Круглый зал, со всех сторон окружённый панорамными окнами, сиял в лучах заходящего солнца. Благодаря специальному покрытию стёкол, оно не грело помещение и не слепило. Середину зала занимал большой стеклянный стол в виде буквы «С». Из центра потолка на тройной цепи свисала жаровня. В бронзовой чаше тлели ароматные травы. Девять человек в одинаковых мантиях, равномерно рассевшиеся за столом, сидели неподвижно. Йон Сильвер неотрывно следил за стрелками на своих часах. Наконец он поднял глаза.
– Господа, мы начинаем. Нам предстоит принять несколько непростых решений и найти выход из почти безвыходной ситуации.
– Оптимистично, – с усмешкой сказал человек с длинными пепельными волосами до плеч, сидящий справа от него.
– Вы правы, Арфал, это почти безнадёжно. Но мы должны помнить, что за нас наш многолетний опыт в преодолении разного рода кризисов. Разве двести лет назад было легче?
– Тогда не было камер слежения и всяких штук. Теперь же нас могут в этом здании прихлопнуть как мух за несколько секунд.
– Не забывайте, что камеры и всякие штуки есть не только у наших врагов. Мы следим за обстановкой.
– Не надоело ли нам вечно скрываться? Мы, самые могущественные существа на этой планете, вынуждены влачить жалкое существование изгоев!
– Уважаемый Арфал, кажется, забыл, что однажды подобные мысли чуть не уничтожили наше сообщество, – высказался мужчина, чей рост заметно отличался от роста всех присутствующих.
– Аргов уничтожили предательство и трусость. Предательство ренегатов и трусость тогдашних членов Совета. Вы, кажется, тоже там были, уважаемый Иридус? Вы же голосовали за то, чтобы сохранить жизнь тому, чьё имя проклято во веки веков? Ну, и как вам живётся с этим грузом?
Йон Сильвер стукнул ладонью по столешнице. Та отозвалась тихим гудением.
– Братья, вы затеяли никчёмный спор. История не имеет сослагательного наклонения. Вам это известно лучше, чем кому бы то ни было. Мы стараемся по мере возможности сохранять жизнь, а не отнимать её. Но сегодня у нас тяжёлый выбор. Мы должны решить вопрос о жизни или смерти. Один из тех, кому мы доверили нашу тайну, оказался недостойным. Корысть или гордыня толкнули его на путь предательства.
– Люди! – фыркнул Арфал. – Они всегда предают. Не он первый, не он последний. Кто на этот раз?
Йон нажал на почти невидимую панель управления и в середине стола засиял виртуальный экран. На нём появилось изображение средних лет человека, бритого наголо.
– Давно пора, – снова подал голос Арфал. – Я всегда говорил, что ему нельзя доверять. Напрасно вы смотрели сквозь пальцы на его забавы с этим аферистом-фармацевтом.
– Мы смотрели очень внимательно, а не сквозь пальцы, – возразил Иридус. – Я лично тестировал все их опытные образцы. К сожалению, все они были провальны.
– Вот как? Вы хотите сказать, что обрадовались бы, если их опыты увенчались успехом?
– Конечно, это могло избавить нас от проблем с гризами. Получив возможность продлевать себе жизнь без крови аргов, они перестанут…
– Нет! И вы это знаете! Кровь аргов не просто бессмертие, но и власть. Кто из людей добровольно отказывался от власти?
– Вообще-то, такие были, – сказал до сих пор вроде бы дремавший мужчина, единственный из присутствующих обладавший тёмно-каштановыми волосами и смуглой кожей.
– Почтенный Олонде, не будем брать исключения, которые только подчёркивают правила. И ещё… не очень этично приходить на совет в таком виде…
– Если я пришёл сюда в таком виде, значит, имею на то веские основания, – Олонде несколько насмешливо посмотрел на Арфала. – И высочайшее разрешение, – добавил он, бросив мимолётный взгляд на Сильвера.
– Прошу ознакомиться с фактами и высказаться по существу, – Йон сменил картинку. Все замолчали, читая информацию на экране.
– Немыслимо, – подал голос Иридус. – Просто немыслимо.
– Смерть, – мрачно выплюнул Арфал.
– Вам бы всё смерть и смерть, – усмехнулся Олонде. – Мы уже лет сто никого не приговаривали.
– И напрасно, – Арфал растянул бледные губы в презрительном оскале. – Возможно, это остановило бы других.
– А понять, что заставило человека, столько лет сотрудничавшего с нами и получившего от нас столько благ, перейти на сторону врага, не лучший ли вариант?
– Он будет лучшим, если после того, как мы это поймём, предадим изменника справедливому наказанию.
– И как вы предлагаете его казнить? Интересно, кто из вас это сделает? Или вы заставите это сделать кого-то другого? Кого? Кто возьмёт на себя грех убийства?
– Не забывайте, у современных людей, у многих, нет понятия греха. Это вам не средневековье, – Арфал расправил мантию. – Я мог бы это сделать. И не надо смотреть на меня с осуждением. Я и пальцем его не трону. Просто лишу его возможности вливать кровь аргов. Он умрёт сам. С полным пониманием, за что. Ещё когда мы решали возможность привлечь его к сотрудничеству, я был уверен, что ничего хорошего из этого не получится, что он станет гризом. Это же аксиома. Его сознание не сможет преодолеть соблазна. Никакие нравственные устои не сдержат стремление обрести бессмертие и власть.
– У нас были и другие примеры, – тихо возразил Йон.
Арфал склонил голову и развёл руками, как бы давая понять, что его мнение неизменно.
– Прошу высказаться всех, – Йон убрал голограмму в центре стола.
– Смерть, – Арфал поднял глаза.
– Мне очень жаль… но смерть, – Иридус скорбно сложил руки домиком.
– Сначала допросить, – Олонде посмотрел на Йона. – Потом ещё раз обсудить и принять окончательное решение. Убить слишком просто. Надо извлекать пользу даже из поражений.
– Благодарю, – кивнул Йон. – Это совпадает с моим мнением. Я тоже за допрос и повторное голосование.
Мнения остальных разделились примерно поровну. Но большинство приняло сторону Олонде и Йона.
– Так тому и быть, – подвёл итог Сильвер, с явным удовлетворением. – Следующий вопрос тоже не менее важен. Тайная дорога привела нам пополнение. Это подросток. Девочка. Совсем недавно осознавшая себя. Но с прекрасными способностями. Кому-то надо взять над ней руководство. У девочки есть потенциал. Вас, Олонде, я не прошу, зная о вашей и без того большой нагрузке.
– Возиться с детьми? – усмехнулся Арфал. – Пожалуй, это по мне.
– Может, ещё кто-то хочет взять ученика? Уважаемый Арфал, вы уверены, что сможете общаться с подростком, не впадая в раздражение? Современные дети не такие, как сто лет назад и даже не такие, как пятьдесят.
– Не думаю, что тут возникнут проблемы. Я готов посмотреть на неё. Если она так хороша, как вы говорите, я сделаю из неё настоящего арга.
Олонде громко засмеялся:
– Учтите, порка нынче не в почёте. И ваша ученица может запросто послать вас непечатно. Вы готовы к этому?
– Не беспокойтесь. Уж я как-нибудь разберусь.
Йон тяжело вздохнул. Арфал не тот учитель, которого она хотел дать новенькой, но в чём-то Арфал прав: арги утратили что-то важное, стали мягкотелыми, а новые реалии требуют непопулярных решений. Ладно, пусть попробует.
– Еще придётся подумать о новой базе. Тут мы пока в относительной безопасности. Целиком Лахта-центр ещё не пущен в эксплуатацию. Но когда тут начнут гулять толпы народа, нам может понадобиться другое место.
– А нельзя как-то оставить за нами этот этаж навечно? – Иридус посмотрел на Йона и перевёл взгляд на Олонде.
Тот еле заметно усмехнулся.
– Мы работаем над этим. Но на всякий случай надо иметь запасной аэродром, так сказать.
– Предлагаю на рассмотрение несколько мест. У каждого есть как достоинства, так и недостатки.
Все уставились на экран в центре стола с данными и схемами.
Йон сидел, не вмешиваясь в обсуждение. Его заботило несколько, действительно, тревожных вещей, о которых он пока не хотел говорить при всех.
