С Матвеем, действительно, было всё в порядке, если не считать того, что он был слегка зол и взвинчен.
– Я не могу так! – рычал он, мечась по каюте. – Что я за мужчина, если не могу защитить тебя? Лика, я бесполезен. Они даже не дерутся, просто вырубают меня этой штукой. Какой из меня защитник?
– Ты самый лучший защитник в мире, Матвей, – сказала она. – Просто они не совсем люди. Ты же не будешь удивляться, если тебя поборет медведь? У него зубы, когти, он сильнее. Прими это как данность – эти серые, гризы, сильнее тебя, сильнее любого человека. Не знаю почему. Когда-то они вроде как были обычными людьми, пока не захотели стать бессмертными.
– Бессмертными? – Матвей фыркнул и плюхнулся на койку. – Глупость какая!
– А разве ты не хотел бы стать бессмертным?
– Не знаю, – Матвей нахмурился. – Так-то было бы неплохо. Если бы все люди жили вечно, было бы прикольно.
– Нет, только ты. Ты один такой… бессмертный.
– Да ну! Все мои умрут, а я один останусь, что ли? Ну, вот жена, дети… И что я буду делать?
– Наверное, найдёшь себе новую семью. Новую жену.
Матвей хмыкнул, а потом и вовсе засмеялся.
– Ну, Лика, ты как скажешь что-нибудь, так хоть стой, хоть падай!
Она через силу улыбнулась.
– Ты ложись, – Матвей вдруг озабоченно посмотрел на неё. – На тебе лица нет. Поспи. Ты есть хочешь? Там в холодильнике есть сэндвичи и ещё кое-какая еда.
– Просто воды. – Лика легла на кровать и поняла, что очень хочет спать. Тем более что качка действовала на неё странным образом. Ей казалось, что её кружит в воронке смерча, стенки которого, то сужаются, то расширяются. Тошноты не было, но перед глазами всё плыло, и она с облегчением их закрыла.
Спала Лика долго, так долго, что ей приснилось, что она опаздывает на экзамен. Она резко вскочила и уставилась на стены вокруг. Матвея в каюте не было. Она встала, посетила санузел, плеснула себе воды в лицо, отметив, что Матвей прав: выглядит она ужасно. Веки опухли, уголки губ скорбно опустились. На щеках красные пятна. В глазах отчаяние загнанного зверя. Она помотала головой. Ещё три дня назад она выглядела вполне здоровой и уверенной в себе. Не красавицей, но абсолютно нормальной девушкой с хорошим аппетитом и чувством юмора. Она положила обе ладони на лицо, постояла две минуты или менее и снова посмотрелась в зеркало. Да. Так лучше. Она не доставит гризам радости видеть её страх.
В кают-компании было пусто, а на палубе суетились Пит и Матвей, помогая Гриве швартоваться. Они уже прибыли? Сколько же она проспала? Она привычно вздёрнула руку к глазам и вспомнила, что часы пошли на дно. Проклятый Вернон!
Проход границы в этот раз занял ещё меньше времени и оказался намного легче. Ей, правда, снова пришлось стать Юлей Гривцовой, и убедить пограничника, что Матвей один в один парень с фото на паспорте.
– Где мы? – спросила она, когда они сошли на берег.
– Страна Суоми, – Вернон вдохнул воздух. – Ах, Север-Север… Люблю.
– Порт Хамина, – шепнул Матвей. – Мы за границей. Отсюда так просто не выберешься.
– Ничего, когда-нибудь они отвлекутся, – мрачно сказала Лика. – Они тоже не всесильные.
Машина, в которую они все загрузились, везла их недолго. Лика увидела красно-белый вертолёт и мысленно чертыхнулась. Во-первых, она боялась летать. Во-вторых, на нём их увезут в неизвестном направлении, как потом выбираться? Но делать было нечего. Вертолёт взмыл в воздух, и она непроизвольно схватила за руку Матвея. Вернон, сидевший напротив, гаденько ухмыльнулся.
Внизу проплывали дома, улицы, автобаны. Потом пошли поля и неровные голубые пятна озёр, мелькали блестящие ленты рек между зелёными кляксами лесов. Красиво. Только это не отменяет того, что её везут на смерть.
Примерно часа через два вертолёт стал снижаться. Лика посмотрела вниз: везде простиралась водная гладь.
– Море, – удивлённо толкнула она Матвея в бок. Тот тоже посмотрел в иллюминатор и кивнул. Они оба подумали об одном и том же: сбежать будет трудно.
Тёмный кружок в море стремительно приближался, на глазах обрастая зеленью и постройками. Если смотреть сверху, не слишком-то и большой остров, но видно, что хорошо укреплённый. Лика заметила несколько вышек с прожекторами и людей с автоматами на плечах. Вертолёт, нервно подпрыгнув, коснулся земли. Вернон мотнул головой на выход. Матвей соскочил на землю и протянул ей руки. На миг она оказалась в его объятиях и тут же резко отодвинулась, не желая давать Вернону повод для насмешек. Ему, казалось, доставляло удовольствие дразнить её ожиданием скорых мучений или смерти.
Возле берега виднелся пирс и несколько лодок. Два небольших беленьких домика. Но их повели в центр острова. Там стояло трёхэтажное здание, похожее на гостиницу. Везде таблички с предупреждающей надписью по-фински и по-английски: «Частная территория. Высадка на берег запрещена». Хорошо же устроились – купили себе островок и творят, что хотят.
Холл отеля поражал роскошью: разноцветный паркет, отполированный до блеска, зеркала, мрамор. Кругом экзотические растения с тонким ароматом, негромкая расслабляющая музыка. Правда, ни одна улыбчивая девушка не выбежала им навстречу с предложением тут же заселить в номера.
Лику и Матвея разделили. Его повели куда-то по левому коридору, а Лику к лифту, который поднял её на третий этаж. Видимо, тут и были апартаменты хозяина острова. Она поняла, что сейчас увидит того самого таинственного Бореуса. Интересно, он тоже в мантиях ходит? Какого цвета? Просто Хоггвардс какой-то…
– Тебе нравится мой остров?
Лика поняла, что пропустила момент появления Бореуса, если это он, конечно.
– Я вижу, ты улыбаешься. Это хорошо. Люблю позитивных людей. Думаю, мы поладим.
Бореус сидел за столом и жестом предложил ей сесть напротив. Обычный человек. Ничего примечательного. Теперь-то Лика могла сказать: «Типичный арг». Только вот руки – с длинными тонкими пальцами. Такими на пианино играть или… скальпель держать. Лика почувствовала, как улыбка стекает с её лица. Действительно, чего разулыбалась, дурочка.
– Это вы тут самый главный? – ей стоило больших усилий сказать это как можно небрежнее. – Вы похитили граждан другой страны и незаконно вывезли за границу. Я уж не говорю об убийствах и прочем…
– Да, я ужасный преступник. Знаю. С точки зрения общепринятой морали, всё, что я делаю, и буду делать – не подлежит оправданию. Человеческой моралью, конечно.
– А есть ещё какая-то?
– Конечно. И ты это знаешь. Ты достаточно узнала о жизни аргов, чтобы не понимать этого.
– Но арги не нарушают закон, – выпалила Лика.
– Да неужели? – Бореус усмехнулся. – Сплошь и рядом, сплошь и рядом. Только делают это тихо, исподтишка.
– По крайней мере, они не убивают никого.
– О! – Бореус прикрыл глаза. – И мы никого не убиваем. Ты же не считаешь забой коров убийством?
– Это я уже где-то слышала. Про кормовую базу. Но гризы… они, может, и правда убивают аргов, чтобы жить дольше, но зачем вам это? Вы же не такой как они? Вы ведь… арг? – робко высказала предположение Лика.
Бореус прикрыл глаза, и какое-то время сидел не двигаясь. Лика даже подумала, не пытается ли он как-то воздействовать на неё, но никаких изменений в себе не почувствовала. А может, это и не должно никак ощущаться?
– Что они тебе рассказывали? Что когда-то арги рассорились из-за того, как лучше управлять людьми?
Лика кивнула. Что уж тут скрывать. Так и было.
– Конечно, так и думал, что всей правды они не выдадут. А если я тебе скажу, что почти все войны в мире спровоцированы аргами? Что на их совести миллионы и миллионы жертв?
– Я вам не поверю. Этим теориям о всемирном заговоре уже сотни лет. И никаких доказательств так и нет.
– Какая славная умная девочка, – Бореус усмехнулся. – Да, никто не верит, что арги правят миром. Даже сами арги. С одной оговоркой – правили. Я и мои предшественники приложили немало усилий, чтобы положить конец их господству.
– Зачем вы меня привезли сюда? Хотите убить? Вам нужна моя кровь? Почки, сердце? Что?
– Для убийств я держу таких, как Вернон и Пит. Они вполне справляются с поставкой органов для моей клиники. Видишь ли, всё это, – Бореус повёл руками вокруг, – требует огромных вложений. Мир стал сложным. С этой их банковской, налоговой и фискальной системой мне нужны легальные деньги. Клиника по пересадке органов даёт вполне приличный доход, чтобы осуществлять свои замыслы. Видишь ли, любой орган арга гарантировано приживётся в любом организме. Пациенту не потребуется годами принимать специальные препараты, чтобы не произошло отторжение тканей. К тому же пациент получит дополнительный эффект – омоложение и оздоровление. И есть люди, готовые платить за это любые деньги.
– О какой легальности вы говорите? Да вы же похищаете и полосуете несчастных аргов?
– Иногда приходится чем-то жертвовать. Ради мечты.
– О! И какая же это мечта? Мировое господство? – Лика непроизвольно издала смешок.
– Не думаю, что это повод для шуток, – вдруг разозлился Бореус. – Пит! Отведи нашу… гостью в её апартаменты, – он язвительно улыбнулся. – Тем более что уже почти ночь. Детям пора спать.
Пит дёрнул её за рукав. Лика пожала плечами и пошла. Прощаться с Бореусом она не стала.
– Не стоило бы тебе злить его, – сказал Пит, когда лифт спускался.
– Не стоило бы тебе привозить нас сюда, – зло ответила Лика. – Не знаю, читал ли ты в детстве сказки? Там зло всегда проигрывает. А ты зло в самом натуральном виде. Ты проиграешь.
– Я перестал верить в победу добра, когда на моих глазах убили родителей.
– Извини, – Лика почесала затылок. – Всё равно непонятно, зачем ты служишь Бореусу?
– Долг чести, – ответил Пит и вытолкнул её из лифта.
А вот тут пахло больницей. Белые стены. Длинный коридор со стеклянными широкими окнами. За каждым окном палата. Бокс. В каждом койка, стол, тумбочка и человек. Кто-то сидит на койке, неподвижно уставившись в пол. Кто-то ходит взад-вперёд от стены до стены. Все в белых пижамах. Пациенты? Лика чуть притормозила возле одного бокса. Мальчик лет двенадцати сидел на полу и что-то рисовал на листе бумаги. Он поднял голову, и Лика увидела его глаза. Абсолютно спокойные, очень-очень светлые, дымчатые глаза. Арг? Эти боксы полны пленных аргов!
– Сюда.
Пит провёл магнитным ключом по двери и втолкнул Лику внутрь.
– А где Матвей? – Она дёрнула ручку, но Пит уже уходил по коридору.
