Лика стоит над мёртвым гризом и смотрит в лицо, после смерти совсем побелевшее, но так и не утратившее серого оттенка.
– Лика, – Матвей взял её за плечи и повернул к себе, – не смотри, не надо.
– Надо. Это же мой первый. Первый убитый. Мной. Человек.
– Ты с ума сошла? Я же видел, он сам себя полоснул.
Лика подняла на него глаза и покачала головой.
– Да, – Матвей прижал её к себе. – Он сам. Ты ничего не сделала.
Лика кивнула. Пусть думает так. Она-то знает, что она сделала. Она хотела убить и убила. Пусть он был плохой. Пусть собирался её убить. Пусть она даже не жалеет о том, что сделала. Но факт остаётся фактом – она убила человека. Не пулей, не палкой и даже не ножом. Своей злостью. Она была в ярости. В такой, что представила, как он режет себе горло, и он её приказ выполнил.
– Чудовище, – прошептала она.
– Что? – Матвей прислушался.
Она помотала головой. Всё в порядке. Ну, что, может, ей сейчас пойти обратно и убить всех, кого встретит? Над ними совсем низко пролетел вертолёт. Матвей задрал голову.
– Лика, это, кажется, полиция. Бежим!
Она схватил её за руку и потащил за собой.
Большой чёрно-жёлтый вертолёт опускался на лужайку перед главным корпусом. Из него, как горошины высыпались люди в форме и в шлемах и побежали к дому. Где-то слышались выстрелы, где-то крики. Где-то бросили дымовую шашку.
Они стояли на краю рощи и ждали развязки событий. Из дома вышел Грива в капитанской форме и с недоуменной улыбкой на лице.
– Это частная собственность! – крикнул он по-английски, пытаясь перекричать рёв вертолёта. – Вы не имеете права тут находиться.
Лопасти медленно прекращали свой бег. Наступила тишина. Вперёд вышел человек в форме с непокрытой головой. Он что-то сказал, на что Грива протянул ему документы и улыбнулся. Человек в форме кивнул и принялся изучать бумаги. Потом вернул их с вежливой улыбкой и внезапно заломил Гриве руки за спину. К ним тут же подбежало ещё несколько полицейских, и вот уже Грива стоит со скованными за спиной руками. Глаза его неотрывно смотрят на офицера, посмевшего арестовать его. Лика со страхом ожидает, что сейчас офицер попадёт под гипнотическое воздействие. Но нет. Офицер подталкивает Гриву в сторону вертолёта и его уводят. Лика видит группу сбившихся в кучку людей в белых пижамах, с ними о чём-то говорит толстяк в бронежилете. Охранники, бросившие своё оружие и поднявшие руки, тоже покорно ожидают своей участи. Офицер вдруг поворачивается, видит Лику и Матвея, и стремительно идёт в их сторону.
Наверное, он здоровается, но Лика не понимает ни слова.
– Мы понимаем по-английски, – сообщает Матвей.
– Хорошо. Тогда идите за мной.
И они идут: Матвей с напряжённо-собранным лицом, а Лика просто ни о чём не думая, и только смотрит на руку офицера, вернее, на его часы, выглядывающие из-под манжеты мундира.
Кабинет Бореуса находился тоже на третьем этаже и напоминал рубку управления. Кругом стояли мониторы и несколько процессоров.
Лику и Матвея пихнули в кресла у стены. Бореус показал ей флешку и рассмеялся.
– Если эту шутку тебе дал Стропалецкий, то он большой шутник.
Лика сделала непонимающий вид. Да, она и правда не понимала. Что, там нет формулы? Ну, тогда им с Матвеем точно конец.
– Флешка запаролена. И не просто. Там ещё и вирус, который заражает компьютер и стирает все данные.
– А я тут причём? – Лика развела руками. – Не я же это сделала.
– Не ты. Но у тебя есть несколько минут, чтобы найти пароль. Сейчас я отключу этот компьютер от сети и вставлю флешку. Надо ввести пароль в течение тридцати секунд. Если же нет, все данные сотрутся, и я прикажу убить твоего друга. Вернее, не так. Вернон, хочешь новую игрушку? Ты хоть и повёл себя по-свински с этими часами, но я не буду держать зла – подарю тебе мальчишку. Я знаю, ты любитель.
Вернон широко ухмыльнулся и кивнул.
– Не откажусь. Спасибо, босс.
– Ну что, готова?
Лика с ужасом посмотрела на флешку в его руке, на включённый компьютер. Да откуда же она узнает пароль? Стропалецкий мог придумать любое слово. Или цифры. Или и то и другое. Что она, дешифровщик? На глаза навернулись слёзы. Она вовлекла Матвея в свои дела, не подумав о том, что это может стоить ему жизни. Самый дорогой ей человек погибнет из-за неё. И как она будет жить потом? Если все эти арги не врут, то жить она будет долго и несчастливо, зная, что виновна в смерти близкого человека. И вечно помнить об этом. Как Стропалецкий вечно помнил о бедном Джованни…
– Я готова, – она вытерла слёзы рукавом. – Включайте.
На экране мигнуло и показалось лицо Стропалецккого. «Если вы смотрите это без меня, значит, вы завладели этой флеш-картой незаконно. И у вас есть полминуты, чтобы ввести пароль. Желаю удачи».
Лика посидела секунду, и набрала «джованнипримо» русскими буквами в английской раскладке. В кабинете воцарилась тишина. Лике показалось, что она слышит, как стучит чьё-то сердце в груди, может, даже её собственное. Экран мигнул и показал список файлов.
– Бинго! – засмеялся Бореус. – Молодец! Что ты ввела, какое слово?
– Джованни Примо, – еле слышно ответила Лика.