Наконец, обсуждение закончилось. Место под новую базу выбрали голосованием, и совет был закрыт. Йон Сильвер покинул зал последним. Он минуты две ещё стоял у окна, глядя на залив и сверкающий огнями ночной город. Да, люди достигли многого, но всё так же дики и необузданны в своих желаниях. Иногда сравнение обезьяны с микроскопом казалось ему наиболее верным. В других частях света не лучше. Только, пожалуй, на Востоке было спокойнее, в силу, возможно, религиозных традиций. Но там и аргов было на порядок меньше. Они тихо базировались в одном из горных монастырей и пребывали в умиротворении.
На выходе из зала его ждал Арфал.
– Мне не терпится познакомиться с девочкой. Хочу посмотреть на неё. Прямо сейчас.
– Возможно, уже поздно, – Йон кивнул на закатное небо. – Девочка устала. За ней гнались гризы.
– Тем более, – Арфал был настойчив. – Пока воспоминания свежи в её голове, хочу узнать подробности.
Йон смирился. Может, Арфал прав. Ей предстоит многому научиться, если она хочет выжить. Они пошли коридору и возле одной из дверей Йон остановился и коротко постучал. Не дождавшись ответа, стукнул ещё раз. Арфал толкнул дверь и быстро вошёл внутрь. Обернулся к Йону с выражением «Я так и знал», и ещё на всякий случай проверил санузел, в котором тоже было пусто.
– Боюсь, её здесь нет.
– Возможно, она где-то с Дэном. Пойду, проверю, – Йон быстро пошёл по коридору, Арфал не отставал.
Через минуту они убедились, что и комната Дэна пуста. А ещё через какое-то время поняли, что в Убежище их нет.
– Ваша чудо-девочка сбежала, и полагаю, не без помощи Дэна. Только он мог вывести её из башни.
– Невозможно. Если только… – Йон скрипнул зубами. – Если только он не решил помочь ей спасти парня, которого схватили гризы.
– Йон! Почему об этом вы сообщаете вот так вот? Девочка, знающая дорогу к нашему Убежищу, отправилась прямиком в лапы наших врагов? Да вы должны были запереть её на замок!
– Я не думал, что Дэн окажется таким безрассудным.
– Ах, дорогой Йон! Люди всегда люди. Им свойственны нелогичные поступки. Держите, – Арфал скинул мантию и сунул в руки Сильверу.
Через минуту в лифт входил высокий, спортивного вида человек, ничего общего не имеющий с бледным стройным Арфалом. Он вышел на самом нижнем уровне, на безымянной станции. Глянул на часы, засёк время и легко спрыгнул с платформы вниз.
Йон появился внезапно.
– Спасибо, что подсказала, где искать моего… нашего Дэна. В больнице сказали, он идёт на поправку. Это просто чудо. После такой аварии.
Лика пожала плечами, благоразумно не сказав, что влила ему свою кровь.
– Дэн… он же не арг? – предположила она.
Йон кивнул.
– Мы живём… стараемся жить обычной жизнью. Заводим семьи, у нас рождаются дети. Не все из них наследуют аргген. У таких людей есть выбор: жить, как все, или присоединиться к нашему братству. В нашей организации много обычных людей. Ты видела их сегодня по пути сюда. Точно так же как у гризов есть в помощниках арги-отступники.
– Как? После того, что гризы делают с нами, есть арги, которые помогают им?
– Я рад, что ты употребила слово «с нами». Значит, ты приняла свою истинную природу. По себе знаю, как это нелегко. Многие арги живут, не ведая о своей сущности. И многие из них становятся жертвами гризов. Знаешь, сколько людей ежегодно пропадает без вести? Мы стараемся выявлять аргов на ранних стадиях и присматривать за ними, оберегать.
– Так Дэн мой персональный охранник? А Стропалецкий? Это же он прописал мне эти линзы?
Йон снова кивнул.
– Стропалецкий – это, возможно, моя самая большая ошибка. Он каким-то образом сам узнал о существовании аргов. Мы слишком поздно вычислили его. Он уже вовсю проводил опыты и продвинулся достаточно далеко. Оставлять его без нашего внимания было опасно. Я пригласил его на встречу и посвятил в тайны аргов. Не во все, конечно. Он с радостью согласился сотрудничать. Это было лет двадцать назад. Я не учёл, что профессор за столько лет хорошо научился скрывать свою истинную природу. Он использовал кровь аргов для продления жизни. Это мерзко, но было поздно что-то менять. Тем более что кровь он брал у добровольцев, ничего не подозревающих о его истинной цели. Стропалецкий заключил договор с Гривцовым, весьма сомнительным типом. Единственное, что мы могли сделать, это вывести из-под удара всех аргов, найденных им за последние годы. С тобой это, слава богу, удалось, но некоторые исчезли. И мы не знаем, что с ними. Возможно, их схватили гризы, тогда их участь печальна. Но, может, Стропалецкий сдал их Гривцову. Тот одержим идеей найти формулу бессмертия. Конечно, Стропалецкий не сказал ему, что это невозможно. Арсений Филиппович достаточно умён для этого.
– Стропалецкий… кинул своего спонсора, – Лика усмехнулась. – Тот жаловался на профессора. А почему невозможно создать препарат для продления жизни? Ведь это было бы здорово?
Йон Сильвер улыбнулся, на лице появилось снисходительное выражение.
– Думаешь, за вековую историю аргов никто не пытался этого сделать?
– Так и наука сейчас не такая, как в древности. Генетика и всякое такое…
– Ну, разве что генетика, – сыронизировал Йон. – Да, мы знаем про так называемый аргген. Но мы не можем создать его искусственно, не можем повторить цепочку ДНК. Аргген попадая в кровь обычного человека, на какое-то время усиливает регенерацию, отключает блокатор р21, но потом разлагается, нанося необратимые последствия организму. И чем чаще использовать кровь арга, тем больше вред, и тем больше привыкание. Без регулярных вливаний гризы быстро возвращаются к своему биологическому возрасту и, бывает, что рассыпаются на глазах.
Лика поморщилась, представив эту картину, и похолодела от страха. На что она обрекла Дэна? Это ещё Йон не знает, что она натворила. Но она просто не могла позволить Дэну умереть. Значит, правда, Стропалецкий использовал её и таких, как она, как собственный инкубатор. Берёг, как берегут индюшку к обеду. Мерзкий старикашка.
– Мой друг у них в руках. Мне страшно за него, – она умоляюще сложила руки.
Йон жестом призвал её к спокойствию.
– Мы решим этот вопрос. Давай сначала поговорим. О тебе. – Лика недоумённо вытаращилась. Йон же расправил складки мантии и откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе. – Покажи, что ты умеешь. Ты ведь недавно обнаружила свои способности, так?
– Ну… – она дёрнула плечами.
– Просто покажи. Не надо слов.
Лика задрала голову кверху. Нет, только не Настю. Это слишком больно. Да, рыжая девчонка подойдёт. Она крепко зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на образе и не замечать щекотки, шевеления волос у корней и движения костей.
– Великолепно, – Йон захлопал в ладоши. Лика открыла глаза. Как уже всё? Прошло не больше минуты. – Замечательно. И волосы тоже. Как насчёт массы тела? – Лика непонимающе посмотрела. – Рост, вес, тип фигуры?
Лика вспомнила Марго. Да, вот кто бы ему понравился. Нет, она так не умеет.
– Это придёт со временем, – утешил Йон.
Утешил? Лика скептически нахмурилась.
– Мне вовсе не хочется менять ни рост, ни вес, ни лицо. Я хочу жить обычной жизнью. Как раньше.
– Как раньше уже никак, – Йон сочувственно похлопал её по руке. – Прежняя жизнь, увы, невозможна. Даже если ты вернёшься домой, ты, во-первых, подвергнешь своих близких опасности, во-вторых, сама попадёшься в руки гризов. – Но ты можешь заниматься любимым делом везде, где захочешь. Под нашим прикрытием. Кем ты хотела стать?