Лика посмотрела вокруг. Вот и она пополнила ряды пленников. И, кажется, сейчас она влипла серьёзно. Они с Матвеем влипли. Где-то раздался щелчок и свет в боксе и в коридоре погас. Лика поморгала, привыкая к темноте. Ощущение полного бессилия сжимало горло. Нет, плакать не хотелось. Хотелось что-нибудь сломать, разбить. Убить. Лика глубоко вздохнула. Она становится такой, как Бореус? Для неё человеческая жизнь становится всего лишь инструментом для достижения цели? Узнав, что убитый на скотобойне – это Роман, не испытала ли она в глубине души мстительное удовлетворение? Что-то такое мелькнуло. Мелькнуло и тут же ушло, испугавшись одной только этой мысли. Но всё же…
«Я не стану как они. Не стану», – прошептала она и легла на кровать, не раздеваясь. Где-то тут также в темноте сидит Матвей. Возможно, он тоже сейчас думает о ней. Ей бы хотелось, чтобы думал. Он хороший. Очень. Но не арг. Лика вдруг задрожала, хотя в боксе было тепло. Сможет ли он смириться с этим? А она? Лика нащупала рукой покрывало и завернулась в него. Когда не знаешь, как поступить, ложись спать. И она уснула, во всяком случае, постаралась.
Лика пришла в себя, только когда яхта отошла от берега. Её плавно качало на койке, словно на качелях в детстве: вверх, вниз, вверх, вниз. Она застонала.
– Очнулась? – над ней склонился Вернон.
– Где Матвей? – она с трудом, но поднялась.
– Твой дружок совсем спятил. Кинулся на меня, – Вернон засмеялся. Лика только сейчас обратила внимание, какие у него неестественно белые зубы, аж с голубым отливом. Так и представляешь, как они светятся в темноте. – Решил, что ты умираешь. Пришлось его немного успокоить. Так что придётся тебе поскучать. В моём обществе. В нашем.
– Что со мной? – Лика помотала головой. В кают-компании, где она лежала на диване, кроме Вернона, находился ещё и Пит. Куда же без него. – Кто вы?
Вернон картинно поднял брови, якобы не понимая вопроса.
– Кто вы? Вы же не люди? Люди не могут творить такое.
– Ты про часы? А, понял. Про того красавчика? Ха! – Он протянул руку и взял стакан со светло-коричневой жидкостью. – Неужели тебе его жалко? Ты забыла, что он и его дружки хотели сделать с тобой? И непременно сделали бы.
– Откуда вы знаете?
– Сам рассказал. Сдал всех дружков, заодно признался, скольких девушек он успел… э, скажем так, обидеть за свою недолгую, но весьма поганую жизнь. Так что, несмотря на смазливую внешность, нутро у этого парня было весьма гнилым. Не стоит жалеть о нём.
– А сами вы святые, что ли, судить его?
– И не собирались. Судить… ха! Просто он удачно попался под руку. Мы ведь могли взять твою красивую подружку-предательницу. Она тоже бы неплохо смотрелась на крюке. Согласись?
Лика сжала зубы. Нет, она не станет слушать.
– Куда вы меня везёте? Что вам нужно? – вопрос вырвался у неё прежде, чем она подумала, что не хочет, пожалуй, знать ответа. Слишком хорошо она помнила, привязанную к операционному столу, Марго. Неужели они везут её, чтобы тоже выкачать из неё кровь и вырезать сердце?
Вернон пожал плечами.
– Ты зачем-то понадобилась Бореусу, – подал голос Пит и потянулся. – Но я даже рад. Благодаря тебе я вышел в море, в кои-то веки.
– Замолчи! – приказал Вернон, с неудовольствием нахмурившись.
– Да ладно. Пойду, проверю, как дела у капитана.
Пит вышел.
– Неужели то, ради чего вы это делаете, имеет смысл?
– Ещё какой, – кивнул Вернон. – Ты бы и сама не отказалась от такого. Хотя тебе это дано от рождения. Но ты и такие, как ты, конечно, не цените этого. Можно сказать, вы динозавры. Последние выжившие.
– Поэтому вы хотите нас всех уничтожить?
– Зачем же? Нет. Не уничтожить. Взять под контроль. Вы – наша кормовая база.
Лика сглотнула горькую слюну. Именно. Они пища (в переносном, а, может, и не совсем, смысле) для этих существ. Она нахохлилась, не желая больше поддерживать этот разговор. В кают-компанию из рубки спустился Гривцов.
– Пусть порулит, – сказал он и взял со стола с напитками стакан. – Говорит, что ходил в море много лет. Ну, верю, что так. Уверенно себя чувствует за штурвалом.
Он сел на диван, опрокинул в себя стакан и крякнул. Вернон с улыбкой налил ему ещё порцию. Потом встал, погрозил Лике пальцем и спустился по лестнице к каютам.
– Скажите, что с Греем? – Она пересела ближе к Гривцову. Тот скорбно скривился и выпил. Лика сочувственно вздохнула. – А сами вы как? Вас же ранили?
– Ерунда, – Гривцов налил себе ещё порцию. – Подумаешь, ножиком поцарапали. В девяностые меня хирурги по кусочкам собирали и ничего. Живой, как видишь.
– А разве можно пить за штурвалом? – укорила Лика, видя, с каким вожделением Гривцов смотрит на свой стакан.
– Мне всё можно. Я капитан. Хотя, конечно, много не стоит. Но горло промочить моряку – святое дело. Пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылка рому… – дурашливо пропел он и сделал глоток.
– Ваша дочь тоже считала, что выпить за рулём не смертельно?
Гривцов замер со стаканом в руке. Лицо его стало серьёзным и даже печальным.
– Откуда знаешь? Юля, да, в больнице. Говорил ей: «Не гоняй, не гоняй», – нет, всё как об стенку горох. Теперь вот травма позвоночника. Не знаю, сможет ли теперь ходить. Дети! Все беды от вас! Вам всё даёшь, а вы, как свиньи неблагодарные, всё портите. Кому я бизнес оставлю?
– Леонид, простите, я не помню отчества, зачем вы им помогаете? Это же страшные люди. Совсем страшные. Убийцы.
Гривцов отмахнулся от неё, как от привидения.
– Можно без отчества. И, вообще, можешь звать меня Гривой. Привык я к этой кличке. Зачем, спрашиваешь? А вот затем. Они сказали, что вылечат Юлю. Обещали, что поправится и сможет ходить.
– А если они врут?
– А у меня есть выбор? Я за любой шанс готов схватиться. Вообще, всё как-то завертелось в одно и то же время, словно специально. Эти… как их, Пит и Вернон, помяли меня слегка. Сильны, черти. И выглядят так же. Словно из преисподней вылезли. Потом мне позвонили из Лондона, сообщили про Юлю. Я поговорил с врачами, узнал диагноз… Собирался уже лететь к ней. Но тут снова эти два брата-акробата нарисовались. Ну, и предложили сделку. Что мне оставалось? Стропалецкий сбежал. Обещанного им препарата так и нет. А тут такой шанс. Уверяли, что у них есть средство.
– Есть, – Лика кивнула. Гривцов даже просиял. – Только у их средства один побочный эффект: ваша дочь станет как они. Серой.
– Чего? – Гривцов чуть не поперхнулся. – Вот гады. А предупреждать клиентов не надо, по их мнению?
– Возможно, они считают, что это не столь важно. Главное обязательство они выполнят: она будет ходить, – Лика с сочувствием посмотрела на него и после короткой паузы добавила: – Хотя есть и другой способ. Я видела профессора. Разговаривала с ним.
– Что? Он создал препарат?
Лика кивнула и приложила палец к губам. Гривцов с пониманием придвинулся ближе.
– А он, действительно, от всех болезней? Паралитики встают, мёртвые воскресают?
– Насчёт мёртвых не знаю, а вот человек с восьмьюдесятью процентами ожога поправился так, что и следа не осталось.
– Где он? – Гривцов смотрел на неё с такой надеждой, что Лика почувствовала себя чуть-чуть обманщицей.
– Неважно. Главное, эликсир у меня, и я смогу вам его дать. Но для этого мне нужно сбежать от этих серых личностей и вернуться домой. Помогите нам с Матвеем, и я помогу вам.
– Я подумаю, – Гривцов посмотрел поверх её головы и вздохнул. – Как я могу быть уверен, что ты не врёшь? Тут хоть какой-то, но шанс. А ты… ещё неизвестно кто.
– Я арг, – Лика встала. – Это вы знаете точно, не так ли? – Гривцов согласно кивнул. – Проводите меня к Матвею. Я хочу убедиться, что с ним всё в порядке.
Странное это было ощущение. Они чувствовали качку, чувствовали, как яхта набирает ход, делает повороты, взлетает и падает с волны на волну и наверняка с каждым метром приближает их к ужасному концу. Но сейчас они сидели, обнявшись на кровати, и разговаривали. Никогда ещё Матвей и Лика так долго не говорили. Даже во время прогулок по парку, когда Матвей жил рядом.
«Как хорошо, что ты приехал на соревнования, и мы встретились. И как же это ужасно, что ты приехал», – думала Лика, но вслух говорила совсем другое. Во-первых, она рассказала о том, что произошло на скотобойне. Про Романа. Во-вторых, про Стропалецкого и подозрительного полковника. В-третьих, высказала предположение, что Гривцова, скорей всего, используют в своих интересах серые, причём применяя к нему методы гипноза.
– Бедный Грива, – усмехнулся Матвей, – все его, бедного, гипнотизируют. Стропалецкий ведь тоже хвастался, что внушал ему то, что нужно.
– Бедный Грей, – возразила Лика. – Жив ли, бедняга?
– Этот монстр чуть не откусил мне… хм… ногу, – возмутился Матвей. – Собаки не должны набрасываться на людей.
– Если бы Грей не бросился на серых, мы бы давно уже были у них в лапах, и я бы не узнала так много об аргах. Так что бедного пса надо пожалеть. Ему не повезло с хозяином, и только. Я всегда мечтала иметь собаку. Но как-то всё не получалось. Родители не то чтобы против, но каждый раз убеждали, что собаке в нашем доме будет не очень хорошо. Ну да, мы же и домой все приходим только вечером. Гулять с ней некому совсем.
Матвей кивнул.
– Да то же самое. Даже кошку не завели, потому что дома практически никого не бывает. Мать на работе с утра до ночи. Я или в школе, или на тренировке.
– Можно спросить? – Лика посмотрела на него снизу вверх. Матвей моргнул, показывая «да». – Почему твои развелись? Это не любопытство… прости.
– Да ничего. Ну, а что? Все разводятся. По статистике каждый второй брак кончается разводом.
– Ну, её, эту статистику. Ты мне скажи – почему? Как ты сам думаешь?
– Не знаю, – Матвей помолчал, потом вздохнул: – Мне было двенадцать. В один прекрасный день я пришёл из школы, а вещей отца нет. Даже модель парусника забрал – мы его год клеили, всё никак доделать не могли. Потом оказалось, что у него помимо меня ещё сын есть. Вот он ему парусник и отнёс, – Матвей хохотнул. Но Лика заметила горькую складку возле губ.