– А, знаю эту историю. Арсений Филиппович любил рассказывать её, особенно под коньячок. Я мог бы и сам догадаться. Старый хрыч сентиментален. Ладно, давайте посмотрим, что тут есть. Думаю, теперь можно подключиться к сети. Эх, Арсений Филиппович… в глубине души я верил, что он добьётся успеха. Знаешь, меня забавляли эти его игры с переодеванием. Он думал, что нашёл молодого амбициозного бандюгана, которым легко управлять. К тому времени это была моя пятая жизнь, если не ошибаюсь. Грива, настоящий Грива, конечно, был тупым отморозком и в начале девяностых успел наворотить не на один смертный приговор. Но судьба распорядилась иначе, в виде бомбы в автомобиль. Гриву собрали по кусочкам, но мозг умер, так что вот-вот его должны были отключить от аппарата искусственного дыхания. Я как раз искал себе нового аватара. Грива был отличным кандидатом: много связей с криминалом, хороший послужной список, чтобы быть в авторитете и фактически труп. Я занял его место. А Грива пошёл в безымянную могилу на ближайшем кладбище.
Ты никогда не задумывалась, почему многие исторические личности, побывав на грани жизни и смерти, становятся будто другими людьми? – Бореус весело подмигнул. – Нет, не всех, конечно, заменяли арги, но многих. Особенно в Средние века. Тогда они были в силе. Они одни решали, как и куда двигаться человечеству. И куда они это человечество привели? То-то.
А я вышел из больницы, чудесным образом воскресший, и стал потихоньку наращивать силы. Купил, вернее, отжал у одного незадачливого бизнесмена готовую фармацевтическую компанию, вложился в неё. Потом появился Стропалецкий. Я даже не сразу понял, какая удача ко мне привалила. Он обманывал меня, я его. Но я знал, что почём, а он нет. Но видимо, он что-то заподозрил, раз пропал. Но если он, действительно, создал препарат, то его исчезновение понятно. Никто бы не поделился таким сокровищем. Каждый бы хотел захапать его себе. Так ведь?
Лика не успела ответить, да и не собиралась. Её мозг мучительно искал путь к спасению. Если на флешке есть формула, то Лика Гриве больше не нужна, и их с Матвеем убьют. Если формулы нет, тем более. Очень оптимистично.
«Здравствуйте, – услышала она знакомый голос и уставилась на монитор. Там снова улыбался Стропалецкий. – Если вы видите меня, значит, вы ввели пароль «джованнипримо» и почти угадали. Почти. Потому что Джованни выступал под сценическим псевдонимом. Бедный мальчик. Надеюсь, что он попал в рай, в соответствии со своей верой. Могу ошибаться, но я надеюсь, что Грива сейчас тоже тут. Дорогой Леонид, ты поступил нечестно, копируя мои записи. Я знаю, ты не оставишь своих попыток найти меня и мои исследования. Поэтому вот тебе мой прощальный привет. Пока я говорил с вами, мои неизвестные собеседники, вирус прочно внедрился в вашу систему, и сейчас пожирает базы данных. Чао!»
– Дьявол! – Бореус выдернул флешку, застучал по клавиатуре. Где-то вдалеке завыла сирена и тут же смолкла. Люстра на потолке погасла. За ним почти одновременно погасли мониторы. – Он вырубил нам электричество. Мерзавец! Мстительный идиот! Вернон! Надо включить резервный генератор. Пит, запри этих. Они ещё пригодятся.
Пит вытащил трубку и направил на Матвея.
– Идите, – он мотнул головой на выход. – Без глупостей. Вы знаете, как работает эта штука. Туда, к лестнице.
Лика, за ней Матвей прошли мимо умершего лифта и ступили на лестницу. Лика почувствовала на плече руку Матвея, он два раза несильно сжал ей плечо. Хотел что-то сказать? Лика внутренне собралась. Матвей что-то задумал. Она шагнула на ступеньку и упала на колено, сделав вид, что оступилась. Сзади вскрикнул Пит. По ступенькам покатилась трубка. Пит зажимал порезанную руку и ругался. Матвей стоял в боевой стойке со скальпелем в руке. Лика побежала за трубкой, прыгая со ступеньки на ступеньку. Поймала и помчалась обратно.
Матвей размахивал скальпелем, который удачно сумел подобрать в операционной, уворачиваясь от выпадов Пита. Рукав у того уже были порядком изрезан, но серый наседал на Матвея, не обращая внимания на кровь, хлещущую из порезов.
Лика прицелилась. Пальцы нащупали небольшую, словно горошина, кнопку на гладкой поверхности.
– Мотя, пригнись, – заорала она и нажала.
Матвей упал на колени и перекатился набок и в сторону. На широком лице Пита отразилось искреннее недоумение, он взмахнул руками, как птица, упал лицом вниз и с грохотом поехал по ступенькам.
– Мотя, ты живой?
– Живой. Вроде, – Матвей поднялся и потыкал ногой неподвижного серого. – А этот, надеюсь, окочурился.
– Пока они разбираются с поломками, надо выбраться из дома и где-то спрятаться.
– Хорошо бы угнать лодку.
Лика покачала головой.
– У них вертолёт, они нас вмиг догонят и потопят или привезут обратно.
– Что ты предлагаешь?
– Да не знаю я. Главное, мы им тут столько напортили, что они нас точно на кусочки порежут. Бежим хоть куда-то!
Они спустились на первый этаж и осторожно выглянули в холл. Там суетились люди в форме. Нет, здесь не выйти. Они пошли ещё ниже. Туда, где находились боксы с пленными аргами.
– Ты уверена, что там есть второй выход? Мы можем оказаться в западне.
– Должен быть. Через операционную. Как-то они туда пациентов запускают. Идём.
На нижнем этаже было совсем темно. Лика шла по коридору и тут увидела впереди сереющую в её чёрно-белом зрении фигуру. Кто-то стоял там, потом обернулся и посмотрел на них.
– Не бойтесь, – крикнула Лика, – вы пленник? На острове вырубилось электричество. Ваши камеры открыты, выходите все.
Двери начали открываться, из них появлялись робкие силуэты. Лика решительно шла вперёд, открывая двери и призывая выходить. Всего набралось тринадцать человек. Они вышли к операционной.
– Выход там, – сказал кто-то из группы аргов. – Когда у меня брали кровь в последний раз, я заметил.
Вскоре они стояли перед последней дверью. Матвей приоткрыл её и осмотрелся.