Лика прикусила губу. Вспомнился Гривцов, так едко посмеявшейся над её планами стать экономистом. Ну, как планами… В общем-то, он прав: нет у неё никаких планов. И увлечений нет. Как-то пусто она жила. Смотрела целыми днями любимые сериалы и фильмы. Ходила с Настей в кафе и на вечеринки. Да, решала задачки, головоломки всякие. Олимпиады опять же. Но для чего? Чтобы поступить в институт. Не было у неё глобальной цели. Даже у Насти и то была, пусть и глупая, на взгляд Лики, но мечта. Сейчас цель поступить в финансово-экономический институт казалась нелепой и мелкой. Да нет же! Есть у неё цель. Есть! Спасти Матвея. И… наказать гризов.
– А какая цель у вас? – Лика уставилась на Сильвера. – Просто выжить? Разве это может быть целью?
– Иногда, да. Но ты права. Наши цели не столь примитивны. Но всё это ты узнаешь со временем. Когда попадёшь в «Asylum».
– А это разве не оно?
– Нет, это просто один из опорных пунктов. Таких Убежищ несколько в разных частях света.
– Вас так много? – Лика вздёрнула бровь.
Йон улыбнулся.
– Увы, нет. Всего несколько тысяч, разбросанных по миру, из которых половина просто не знает своих способностей.
– И где находится главное Убежище?
– Ты всё узнаешь со временем. Как у тебя с языками?
Лика скривилась. С языками всё было так себе. Ну, в рамках школьной программы более-менее. Ещё она могла смотреть сериалы на английском без перевода, но говорить получалось плохо. Если Лика переписывалась с кем-то на форуме, то пользовалась интернет-переводчиком. Судя по тому, как ей отвечали, собеседники тоже не заморачивались изучением чужих языков. Пока она подыскивала слова для ответа, Йон уже встал и вскоре вернулся с какой-то фотографией в руках.
– Попробуй, – он протянул ей изображение девушки, примерно двадцати лет, с густой шапкой кудрявых тёмных волос.
Лика вздохнула. Она что тут, подопытный кролик? Ну, ладно. Ей надо усыпить бдительность и попытаться узнать, как отсюда выбраться. Она уставилась на портрет, сузив глаза и сосредоточившись. В этот раз она прямо почувствовала, как растут и скручиваются в тугие спирали волосы. Заломило плечи. Лика повела шеей. Больно! Она опустила глаза и тут же скрестила руки на груди. Бюст распирал футболку. Джинсы врезались в бёдра. Ей пришлось расстегнуть пуговицу.
Йон внимательно смотрел на её трансформацию, никак не показывая своего отношения к происходящему. Пока Лика оглядывала изменённое тело, привыкая к ощущениям, он что-то спросил.
– Нормально, – машинально ответила она, – могло быть и хуже. – И только потом поняла, что говорил Йон, и отвечала она ему на каком-то незнакомом языке.
– Что это? – вопрос сам вырвался изо рта и снова на чужом языке.
– Иврит, – улыбнулся Йон. – Это Рейша, она из Израиля.
– Но как? – имелось в виду, как можно говорить на чужом языке, не зная его ни капельки.
– Возможно, ты замечала, что, перевоплощаясь, можешь читать мысли? С языком то же самое. Ты копируешь не только внешность, но и мозговые импульсы. Эмоции, образы, привычки, мысли… Язык ведь, по сути, и есть набор образов и картинок.
Лика потрясла головой и быстро, насколько могла, вернулась к себе (или лучше говорить «в себя»?), с облегчением ощущая вновь свободные джинсы на теле. Фу! Вон Йон специально, наверное, в мантии ходит. В ней хоть в кого превращайся – места хватит.
– Всё это хорошо, – Лика вернула фото Рейши Йону. – Но как я могу вам верить, если даже не знаю, правду ли вы мне говорите? Я даже не уверена, что ваше лицо – это ваше лицо. – Йон выгнул брови. – Стропалецкий тоже много чего рассказывал, а сам сотрудничает с какими-то людьми в форме, с военными, кажется.
Вот тут Йон по-настоящему удивился. Лике пришлось рассказать о том, как к Сропалецкому заявились люди на вертолёте. Единственное, она не упомянула, что почему-то профессор не выдал её, хотя вроде изначально намеревался. Потому и Матвея загипнотизировал, чтобы убрать его из дома.
Послышался шум поднимающегося лифта. Лика тревожно посмотрела на Йона. Тот сохранял спокойствие, но тоже с любопытством ждал. Двери разъехались.
– Дэн! – воскликнула Лика и хотела броситься вперёд, но что-то в лице парня остановило её.
– Здравствуй, Даниил, – Йон шагнул и заключил его в объятья. – В больнице сказали, ты идёшь на поправку, но мы не думали, что так быстро.
– Там стало небезопасно.
– Я привык доверять твоему чутью, мальчик мой. Ты странно одет.
– Пришлось уходить тайно. Я позаимствовал вещи у больных.
Лика с тревогой смотрела на Дэна. Какой-то он и правда странный. Ну да, одежда полный отстой: мешковатые брюки и вытертая рубаха. У бомжа какого-то стащил, что ли? Но в остальном Дэн был полностью такой же, как и раньше, до аварии. Но Лика-то помнила красную обожжённую кожу и губы в кровавой корке.
– Я бы хотел выслушать тебя прямо сейчас.
– Хорошо, – Дэн склонил голову и бросил многозначительный взгляд на Лику. – Если позволишь, я только переоденусь.
Йон кивнул и пошёл к стене, прижал руку к почти незаметной панели, и проход открылся. Лика оказалась в другом помещении. Довольно просторное, напоминающее гостиницу.
– Там у нас зал для собраний. Тут гостевые комнаты, – подтвердил Йон и распахнул одну из дверей. – Отдохни. Но наш разговор ещё не закончен.
Лика вошла и захлопнула за собой дверь. Небольшая комната с кроватью, диванчиком, столом, санузлом и телевизором. Типичный отель. Лика села на кровать и подсунула под себя руки. Ждать пришлось недолго. Стучать Дэн не стал. Вошёл и сразу уставился на Лику устрашающим взглядом.
– Ты не должна была этого делать! – выпалил он. – Ты кому-нибудь говорила?
Лика испуганно помотала головой. Злость Дэна была необычна. Она не очень хорошо его знала, но всё же раньше он казался спокойным и рассудительным. Дэн плюхнулся на диван и закрыл лицо руками.
– Дэн, – робко позвала она, – я не знала, честно. Я просто хотела, чтобы ты жил.
– Не знала чего? Что кровь аргов превращает людей в монстров?
Лика закусила губу.
– Ты не монстр, – она внимательно вгляделась в лицо парня. – Ведь всё же нормально?
– Пока. Я не знаю, как быстро это действует. Возможно, завтра… я стану гризом.
– Не говори ерунды! Серый цвет лица не сделает тебя серым. В смысле ты же не станешь, как эти Пит и Вернон?
– Не стану, но как мне общаться с аргами? Вешать табличку на грудь «Я не опасен, я ваш друг»?
– Ты, как девчонка, беспокоишься из-за цвета лица, – усмехнулась Лика и виновато потупилась, увидев гневный взгляд Дэна. – Прости. Спасибо, что спас нас.
– Где та, вторая?
– Уехала. Сказала, спрячется далеко.
– Надеюсь, у неё хватит ума не высовываться.
– Спасибо, что прислал письмо. Оно сильно выручило меня. Вот твои часы, – она сделала попытку снять их.
Дэн остановил её.
– Оставь себе. Пригодятся. И не благодари. Это мой долг. Мой выбор. Защищать таких, как вы. И… прошу: не говори пока про кровь. Я не знаю, как отреагирует отец. Наверное, мне придётся покинуть…
Лика вытаращила глаза. Отец? Понятно. Бедный парень. Интересно, у него был выбор, кем стать? Или его просто поставили перед фактом?
– Не говори ерунды, ничего тебе не придётся. Ты такой же, как и раньше. Лучше скажи, как отсюда свалить?
Теперь уже Дэн вытаращился на Лику.
– Зачем? Ты понимаешь, что там тебе долго не протянуть? Ты засветилась. Теперь они от тебя не отстанут.
– Я знаю. Но мне надо. Если ты не поможешь, я всё равно сбегу.
– Сумасшедшая, – Дэн покрутил пальцем у виска. Тогда Лика вытащила телефон и сунула ему под нос фотографию Матвея. Тот долго смотрел, потом странно дёрнул щекой и покрутил шеей. – Твой парень?