– Как ты это пережил? – Она положила голову ему на плечо. – Я, когда узнала, что отец… как бы собирается от нас свалить, столько всего наворотила…
– Пережил. Сначала решил, что вырасту, стану чемпионом по джиу-джитсу и убью его. Да, не ужасайся. Реально хотел. Я в секцию-то поначалу ходил так… без особого энтузиазма. Отец меня туда записал – хотел, чтобы я настоящим мужиком вырос. Ну, я и вырос да, надеюсь, не хлюпиком. При случае мог бы ему накостылять. А потом, знаешь, решил, что так даже лучше. Вот не бросил бы он нас, не стал бы я чемпионом. Мама не нашла бы приличную работу. Она же домохозяйка была, не работала. Но после развода пришлось. Она теперь уже начальник отдела продаж в этой своей сантехнической фирме. И она смогла мне оплачивать всех этих репетиторов по языку и прочее. Так что я не в накладе. Мать только жалко. Она долго ещё по ночам плакала. Я слышал за стенкой. Как она тихонечко в подушку… А потом как-то успокоилась. И я успокоился. Даже виделся тут с ним как-то. Никаких эмоций, знаешь. Даже странно. Да ведь?
Лика не успела ответить. Дверь распахнулась. В каюту зашёл мрачный Пит, за ним Вернон.
– О, голубки, – сказал Пит, – ну, милуйтесь, пока время есть. Пойдём с нами, – он показал Лике на выход.
– Никуда она не пойдёт без меня! – Матвей попытался приподняться, но Пит тут же направил на него своё оружие в виде трубки.
Лика вскочила.
– Не надо! Я пойду. Матвей, ничего они мне не сделают.
Пит закатил глаза. Голубоватые белки на фоне серого, почти пепельного оттенка лица, смотрелись совершенно дико.
– Да уж, не рыпайся, – Пит взял что-то из рук Вернона и бросил Матвею. – Переоденься. Скоро будем проходить границу. Ты матрос, понял? Надеюсь, ума хватит, чтобы понять, что не стоит ничего затевать? Первой убью девчонку, потом всех остальных. Ясно?
Матвей держал в руках синий комплект одежды с белой окантовкой и с презрением смотрел на Пита.
– Ясно, куда уж яснее, – буркнул он.
Пит подтолкнул Лику на выход. Она вышла в коридор и вскоре оказалась наверху, в кают-компании. Там сидел Гривцов в синем морском костюме и белой капитанской фуражке. Вид у него был молодцеватый. На Лику он посмотрел с любопытством, но не более. Лика решила, что он снова под гипнозом.
– Слушай внимательно. Скоро будем проходить границу и таможню. Вот твои документы. Ты дочь владельца яхты и капитана. Твой дружок – матрос. В паспорте, конечно, другая фотография, но ты же сделаешь так, чтобы этого никто не заметил?
– Почему бы вам самим этого не сделать? – мрачно предложили Лика.
Пит и Вернон переглянулись. Лика поняла, что ляпнула что-то не то.
– Если пограничник что-то заподозрит или не пропустит нас – первым умрёт твой дружок. Потом все остальные. Пограничники же не виноваты, что ты такая тупенькая. А ведь у них есть семьи. Поняла?
Лика вздохнула. Она начинала понимать, почему разведчики, как правило, не заводили семьи и не влюблялись. Чувства делают нас слабыми. Каждый человек, заставляющий сильнее биться твоё сердце, это огромная брешь в твоей обороне. Обороне против зла и насилия. Но придётся подчиниться. Хорошо. Она попробует.
– Я попробую. Но не могу обещать. Я же ничего практически не умею. Если провалюсь, кто будет виноват? Вы.
Гривцов встал. Капитанская форма смотрелась неплохо на его чуть грузном теле: синие брюки и ветровка с эмблемой – две буквы «Ag» на серебряном диске – и фуражка, лихо заломленная набок.
– Господа, мы приближаемся к форту Константин. Прошу всех занять свои места. – Он поднялся в рубку.
Пит привёл Матвея. Ему синяя форма шла ещё больше, чем Гривцову. Правда, самого Матвея это, похоже, не радовало.
– Не забудь, – Вернон ткнул пальцем в её паспорт, который она держала в руках. Лика сначала не поняла, потом вздохнула и открыла первую страницу. В эту девушку она уже превращалась. Любительница баров и дорогих машин. Что ж, придётся.
Матвей в это время смотрел на неё, и она почувствовала его взгляд и увидела мелькнувшее в его глазах… потрясение? Ужас? Отвращение?
– Прекрасно, – Вернон, оказывается, тоже не сводил с неё глаз и даже засекал время на часах. – Двадцать секунд. Поразительно!
Лика зыркнула на него с ненавистью. Хорошо, что дочь Гривцова была не слишком толста и высока. Иначе Лика выглядела бы смешно в ставшей короткой и тесной одежде. Она поправила волосы, повела плечами, покрутила шеей. Та явно болела. Лика вдруг увидела больничную палату, монитор и трубки. Дочь Гривцова в больнице?
Матвей всё ещё смотрел на Лику, а она на него. Вернон вдруг усмехнулся, сел на диван на противоположной от них стороне, закинул ногу на ногу и положил руки на спинку дивана.
– Считай до десяти.
– Что? – Лика уставилась на него как на сумасшедшего. Хотя, скорей всего, именно им он и был. – Зачем?
– Считай. Фокус покажу.
Лика скрипнула зубами, но подчинилась.
– Хорошо. Раз…
Она даже не успела закончить, как Вернон молниеносно оказался у Матвея за спиной, оттянул его голову за волосы вверх и прижал острое лезвие к горлу. Лика застыла.
– Ты даже не успеешь моргнуть, – Вернон заглянул в лицо Матвею, – как я перережу твоему красавчику горло. Поняла? – Лика кивнула. – Так что заканчивайте эти игры в гляделки. Не думай, что сможешь каким-то образом предупредить пограничника. Ну, я тебе уже всё сказал, что может быть. А сейчас просто показал, как это будет.
– Я всё поняла, – Лика выставила ладони вперёд, – не надо ничего такого делать. Отпустите его. Пожалуйста.
– Какая вежливая девушка, – хмыкнул Вернон и оттолкнул от себя Матвея. Потом неторопливо вернулся на диван.
Матвей несколько секунд приходил в себя. Да, он понимал, что его боевые навыки и неоднократные победы в соревнованиях не дают никакой гарантии неуязвимости. Но всё же считал себя неплохим бойцом. Сейчас он чувствовал себя раздавленным и униженным. Прямо на глазах у Лики этот странный человек чуть не убил его. Где хвалёная тренером реакция, где автоматизм постановки блоков и прочая наука, которую он оттачивал в спортзале часами? Но какой же он быстрый, этот… человек. Да может ли человек быть таким стремительным? Матвей мысленно прикинул расстояние от дивана до дивана. Когда он схлестнулся с ними в метро, то тоже проиграл, но там его вырубили какой-то штукой. У него просто выключилось сознание. Но с такой скоростью этим серым и оружия не надо. Он вздохнул.
– Подходим! – раздалось из рубки. – Приготовиться к швартовке!
Вернон сделал знак Матвею.
– Иди, матрос. Матрось.
– Швартовка правым бортом! Приготовиться на баке.
Матвей вышел на корму. Сзади встал Вернон, за ним Лика. Она боялась оставлять их вдвоём. Пит на баке уже держал в руках конец толстого каната.
Причал приближался. Мотор за кормой пенил серую балтийскую воду. Лика втянула носом воздух. Она любила ездить на залив. Любила сосны на берегу, светлый песок, запах водорослей, шумных чаек. Мелкий, по колено, Финский залив, где бредёшь полкилометра, прежде чем сможешь окунуться и поплыть, нравился ей больше, чем любые экзотические моря и океаны. За фортом от берега до берега тянулась длинная полоса дамбы и кольцевой автодороги.
– Приготовить кранцы! – последовала ещё одна команда.
– Эй! Боец! – окликнул Матвея Пит. – Кранцы за борт!
Матвей вроде сообразил и принялся помогать навесить на борт что-то вроде специальной прокладки между яхтой и стенкой причала. Пит резво бегал по баку, подсказывая Матвею и переводя язык морских терминов на обычный. Наконец, яхта пришвартовалась. Её плотно привязали за тросы к специальным столбикам. Из рубки вышел довольный Гривцов.
– Молодец! – похвалил он Пита. – Ходил в море?
Пит посмотрел ему прямо в глаза и тут же отвёл взгляд.
– Было дело. Давно.
– Ну что, приготовьтесь к пограничному контролю, – бодро скомандовал Гривцов, в его руке уже торчали какие-то документы.
Лика не могла не осматриваться вокруг. Справа виднелся Кронштадт. Пирс, у которого покачивалась яхта, упирался в вытянутое плавучее здание: дебаркадер. Слева высились старые стены береговых укреплений, некогда служившие защитой городу.
– Куда следуете? – сурово спросил пограничник с погонами старшего лейтенанта.
– В Хельсинки. С остановкой в Котке или Хамине. Как с погодой получится.
Старший лейтенант быстро, но внимательно смотрел документы. Потом потребовал паспорта.
Лика нервничала. Она никак не могла настроиться на этого сурового пограничника. Даже если он и смотрел на кого-то, то как-то искоса, словно, действительно, боялся встретиться с кем-нибудь взглядом. По спине уже давно бежала струйка пота. Мокрая рука стиснула в кармане паспорт и чуть было не смяла его. Тут она почувствовала, что её кто-то толкнул в бок.
– Юля! Твоя очередь, – она вздрогнула. Гривцов ласково смотрел на неё. – Простите, её укачало. Морская болезнь, знаете ли.
Лика протянула паспорт. Пограничник открыл первую страницу и поднял глаза на владелицу паспорта, сравнивая фото с оригиналом. Лика, внутренне ликуя, вцепилась в этот взгляд, как в спасительный якорь. «Ты же не знаешь, что и тебя я тоже спасаю», – мысленно извинилась она.
– Гривцова Юлия Леонидовна… – задумчиво произнёс вслух пограничник.
Лика кивнула, держа его разум под контролем. «Тут всё хорошо. С документами всё в порядке. Сейчас ты пойдёшь пить чай. Надо только быстрее отпустить эту яхту».
Матвей протянул паспорт. Пограничник открыл его и мельком глянул, даже не посмотрев на Матвея. Послышался стук – на странице появился прямоугольный штампик.
– Можем идти? – весело спросил Гривцов. – Мы не будем задерживаться. Нам надо успеть дойти до Котки. Всего вам хорошего. Удачной службы…
Он бы долго ещё балагурил, если бы Вернон не потянул его за руку.
– Не расслабляемся. Нам ещё таможню пройти.
С таможней всё прошло ещё легче, но Лика вымоталась, держа под контролем столько людей одновременно. Ей казалось, что мозг её сейчас оплавится и потечёт через нос.
– Молодец, – сказал Вернон. – Думал, не справишься.
– И что? Вы бы тут всех убили? Вы псих?
– Абсолютно верно. Это по обоим вопросам. Убил. И да, я псих. Если точнее, психопат. Так, во всяком случае, сказали моей матери, когда меня забрали в клинику первый раз.
– Вы как будто гордитесь этим, – Лика почувствовала, как поверхность под ногами качается, словно они попали в шторм. Она провела по лбу и удивлённо посмотрела на мокрые пальцы.
– Какие часы! – Вернон схватил её запястье. Неуловимое движение пальцев и часы оказались у него.
Лика бессильно смотрела, как он вертит серебристый корпус перед глазами.
– Память от дедушки? – оскалился Вернон.
– От бабушки. Отдайте.
– Да, пожалуйста, – Вернон сделал широкий жест рукой. Послышалось негромкое «плюх». – Прости. Не удержал.