– Там люди, но если быстро бежать за угол направо, то…
– У нас нет выхода. Попробуем. По одному.
Первый арг выскочил за дверь. Все затаили дыхание. Тишина. Проскочил. Возможно. Потом побежал второй, третий.
– Лика, там недалеко от входа стоит тележка. Спрячешься за ней.
– А ты?
– Я следом. Мы не должны бежать за ними. Нужно разделиться. Так больше шансов. Пока их не обнаружили…
На улице кто-то закричал. Раздалась автоматная очередь. Оставшиеся арги выскочили за дверь всем скопом и побежали по зелёной траве врассыпную. Матвей захлопнул дверь, скрыв от Лики беглецов, оставив лишь узкую щель.
– Приготовься, я скомандую когда. Давай!
Лика выскочила, пригнулась и добежала до тележки, брошенной тут садовником. Укрытие оказалось так себе. Совсем никакое. Через минуту к ней присоединился Матвей.
– Куда теперь? Мы не знаем острова, – Лика с надеждой посмотрела на него. Он умный, он же что-нибудь придумает.
– Подождём тут. Пока они гоняются за другими, есть шанс куда-то спрятаться. Смотри, вон там какой-то сарайчик. Давай к нему. Только беги быстро.
– Возьми трубку, – Лика протянула ему оружие гризов. – Тут вон кнопочка.
– Разберусь. Всё, беги.
Лика рванула к сарайчику со всех ног, забежала за него и плюхнулась на землю. Что за глупая привычка кругом выстригать газоны, откуда не посмотри, всё как на ладони. Только где-то на краю виднеются деревья. Матвея что-то долго не было. Лика осторожно выглянула. И тут же задвинулась обратно. Матвей стоял с поднятыми руками.
Пит подталкивал её в спину, Лика бежала, со страхом ожидая расплаты. Её пустят на запчасти, Матвея просто убьют, когда поймут, что она всё наврала про препарат. Но выдать правду она не может. Иначе её ждёт участь худшая, чем смерть.
В операционной уже не нашлось пациента, которому должны были пересадить сердце мальчика. Бореус стянул перчатки, скинул медицинскую форму и сидел в кресле, потягивая кофе из маленькой чашечки. Но блестящие инструменты всё так же лежали на столе. Матвей стоял у стены. Рядом Вернон поигрывал скальпелем, ловко крутя его меж пальцев.
Бореус допил кофе.
– Я жду обещанного, – сказал он. – Давай формулу, или что там у тебя есть.
– Э… видите ли, у меня её нет. В смысле был, но вот он, – она резко повернулась и нацелила палец на Вернона, – он забрал её.
Скальпель упал на пол, и тонкий звон эхом отразился от потолка. Вернон нагнулся за ним, но не поднял, а медленно выпрямился и зло уставился на Лику.
– Ты не права, – прошипел он. – Враньё тебе не поможет.
– Это правда. Формула была в часах, которые он бросил за борт. Так что…
– Кому вы верите? – Лицо гриза исказилось презрительной гримасой.
– Вернон, вы совсем ку-ку? – Лика покрутила пальцем у виска. – Ваш хозяин Бореус и Грива один и тот же человек. Он дурил вам мозги всё это время. Разыгрывал спектакль.
Вернон издал удивлённый возглас и посмотрел на Бореуса. Тот оставался невозмутимым.
– Да-да, – торжествующе улыбнулась Лика. – Вы бросили часы в море прямо у него на глазах. Так что, кто тут врёт?
– Вернон! – раздраженно прикрикнул Бореус. – Ты у меня будешь нырять до посинения, пока не отыщешь эти чёртовы часы.
Лика хихикнула.
– Вернон, синий вам пойдёт. Давно пора сменить цветовую гамму. Предсказываю успех в Голливуде.
Вернон так посмотрел на неё, что она просто увидела, как скальпель летит ей в голову. Но Бореус смотрел ещё злее.
– Вернон! Я жду, – он протяну руку.
Вернон так скривил лицо, что Лика подумала, не начал ли он трансформацию. Хотя вроде серые это не умели? Или всё же умели?
Вернон полез в карман и достал часы Дэна. Лика мысленно ахнула, она-то была уверена, что они покоятся на дне Финского залива. Незадача.
– Так и знал, что ты как был мелким уголовником, так и остался, – хмыкнул Бореус, забирая у него часы и протягивая Лике. – Интересная вещь. Как это работает? Где тут спрятана формула?
– Сейчас, – Она с умным видом надела их на запястье и принялась застёгивать браслет, делая вид, что не справляется с застёжкой.
«Тяни время, Лика, – сказала она себе, – тяни. Как на уроке. Пока то да сё, уже и звонок». Потом поднесла их к уху. Показала Бореусу «не ходят». Покрутила колёсико. Лишь бы не завелись, тогда можно сказать, что с испорченными часами ничего не получится. Но нет, стрелки исправно сдвинулись с места и побежали по кругу.
– Ну? – Бореус в нетерпении дёрнул ногой.
– Здесь светло, – Лика посмотрела на лампы. – Оно в темноте работает.
Бореус махнул рукой Питу. Свет погас. В темноте, сначала еле-еле, потом всё сильнее, засветились цифры. Лика потрогала пальцем ободок. Попробовала покрутить. Вправо нет, а вот влево да. Раздался тихий щелчок. Погасла цифра один. Лика повернула ободок на место. Цифра один снова засветилась. Ну что ж… Семь, семь, семь, один, девять…Она набирала код, надеясь, на какое-то чудо. А вдруг…
Вдруг из часов ударил луч света и Лика тихо ахнула. Над циферблатом возникла голограмма с оком и надписью: «Добро пожаловать в «Asylum» – подтвердите свой код в течение первых десяти секунд». Начался отсчёт: десять, девять, восемь… Лика поднесла часы к правому глазу, отсчет не прекратился. Да что не так-то? Может, и левый тоже надо? Она поднесла к левому. Да, сработало. И что с этим делать? Голограмма погасла.
– Ну-с? – раздался в темноте голос Бореус. – Чем ещё порадуешь, кроме светошоу?