– Что?! – Лика задохнулась от эмоций, но быстро остыла. – Да. Мой парень, – и тут же осознала, что так и есть: Матвей – её парень. Пусть он сам так и не думает. Пока.
– Неприятность, однако, – пробормотал Дэн. – Большая. У нас проблемы.
Лика чуть не бросилась ему на шею. Он сказал: «У нас». Значит, он поможет. Да?
– Ладно, мне надо доложить совету обстановку. Потом будем решать.
– Но Матвей… может быть, если мы все вместе…
– Совет тебе не поможет. Не надейся. Отец слишком осторожен. Другие полностью разделяют его точку зрения. Они боятся гризов и никогда не идут на прямое столкновение. Арги уже не те, что когда-то. К сожалению. Или к счастью.
– А какие они были раньше?
Дэн вздохнул и вышел, оставив вопрос без ответа.
Они сидели в мягких креслах друг против друга. Между ними на маленьком столике находился кофейник, две фарфоровые чашки и вазочка с крохотными пирожными. В окно заглядывало солнце и золотило серебряное око на мантии. Йон Сильвер налил кофе и глазами спросил, не добавить ли молока. Лика сглотнула. Есть хотелось, но больше хотелось знать. А ритуалы эти шли бы лесом. Но Сильвер жестом прерывал все попытки начать разговор. Наконец, когда Лика выпила кофе и закинула в рот два, а то и три эклера, стало понятно, что теперь-то можно.
– Где я? – Лика спросила, не прожевав до конца, и крошки посыпались изо рта. Йона это, казалось, не смутило.
– В Убежище. Ещё его называют «Asylum». Вернее, это один из пунктов Убежища. Таких мест много по всему миру, где unus ex nobis может не беспокоиться за свою жизнь.
– А что такое unus ex nobis?
– Это означает: «Один из нас», – пояснил с улыбкой мужчина. – Но это, наверное, не единственный вопрос, который тебя волнует? Давай познакомимся. Как я уже сказал ранее, меня зовут Йон Сильвер. Это скорее, звание, чем имя, но за столько лет я привык к нему, как к родному. А тебя зовут Анжелика, так ведь?
– Лучше просто Лика, – она рассматривала Йона и не могла понять, как вести себя с ним. Вроде он не сделал ничего плохого, и даже помогал вроде, но что-то было не так. – Послушайте, серые схватили моего друга. Его надо спасти!
Йон тихо вздохнул и подлил ещё кофе.
– Очень символично, что ты называешь их серыми. Мы зовём их гризами, что, по сути, то же самое. Сами они терпеть не могут этого прозвища – оно указывает на их единственное слабое место, как они считают. Их гордыня не позволяет им признать, что таких мест у них гораздо больше.
– Вы тоже будете говорить загадками, как Стропалецкий?
– Ах, этот неугомонный профессор, – усмехнулся Йон. – Нет, конечно, я не оставлю тебя в неведении. Это моя прямая обязанность. Но что-то он тебе всё же успел рассказать?
– Ну, так, – Лика помахала кистью в воздухе. – Что арги прямо какие-то суперлюди, и что они такие всемогущие вроде как. Что-то вроде масонов, которые как подпольное правительство.
Йон засмеялся.
– Что ещё можно ожидать от человека его возраста и мировоззрения? В одном он, конечно, прав – мы не совсем люди.
Лика вздрогнула. Нет, когда Стропалецкий вещал о каких-то легендах, она половину списывала на то, что это именно легенды. Услышать, что она не совсем человек, от того, кто сам был таким же, как она, было ужасно. Даже, пожалуй, отвратительно.
– Я человек, – Лика сурово посмотрела на него.
– Человек – это хомо сапиенс, – возразил Сильвер. – Какой же хомо сапиенс способен на то, что можешь ты? Нет, девочка, ты хомо, но совсем не сапиенс. Ты человек иной породы. Не лучше и не хуже других, но иной. Просто прими это. Так тебе будет легче.
– Но как же я тогда появилась от совершенно нормальных родителей?
– Ты в этом уверена?
– Конечно, – Лика даже позволила себе скептическую ухмылку. – Я знаю их вот уже почти семнадцать лет.
– Так же как они знают тебя столько же, но так и не распознали в тебе иную. Я не настаиваю. Бывает и так. Возможно, у кого-то из них в роду были носители арггена. У отца или матери. Аргген, как ты понимаешь, передаётся только по наследству. Тысячи и тысячи лет назад наши предки жили своим укладом и не думали смешиваться с людьми. Но так уж случилось, что перед ними встал выбор: или вымереть, как вид, или скреститься с наиболее близкими по генотипу существами. Это было так давно, что причину вымирания пра-аргов мы уже не узнаем. История не донесла до нас письменных источников, да и устных тоже. Если верить мировым религиям и мифологии, виной всему какой-то природный катаклизм.
– Профессор говорил, да.
– И раз уж аргам пришлось жить среди людей, они не могли не заметить, что людское общество полно пороков и захотели его улучшить. Ты знаешь легенду о Прометее?
Лика потёрла лоб.
– Который огонь людям принёс?
– Не только огонь. Он научил их всяким наукам. И что получил взамен? Люди использовали знания, чтобы ещё больше и успешнее убивать друг друга. Так и арги, они хотели поделиться с людьми своими знаниями, и в результате вынуждены были скрываться от фанатиков, желающих обрести бессмертие.
– Так это правда? Правда, что серые или как их там, гризы, охотятся за аргами ради их крови?
– Не только. В попытке овладеть способностями аргов, они переливают себе кровь и пересаживают органы. Это сейчас, когда такие операции стали возможны. Я ещё помню времена, когда серые не гнушались съесть сердце арга и запить его же кровью.
Лику передёрнуло, и она еле сдержала рвотный позыв.
– Фу! Но один из них говорил, что они чуть ли не спасители человечества. От вас, типа. Мол, такие, как я, вселенское зло.
– Что есть добро, а что зло? – вздохнул Йон. – Благие намерения подчас ведут в ад. Были арги, несогласные с вмешательством в дела людей. Они считали, что так мы тормозим эволюцию, что люди учатся только на своих ошибках, и надо дать им возможность самим постичь природу добра и зла. Один из них выдал наше тайное общество императору Священной Римской Империи. Тогда по Европе прокатилась череда загадочных смертей и исчезновений влиятельных людей. Предавший нас, да будет проклято его имя во веки веков, слишком поздно понял, что натворил. Нашлись люди, которые захотели обладать свойствами аргов. С тех пор мы ведём тайную войну. Они охотятся на нас, мы же пытаемся спасти тех, кого можно спасти. На нашей стороне время – жизнь арга не бесконечна, но намного дольше, чем простого смертного. На их стороне жестокость и способность совершить любую подлость, вплоть до похищения и убийства детей.
Лика смотрела на его горькое выражение лица. Йон сидел неподвижно, но пальцы крепко обнимали подлокотники кресла, вонзая ногти в полированное дерево.
– Что они сделают с Матвеем?
– Не думаю, что они сделают с ним то же, что сделали бы с тобой. Я расскажу…
– Нет! – Лика протестующе вытянула руку. – Я видела. Они хотели выкачать кровь из одной женщины и вырезать сердце.
На лице Йона мелькнуло удивление.
– Ты видела это своими глазами? Где?
– Точно не знаю. Это была старая скотобойня. Меня привезли туда вместе с Марго. Но Дэн нас спас.
– Дэн… – вздохнул Йон. – Мы потеряли с ним связь сутки назад. Где он?
– А вы не знаете? Он в больнице. Он пошёл на таран автомобиля гризов. Я нашла его…
Йон стремительно поднялся.
– Прости. Мне надо срочно кое-что сделать. В какой он больнице?
Лика сказала. Сильвер отошёл к стене, в которой открылся проход, и исчез. Лика вздохнула. Телефон в кармане затрепыхался пойманной птицей. И точно так же затрепыхалось её сердце. Сообщение без слов, с одной единственной фотографией: Матвей, полураздетый, подвешенный за руки на каком-то крюке. Она громко ахнула, закрыв рот руками. Эти стены были ей знакомы. Скотобойня.