Лика бросилась к лееру, только чтобы увидеть поднимающиеся к поверхности пузырьки. Резко развернувшись, она в ярости бросилась к ухмыляющемуся Вернону, и тут что-то щёлкнуло в её голове.
– Лика! Лика! – послышался голос Матвея, а потом свет вокруг выключили, и всё погрузилось в темноту.
Человек, который вошёл к Лике в комнату и приказал быстро следовать за ним, совсем не походил на того, кто вёз её от скотобойни до башни. Узнать его можно было только по прежней одежде и часам на руке.
– Что это? – спросила она, послушно идя за ним по коридору, имея в виду странные звуки, раздающиеся откуда-то снаружи.
– Прощальный привет и предупреждение всем аргам, что Убежище небезопасно. Просто фейерверк. Надеюсь, непрошеным гостям понравится.
– Сюда нагрянули гризы? – ужаснулась Лика.
– К сожалению, нет, – ответил арг. – Тогда бы я приготовил им другой сюрприз.
Арфал открыл проход в стене, и они вышли в холл, где ещё не так давно Лика разговаривала с Йоном. Там стояла группа людей в мантиях, все удивительно спокойные и чем-то неуловимо похожие: примерно одного роста, с бледными лицами и пепельного цвета волосами. Как только Арфал и Лика приблизились к ним, двери лифта открылись, и все зашли внутрь.
Спускались молча. Лика думала, что же теперь делать. Она ведь рассчитывала на помощь аргов. Они же должны помочь ей освободить Матвея? Но если они теперь оказались в бегах, то смогут ли это сделать и, главное, захотят ли?
Возле платформы их уже ждал поезд, радушно открыв двери. Все быстро зашли в первый вагон. Арги один за другим снимали мантии, оставаясь в форменной одежде сотрудников метро. Мантии они спрятали под сиденье, откинув сидушку, под которой оказалось полое место. Прямо на глазах они менялись, принимая другие облики. Сейчас в вагоне ехали восемь машинистов разных возрастов и комплекции.
– Тебе лучше последовать нашему примеру, – посоветовал Арфал Лике. – Лучше если это будет не кто-то из твоих знакомых. Что-нибудь уникальное.
– А так можно?
– Урок пятый. Не обязательно копировать чьё-то лицо. Придумай что-то своё.
Лика кивнула и сосредоточилась. Вот будет номер, если она сейчас себе сотворит нос как у Бабы Яги или ещё что похуже. Видимо, у неё, действительно, получилось не очень, потому что Арфал чуть усмехнулся.
Поезд остановился. Двери открылись. Арги вышли в темноту туннеля и направились гуськом вдоль вагона к кабине машиниста. Лика ничего не понимала, но послушно шла следом. Прямо перед их поездом на путях торчал хвост другого состава. Скорей всего, он ждал именно их. Они залезли в пустой вагон и поезд тут же тронулся. Арфал велел Лике сесть в уголок, а сам присел к Йону Сильверу (Лика была уверена, что мужчина с широким лицом и седыми висками это именно он).
Поезд въехал на станцию «Беговая». Двое аргов вышли. Лика смотрела на Арфала и Йона и надеялась услышать хоть слово. Она была уверена, что говорят о ней. Лика вытащила телефон: раннее утро.
Пока они ехали обратно от посёлка Серебрянский до Лахты, Лика всё пыталась получить гарантии освобождения Матвея.
– Сначала надо вернуться в Убежище, – уклончиво отвечал Арфал и на все вопросы «А что потом?» отмалчивался или отделывался общими фразами.
В башне Арфал велел подождать в комнате. Вернее, просто запер её там, и вот тогда она решила, что непременно сбежит. Фотография Матвея с непонятными цифрами не давала покоя. К счастью, выход в интернет на мамином телефоне имелся, и Лика наудачу ввела в поисковик эти цифры и даже не поверила, когда сеть выдала адрес. Цифры оказались широтой и долготой и обозначали яхт-клуб на Крестовском острове. Матвея держат где-то там?
Арфал и Йон продолжали о чём-то шептаться. «Станция “Новокрестовская”», – объявил динамик. В вагон вошли пассажиры и Лика, чуть пригнувшись, проскользнула мимо них к выходу. Она выскочила в почти закрывающиеся двери и понеслась к эскалатору.
На улице ей пришлось притормозить. Навигатор показывал путь, но она опасалась погони. Арфал не отстанет так просто. Мимо прошла девушка в летнем плаще с крупными цветами, помахивая сумочкой и стуча каблучками. Недолго думая, Лика поравнялась с ней.
– Привет, – весело сказала она, – время подскажешь?
Девушка остановилась и полезла в сумочку, видимо, за телефоном.
– Ты хочешь отдать мне свой плащ, – Лика смотрела прямо в глаза. – Очень хочешь. Он тебе не нравится. А мне он будет в самый раз.
Девушка нахмурилась, что-то не срабатывало в её голове. Лика почувствовала раздражение.
– Отдай плащ! – Приказ хлестнул девушку, и та мгновенно подчинилась. – Иди домой. Ты сделала все свои дела и теперь хочешь хорошо выспаться.
Девушка повернулась и медленно пошла к метро. Лика быстро натянула плащ. Злость! Вот как оно работает. Чтобы внушать свою волю, ей надо разозлиться. Лика втянула носом воздух. Ну и пусть. Главное, она получила что хотела. Ей нужна маскировка. Она быстро пошла по дорожке в сторону парка. Прямо перед ней высились опоры автомагистрали (платной объездной дороги), по которой с рёвом проносились автомобили. На той стороне виднелась громада нового спортивного комплекса, похожая на гигантскую летающую тарелку. Они с родителями были тут прошлым летом. Катались на аттракционах. Лика отмахнулась от этих воспоминаний. Проходя под магистралью, она, пользуясь опорой, как укрытием, сменила лицо. Теперь в цветастом распахнутом плащике шла стройная брюнетка с причёской каре.
По центральной аллее Лика дошла до круглого многоструйного фонтана и за ним взяла левее. Там дорогу пересекал Гребной канал, она обогнула его справа и вышла к Яхт-клубу. Сверилась с навигатором – цель была достигнута. Но где именно искать Матвея? Лика тряхнула волосами, двумя блестящими крыльями, обнимавшими круглое лицо, и пошла по территории. Справа в реку уходил небольшой пирс, к которому приткнулись катерки и лодочки. Лика пошла в ту сторону, но вдруг передумала. Впереди тоже была пристань с катерами и яхтами. В самом конце высился белый корпус судна примерно метров двадцати с лишним в длину с плавными обводами и обтекаемыми палубными надстройками. Лика шла прямо к нему по пирсу и чувствовала, что идёт абсолютно в правильном направлении. И только подойдя совсем близко, и прочитав название, поняла, что не ошиблась. Яхта называлась «Argentum». Лика тряхнула головой, пытаясь справиться с гневом. Они посмели ТАК назвать свою яхту? Хотя здание скотобойни возле посёлка Серебрянский они тоже, наверное, выбрали неслучайно. У гризов извращённое чувство юмора.
От пирса на широкую кормовую площадку вели сходни, она смело шагнула по ним и очутилась на палубе. Казалось, тут никого нет. Небольшая лестница справа вела в капитанскую рубку. Лика осторожно поднялась на две ступеньки и прислушалась: оттуда не доносилось ни звука. Она вернулась на корму, из которой через широкий проход можно было попасть в помещение вроде гостиной. Барная стойка, диванчики и… лежащий на одном из них человек. От неожиданности ей даже показалось, что это Матвей. Но нет, для него он был слишком грузен и высок. Она пригляделась. Мужчина лежал на боку, уткнувшись лицом в подушку. Лика посмотрела на бар, открыла холодильник, выбрала и налила себе сок. Мужчина пошевелился и повернулся на спину, прикрыв глаза рукой.
– Грива? Эй, это вы?
Теперь он совсем проснулся и повернул голову, а Лика окончательно убедилась, что это действительно Гривцов.
– Вы кто? – Он резко сел.
– Где Матвей? – спросила Лика. – Как вы здесь оказались? Вы заодно с серыми?
– Ничего не понимаю, – тряхнул головой Гривцов. – Что ты делаешь на моей яхте?
– Так это ваша яхта? Вы назвали её «Argentum»?
– Почему бы и нет? Так ты скажешь, кто ты и что тут делаешь или мне позвать охрану?
– Мне нужен Матвей. Где он?
– Ничего не понимаю. Какой Матвей?
– Мой друг. Мы были позавчера у вас дома. Прошли подземным ходом от дома профессора. Потом появились двое мужчин с серыми лицами, они стреляли в вашу собаку. Как Грей?
Гривцов сидел и на каждое слово недоверчиво мотал головой. Кажется, ему тоже промыли мозги и стёрли память.
– Вспоминайте! – Лика подошла ближе и приняла свой обычный вид. – Вы владелец фармацевтической компании. У вас дочь учится в Англии. Ну?
Гривцов обхватил голову руками и сильно сжал. Лика посмотрела ему в глаза. Она не знала, как, да и не умела возвращать стёртые воспоминания и только молча попросила: «Вспомни, пожалуйста». То ли это и правда помогло, то ли действие внушения гризов было не слишком долговечным, но Гривцов вдруг вскинулся и изумлённо уставился на Лику.
– Я тебя помню!
– А его? Его помните? – она сунула ему под нос фото со связанным Матвеем. – Где он? Он здесь, на яхте?
– Вот чёрт! – Гривцов закивал. – Парня привезли вчера. А меня оставили охранять. И я, как дурак, покорно просидел на яхте весь день.
– Где он? Да быстрее же!
Гривцов показал рукой, и Лика увидела в той стороне ступеньки, ведущие вниз. Она быстро сбежала по ним и оказалась на нижней палубе. Несколько дверей. Она толкнула первую – пусто. А вот во второй…
Матвей сидел, свесив голову на грудь. Лика опустилась на колени и отвела с его лица прядь волос.
– Матвей… – тихо позвала она. – Матвей, очнись, пожалуйста.
Она осмелилась тронуть его за обнажённое плечо. Матвей вздрогнул и моргнул.
– Матвей, это я, Лика. Я пришла. Матвей, пожалуйста…
Горло её перехватило спазмом. На руках и груди Матвея синели кровоподтёки. На губе запеклась кровь.
– Лика, – услышала она и чуть не разревелась. – Ты здесь? Зачем ты пришла? Они же специально…
– Конечно, я пришла. Как ты думал? Неужели я бы тебя бросила? – Лика уже сместилась в сторону и пыталась отодрать скотч, которым Матвей был примотан к стулу.
– Лика! – вскрикнул Матвей. В голосе его звучал ужас.
Она подняла голову и увидела ухмыляющегося Вернона. Тот стоял в дверях.
– Молодец, – сказал он как бы даже с уважением, – уложилась по времени.
Лика встала на ноги и уставилась ему в глаза.
– Нет-нет, – Вернон провёл перед лицом ладонью, словно отмахиваясь от мухи. – С нами не работает. Не трать зря энергию.
– Я пришла, как вы хотели. Отпустите Матвея и делайте со мной, что хотите.
– Как трогательно. К сожалению, не в моей власти сделать с тобой то, что я, действительно, хочу. Увы. Но зато Бореус, наверное, позабавится на славу.
Лика сморщилась. Вернону кто-то запретил трогать её? Это, конечно, хорошо, но в то же время ужасно.