Лампа под потолком снова вспыхнула. Лика бросила быстрый взгляд на Матвея. Что делать, Мотя? Я не знаю!
– Слушайте, ну я же не специалист. Я не знаю, как оно работает.
– Вернон, – лениво позвал Бореус.
Лика услышала шум борьбы. Вернон коротким ударом подбил Матвея под коленки и распластал на полу, тот хрипел, силясь отодрать его руки от горла. Вернон, одной рукой удерживая Матвея, другой вытащил из кармана складной нож. Клац! Лезвие опасно приблизилось к левому глазу Матвея.
– Смотри. Сперва Вернон будет удалять парные органы: глаз, уши, можно руку, потом ногу, ну, а потом примется и за единичные. Или с них и начать? Как думаешь? Вернон, может, начнёшь с того органа, что ниже? Девушка, думаю, оценит. Всё-таки красивый мальчишка. Жаль лицо портить.
– Стойте! – Лика выставила перед собой обе раскрытые ладони. – Стойте! Вот, – она сунула руку в карман. Нет, тут нет. Тогда где? Она же не могла выпасть? У неё столько карманов, неужели ни в одном из них нет… Нашла. – Держите! Это я взяла у Стропалецкого. Это он создал препарат. Он.
– Он поделился с тобой формулой? – Бореус хмыкнул. – Знаешь, что-то я не верю.
– Нет, конечно. Я сама взяла. Не специально.
– Просто под руку попалось? Эх, молодёжь, молодёжь. Знаешь, и всё равно не верю.
Лика с отчаянием посмотрела на уже посиневшего Матвея.
– Да он же его задушит! Вам нечем будет меня шантажировать.
– Ладно, отпусти пока. Пусть подышит.
Вернон нехотя убрал руки, и Матвей начал хватать воздух ртом, с натугой втягивая его в лёгкие. Он перевалился на бок и скорчился на кафельном полу. Лика с трудом сдержалась, чтобы не кинуться ему на помощь.
– Приведите их в кабинет.
Бореус вышел. И тут Лика всё же бросилась к Матвею и помогла ему сесть. Дышал он с трудом и моргал красными от лопнувших сосудов глазами.
– Хватит валяться. Подъём, – скомандовал Вернон.
Лика двинулась по коридору в ту сторону, куда её вела Айла в прошлый раз. Бокс, в котором рисовал мальчик, пустовал. Она быстро побежала дальше.
– Матвей! – Она стукнула в стекло и распахнула дверь.
– Лика!
Горячие руки обхватили её и подняли в воздух.
– Мотя, перестань! Надо торопиться. Они, наверное, уже бегут сюда. Здесь же камеры!
– Ты знаешь, где выход?
– Выход там, – она махнула рукой. – То есть, там лифт. Но нам надо найти Тойво!
Матвей явно ничего не понимал, он вдруг замер.
– Там собака где-то лает. Слышишь?
Лика прислушалась и побежала к боксу Грея. Не успела она подойти, как Грей показался в окне. Он стоял на задних лапах и яростно лаял, царапая стекло когтями. Она чиркнула по замку карточкой. Матвей ахнул и прижался к стене, загородив собой Лику.
Пёс вырвался на свободу и помчался по коридору. Лика дёрнула Матвея и повлекла в ту же сторону. Грей домчался до конца и упёрся лапами в дверь. Лика, недолго думая, открыла ему. Это помещение походило на лабораторию. За стеклянными перегородками сидели люди, облачённые в белые балахоны, с масками на лице и что-то кропотливо мудрили над пробирками и микроскопами. Они удивлённо проводили взглядом промчавшуюся мимо собаку.
Над двустворчатой дверью в следующее помещение горела синяя лампочка. Лика на ходу стала притормаживать, но Грей и не думал останавливаться, кинулся всей грудью на створки, распахнул их и, заливисто лая, ворвался внутрь.
Свет заливал операционную. Два стола стояли параллельно друг другу. На одном лежал прикрытый простынёй мужчина. На втором, вытянувшись в струнку, бледный мальчик с плотно закрытыми глазами. Медсестра в голубом костюме уже готовилась приложить к его лицу маску для наркоза. Увидев пса, она удивлённо вскрикнула.
Трое мужчин, в таких же костюмах и шапочках, обернулись. Грей метнулся к одному, второму, издал некое подобие визга, присел на задние лапы и заскакал возле одного из тех, чьи лица были закрыты хирургическими масками.
Человек задрал вверх руки в перчатках, отворачивась от языка пса, которым он пытался лизнуть его.
– Грей, фу! Грей, сидеть! Кто пустил сюда пса? – недовольно закричал он.
– Я.
Человек обернулся, увидел Лику и стянул маску вниз.
– Можно обмануть лицом всех, кроме собаки, Бореус. Ах, нет, вы же просили называть вас Гривой.
– Ах, какая всё же умная девочка. Давно ты догадалась?
– Не очень. Возможно, просто предчувствие. Вы же сами говорили, что у аргов оно хорошо развито. Хотя… с такой раной, как получил Грива, он просто не смог бы держать штурвал. И ещё название яхты. Ну, и кличка собаки, конечно. У вас извращённое чувство юмора, Грива.
В операционную ворвались несколько охранников. Бореус глянул на них поверх головы Лики и кивнул:
– Заберите её отсюда.
– Грей! – позвала Лика. – Ко мне!
Питбуль подбежал к ней, мотая хвостом. Обрезанные уши стали торчком, верхняя губа приподнялась, обнажая белые клыки. Охранники попятились.
– Грей, ты предатель, – усмехнулся Бореус. – Вообще, по моим подсчётам ты должен был околеть. Что с тобой случилось?
– Я его вылечила, – Лика погладила пса. Он лизнул ей руку. – Вы столько лет пытались создать универсальное средство. Но получилось не у вас.
– А что происходит? – Мужчина на столе вдруг поднялся. – Вы будете делать операцию или нет? – Он недовольно оглядел всех. Его обрюзгшее лицо с мешками под глазами и двойным подбородком свисало со сморщенной шеи на покрытую волосами дряблую грудь.