Испытывая почти физическую боль, Лика заставила себя внимательно рассмотреть изображение. На обнажённой груди Матвея имелись какие-то цифры. Лика увеличила масштаб. «Двадцать четыре часа», вот что было написано там, чем-то красным. Её передёрнуло. Итак, ей обозначили срок и место. Если она появится там, ей не жить, но и Матвея они не отпустят, это тоже понятно. Но если она не придёт, спрячется здесь в этом Убежище, до конца жизни будет терзаться муками совести из-за смерти друга. А если Йон прав, жизнь у неё будет долгая. Слишком долгая. И безрадостная. Лика сунула телефон в карман и поднялась.
Возле лифта не было кнопок, и ничего такого, чтобы понять, как можно воспользоваться этим механизмом. Стена, за которой исчез Йон, тоже не имела никаких намёков на замок. Лика вгляделась в пейзаж за окном. Очень высокое здание, и она, пожалуй, догадалась, где находится. Хоть это и было невероятно.
Сначала ей показалось, что она лежит на чём-то мягком и ещё удивилась этому. Потом пошарила руками вокруг и поняла, что под ней, действительно, не каменный пол, а ковровое покрытие. Лика подтянула ноги и села, нашарила телефон, но даже не успела включить фонарик. Над головой зажёгся свет. Лика моргнула. Помещение было небольшим и практически пустым, не считая множества мониторов на стене. Под ними стоял стол с компьютером и кресло.
Лика, кряхтя, потому что она, кажется, отбила копчик, подошла к столу, села в кресло и нажала кнопку «Пуск». Компьютер исправно включился, и на экране появилась заставка «Asylum». Немного помедлив, Лика набрала на клавиатуре личный код. Заставка заиграла красками и сменилась надписью «Unus ex nobis». «Добро пожаловать в «Asylum», – раздался голос из динамика, и она вздрогнула и испуганно оглянулась. – Вы в безопасности. Скоро вас переправят в надёжное место».
– У меня там остался друг, – сказал Лика. – Мне нужно узнать, что с ним.
«Добро пожаловать в «Asylum». Здесь вы находитесь в безопасности. Оставайтесь на месте», – механический голос звучала ровно и бездушно.
– Чёрт! – Лика бросилась к двери, но на ней не было ни ручки, ни панели для набора кода, ни даже дырки для ключа – просто гладкое полотно. – Выпустите меня! – она со всей силы стукнула кулаком. – Эй! Слышите?
Бесполезно. Лика отошла и мрачно села обратно в кресло. Хорошо, что тут у них ещё в этом компе есть? Она тронула мышку. Пощёлкала кнопкой. Левой, правой. Вылезла панель «Меню». Так: инструкция, схема, камеры… Мониторы на стене засветились, показывая изображение вестибюля станции с разных ракурсов. Место, где Матвей сражался с серыми, пусто. Там сновали люди, как ни в чём не бывало. Лика скользила глазами по камерам. Где же Матвей? И она увидела: поддерживаемый с двух сторон, Матвей висел меж Питом и Верноном. Они тащили его к эскалатору. Вскоре они скрылись из сферы обзора камер. Лика закусила губу. Она виновата. Она вовлекла Матвея в это дело. Когда он только позвонил, надо было заставить его уехать. А она обрадовалась, как дурочка. Словно не понимая, что это совсем не игра. Люди, способные на такие зверства, не будут церемониться. Она закрыла лицо руками.
– Здравствуй, – сказал мужской голос.
Лика вздрогнула от неожиданности. С монитора на неё смотрел человек в накидке наподобие мантии с изображением серебряного ока, с коротко стриженными седыми волосами, с квадратным тяжёлым подбородком и глубоко посаженными глазами.
– Здравствуйте, – неуверенно ответила она, сомневаясь, настоящий ли он.
– Меня зовут Йон Сильвер. Я представляю Северный кластер. Приветствую тебя в нашем убежище.
– Кто вы? Вы можете помочь? Моего друга забрали серые…
Йон несколько секунд молчал, будто прислушиваясь к чему-то. Потом слегка вздохнул.
– Да, гризы забрали человека. Но он им не нужен. Они отпустят его.
– Вы не понимаете, они охотятся за мной. И забрали его, чтобы найти меня.
– Они тебя не найдут, ты в безопасности.
– Вы тупой?
Лицо Йона Сильвера дрогнуло.
– Не стоит использовать такие эпитеты. Ты совсем не знаешь меня.
– Да мне по фиг! Почему вы не спасли его? Та женщина… она же могла…
– Нет. Не могла. Она и так рисковала выдать себя и тем самым раскрыть одну из важнейших станций Убежища. Это может поставить под угрозу жизнь многих аргов, которые, как и ты, будут нуждаться в помощи.
– Мне не нужна помощь! В смысле, нужна, конечно. Но сначала необходимо спасти Матвея.
– Боюсь, это невозможно. Ты поймёшь всё со временем. Сейчас следуй инструкции. До встречи.
Экран погас, и как Лика не пыталась снова включить его, всё было напрасно. Интересно, что значит, следуй инструкции? Откуда её взять? Лика достала телефон. Связи не было. Её, действительно, изолировали от мира. Здесь её никто не найдёт. Да и она не сможет выбраться. Ладно, она притворится, что решила подчиниться их дурацкой инструкции. Экран снова включился.
«Периметр безопасен. Пусть свободен. Можете следовать по маршруту», – произнёс механический голос. На экране Лика увидела надпись: «Дверь откроется ровно в 14:32. Будьте готовы». Лика глянула на часы. Осталось три минуты. Компьютер выключился. Лика встала и подошла к двери.
Когда ждёшь назначенного времени – оно тянется, как назло, со скоростью улитки. Лика смотрела на экран телефона, и ей казалось, что стоит она уже долгие часы, вечность просто. Когда дверь бесшумно отъехала в сторону, Лика даже не среагировала. В проёме прямо перед собой она увидела кабину машиниста, который открыл дверь и махнул рукой, приглашая войти. Она оторопела, но потом быстро сделала несколько шагов и оказалась в кабине.
– Здравствуйте, – робко сказала Лика.
Машинист в голубой форменной рубашке кивнул, дёрнул за рычаг, поезд тронулся, динамик вещал о следующей остановке. Лика прижалась к задней стенке и смотрела вперёд на открывшийся перед ней туннель. Мелькали рельсы, гибкие змеи скрученного кабеля, фонари на стенах. Поезд проехал несколько станций и внезапно остановился в туннеле. Машинист открыл дверь и показал на выход.
– Куда? – отшатнулась Лика – Там же темно? И рельсы…
В стене перед ней открылся проход. Человек в тёмном провале поманил Лику за собой. Она, спустилась по ступенькам до самого низа и тут увидела небольшую лестничку, ведущую прямо к двери, откуда ей уже протягивали руку. Раз! Её втащили наверх и тут же за спиной застучали колёса.
Лика оказалась в узком коридорчике, мужчина (тоже в метрополитеновской форме) вёл её за собой, и вскоре они остановились у другой двери. Мужчина посмотрел на часы, дождался, когда стрелка достигнет нужной ему отметки и быстро открыл дверь. Лика даже не удивилась, увидев перед собой поезд. Ей пришлось так же спуститься до самых рельсов и подняться в кабину. Теперь её везли в обратную сторону, как она поняла. Но вскоре она совсем запуталась: ещё несколько раз пришлось совершить точно такие же пересадки. Незнакомые молчаливые мужчины и женщины встречали и провожали её. Пока, наконец, Лику не посадили в какой-то совсем уж странный поезд, состоящий всего из двух вагонов.
Машинист открыл ей дверь из кабины в вагон и она, удивлённая всем происходящим, прошла внутрь и уселась на одно из сидений. Поезд дёрнулся и помчался по туннелю без всяких остановок. Никаких станций по пути они не проезжали.
Сначала она смотрела в тёмное окно, потом забралась с ногами на сиденье. Перед глазами проносились события последних дней, они мелькали так же, как сейчас мелькали тёмные тени за окном. И так же, как колёса по стыкам рельс, скакали мысли. Ей вспоминался Дэн на больничной койке и Матвей, безвольно повисший в руках серых. И тот и другой пострадали из-за неё, потому что хотели спасти. Но она вовсе не чувствовала себя достойной такой самоотверженности. Дэн ринулся на мотоцикле прямо в лоб машине преследователей. Матвей вступил в схватку с серыми убийцами. Конечно, он не мог знать, насколько они опасны, но всё равно. Никто на станции даже и не подумал помочь ему – трусливо бросились врассыпную.