– Отпустите Матвея! – ещё раз попробовала приказать она. – Я тут. Я никуда не денусь. Зачем он вам?
– Всё-таки верно Бореус говорит: арги вырождаются, – пробормотал Вернон. – Таких глупостей давно слышать не приходилось. Я же не обещал, что отпущу парня. Я просто обещал его убить, если ты не явишься. Ну, молодец. Продлила своему дружку жизнь.
Он вытащил из кармана какой-то прибор и провёл им вдоль тела Лики.
– Ага, – он ткнул пальцем, – доставай, что там в карманах.
Лика вытащила телефон. Вернон забрал его и снова провёл прибором.
– Вроде чисто, – пробормотал он. – Надеюсь, путешествие будет приятным. Так что наслаждайтесь. Пока можете. – Дверь захлопнулась, раздался издевательский смех серого убийцы.
– Зря ты пришла, – вздохнул Матвей и скривился.
– Это мы ещё посмотрим, – Лика наклонилась и зубами надкусила край скотча. – Вот же намотали, гады!
Со скотчем пришлось повозиться. Но всё же Лика отодрала липкую ленту, и Матвей с облегчением вытащил руки.
– Затекли как, – он даже зашипел от боли.
– Где болит, Мотенька?
Матвей фыркнул.
– Ты не называла меня так с детского сада.
Лика слабо улыбнулась. Матвей тяжело поднялся и чуть не упал обратно.
– Что? Тебе больно?
– Угу, – кивнул Матвей.
Лика огляделась. Каюта была достаточно просторна для небольшой яхты. Две койки, заправленные шелковистыми покрывалами, тумбочка, мини-холодильник…
– Ложись, – Лика потянула его в сторону кровати.
– Вот уж нет, – Матвей повернулся и направился к узкой дверце в стене. – Мне срочно нужно туда… Прости за подробности…
Дверь в санузел хлопнула, послышался шум воды. Лика вздохнула. Люди несовершенные создания. Им нужно есть, пить и… много чего ещё делать, чтобы выжить. А жизнь человека так хрупка, что непонятно, как мы до сих пор не вымерли. Смерть играет в лотерею. Караулит буквально везде: на улице, дома…
Снаружи раздалось: «Отдать швартовы!» Яхту качнуло. Мощно заработал мотор. Лика подбежала к двери, хотя и понимала, что заперто. Она подёргала ручку, толкнула её плечом.
– Нет, тут двери хорошие, – Матвей подошёл сзади. – Я пытался выломать. Не получилось. Потом они меня связали. А потом, вообще, вырубили какой-то штукой. Зря ты сдалась.
Лика резко повернулась и упёрлась лопатками в деревянную поверхность. Матвей стоял совсем рядом. На его мокрой груди ещё виднелись следы надписи «24 часа», которую он пытался стереть в душевой. Рёбра его поднимались и опускались, и так же опускалось и поднималось её сердце. Она осторожно положила руку ему на грудь, прямо на выемку, где сходились рёбра. Его ладонь накрыла её сверху и тихонько сжала.
– Лика, – шепнули его губы.
– Матвей, – она запрокинула голову.
Наверное, она ждала, что он её поцелует, но он просто притянул её голову к себе. Его сердце гулко билось рядом с её ухом. Она считала удары: «Тук, тук, тук-тук, тук». На глаза навернулись слёзы.
– Не надо, – сказал он и приподнял её за подбородок. – Я не дам тебя в обиду. Обещаю. Они ничего не смогут тебе сделать.
– Почему? – хлюпнула она.
– Потому.
Её показалось или в его голосе послышалась ирония? Но вот поцелуй был самым, что ни на есть, серьёзным. Никто не целовал Лику так. Да и никак ещё не целовал. Никогда. Он длился не больше пары секунд, но для неё они показались часами, годами, вечностью. Она прожила с ним всю свою жизнь, умерла в его объятиях и снова воскресла.
– Нет, – сказала она и вытерла мокрую щёку о его грудь. – Это я не дам тебя в обиду. Обещаю.
Стропалецкий понял, что спор решился не в его пользу, и забегал глазами по сторонам. Тайна была его последней надеждой на спасение. При всей травоядности аргов они могли быть жестоки. Кажется, он просчитался.
Йон Сильвер поднялся и по очереди посмотрел всем в глаза. Последнему Стропалецкому. Его рука медленно пошла вверх.
– Господин Стропалецкий, именем совета аргов…
– Стойте! – В дверях показался Арфал. Он прошёл и сел на своё место рядом с Йоном. – Голосование не может считаться законным, если не проголосуют все члены совета.
– Но Олонде поручил нам учесть его голос. Он присоединится к общему решению, – Иридус посмотрел на Йона, ища поддержки. – Конечно, мы не хотели лишать вас права голоса. Мы рады, что вы тоже сможете поддержать наше решение. Этот человек заслужил свою участь.
– Согласен. Но мне кажется, ему надо дать шанс исправить то, что натворил.
– Как можно оправдать то, что он сделал?
– Думаю, профессор не всё рассказал нам.
– Все намёки на какую-то тайну не более, чем попытка ввести нас в заблуждение и отсрочить исполнение приговора, – возразил Иридус.
– Профессор, вы, кажется, хотели что-то поведать нам? – Арфал посмотрел на Стропалецкого.
– Только в обмен на гарантию неприкосновенности, – заявил тот.
– Не старайтесь. Я разгадал вашу тайну. Уважаемые члены совета, прошу вас взглянуть внимательно на этого человека. Йон, вы чаще других общались с ним. Ничего не кажется вам странным? Ну же!
Йон внимательно посмотрел на Стропалецкого, который заёрзал.
– Он выглядит вполне обычно, – неуверенно сказал Сильвер.
– Вот это-то и странно. Профессор, как давно вы вливаете себе кровь аргов? Лет сто, как минимум?
– Не чаще одного раза в полгода, господа, не чаще, – Стропалецкий слабо улыбнулся. – Я же знаю, какие это имеет последствия. Я не претендовал обрести способности аргов к перевоплощению, я просто хотел чуть-чуть продлить срок своей жизни. И это не ради себя, заметьте, а ради всего человечества.
– В любом случае за сто лет ваша кожа неизменно приобрела бы серый оттенок. И если не ошибаюсь, именно так и произошло. Так ведь, Йон? Вы же помните его до сего дня?
Йон кивнул и ещё раз присмотрелся к Сропалецкому.
– Это необъяснимо. Он выглядит здоровым и цветущим. И это не грим. Как такое может быть?
– Я объясню… – Арфал вдруг замер и быстро глянул на часы на правом запястье. – Тревога! – вскочил он и вслед за ним остальные члены совета. – Нарушен внешний периметр безопасности.
Стропалецкий вдруг засмеялся и закрыл лицо.
Арфал подбежал к нему, отвел его руки и уставился в глаза.
– Они напичкали меня какими-то электронными штуками, – залепетал Стропалецкий, не в силах вынести взгляд арга. – Ремизов считал, что рано или поздно выйдет через меня на вас. И он был прав.
– Мы же обыскали его и ничего не нашли!
– Да вы просто не знаете, на что способны эти люди. У них есть такое, что вам и не снилось! Я же предлагал вам сотрудничество! С этими людьми вы бы смогли…
Арфал тряхнул профессора за плечи.
– Слушайте, Стропалецкий. Вы самый обычный человек. Вы ничего не знаете про аргов. Вы никогда не слышали этого слова. Вы не помните, кто вы и как вас зовут. Сюда вы попали случайно. Просто зашли из любопытства. Сейчас вы уснёте. И проспите ровно сутки.
Профессор немного посидел, глядя мимо него, и потом медленно сполз со стула и улёгся на полу.
– Эвакуация, – спокойно объявил Арфал и кивнул Йону. Тот глазами выразил согласие.
Члены совета встали в круг над жаровней и дружно повернули циферблаты своих часов. Цепь, на которой висела бронзовая чаша, пошла вверх и исчезла в потолочном перекрытии. Стеклянная столешница медленно опустилась до уровня пола, потемнела и стала похожей просто на деталь интерьера. Члены совета по одному покидали зал.
Через несколько минут двери зала распахнулись, вооружённые люди в чёрной форме ворвались в зал и рассредоточились по периметру. Следом стремительно вошёл полковник Ремизов. Увидел лежащее тело, нагнулся, пощупал пульс и негромко чертыхнулся.
– Приведите его в чувство! Обыщите здесь всё!
И тут где-то снаружи сверху раздался залп, больше похожий на канонаду. Бойцы в чёрном перехватили автоматы и переглянулись.
– Что там у вас?! – закричал полковник в рацию. – Какой ещё фейерверк?
Он подбежал к окну и дёрнул закрывавшую его ткань. Раздался треск. Несколько метров полотна упали, чуть не накрыв его с головой. Полковник отскочил. В окнах залива отражались разноцветные сполохи. Огненные шары вспыхивали в предрассветном небе и гасли, чтобы уступить место другим. Полковник стоял у окна и считал залпы. Их было семнадцать. Когда всё стихло, он повернулся. В зал вошёл один из бойцов и покачал головой.
– Пусто, – добавил он вслух. – Мы опоздали.
– Что с профессором?
– Пока не удалось разбудить.
– Уходим. Забирайте его.
Стропалецкого унесли. Полковник Ремизов задумчиво прошёлся вдоль стеклянной вставки в полу. Постучал по ней каблуком. Прислушался. Стукнул кулаком по бедру.
– Ладно, господа небожители, этот раунд за вами. Но следующий ход за мной.
– Иридус, вам нужна помощь? – обеспокоился одни из членов совета, самый молодой на вид. Он быстро подошёл к Иридусу и помог ему добраться до места.
Восемь членов совета за круглым прозрачным столом молчали. Иридус пришёл в себя и обвёл всех невидящим взглядом.
– Этот человек, – он вытянул руку и указал на побледневшего Стропалецкого, – ужасен. Его душа темна, как лицо гриза.
– Да бросьте этот пафос, – профессор улыбнулся через силу. – Вообще, это нечестно – копаться в мозгах. Я мог оговорить себя под вашим воздействием.
– Этот человек предал наше доверие, – сказал Иридус, – заключил договор с людьми, которые хотят использовать аргов в своих целях. Вы слышали – он передал им непроявленных аргов, которые находились под его опекой.
Послышался возмущённый гул, громкий шёпот, в воздухе повисло слово: «Смерть». Оно раздулось как огромный шар и заполонило собой помещение. «Смерть, смерть, смерть, – слово лопалось мыльными пузырями и тут же надувалось снова, – смерть!» Стропалецкий заёрзал. Он вертел головой, пытаясь уловить глаза людей в мантиях, но те ускользали, отказывая ему даже в мимолётном взгляде.
– Предлагаю голосовать, – Иридус вскинул голову и поднял руку. – Смерть предателю.
– У нас неполный состав, – послышался чей-то голос. – Никогда совет не принимал такие решения в неполном составе. Вы же знаете, что вопросы о жизни или смерти должен быть принят единогласно.
– По уважительной причине Олонде не может принять участие, – Йон всё ещё сидел, сцепив руки в замок.
– А где Арфал?
– Боюсь, он тоже не сможет присутствовать. У него очень важное поручение. Я думаю, в виде исключения, мы проголосуем без них. Я думаю, они проголосовали бы точно так же, как и все мы.