Бореус посмотрел на него и тот вдруг замер с открытым ртом.
– Вы же помните, что я говорила на яхте? Я могу вылечить вашу дочь. Могу дать вам этот препарат. Грей просто подтверждение моих слов. Видите, лекарство работает даже на собаках. Это власть, Бореус. Та самая, к которой вы стремитесь.
– И что же ты хочешь?
– Отпустите мальчика и его сестру.
– С какой стати?
– Вам нужен препарат.
– Ты отдашь мне его и так.
Лика помотала головой.
– Не выйдет. Это была единственная доза. Даже если вы будете пытать меня сто лет, я не смогу выдать то, чего не знаю. Я же не химик и не фармацевт и ничего не понимаю в формулах. Но я скажу, как и где её взять.
– Пытать тебя! – фыркнул Бореус. – Вот ещё. Я просто отдам твоего дружка Вернону с Питом, и ты очень быстро всё расскажешь и покажешь.
– А если нет? Вы сами говорили, что арг может умереть по собственной воле. Раз так, то я не доставлю вам удовольствия ни пытать меня, ни смотреть на пытки других людей.
– О! – Бореус усмехнулся с лёгким презрением. – Ты не сможешь. Ты, юная цветущая девушка, добровольно откажешься от вечной жизни и молодости?
Лика не ответила, смотрела на него со спокойной уверенностью человека, готового ко всему. Бореус нахмурился, перевёл взгляд на мужчину-пациента, всё ещё сидевшего на столе с нелепо открытым ртом, и, видимо, принял решение.
– Приведите девчонку, – велел он.
***
Вернон притащил Айлу. Она сразу бросилась к брату и растормошила его. Помогла слезть со стола, завернула в простыню.
– Тебя отпускают, – тихо сказала Лика. – Не знаю, как ты доберёшься до материка. Я бы не доверяла им.
– Я знаю. На берегу стоят моторные лодки. Пусть дадут мне одну. Я умею. Я справлюсь.
Лика передала её слова аргу, тот пожал плечами.
– Отведите их на берег, дайте лодку. Пусть катятся. Это уже ничего не изменит.
– Я хочу убедиться, что их, действительно, отпустили.
– Иди. Твой дружок побудет пока со мной.
Все вместе они вышли наружу. Лика зажмурилась. Солнце светило над островком, щедро поливая лучами траву и аккуратные лужайки.
– Идём скорее, пока он не передумал, – Лика побежала к берегу. Айла и Тойво за ней. Пит следовал сзади.
– Пусть берёт эту, – сказал Пит, показав на одну из моторок у небольшого причала. – У неё устойчивость лучше. Вот, ей-ей, потонут.
– Ничего. Справятся, – сухо ответила Лика и подошла к Айле.
– Ты не Оадзь, ты Никийя – лунная дева. Прыгай в лодку со мной. Убежим вместе.
– Нет, тогда они погонятся за нами. К тому же там мой друг, я не брошу его. Ты уверена, что справишься с лодкой?
Айла кивнула.
– Я не смогу тебя спасти, – шепнула она. – Я не пойду в полицию. Нет. Иначе они вернут нас обратно сюда.
– Я понимаю. Спаси брата. Уезжайте далеко и спрячьтесь.
– Север не выдаст. Люди спрячут. Я попрошу нашего нойда помочь тебе. Он сильный шаман, – Айла улыбнулась и отвязала лодку.
Пит с ухмылкой смотрел, как Айла помогает Тойво забраться в неё.
– Точно потонут, – сказал он задумчиво. Подошёл и скомандовал Айле: – Садись. Я подтолкну.
Саамка зло глянула на него, но прыгнула в лодку. Пит упёрся руками в корму и оттолкнул моторку от пирса. Та закачалась на волне. Айла уже схватила весло и отгребала подальше.
– А может, и не потонут – так же задумчиво сказал Пит. – Саамы с морем дружат. Ладно, идём. Бореус велел не задерживаться.
Лика повернулась. За спиной затарахтел мотор. Она обернулась махнуть рукой, но Айле уже было не до неё. Катерок, набирая скорость, уносился прочь от острова смерти.
Лика застыла. Сейчас он увидит укус, поймёт, что она выходила, и что помочь ей могла в этом Айла… Она набычилась, изображая упрямого тинейджера. «Моя ладонь ещё несколько часов назад была целой, ровной и без шрамов», – перед её глазами встала ладошка, такой, какой она лежала в руке Матвея.
– Что вы прицепились? – Лика вытащила руку из кармана и взяла ей чашку. Следов укуса не было.
Бореус кивнул.
– Ты быстро учишься. Я прав. С удовольствием займусь тобой. С великим удовольствием. Сначала, правда, надо будет заняться другим неотложным делом. Ты пей кофе, пей, возможно, последний в твоей жизни.
– Ага, поняла, – Лика отхлебнула из чашки. – Вы этот, как его, нам на уроках социологии говорили: манипулятор. Любите многоходовки. Вот вы со мной как бы дружить пытаетесь и в то же время запугиваете. Хотите расшатать эмоционально…
Она и сам не понимала, что на неё нашло, слова сами выскакивали изо рта. В голове натянутой струной звенел протест – она не даст себя запугать, не станет его безвольной марионеткой. Лучше умереть.
Бореус неожиданно засмеялся.
– Да, подростки сейчас пошли не те, что раньше. Когда-то слово лишнее сказать в присутствии взрослых боялись. Сейчас же неприкрытое хамство и распущенность.
– Вы первый начали, – возмутилась Лика. И долила себе ещё кофе из кофейника. Мало ли что. Вдруг это, и правда, последний кофе в её жизни.
– Ты же умная девочка, внимательная? Да? Обратила внимание на отличительную черту аргов?
– Нет у аргов никаких отличительных черт, – Лика посмотрела прямо на Бореуса.
– Вот именно. Мы все чуть-чуть похожи. Почему, как думаешь?
– Ну, общие предки, наверное.
– Общие предки… Мы дети Севера. Нет ни одного арга с тёмными волосами или кожей. На юге за все века не выявлено ни одного арга. Только среди потомков эмигрировавших туда северян. И то их ничтожное количество. Север… потерянный дом.