Вот чего Лика не могла понять. Почему люди всегда только сами за себя? Равнодушие – вот главный порок человека, а вовсе не тщеславие, как говорил герой одного из её любимых фильмов, и не трусость, как в какой-то книге. Экранизацию Лика смотрела, а книгу саму не читала. Папа всегда подсмеивался над её нежеланием читать, и старался как-то приучить. Вот и фильмы подсовывал по книгам, не понимая, что какой смысл читать, если уже знаешь сюжет? Что может быть прекрасней кино? Это же такой волшебный мир. На целый час, а то и больше забываешь обо всём. Правда, Матвей говорил, что с книгами та же история. Но читать Лика так и не полюбила. Книги почему-то всегда были скучные. То ли дело в кино – раз! – и уже что-то произошло.
Поезд принялся тормозить, и она поняла, что путешествие закончилось. Вагон дёрнулся и встал, двери с шипением разошлись. Лика выглянула наружу. Какая-то станция, совсем незнакомая, и названия нигде нет. Платформа не больше пятидесяти метров в длину. Гранитные плиты под ногами. Низкий потолок. И никакого эскалатора. Поезд уехал, а она осталась стоять, не понимая, что дальше делать.
Возле одной из стен мигала зелёная лампочка. Раз зелёная, значит, выход, решила Лика. Да, возле стены обнаружился лифт с дисплеем вместо кнопки. Она ввела код. Створки лифта раскрылись. Лика чуть помедлила. Лифты она не любила, пожалуй, больше чем подземку. Но выбора-то нет. Не сидеть же под землёй. Она ступила внутрь. Две кнопки, как у Стропалевского в подземном ходе. Лика ткнула верхнюю и прислонилась к стенке, чувствуя, как набирает скорость кабина и её прижимает к полу. Лифт поднимался непривычно долго. Лика даже успела испугаться. Что если этот лифт, как в каком-то фильме, сейчас вынесет её в открытый космос. Наконец он всё же остановился. Лика выглянула и увидела самое обычное помещение. Нет, не совсем обычное. Во всю стену шло огромное голубоватое окно, а в нём виднелся залив, покрытый рябью стальных волн, цветные кубики домов, ажурный мост, соединяющий два берега и где-то вдалеке горизонт, сливающийся с небом.
– Красивый вид, не правда ли? – мягко сказал кто-то за её спиной. Лика узнала того самого мужчину в мантии с серебряным глазом. – Надеюсь, путешествие было не слишком утомительно?
Кровь медленно поступала в вену умирающего. Медсестра аккуратно вытащила иглу и выпрямилась. Лика, сжимая руку в локте, где слегка саднил укол, взяла у неё шприц и спрятала в карман халата.
– Идите, – отпустила женщину Лика. – Вас тут не было. Вы ничего не видели.
Глаза Дэна всё также были закрыты.
– Дэн, ты должен поправиться, – Лика села рядом. – Ты мне нужен, Дэн. Кроме тебя, никто не сможет защитить меня от серых и Гривцова. А Стропалецкий как-то связан с каким-то полковником, который тоже ищет аргов. А я совсем ничего не понимаю. Кругом одни враги и предатели. Ты, наверное, единственный, кому я верю. Хоть и не знаю про тебя ничего. Но ты поправишься. Моя кровь тебя вылечит. Надеюсь…
Ресницы Дэна дрогнули. Послышался какой-то звук. Обожжённые запёкшиеся губы под маской шевельнулись. Лика осторожно стащила её и прислушалась.
– Нет, – произнёс Дэн с трудом. – Нет.
– Да, – сказала Лика. – Ты не имеешь права меня бросить!
Аппарат рядом с койкой вдруг запищал, линии на мониторе пришли в неистовство. Лика вскочила. Пожала руку Дэна и бросилась вон из палаты.
Навстречу ей по коридору уже бежали врачи. Один из них проводил её взглядом, но не остановился. Лика вышла из отделения реанимации и спустилась на первый этаж, по пути избавившись от халата.
Только на улице она перевела дух. Она не знала, правильно ли поступила, или, может, наоборот, она ускорила смерть Дэна. Но всё же оставалась надежда. Тут она вспомнила, что должна позвонить матери, она же обещала больше не пропадать.
– А к тебе только что мальчик заходил, – сообщила мама, похвалив за послушание. – Ну, этот смешной. Вернее, сейчас он уже не смешной. Наоборот. Я его даже не узнала.
– Ветров?! Матвей? – Лика не могла сдержать эмоций. – Мама, а где он? Куда пошёл? Мама, догони его. Пожалуйста!
– Да не волнуйся, я ему твой номер дала. Наверное, позвонит. Жди.
Лика от радости чуть не подпрыгнула. Матвей не уехал, это раз. Матвей приходил к ней домой, это два. Стропалецкий её обманул.
Телефон в руке замурчал и Лика, сразу поняла, что это звонит он, Матвей.
– Лика, это я, – услышала на его голос.
– Стропалецкий сказал, что ты уехал.
– Лика, я не знаю, как это получилось. Мне вдруг показалось, что надо срочно ехать. Что меня ждут дома, и что ты не хочешь меня видеть. Не знаю, что нашло. Опомнился уже на вокзале, когда в поезд садились. Тренер просто обалдел, когда я сказал, что остаюсь. Пытался задержать, но я отбился. Представь? Теперь, наверное, до занятий не допустит. А телефон я у друга одолжил. Мне, вообще, наши ребята деньгами скинулись.
– Матвей, я так рада, – Лика почувствовала, как защипало глаза. – Так много надо тебе рассказать. И про Стропалецкого тоже. Ты где сейчас? Давай встретимся на Адмиралтейской.
Лика сбежала по ступенькам и ринулась к метро. На «Международной» она села в поезд и постаралась не думать о тоннах земли над головой. К счастью, ветка была прямая, и ехать не очень долго. Она потерпит.
На «Адмиралтейской» Лика не спеша прогулялась по вестибюлю. Рассмотрела медальоны с барельефами адмиралов. Полюбовалась мозаичным панно с Петром Первым. Император в окружении соратников рассматривал план будущего города. Историю Лика не очень любила. Как-то скучным казалось читать про то, что было давным-давно. Ну, было и было. Папа, конечно, такого отношения не одобрял. Говорил, что те, кто забывают историю, обречены на её повторение. Ну и подумаешь.
Лика ещё раз вгляделась в суровое лицо царя. Стропалецкий вроде намекал на то, что арги подменяли правителей. Вот те исторические байки, которые рассказывал отец, Лика хорошо помнила. Если бы в школе историю преподавали так же интересно, может, Лика и полюбила бы её. Как-то папа ездил на конференцию в Амстердам. И после, вручив подарки, принялся показывать фотографии. В том числе дом в городке Заанден, где жил русский царь во время путешествия в Голландию. «После этой поездки многие современники отмечали, что Пётр Алексеевич стал говорить с акцентом и даже в росте изменился. Некоторые считали, что царя подменили. Обвиняли Лефорта, его ближайшего соратника», – со смехом говорил отец, добавляя, что, конечно, это были слухи и происки бояр, не желавших перемен. И вот сейчас, глядя на панно, Лика подумала, а что, если это были не слухи? Если Стропалецкий прав?
Лика вздохнула и вышла на платформу. Тёмная арка туннеля с горящим табло наверху и убегающие в черноту рельсы. Лика, стараясь быть незаметной, прошла до самого конца, туда, где уже не было колонн, где, действительно, имелась серая железная дверь с надписью: «Пост телеуправления». Рядом на стене висело небольшое переговорное устройство и телефонная трубка. Дэн писал про какой-то личный код. И как его использовать? Ничего, сейчас приедет Матвей, и они что-нибудь придумают. Боковым зрением Лика заметила служащую метро в форме и пилотке, которая смотрела в её сторону, и она поспешила отойти и вернуться к панно. Где же Матвей? По времени он уже должен был появиться.