– Протестую! – закричал Стропалецкий. – Это недемократично и бесчеловечно!
– А человечно обречь невинных людей на судьбу подопытных кроликов? – спросил тот самый молодой арг. – Наверное, они даже не поняли, за что их схватили. Многие ещё не осознали свою природу.
– А вот это зря, – Стропалецкий повернулся к нему. – Почему вы не рассказываете им об их даре? Почему ждёте, пока они сами, чаще всего случайно, не обнаружат своё происхождение? Что это за изощрённость такая?
– Вам не понять, – Сильвер смотрел на руки и на золотые блики от ламп, гуляющие по столу. – Вам не понять, что не все готовы принять этот, как вы говорите, дар. Многие предпочитают о нём забыть или не знать вовсе.
– Идиотизм! – тихо пробормотал профессор. – Вы даже не знаете, что вы могли бы сделать с человеческой цивилизацией, к каким благам привести?
– Как раз это мы очень хорошо знаем. Не забывайте, что наши предки были тут, когда ваши ещё висели на деревьях.
– Значит, сэр Чарльз был прав? Не было божественного вмешательства? Или вы хотите сказать, что это вы помогли нам спуститься с деревьев?
– Это последнее, что должно вас волновать сейчас, – Йон поднял руку. – Я жду ваше решение, господа, – он обвёл взглядом совет.
Один за другим люди в мантиях поднимали руки.
– Голосую. Смерть.
– Смерть.
– Присоединяюсь. Смерть.
– Достоин смерти.
– Мне очень жаль. Но я голосую за смерть.
– Я тоже противник радикальных мер. Но в этой ситуации вынужден выбрать смерть.
Шесть поднятых рук окружали Стропалецкого. Он повернулся на стуле вокруг своей оси, жадно вглядываясь в лица аргов, словно ища сочувствия. Но его не было. Тогда он повернулся к Сильверу. Тот всё ещё не поднял руку. И вот когда его кулак разжался и кисть пошла вверх, профессор встал.
– Стойте! – раздался его возглас. – Неужели вы не дадите осуждённому последнего слова? Конечно, я совершил не очень праведный поступок. Но я могу объяснить. Эти люди могут помочь вам разобраться с вашими врагами. Они найдут и уничтожат базу гризов. Вы столько веков таитесь в подполье? И всё почему? Из-за них. Вы боитесь обнаружить себя. Может быть, напрасно? Может, пора выйти из тени? При поддержке Ремизова вы сможете наконец-то жить открыто.
– Разве вы не видите, этот человек безумен? – тихо спросил один арг.
– Тем более, – так же тихо ответил другой. – Это вдвойне опасно.
– Вы непробиваемые тупицы, – захихикал Стропалецкий. – А ведь я мог бы вывести вас к свету. Я – простой человек, помог бы вам стать настоящими властителями мира, а не той жалкой пародией, как сейчас.
– Это невозможно слушать. Сделайте же что-нибудь, – возмутился один из членов совета.
– Хорошо! Я открою вам одну тайну. В обмен на своё освобождение.
– Ни одна тайна не сможет искупить вашу вину, – возразил Иридус и вопросительно посмотрел на Йона, который так и не поднял до сих пор руку.
– О, это смотря какая! – Стропалецкий захихикал. – Моя – может.
Иридус и Йон переглянулись.
– Нет-нет, – увидев их переглядывания, быстро сказал профессор. – Сначала обещайте мне свободу, потом я открою тайну. Уверяю, она того стоит.
Иридус и Йон продолжали вести безмолвный спор. «Это шантаж», – говорил один. «Да, отвечал второй. – Но вдруг он и правда владеет какой-то важной информацией?». «Не стоит поддаваться. Ни одна тайна не стоит нашей чести. Он предал нас и заслужил смерть».
Йон Сильвер давно не был в таком угнетённом состоянии духа. Сообщество аргов в последние несколько столетий старалось как можно меньше привлекать к себе внимание. Конечно, всегда были такие, как Арфал, которые выполняли всякие деликатные поручения или проводили тайные операции. Но всё это никак не отражалось во внешнем мире. Сейчас же, он чувствовал, что «Asylum» стоит на грани провала.
Члены совета уже собрались. Сильвер приветствовал всех раскрытой ладонью. Сделал знак – огромные окна затянулись непрозрачными шторками. Хоть он и был уверен в исходе совета, но всё же следовало соблюдать меры предосторожности.
– Обвиняемый доставлен?
Иридус кивнул и сделал знак. В комнату ввели запинающегося человека с опущенной головой. Лицо его закрывала плотная металлизированная ткань. Усадив его на стул в центре зала, Иридус размотал ткань и человек, внезапно оказавшись на свету, заморгал и прикрыл лицо ладонью.
– Стропалецкий Арсений Филиппович, называющий себя профессором, вы обвиняетесь в измене.
Стропалецкий повернулся на голос, осмотрел восемь неподвижных фигур в мантиях и снова обратил лицо к Сильверу.
– Вы меня прямо напугали, ваше святейшество, – с насмешкой сказал он. – Я уж было решил, что меня похитили гризы.
– Не ёрничайте, Арсений Филиппович, – Сильвер так посмотрел на него, что тот, кажется, всё же проникся серьёзностью момента: замер и уставился на Йона, сдвинув брови к переносице. Румяное лицо подсудимого блестело под светом настенных светильников. – Вам вменяется в вину предательство. Мы оказали вам высочайшее доверие, посвятив в наши тайны. И как вы отблагодарили нас?
Стропалецкий сделал удивлённый вид: вскинул брови, открыл рот.
– Господин Сильвер или как вас там, ни в коей мере не хочу показаться невежливым или неблагодарным. Наше сотрудничество, долголетнее и плодотворное, как вы правильно заметили, всегда зиждилось на доверии. Я доверял вам, а вы мне. Зная многие ваши тайны, как вы, опять же абсолютно верно, заметили, я ни разу, повторюсь, ни разу не нарушил данного вам слова. В чём вы меня обвиняете? Это даже смешно. Было бы смешно, если бы не было так вызывающе абсурдно!
Сильвер, у которого от нарочито высокопарной речи профессора, явственно перекосилось лицо, сжал кулаки и сильно прижал к столешнице. На стеклянной поверхности остались два влажных следа.
– Когда вы связались с Гривцовым, мы закрыли на это глаза. Ошибочно, я полагаю. Мы считали, что сможем держать ситуацию под контролем. Тем более что разглашать тайну своего препарата (если бы у него получилось) было не в его интересах. Ведь все его знания об аргах базировались только на ваших словах и не более. Вы выдали себя за арга. Хорошо. Нам не было до этого дела. Но вы сделали вещь худшую из тех, что можно было представить: выдали нашу тайну спецслужбам. Вы предали нас, Стропалецкий, имейте совесть признаться в этом.
– Вы говорите ерунду, – Стропалецкий, видимо, решил отказаться от принятого в самом начале тона. Сейчас это был просто уставший человек. Немного напуганный, но, тем не менее, вполне уверенный в себе.
– Не юлите. У нас есть доказательства. Свидетель.
Стропалецкий снова вздёрнул брови. Пожал плечами. Усмехнулся.
– Вы имеете в виду тех подростков, что я спас? И что же они вам рассказали? Как я помог им?
– Вы помогли им, да. Сбежать от гризов. Но лишь для того, чтобы передать в руки Ремизова. И вы напрасно думаете, что мы не знаем, кто этот человек и чем занимается.
– Ерунда!
– Арсений Филиппович, на протяжении последних двадцати лет, вы нашли и сообщили нам о пятнадцати аргах. Сейчас самому старшему должно быть порядка тридцати лет. На сегодняшний день местонахождение семи из них неизвестно. Все они пропали при довольно загадочных обстоятельствах. Та самая девочка, подросток, которую вы привезли к себе, видела в вашем доме полковника Ремизова.
– Но это же дети! Как можно доверять мнению ребёнка? – Стропалецкий склонил голову набок и пару секунд подумал. – Понимаете, – он сокрушённо развёл руками, – произошло недоразумение. Действительно, в мой дом ворвались какие-то люди в форме. Как потом выяснилось, они приехали по анонимному звонку о каких-то подозрительных личностях. Они осмотрели дом, проверили мои документы, выяснили, что сигнал был ложный и оставили меня в покое. Вероятно, бедная девочка перепугалась, потому и сбежала. На моей машине, заметьте.
– У нас другие сведения. Девочка уверяет, что вы разговаривали с ним, как с хорошо знакомым человеком, называли по имени-отчеству с упоминанием звания.
– Значит, она всё-таки добралась до вас? Это хорошо. Я переживал за неё.
Иридус поднял обе руки, призывая к молчанию. Вышел из-за стола, приблизился к Стропалецкому, встал напротив, положил руки на плечи и чуть склонился, пристально глядя в лицо. Профессор дёрнулся, но вдруг застыл, выпучив глаза.
– Кто приходил к вам вчера днём?
Профессор смотрел, не мигая.
– Полковник Ремизов, – сказал он медленно, словно сопротивляясь собственному языку.
– Кто он?
– Начальник специального отдела при военном ведомстве. В его состав входит научно-экспериментальный институт.
– Как давно вы работаете на него?
– Ремизов вышел на меня несколько лет назад. Тогда мы с Гривцовым запустили в продажу препарат, повышающий выносливость. Он показал очень хорошие результаты в тестовой группе спортсменов. Вещества, входящие в состав, не были в списке запрещённых антидопинговым комитетом, и мы получили большой заказ от спорткомитета и ещё от нескольких организаций. В том числе от военных. После этого Ремизов позвонил и назначил встречу. Мы очень приятно пообщались. Он обещал всякую помощь, собственную лабораторию и прочие дивиденды, если я перейду на работу в его институт. Сначала я отказался, но он был очень настойчив и убедителен.
– Он шантажировал вас?
– Нет. Просто убедил, что в его институте я достигну большего. К тому времени я зашёл в тупик, я понял, что не могу создать обещанный Гривцову препарат. Для этого мне нужны были арги. Но выдать их Гривцову было опасно. У него подмоченная репутация. Похищение людей, опыты на них – всё это могло коснуться и меня. Я понял, что мне нужна более серьёзная защита.
– И вы сдали Ремизову тех аргов, которые были обнаружены вами?
– Только некоторых.
Иридус отпустил плечи профессора и пошатнулся.
Лика пошарила рукой, нащупала прохладный металлический корпус термоса. Кофе и правда был горячий и крепкий. Сладкий. Откуда он знал, что она не может пить кофе без сахара? Возможно, сам такой любит. Лика пила неторопливо, мелкими глоточками. Машина шла ровно, без всяких толчков. Сиденье мягко обволакивало спину. Затылок покоился на удобном подголовнике. Да, сейчас бы закрыть глаза и… Дорога ложилась под бампер, словно машина заглатывала асфальт. Бешеная скорость не чувствовалась совсем.
– Что эта за марка? Я таких не видела никогда, – спросила Лика, закручивая крышку термоса.
– Это не серийная модель. Сделана по индивидуальному проекту. Но если тебе интересно – за прототип взят «Макларен».
Лика кивнула, словно всё сразу стало понятно.
– Стоит, наверное, дорого, – не спросила, а просто подумала вслух. – А вы не быстро едете? Мне, кажется, у нас скорость за двести.
– Двести пятьдесят, если быть точным. Налей мне кофе, – Арфал покрутил шеей и добавил: – Пожалуйста.