– Да ладно. Вон Севера сколько. На всех хватит.
Бореус посмотрел на неё, и ей показалось, что глаза его затуманили слёзы.
– Была когда-то цветущая и обильная земля, жили на ней гордые, свободные люди, равные богам. Да они и были богами, если честно. Жили столько, сколько хотели. И умирали только по собственной воле, когда уставали или пресыщались. Красивые светловолосые, сереброглазые люди. Но всё когда-то кончается. Кончилась и наша цивилизация. Остатки размело по миру, смешалась серебряная кровь с кровью дикарских племён, что населяли земли в те злые времена и исчезли арги. Лишь изредка стали проявляться в их потомках чудесные свойства. И лишь немногие сохранили крупицы знаний некогда развитой цивилизации и смогли передать их потомкам. Я один из них. Мой отец рассказывал мне про земли аргов, а ему рассказывал его отец.
– Они живы? Ой, простите, это, наверное, некорректный вопрос. Хотя… вы же хотите меня убить или как-то даже перед смертью помучить, чего это я должна вас щадить?
– Правильно, – согласился Бреус, не уточняя, что именно правильно. – Мой прапрадед добыл себе королевский титул в Крестовом походе. Балдуин Первый. Мечтал отвоевать земли на востоке и возродить цивилизацию аргов. Он умер, когда понял, что мечта его утопична. Но один из его внебрачных детей родился аргом. Балдуин научил его всему и передал знания. Тот пошёл по пути отца – выбрал человека наиболее перспективного и занял его место. Ему удалось продержаться лет триста, прежде чем он понял, что один человек, будь он хоть королём, хоть папой римским, не сможет ничего изменить на земле. И тысяча аргов не сможет, и две. Но он воспитал себе преемника. Триста лет назад мой отец начал раскол в тайном обществе аргов, призывая их прекратить попытки изменить человечество. Люди не могут подняться над своими пороками. Они глупы, эгоистичны, завистливы. Лишь страх наказания делает их чуть похожими на те божьи творения, какими задумал создатель.
– А он тоже самовыпилился? – Лика говорила грубо, но ей и хотелось быть грубой, причинить боль.
– Нет, – Бореус спокойно принял укол. – Ему просто не повезло. Арги не умирают от пуль или яда, но бомба, разрывающая на куски – это, конечно, смертельно. Его нелепая гибель окончательно убедила меня в том, что людей нельзя перевоспитать, их можно выдрессировать. Как собаку. Понимаешь?
Лика помотала головой.
– Условный рефлекс на команды. За правильное выполнение – награда. Косточка. Или волшебная пилюля, дарующая бессмертие.
Теперь-то до неё дошло.
– Поэтому серые служат вам? Вы даёте им возможность пожить подольше? Но всех вы на эту удочку не поймаете.
– Почему же? – Бореус сделал удивлённый вид.
– Ни одна женщина не согласится стать такой же уродиной, как эти ваши… – Лика обвела рукой вокруг лица. – Даже если вы ей предложите вечность.
– Умная девочка, да, – Бореус засмеялся и вдруг прислушался к чему-то. – Я рад, что ты сразу поняла проблему, над которой мы бьёмся уже столько лет. Но когда мы её решим – а мы решим – всё изменится. Мне даже не надо будет захватывать мир. Он сам ко мне придёт. Приползёт. И я буду решать, кому даровать жизнь вечную и молодость, а кому нет. И посмотрю, как быстро одна половина уничтожит другую. А вот с оставшимися я и буду возрождать своё царство. Свою Гиперборею.
Лика присвистнула.
– Что-то у вас тут недоработка. Вы так активно уничтожаете аргов, что непонятно, с кем останетесь.
– Это всё расходный материал, – Бореус презрительно скривил губы. – Они все полукровки. Я и сам такой. Но я верю, что однажды найду его – арга с чистой кровью. И тогда мир падёт к моим ногам. К нашим. Если он окажется настолько умён, что поймёт красоту замысла.
– А если нет? Если такого арга не существует в природе? – Лика замерла в ожидании ответа. Бореус молчал. В наступившей тишине явственно слышался звук вертолёта. Бореус поднял глаза и улыбнулся так, что Лика поняла: такой вариант не рассматривается.
– Иди. Мы поговорим после.
Пит не очень вежливо затолкал её в лифт. Лика нащупала в кармане магнитный ключ Айлы, так и оставшийся у неё. Вот он, путь к свободе. Интересно, лучше дождаться ночи или попробовать сейчас? Хотя в период белых ночей разница между днём и сумерками небольшая. Просто ночью (она надеялась) меньше народа шляется по улице. И ещё ей надо разыскать Матвея. Хорошо, если он тут же в одном из боксов, а если его держат в другом здании?
Двери открылись, и тут же послышались крики. Пронзительный женский визг. Пит рукой придержал Лику, потому что она дёрнулась вперёд, видя, как двое охранников волокут по коридору Айлу. Та врывалась с неожиданной для своего худенького тела мощью.
– Оадзь! Накликала! – закричала она, заметив Лику. – Они хотят убить его! Они хотят забрать его сердце! Я слышала, как они говорили об этом!
Айла кричала так, словно у неё живьём отрывали конечности. Пит завернул Лике руку за спину и протащил мимо охранников и Айлы, открыл бокс и толкнул в сторону кровати. Лика споткнулась и распласталась на полу, чувствительно приложившись подбородком.
Звуки стихли. Лика поднялась и потрогала челюсть. Прижалась носом к стеклу, высматривая, нет ли в коридоре охраны. Но так как всё равно мало что было видно, она вытащила карточку и… Она не учла, что дверь можно открыть только снаружи. Лика потрогала раму окошка для передачи пищи. Он держался на каком-то шпингалете. По размеру оно было совсем маленьким, человеку не пролезть. Но руку вполне можно просунуть. Лика выбила окно и потянулась к замку, страшась только одного: не уронить этот спасительный ключ. Через минуту она убедилась, что руки у неё коротковаты. Ну, что ж… Она мысленно перебрала своих знакомых. Вот вроде Машка из параллельного, высоченная дылда, подойдёт.