Вдали с эскалатора потоком спускались пассажиры, растекаясь на два ручейка: влево и вправо. Вот и Матвей! Лика принялась махать руками. Со стороны «Комендантского проспекта» подъехал громыхающий состав, толпа растеклась по вестибюлю, скрыв Матвея из глаз. Лика подпрыгнула, не прекращая махать руками. Матвей тоже увидел её и поднял руку. За его спиной, в гуще людей мелькнуло серое лицо. Лика замерла.
– Матвей! – закричала она изо всех сил, – Матвей, берегись!
Набирающий скорость поезд заглушил её крик. Лика бросилась вперёд, расталкивая людей, и встретилась глазами с ухмыляющимся лицом Пита. Он шёл прямо за спиной Матвея и, словно издеваясь, медленно занёс над его головой руку с металлической трубкой. Лика продолжала бежать вперёд, понимая, что не успеет.
Матвей вдруг резко ушёл вправо, перехватил руку Пита, и перекинул его через плечо. Лике показалось, что гранитный пол содрогнулся. Матвей отскочил и тут же сделал подсечку подоспевшему Вернону, который тоже, оказывается, был рядом. Вернон опрокинулся на спину, но тут же вскочил, словно резиновый. Неуловимое движение, и Матвей упал. Вернон замахнулся ногой, Матвей откатился, удар пришёлся в пустоту. Пит тем временем поднялся, и теперь они с двух сторону атаковали противника. Матвей тоже вскочил и принял боевую стойку, совсем как на соревнованиях. Лика издали наблюдала за поединком, кажется, понимая, что против этих двоих у Матвея нет шансов, будь он хоть дважды чемпионом. Но серые и не думали сражаться, Вернон сделал ложный выпад, отвлекая на себя Матвея, а Пит всё же воспользовался своим странным оружием. Лика увидела, как Матвей рухнул на колени, а потом и на пол. Оставив его лежать на полу, серые переглянулись и двинулись к ней.
Лика только сейчас заметила, что эта часть станции вмиг обезлюдела: ни пассажиров, ни работников метрополитена. Она попятилась. И тут от «Международной» приехал очередной состав. На платформу высыпал плотный поток людей, и Лика, опомнившись, побежала против течения, слыша возмущённые крики. Кричали не ей, кричали за спиной. Это Вернон и Пит бросились за ней вдогонку. Лика подбежала к железной двери и запаниковала, не понимая, что делать дальше. Код! Куда-то надо ввести код! Она сорвала трубку телефона с подставки.
– Семь, семь, семь, один, девять, семь, девять, восемь! – закричала она и повернулась, прижавшись спиной к двери, втиснулась в неё лопатками.
Мимо, набирая скорость, промчался поезд, обдав её ветром. Метрах в пятидесяти от неё Вернон вывалился на платформу, пробившись через толпу, словно снаряд, и резко затормозил почти на самом краю. Сзади на него налетел Пит, чуть не столкнув вниз. Несколько секунд они балансировали и почти выровнялись. Из-за колонны, отделанной бежевым мрамором, вдруг появилась женщина в синей форме и красной пилотке. Она шла, покачиваясь на длинных каблучках, держа в руках палочку с жёлтым кружком, и проходя мимо мужчин, совершила невероятное: толкнула Пита в спину. Коротко вскрикнув и взмахнув руками, серые свалились на рельсы. Женщина даже головы не повернула. Она смотрела прямо на Лику, и ни одна эмоция не отражалась на её строгом лице. Дверь за спиной Лики дрогнула и провалилась, и она тоже провалилась назад в неожиданную пустоту.
Больница скорой помощи имени Джанелидзе располагалась в Купчине, что от Ленинского проспекта не так и далеко. И, главное, туда можно было доехать наземным транспортом. Через полчаса Лика добралась до места и оказалась перед стойкой регистратуры. Почитала объявления, отстояла в небольшой очереди и подошла к окошку справочной.
– К вам привезли человека после аварии. Как мне его увидеть?
– Фамилия? – равнодушно спросила женщина в голубой униформе. Из-под шапочки на лоб выбивались мелкие кудряшки. Губы с растёкшейся помадой раздражённо поджались.
Лика растерялась.
– Его зовут Дэн. Хотя вряд ли он мог вам назвать своё имя. Он поступил без сознания.
– У нас полбольницы без сознания поступают, – скривилась женщина. – Фамилия как?
– Не знаю. Он попал вчера в аварию. По телевизору показывали. Просили сообщить, если кто-то что-то видел. Вот я и пришла.
– Девушка, вы меня понимаете? У нас полбольницы таких, кто после аварии. Вы родственница?
– Я свидетель аварии.
– Тогда идите в полицию. Следующий!
Стоящий за Ликой дядька, оттёр её плечом и почти засунул голову в окно.
– Сидорова Мария Егоровна… в урологическом…
Лика спешно отошла подальше и зло нахмурилась. Что за бардак? Она проводила взглядом группу людей в голубой медицинской форме. Медработники прошли по коридору и скрылись за широкими двустворчатыми дверями. Лика решительно направилась следом. Но тут её остановил охранник. Правда, ненадолго. Справилась она с ним, на удивление, легко. Он послушно пропустил её и даже сказал, что реанимация на третьем этаже.
Лика прошла сквозь двери и оказалась в широком коридоре. Возле стены стояла каталка, сразу напомнив о скотобойне. Издалека показался человек в белом халате. Лика запаниковала. Не может же она загипнотизировать всю больницу. Она попробовала открыть ближайшую дверь и – удивительно – та оказалась открыта и пуста. На вешалке висел белый халат, и Лика тут же натянула его. Потом немного изменила лицо, придав ему возраста. Рюкзак на плече выпадал из образа медсестры, но Лика надеялась на удачу.
Лифт поднял её на третий этаж. И опять двери, двери, двери… Где искать Дэна? Посреди коридора стояла загородка буквой П, а за ним виднелась шапочка медсестры. Женщина что-то писала и когда Лика окликнула ей, недовольно подняла голову. Лика установила зрительный контакт.
– Я ищу человека, которого привезли после аварии. Его мотоцикл столкнулся с машиной и загорелся.
– Вы кто? Вы из какого отделения? Вы как сюда попали? – медсестра почти сорвалась на крик.
Лика сжала кулаки. Не сработало. Но ведь внизу с охранником получилось? Да, чёрт возьми! Чтоб они все тут провалились в этой больнице. Злость буквально вырвалась из глаз. Лика полоснула взглядом медсестру. Та осеклась на полуслове.
– Мне нужен парень, которого привезли после аварии, вчера днём. Его мотоцикл врезался в машину и загорелся. Где он лежит?
– Сейчас, – женщина уткнулась в монитор компьютера. – Как зовут? Сколько лет?
– Примерно двадцать. Документов при нём не было.
– А, неизвестный… В ожоговом отделении, тринадцатая палата.
– Где это?
– Там, – женщина показал рукой вдаль.
– Вы меня не видели, – Лика сверлила её взглядом. – Вы ни с кем не разговаривали. Ясно?
– Да, – женщина взяла ручку и опустила голову, продолжив писать.
Лика быстро неслась по коридору. Из-за одной двери послышались голоса, Лика ускорила шаг. Вот! Она вбежала в палату и застыла. Четыре высоких койки. Возле каждой попискивает огоньками монитор, к которому идут проводки от неподвижных тел. Лика по очереди осмотрела больных. Нет, не он, снова нет… Возле окна лежал забинтованный с ног до головы человек. Лика подошла и сглотнула. Неужели это Дэн? Глаза пациента были плотно закрыты, нижнюю часть лица закрывала пластиковая маска, от которой шли гофрированные трубки к аппарату, где мерно гудел компрессор. Сквозь бинты проглядывала обожжённая кожа.
– Дэн, – позвала она, – Дэн, ты меня слышишь? Это Лика. Дэн!
Дэн не пошевелился.
– Дэн, ты мне очень нужен. Мне страшно. Дэн, вернись ко мне.
Дверь сзади открылась, Лика резко повернулась. В палату, пятясь задом, вошла медсестра, за ней катился штатив с капельницей.
– Здравствуйте, – Лика быстро подошла и встала напротив. Другая медсестра, не та, что на сестринском пункте. При виде постороннего человека, глаза её удивлённо расширились.
Лика глубоко вздохнула. Если у неё не получится, она просто не знает, что делать. Нет, должно получиться, должно!