Лика протянула ему стакан, с замиранием сердца смотря, как он, вольно откинувшись на сиденье, пьёт, легко придерживая руль одной рукой. «Как впилимся сейчас в кого-нибудь, и ага…» – Лика непроизвольно подёргала ремень безопасности.
– Чувствуешь бодрость? – Арфал протянул стакан, не сомневаясь, что она тут же подхватит его. – Закрой глаза, представь, что только что проснулась после полноценного сна, позавтракала и готова к подвигам.
Лика послушно зажмурилась. Да, позавтракать… Нет, спасибо. После увиденного на скотобойне есть ей долго не захочется. А вот в сон, действительно, не тянуло. Она открыла глаза и несколько раз моргнула. Дорога по-прежнему стелилась под колёса, но ощущения опасности не было.
– Вы что-то добавили в кофе? – пришла ей в голову внезапная догадка.
Арфал чуть дёрнул щекой. Как она потом поняла, это означало усмешку.
– Урок первый. Запомни, на аргов не действуют стимуляторы. Никакие. Наркотики, психотропные препараты можешь глотать сколько угодно, – в голосе послышался сарказм. Вероятно, так он пытался шутить.
– Но вы сами сказали, чтобы я выпила кофе, чтобы не заснуть.
Арфал еле слышно вздохнул, будто устал уже объяснять по многу раз одно и то же.
– Сказал, да. Это самовнушение. Урок второй. У арга огромный запас жизненной энергии. Спать мы, конечно, можем и даже должны. Но на восстановление сил требуется гораздо меньше времени, чем обычному человеку. Скажи, ты любила спать в детстве?
Лика помотала головой. Нет, конечно. Можно подумать, кто-то из детей любит спать? По ночам она тайком смотрела кино на планшете. Засыпала только под утро. И никогда не зевала потом на уроках. Почему она была уверена, что у всех так? Но, если не действуют никакие вещества, то…
– А как же гризы? У них есть такая штука, – Лика руками попыталась изобразить оружие. – Они же вырубили меня тогда на квартире у Марго…
Арфал покосился и кивнул.
– Да. Это блокиратор мозговой деятельности. Тебя как бы отключают от сети. Мозг перестаёт подавать сигналы в нервную систему. Это упрощённо, конечно. Там более сложный принцип. Но… – он поднял палец, – и этому можно противостоять. Если знать как.
– Вы научите меня?
– Не сейчас. На это не будет времени. Лучше расскажи про свою встречу с гризами. И кто такая Марго.
Пока Лика в красках описывала, как она выслеживала разлучницу отца и пыталась пробудить в ней совесть, Арфал даже улыбнулся пару раз, потом, когда приступила к той части, которая касалась непосредственно скотобойни, нахмурился и свёл и без того узкие губы в тонкую кривую линию. «А ведь это не настоящее его лицо», – пришло ей в голову, но вслух она сказала совсем другое, вернее, спросила:
– Куда мы едем? Мы едем спасать Матвея? Да? – И так как Арфал не ответил, она повторила: – Мы же едем спасать его, так ведь? Почему вы молчите?
– Урок номер три. Не верь гризам. Такие слова, как честь, совесть, сострадание отсутствуют в их лексиконе. Они не люди в привычном понимании этого слова. Никакие договорённости с ними не действуют.
– Но вы же сами сказали, что они не убьют его, пока не заполучат меня, так?
– Да. Но как только ты окажешься в их руках, они избавятся от него. И хорошо, если просто убьют, а не сделают с ним что-то вроде того, что ты видела на бойне.
– Но зачем? Зачем эта бессмысленная жестокость?
– Затем, чтобы ты поняла, что они не шутят. Ведь этот парень не единственный, кто тебе дорог. И ради их спасения ты выполнишь всё, что им нужно. Ведь так? – И потому что Лика молчала, понимая правдивость его слов, Арфал уверенно подытожил: – Да. Потому-то тебе и нельзя попадаться к ним в руки. Ты никого не спасёшь, но дашь им в руки сильное оружие.
– Какое? О чём вы?
– Пока не знаю. Я просто привык доверять своей интуиции.
– Не знаю, что вы там себе думаете, но мне нужно к Матвею. И если вы меня не отвезёте…
– Мы поедем к нему. Обязательно. Но чуть позже.
– Да как вы не понимаете, что счёт идёт на минуты? Может, они уже его… – Лика осеклась на полуслове, сжал зубы, чтобы не перейти на крик.
– Не переживай. Мы приедем быстро. У нас ещё останется время для спасения твоего друга. А пока расскажи мне, ты приходила к Дэну в больницу?
Лика кивнула, решив, что отрицать это бессмысленно.
– Да, я хотела знать как он. Меня не хотели пускать, но я всё-таки пришла и… – тут она испугалась, не сболтнула ли лишнего и прикусила губу.
– Я разговаривал с врачами. Дэн был обречён. Но потом чудесным образом пошёл на поправку. Менее чем за несколько часов он абсолютно восстановился.
– Но ведь он… мог, наверное, как-то… – она и сама понимала, что её робкие попытки дать какое-то объяснение необъяснимому не прокатят с этим странным человеком. Да что там говорить: и не человеком вовсе. Лика хмуро замолчала.
– Дэн не арг, – как бы в задумчивости размышлял вслух Арфал. – Даже наличие отца-арга не дает ему способность к регенерации. Из чего я делаю вывод, что кто-то воспользовался кровью арга, чтобы вылечить его.
– А что, так можно? – Лика постаралась придать своему голосу удивление. – А врачи теперь будут ломать голову над этим, да? Опять в соцсетях появится куча сообщений о чудесном исцелении. Представляю себе… – она хихикнула, надеясь, вдруг он примет её за какую-нибудь недалёкую дурочку.
– Не появится, – оборвал её Арфал. – Урок четвёртый. Арг может стирать воспоминания.
Лика притворно ахнула, радуясь, что разговор ушёл в другую сторону. Конечно, она не стала сообщать, что давно догадалась об этом.
Они ехали примерно часа полтора, может, больше. Лика периодически отключалась, уходя в дремоту. Потом вскидывала голову, чтобы успеть заметить очередную надпись: «Гатчинский район», «Лужский район». Когда началась знакомая разбитая дорога, по которой они с Марго уходили от погони, Лика внутренне сжалась. Вскоре Дэн остановился.
– Дальше пойдём пешком, иначе они услышат звук мотора. Не исключено, что у них тут напиханы датчики движения или камеры, но мы пойдём не по дороге, так что есть вероятность, что прорвёмся.
Вдали мелькали огни домов, видимо, недалеко имелось жильё, может, какой-то посёлок. Но сама дорога не была освещена – ни один фонарь не горел на столбах по обочинам. Светлые сумерки сменились самым тёмным временем почти закончившихся белых ночей.
– Туда, – Дэн указал на перелесок. – Будем пробираться в обход.
Лика сошла с обочины, перескочила дренажную канаву.
– Иди вперёд, – сказал Дэн, – только под ноги смотри.
– Может, надо было поискать фонарь? В багажнике должен быть.
– А он тебе нужен?
Насмешка в его голосе заставила Лику обиженно нахмуриться. Но тут она поняла, что фонарь ей и правда не нужен: она видела всё – деревья, кусты, кочки и вздувшиеся корни, прорвавшие дёрн. На землю перед ней упал луч света, значит, фонарь Дэн всё же прихватил. Лика шла и думала, почему она раньше не замечала, что видит в темноте? Или это умение пришло к ней недавно, вместе со всеми другими «талантами»? Она никогда не боялась темноты. И, да, прекрасно видела свою комнату даже ночью. Как-то ей не приходило в голову, что у других не так. Не придавала значения. Как и многому. Ночное видение было не таким, как дневное, конечно. Словно старое чёрно-белое кино. Но всё же Лика видела достаточно, чтобы вести за собой Дэна и не спотыкаться.
Лес вскоре кончился. Они вышли на пустырь, на котором виднелись стены здания.
– Это оно? – прошептала Лика.
– Надеюсь, – Дэн посмотрел на экран телефона, – если навигатор не врёт. В прошлый раз я поставил метку на карте.
– А разве твой телефон не сгорел?
– Сгорел, но я привык дублировать информацию. Я отправил данные на свой компьютер.
– Ты такой умный, – съязвила Лика, – а почему тогда суеверный? Ты серьёзно считаешь, что моя кровь сделала тебя монстром?
– Ты тоже думала о себе, как о монстре, и думаешь до сих пор, – парировал Дэн.
– Кажется, больше нет, – пробормотала она.
Меж тем здание скотобойни уже приближалось. Они вышли к нему с задней стороны. Там тоже имелась дверь, но Дэн не стал пытаться открыть её. Вместо этого, он показал на небольшую пожарную лестницу. Стараясь не шуметь, полезли вверх: Дэн первый, Лика за ним. На втором этаже имелась небольшая площадка и узкий вход. Дэн осторожно дёрнул ручку, убедился, что заперто, достал складной нож и вскоре подцепил собачку замка. Дверь отворилась с лёгким скрипом. Они оказались на узкой галерее. В здании было темно.
– Смотри внимательно, – шепнул Дэн. – Очень внимательно.
Лика обшарила все уголки, но не заметила ничего подозрительного. Здание казалось пустым.
– Тут никого нет, – выдала она своё резюме.
Дэн указал на лестницу вниз. Они спустились на первый этаж. Здесь имелись небольшие загородки, видимо, для несчастных животных. Проход посередине вёл в другое помещение, пустое, с гулким эхом при каждом шаге. Лика задрала голову: по потолку шли стальные полосы, с которых свисали крючья. Лика вцепилась в предплечье Дэна, пальцы коснулись холодного металла. Дэн стряхнул её руку. Блеснула сталь. У Дэна пистолет? Лика обрадовалась, и тут же испугалась. Впереди, возле стены что-то было. Словно кто-то забыл тушу на крюке. Лика остановилась. Дэн тоже.
– Что ты видишь? – Лика молчала, стараясь сдержать крик. – Что?! – громкий шёпот привёл её в чувство.
– Там, – она указал пальцем. – Там…– Свет фонаря упал на то место, Лика вскрикнула и зажала рот руками.
Дэн осторожно приблизился. На крюке, подвешенный за ноги, висел обнаженный человек. Вернее, то что еще недавно было человеком. Из развёрстого живота тянулись сизые кишки. Пол под местом расправы темно и маслянисто блестел. Парня выпотрошили и аккуратно сложили внутренности прямо под его головой. Во рту несчастного что-то виднелось. Дэн осторожно вытащил скомканную бумагу. Развернул, подсветил фонариком.
– Лика, – позвал он, – это не он. Лика!
Лика сидела на полу, обхватив себя руками, и качалась из стороны в сторону, мыча что-то нечленораздельное.
– Это не он! – громко крикнул он, пытаясь пробиться к её сознанию.
Ярко вспыхнул свет, заставив крепко зажмуриться. Человек, стоявший у противоположной стены, отвёл руку от рубильника и сделал шаг в сторону.
– Опусти пистолет, Даниил, – приказал он и подошёл ближе. – Арфал.
Дэн понял, что человек назвал себя. Он с облегчением выдохнул и тут же с тревогой посмотрел на Лику. У этого арга была не очень приятная репутация.
Арфал подошёл к убитому парню.
– Знаешь его? – Дэн помотал головой. – Хорошо. Дай мне то, что оставили гризы.