При других обстоятельствах они бы даже посмеялась, как нелепо выглядит в коротких штанах. Машка была выше почти на двадцать сантиметров. И этих двадцати хватило, чтобы дотянуться до замка. Лика перевела дух. У неё получилось. Она приоткрыла дверь и осторожно выглянула. Коридор пуст. На это ничего не значит. Она заметила огонёк камеры. Кто-то следит за помещениями? Ну, тогда и в прошлый раз они видели, что Айла выпустила Лику? Может, поэтому Бореус сказал, что она быстро учится? Он играет с ней. Ему забавно. И в этом его ошибка. Не стоит недооценивать ни противника, ни жертву.
Лика извелась, гадая, что же имела в виду Айла. Но вот послышались шаги. Айла подошла к стеклу, открыла окошечко.
– Час, – она показала одни палец, – как обещала. Пришла через час.
Лика улыбнулась. Да уж, этот ребус она не разгадала.
– Что ты тут делаешь, Айла?
– Ты сказала, что знаешь, как отсюда сбежать?
– А ты тут не по своей воле? Как и я?
– Из-за брата. Мы жили в своей деревне на севере и были счастливы. Но мой брат Тойво, он не такой, как все. Ему было пять, когда он перестал говорить. Когда ему исполнилось десять, родителей уговорили показать его врачам. Мы приехали в большой город. Брата посмотрели врачи, а на следующий день, когда родители пошли по магазинам, в отель пришли какие-то люди и забрали нас. Сказали, что родители плохо смотрят за нами. Сначала мы были в приюте, и я сбежала оттуда. Спряталась в корзине с грязным бельём. Я кинулась в полицию, думала, там мне помогут найти родителей. Но за мной приехали те же самые люди, от которых я и сбежала. Потом нас привезли сюда. Отсюда уже не вырваться.
– Что они тут с вами делают?
– Со мной ничего. А вот брат… они говорят, что изучают его. Втыкают в него иголки, прикрепляют какие-то провода. Говорят, что хотят вылечить. Тут много тех, кому они хотят помочь. А брату не могут. Я вызвалась работать тут, в клинике, чтобы хоть иногда видеть его.
– А с другими что делают?
– Не знаю. Иногда… иногда на остров прилетает вертолёт и тогда меня закрывают в комнате на весь день, а после… после одна из палат оказывается пуста.
Лика помолчала. Бедная девочка, она не знает, какая участь уготована её брату.
– Вы давно тут?
Айла показала два пальца. Два года, два месяца или два дня?
– Родители так и не знают где мы. Я уверена, им не сказали.
Лика фыркнула. Конечно, не сказали. Не для того они забрали мальчика.
– Ты, правда, можешь помочь нам сбежать? Откуда ты знаешь наш язык? Ты точно не Оадзь? Я видела, как ты превратилась в меня!
– Да нет же. Клянусь. Я не знаю, что за Оадзь такая. Меня привезли сюда с другом. Ты не знаешь, где он?
– Оадзь – ведьма-лягушка. Оборотень. А твой друг такой высокий? Красивый?
Лика кивнула. Айла показала рукой вдоль коридора.
– Он тут в одной из камер? В смысле палат. Мне очень надо с ним поговорить. Айла, это важно. Если кто и сможет нам помочь, так это он. Он очень умный. Он что-нибудь придумает.
Айла нерешительно застыла, кусая губы.
– Нет, не могу. Меня накажут.
– Слушай, твоего брата рано или поздно убьют.
Айла побледнела, если это было возможно для её и без того белой кожи.
– Не кликай беду!
– Я бы и рада. Но ты и сама догадываешься, почему пустеют палаты?
Айла глубоко вздохнула и приложила карточку к замку.
– Пошли, только быстро. Этот ключ у меня незаконно. Я украла его, чтобы видеться с братом. Иногда я прихожу и разговариваю с ним. Я верю, что он может говорить, только не хочет.
Они шли по коридору. Лика старалась не смотреть по сторонам: ей было больно видеть пленников. Но возле одного бокса она остановилась.
– Что это?
Посреди пустой комнаты стояла железная каталка и на ней, вытянув лапы, лежал пёс. Бока его тяжело вздымались. На груди белела повязка, вся в красных пятнах.
– Это злой дух, – Айла нетерпеливо дёрнула её за рукав. – Идём. Его привезли недавно. Он скоро издохнет. Но всё равно пытается укусить. Идём.
– Открой! Пожалуйста, – Лика решила: ни за что не станет гипнотизировать бедную девочку. Айла медлила, и тогда она просто вырвала у неё из рук карточку и открыла дверь.
Пёс заворчал, рассматривая её маленькими злобными глазками.
– Грей, – тихонечко позвала она, – Грей, милый. Хороший пёс. Маленький, не рычи. Я тебе друг.
Её рука потянулась к голове пса. Рычание стало ещё более грозным. Пальцы коснулись тёмного меха питбуля.
– Ай!
Острые зубы прокусили ладонь и запястье. Лика зажала руку, окропив стол и морду пса кровью. Грей облизался и, высунул язык, пытаясь достать до капель на столе.
– На, людоед, жри, – Лика сунула ему покалеченную ладонь под нос.
Тёплый мягкий язык прошёлся по ране. Лика чуть зашипела от боли. Айла стояла рядом, выкатив голубые глаза.
– Ты точно Оадзь, – прошептала она и вдруг сильно дёрнула её за рукав. – Идём! Кто-то приехал на лифте. Давай же!
Пришлось бежать по коридору обратно в свою темницу. Лика забежала в палату. Айла захлопнула за ней дверь и схватила в руки швабру.
По коридору шёл Пит. Он что-то сказал Айле, махнул рукой, видимо, показывая, чтобы заканчивала с уборкой. Айла, низко опустив голову, вышла. Пит остановился возле стекла и слегка стукнул по нему, привлекая внимание. Лика, которая усиленно притворялась спящей, приподняла голову.