Взял послушно протянутую бумагу. Это оказался поляроидный снимок. Посмотрел и сунул в карман. Потом присел и вгляделся в лицо убитого. Молодой, не старше двадцати лет. Светлые, а теперь уже бурые, волосы висели запёкшимися сосульками.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы серые просто так слили кровь арга и бросили сердце? – спросил он. Дэн снова качнул головой, «нет. – Вот и я не видел. Из чего я делаю выводы, что это не арг, и что та добыча, за которой они охотятся, гораздо ценнее. Кто ты, девочка?
Лика вскинула голову. Она ничего не соображала. Перед глазами стояло только бледное тело человека со вспоротым животом. Уши словно заложило ватой – звуки доносились откуда-то издалека – невнятные, бессмысленные звуки. Что хотят от неё эти люди?
– П-п-почему? – выдавила она, наконец. – Они дали двадцать четыре часа. Они дали. Я пришла. Почему? – и она завыла, уткнувшись лицом в колени.
– Ты знаешь его? Посмотри. Это важно, – Арфал попытался повернуть её лицо к трупу.
– Нет! – она оттолкнула его.
Арфал вздёрнул её на ноги и чуть ли не ткнул носом в висящее тело.
– Смотри! Это важно! Они не могли взять первого встречного. Этот человек что-то значит для тебя!
Лика широко открыла глаза и уставилась, не мигая, на прозрачно-восковое лицо убитого. Потом отшатнулась, узнав, согнулась пополам, извергнув содержимое желудка.
Дэн сглотнул и посмотрел на Арфала.
– Возьми её. Надо уходить, – приказал тот.
Дэн подхватил Лику под мышки, она попыталась вырваться, ужом проскальзывая сквозь его руки. Он взвалил её на плечо и потащил к выходу. Лика орала и колотила его кулаками по спине.
– Отпусти, – Арфал повернулся и показал жестом на пол. Дэн послушно исполнил. Лика покачнулась, не устояла на ногах и опустилась на колени. Недалеко возле стены лежал свёрнутый удавом шланг.
Холодная струя окатила Лику и заставила вскрикнуть. Арфал поливал её, пока она не запросила пощады.
– Хватит! Пожалуйста!
Арфал бросил шланг и нагнулся к ней.
– Ты можешь соображать? Ты меня слышишь? Гризы не убьют твоего друга, пока ты не окажешься в их руках. Уверяю, они будут беречь его.
– Они убили его, убили, – простонала она. – Зачем?
– Чтобы ты поняла, что они не шутят. Ты же поняла, что они не шутят? Ну вот. Значит, их цель достигнута. Теперь ты будешь послушно выполнять всё, что они хотят.
– А что они хотят?
– Судя по этой записке, они назначили тебе новую встречу.
– Где? – с трудом встала. С одежды текла вода, мокрые волосы прилипли к лицу. Она отвела их руками.
– Пойдём, не стоит задерживаться здесь.
Они вышли наружу. Лика втягивала в себя воздух, словно долгое время провела под водой. У входа стояла большая странной конструкции машина. Не менее странный человек, который появился так внезапно и уверял, что Матвей жив, вытащил из багажника сумку и протянул Лике.
– Тут есть кое-какая одежда. Переоденься. Только скорее. Надо торопиться.
Лика послушно отошла в сторонку. В сумке нашлись джинсы, футболка и свитер, более-менее подходящие по размеру.
– Пусть сядет впереди, мне надо с ней поговорить, – командовал мужчина. Дэн послушно усадил её в машину.
В салоне было тепло, а Лику всё равно трясло крупной дрожью. Мужчина, которого Дэн называл Арфалом, протянул ей термос.
– Скажи, кто этот человек? Твой друг?
– Нет, – выдавила Лика, – не друг. Но я его знала. – Перед глазами встало ухмыляющееся лицо Романа. Да, он был не самым приятным человеком, но такой участи не заслужил. Что же они сделали с Матвеем?
Арфал протянул ей смятую фотографию. Матвей сидел, привязанный к какому-то стулу. На щеке синел кровоподтёк, но он был жив.
– Да, – с облегчением выдохнула она. – Это он. Только где? – Она перевернула фото. На обратной стороне имелась надпись чёрным маркером: «59°58’40.2″N 30°14’35.9″E», – Что это значит?
Арфал промолчал.
– Как вы нас нашли? – удручено спросил Дэн. – Я не заметил слежки.
– Странно было бы, если б заметил. Не для того я провёл почти сто лет в монастырях Тибета. Отцу надо больше заниматься тобой. Отсутствие дисциплины – основа всех бед. Надеюсь, ты понимал, что тащишь её на верную смерть?
– Он хотел мне помочь, – робко высказалась Лика. – Это я попросила.
– Ну, будем считать пока так. Покажи, где ты оставил машину.
Вскоре они остановились возле угнанного «Форда».
– Дэн, – Арфал повернулся к парню, – тщательно сотри все отпечатки, не хватало нам ещё отмазывать тебя от уголовного дела.
Дэн вышел и направился, было, к машине, но вдруг резко остановился, услышав звук заработавшего мотора. Арфал опустил стекло.
– Вон по той дороге выедешь к станции Серебрянская. Машину бросишь возле вокзала. До города доберёшься на электричке. Доложишь Сильверу о происшествии.
– Арфал, нет! – Дэн бросился к нему.
– Это приказ, Даниил! – Металл в голосе арга заставил его застыть. – Выполняй!
Автомобиль тронулся, и Лика вывернула шею, рассматривая растерянно стоявшего на дороге Дэна. Она сжалась в комок, обхватив себя руками.
– Так надо. – Голос Арфала донёсся словно издалека, но, тем не менее, она чуть скосила глаза. Руки арга легко, но твёрдо лежали на рулевом колесе. Приборная панель мигала зелёной подсветкой. – Выпей горячего кофе. Тебя сейчас потянет в сон, а мне многое надо тебе рассказать. Времени почти нет.
Лика шла за Дэном, стараясь идти ровно между рельсов. Ноги её ступали со шпалы на шпалу, со шпалы на шпалу. Если бы не Дэн, путь казался бы бесконечным и жутким. Но тот сказал, что до ближайшей станции примерно два с небольшим километра.
– А тут точно нет никаких чудовищ? – в который раз спрашивала она. – Мутантов?
– Кроме нас с тобой, никаких.
– Не смешно.
Дэн внезапно остановился. Лика чуть не ткнулась носом ему в спину. Здесь рельсы, по которым они шли, после того как спустились на лифте на станцию, сходились с ещё одной веткой, выбегающей из другого туннеля.
– Планируется довести ветку до Лахты примерно в следующем году, – он махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли. – А пока ей пользуемся только мы. Но вот это, – он показал на другой туннель, – действующая линия. Поезда по ней ходят каждые три-пять минут. Придётся бежать быстро. Очень быстро.
Лика с тревогой посмотрела на уходящий вдаль провал.
– Можем вернуться, – от равнодушия в его голосе Лику пробрал озноб.
– Я готова, – она постаралась заглянуть ему в глаза, но безуспешно. Дэн смотрел куда угодно только не на неё. Он сделал жест отойти в сторону и сам тоже, аккуратно переступив через рельс, прижался к стене.
Теперь и Лика услышала звук приближающегося поезда. Гул нарастал, и она зажала уши руками. Состав вынырнул и понёсся вдаль. Мелькали вагоны, стучали колёса. Как только мимо проехал последний вагон, Дэн взглянул на часы, засекая время, и побежал следом. Лика за ним, стараясь не растянуться на шпалах. Вскоре Дэн указал на забрезживший впереди выход из туннеля. Сзади послышался грохот. Лика бежала, раздирая лёгкие хриплым дыханием. Воющий звук нарастал, стены туннеля осветились фарами. На какой-то момент ей показалось, что она больше не может сделать ни шагу. Ноги свело, Лика застыла в нелепой позе. Дэн обернулся, рванул ей за собой. Лика уже видела начало станции и то, что это станция закрытого типа. Её объял ужас. Как же они заберутся на платформу? Поезд ревел совсем близко. Дэн подтянул Лику туда, где имелась узкая лестница, взлетел по ней, толкнул дверь на стене внутрь, обернулся и одним сильным рывком поднял Лику вверх. И тут же мимо промчался первый вагон. Лика перевела дух. Дэн провёл её узким коридором к другой двери, через которую они вышли на платформу. Это была совсем новая станция весёленькой оранжевой расцветки. «Беговая» прочитала Лика. Она тут ещё ни разу не была. За стеклянными дверями станции замелькали вагоны, прибывшего поезда.
– Никогда не думала, что буду бродить в метро, как в фильме ужасов, – Лика плюхнулась на мягкое сиденье.
Дэн молчал. Он, вообще, был очень странный. Правда Лика его и не знала до сих пор. То ли он всегда такой, то ли это оттого, что в нём теперь была кровь арга, её, Лики, кровь. Но ведь ничего не произошло. Стропалецкий рассказывал, что после первого же вливания крови арга, его кожа посерела. Дэн же выглядел абсолютно нормально. Может, у Лики кровь испорчена? Но ведь Дэн выжил, поправился, и очень быстро.
– Куда мы едем? В смысле, какие у нас планы?
– Найти транспортное средство, – Дэн прервал молчание. – А там… доехать до скотобойни.
– А потом?
– Потом убить гризов и спасти твоего друга. Это ты хочешь услышать?
– А их можно убить?
– Наконец-то ты начала задавать правильные вопросы, – Дэн усмехнулся и закинул руки за голову, прикрыв веки. Лика молчала, продолжая смотреть ему в лицо. – Нет. Убить их нельзя, – сказал Дэн, не открывая глаз. – До сих пор никому не удавалось. Так что наш план – самоубийство чистой воды.
– И что ты предлагаешь?
– Доберёмся до места, там и решим.
Вагон потихоньку заполнялся пассажирами. Вскоре они пересели на другую ветку. Они вышли на «Московской» и принялись бродить по улицам. Дэн словно выискивал что-то, Лика не задавала вопросов, догадываясь, что он ищет, и надеясь, что всё же ошиблась. Но нет. Вскоре Дэн тихо пробормотал:
– Ага. Вот эта вроде.
Они остановились у припаркованного на стоянке супермаркета не слишком нового «Форда». Дэн достал из кармана небольшой прибор, поколдовал над ним, и сигнализация автомобиля тихо пикнула. Лика стояла рядом и тревожно вглядывалась в людей, выходящих из дверей магазина. Как Дэн мог быть таким спокойным? Он, не торопясь, копался под приборной панелью, пока мотор не заурчал.
– Садись, – услышала она и быстро заскочила в машину.
– Уф! – Лика прижала руки туда, где громко стучало сердце. – Да ты же просто гений! А если нас остановит полиция, а у нас документов нет?
Дэн не ответил, автомобиль тронулся с места. В боковое зеркало Лика увидела, как из магазина выкатилась тележка, доверху нагруженная покупками. Мужчина и женщина шли как раз к тому месту, где ещё минуту назад стояла их машина.
– Может, это был их единственный автомобиль? – предположила она.
– Давай вернём и извинимся, – хмуро бросил Дэн.
– Дэн! Ну прости ты меня! Я же хотела, как лучше. Ты теперь до конца жизни будешь на меня злиться?
– Надеюсь, конец настанет быстро, – прошипел Дэн сквозь зубы, но Лика услышала и предпочла дальше молчать.