– Там кое-кто хочет видеть тебя. Давай.
Её вывели из бокса. Укушенная ладонь ныла, и она спрятала её в карман толстовки. Лифт вознёс их вверх. Бореус сидел в своих апартаментах и пил кофе. Лика дрогнула ноздрями. Похоже, Бореус пил арабику. Настоящую.
– Будешь?
Лика хотела гордо отказаться, мол, в доме врага ни крошки, но от кофейника шёл такой восхитительный аромат, что она кивнула: «Да, буду».
Бореус был одет в серую форму, напоминающую военную. Только мундир его был обшит серебряным галуном. И на груди имелась эмблема «Ag» – аргентум.
– Вы тут типа в войнушку играете?
– Почему типа? Нет, не играем. Воюем. Уже давно. Уважаемый Йон тебе не рассказывал?
– Вы знаете Йона?
– Конечно. Врагов нужно знать. Я много знаю про них, гораздо больше, чем они про меня. И всё же, я не знаю место их основного Убежища. Видимо, последние несколько веков их всё-таки чему-то научили. Они стали хорошо заметать следы.
– Вы решили, что я выдам их?
– Конечно.
– Ну, вы совсем, – Лика покрутила пальцем у виска.
– Я бы мог рассказать, какие пытки могу применить. Но не буду. Мне кажется, ты и сама поймёшь, что лучше перейти на нашу сторону. На мою.
– Предать?
– Вовремя предать – это предвидеть. У аргов всегда было хорошо с предвидением. А ты перспективный арг. Мне кажется, ты быстро учишься. Да что там такое у тебя в кармане?
Разбудил её свет, бивший в глаза. Лампы под потолком горели. Лика потянулась, распрямила ноги. Села и осмотрелась. Небольшая комнатка без окон, клетушка, одним словом. Кровать, тумбочка. У дальней стены дверь в туалет и душевую. Она подошла к стеклянному окну в коридор. Прижалась носом, скосила глаза, силясь рассмотреть хоть что-то. Бокс напротив вроде пустой. Долго ли её будут тут держать? Дверь закрыта на магнитный замок. Она для верности подёргала её, но всё бесполезно. Может, петли как-то раскрутить? Она приподнялась на цыпочки, пальцами ощупывая дверь.
В стеклянном окне открылось ещё одно маленькое окошечко. Лика отпрыгнула. На получившейся подставке появилась коробка, похожая на ланчбокс. За стеклом стояла девушка, на вид так совсем девочка лет пятнадцати, в синих хлопчатобумажных брюках и синей рубашке без пуговиц, видимо, что-то вроде униформы. На белой, с розоватым оттенком коже ярко выделялись васильковые глаза. Светлые льняные волосы собраны в пучок.
– Это завтрак? – закричала Лика радостно. Потому что не ожидала встретить тут нормальных людей. В том, что девушка самый обычный человек она не сомневалась. – Спасибо! Как тебя зовут? Ты тут работаешь? Я Лика…
Но девушка молчала, она дождалась, когда Лика заберёт коробку и закрыла окошко. Обескураженная Лика села на кровать, поставила ланчбокс на тумбочку и задумалась. Ну, конечно! Девушка наверняка не понимает по-русски. Вот она тупица. Это же другая страна. А она набросилась на бедного человека. Может, ей, вообще, сказали, что они тут все сумасшедшие и с ними нельзя общаться? Ладно. В коробке оказался сэндвич с колбасой и овощами, яблоко, пачка сока, песочное печенье в упаковке. Лика расковыряла сэндвич, чтобы стало похоже, что его всё же ели. Сгрызла печенье, запивая соком, и завалилась на кровать с яблоком в руках.
От скуки принялась повторять английские неправильные глаголы. Время тянулось сто раз прожёванной жвачкой. Наконец за окном мелькнула синяя форма. Лика лежала, прикрыв глаза локтем, надеясь, что девушка увидит валяющуюся коробку и кусочки огурцов и колбасы на полу. Шаги удалились, Лика села на кровати. Что ж это она – просчиталась?
Нет, девушка вернулась, но не одна. За ней маячил мужчина в серой полувоенной форме. В руках у него была уже знакомая Лике трубка. Да, сотрудников явно предупредили, что не стоит заходить в палату к аргам в одиночку. Дверь пискнула и открылась. Девушка зашла, двигая перед собой небольшую машинку для сбора мусора. Охранник остался снаружи. Лика сидела на кровати, поджав колени к груди, всем видом демонстрируя безразличие и рассматривая профиль девушки. Волосы на голове зашевелились, пошло покалывание во лбу, щеках, переносице. Первое что мелькнуло у Лики перед глазами – оленьи рога. Такие смешные мохнатые оленьи рога. И седая морда. Звон колокольчика. Запах дыма и вяленой рыбы.
– У тебя есть олени? – вырвалось у неё.
Девушка повернула голову, глаза её выкатились.
– Оадзь, Оадзь! – выпалила она и попятилась. – Ты Оадзь!
Охранник сунулся в дверь, Лика всё так же сидела на кровати, уткнувшись лбом в колени. Он что-то сказал, вроде по-фински, но Лика его не поняла, а вот девушку наоборот поняла очень хорошо. Так же как и она её. Значит, язык девушки не финский. Она подняла голову. Охранник махнул рукой, показывая, что работа ещё не закончена. Девушка снова принялась за уборку. На Лику смотрела, как на чудовище. Но та, уже в своём привычном виде, и не думала отступать.
– Оадзь – это какое-то злое существо? – спросила она тихо, сама не веря, что произносит это на совершенно незнакомом языке. – Не бойся, я не кусаюсь. Наоборот, это меня тут, наверное, собираются убить. Меня зовут Лика. И я намерена отсюда сбежать.
Девушка бросила быстрый взгляд. Подвинулась чуть вперёд, чтобы встать спиной к охраннику.
– Айла, – еле слышно сказала она и показала один палец.
Наверное, её так зовут, Айла, поняла Лика. А палец? Знак, что она одна тут? Или что? Айла выкатилась из палаты вместе с электровеником, дверь снова захлопнулась.