– Я медсестра из соседнего отделения. Мне нужно знать, что с этим больным. Вы поможете мне.
– Да, – медсестра отпустила штатив. – Вы из соседнего отделения.
– Что с ним? Почему он молчит?
– Ожог восьмидесяти процентов кожи. Искусственная кома.
– А когда он очнётся?
Медсестра промолчала. Лика посмотрела на Дэна. Он умирает, поняла она вдруг. С такими ожогами нельзя выжить. Если бы он сейчас пришёл в сознание, то умер бы от болевого шока.
– И что, ничего нельзя сделать? – упавшим голосом спросила она.
Медсестра по-прежнему не отвечала. Лика тоже только сейчас осознала, что и правда ничего сделать нельзя. Они вдруг ахнула и даже стукнула себя рукой по бедру.
– Мне нужен шприц, – приказала она. – Прямо сейчас. И быстро.
После душа Лика, чуть порозовевшая, сидела в кресле, ела котлету, наколотую на вилку, и прихлёбывала чай. В том, что мама не работает, были определённые плюсы. Надо бы составить хоть какой-то план. Глупо надеяться, что на этом всё закончилось. Да, с плохишом Ромой и его дружками она справилась, но с серыми такой фокус не пройдёт, скорей всего. Почему-то Лика была в этом уверена. Мама вошла в гостиную и даже слова не сказала, что есть надо за столом, а не в кресле, поджав под себя ногу. Лоб её хмурился, она отчего-то вздыхала.
– Не могу понять, – мама села на диван, – странное чувство, словно забыла что важное. Склероз, что ли? Знаешь, иногда какое-то слово зацепит и от него целый ворох воспоминаний всплывает. Вот так и у меня – не могу вспомнить это слово. А оно такое важное…
Лика виновато вздохнула. Интересно, она сможет всё вернуть, как было? Вернуть воспоминания? И почему же раньше она так не могла делать? Скольких бы проблем можно было избежать в школе – учителя ставили бы ей сплошные пятёрки и домашку не проверяли. Может, потому что она всегда ходила в линзах? Лика потёрла глаза. Уже сутки она без них, и вот прогресс налицо – она может гипнотизировать людей. Просто блеск! Она грустно усмехнулась.
– Ма-ам, – позвала она, – а ты поездку к профессору вспомнила только после того, как я спрашивать начала?
Мама резко повернулась к ней. В глазах мелькнуло удивление.
– Да-а, – она приложила руку ко лбу, – ты спросила, и я вспомнила. И вот сейчас тоже, как будто что-то крутится вокруг, и я никак не могу ухватить мысль. Надо к врачу сходить.
– Не надо, – Лика дотянулась до пульта. Экран на стене ожил с громкой музыкой рекламной заставки. Лика убавила звук. – Всё с тобой хорошо. У меня тоже так бывает. Мозг не может помнить всё. Что-то не сильно важное отправляет в архив. Но если надо, можно разархивировать. Так что не парься.
Да, Стропалецкий постарался на славу: затуманил его матери мозг своим гипнозом. Может, и Матвей уехал внезапно не просто так? Почему эта мысль пришла ей в голову только сейчас? Она бы заставила профессора сказать правду.
– Да, про эту аварию вчера говорили, – мама кивнула на экран. – Помню, что ещё подумала про тебя почему-то. Не знаю почему. Точно! – мама обернулась и, открыв рот, уставилась на дочь. – Ты вчера не ночевала дома, и я не могла до тебя дозвониться… Мы же с папой все телефоны оборвали… Лика?..
Лика мысленно ойкнула, но всё же обрадовалась, что мама не зазомбировалась до конца. Не слишком сильна Лика в гипнозе оказалась.
На экране мелькали кадры видеозаписи: скорая помощь, человек на носилках… Лика быстро прибавила звук. «…пострадавший доставлен в больницу Скорой помощи имени Джанелидзе. Водитель иномарки скрылся. Полиция производит розыскные мероприятия. Просьба свидетелей аварии позвонить по телефону…»
– Лика, нам надо поговорить, – сказала мама, не очень, впрочем, решительно. Видно было, что она не до конца понимает, что произошло.
– Мамочка, – Лика подбежала и обняла её, – давай не сейчас. Видишь, я дома, со мной всё хорошо. Мы поговорим вечером. Честно-честно. Сейчас мне надо кое-что проверить.
Прежде чем мама возразила, Лика скрылась в своей комнате. Через минуту она читала новостные сообщения в интернете. Вчера вечером в области иномарка столкнулась с мотоциклом. Оба транспортных средства сгорели. Водитель мотоцикла находится в реанимации, водитель иномарки не обнаружен.
Дэн жив!
Лика никогда не думала, что есть что-то, отчего реально можно прыгать до потолка. Дэн жив, и он единственный, кто сможет ей всё объяснить. Она ринулась к шкафу с одеждой. Почему у неё всё такое однообразное? Джинсы, футболки, клетчатые рубашки, толстовки… ни одного платья, не считая школьной синей формы: юбки с пиджаком, которые она надела ровно два раза – на первое сентября и на вручение аттестата. Ладно, Лика бросила в рюкзак одну из рубашек и бейсболку. Надела джинсы и футболку. Накинула на плечи толстовку.
Мама услышала, как щёлкнул замок, и выскочила в коридор.
– Мне надо, мам. По очень важному делу, – заявила Лика, готовая уйти даже без разрешения.
– По делу, – горько сыронизировала мама. – А деньги у тебя есть? А телефон? Ты хочешь, чтобы я поседела раньше времени? Мне только сорок, а я уже как старуха. Отец на работе до полуночи. Ты пропадаешь неизвестно где. Я совсем для вас ничего не значу?
– Мамочка! – Лика обняла её. – Мне, правда, надо идти. А денег у меня мало, да. Я забыла о них. Мы тебя очень любим. И я, и папа. Просто сейчас трудный период. Этот как его – кризис возрастной.
– Особенно у отца, – буркнула мама и достала кошелёк. – Возьми деньги и мой телефон. И звони каждый час. Умоляю!
– А куда звонить, если телефон ты мне отдаёшь?
– У меня их два, – мама вздохнула. – Ещё ведь рабочий есть. Вы совсем мной не интересуетесь, – в её глазах блеснули слёзы.
Лика, чувствуя себя совсем плохо, обняла мать и быстро вышла. Жалко её. Наверняка она знает об отце и Марго или догадывается. Хорошо, что Марго больше не будет вмешиваться в их жизнь. Но это не отменяет того факта, что отец изменил маме. Он ведь, правда, хотел бросить их. Если только… Лика даже притормозила от догадки. Марго гипнотизировала его? Ну, конечно! Папа никогда не повёлся бы на такую, как она. Ничего, придётся поговорить с отцом, вот только чуть разберётся со своими проблемами.
На улице Настя схватила Лику за руку.
– Давай через пустырь, так быстрее.
Они прошли через соседний двор и вышли к низкому кирпичному строению. Лика как-то не задумывалась, что это. Может, трансформаторная станция какая-то. За ней начинался небольшой пустырь, где порой собирались местные алкаши. Настя внезапно остановилась, продолжая крепко держать Лику за руку.
– Что? – обернулась та, и поразилась бледности подруги.
– Прости, Лик, – не смотря в глаза и кусая губы, сказала Настя: – Я не хотела. Но они заставили. Я не виновата. Они обещали, что жизни мне не дадут, что изобьют так, что ни один хирург не поможет.
Боковым зрением Лика увидела тень и резко повернулась. За её спиной стояли двое. Лика шагнула назад. Но и с той стороны тоже кто-то стоял.
– Молодец. Хорошая девочка, – сказал Роман. – Поступишь в институт, возьму над тобой шефство. А теперь иди отсюда. И вякнешь кому – тебе не жить. Поняла?
Лика повернула голову к Насте. Та стояла соляным столпом, нелепо вытянув вдоль тела руки с напряжёнными пальцами.
– Настя? – позвала Лика еле слышно, потому что голос вдруг предал её.
– Прости, – произнесла та одними губами и рванула с места.
Не успела Лика даже проводить её взглядом, как её сбили с ног точным ударом. Она скорчилась на земле. Ещё один удар в живот перехватил дыхание. Она глотала ртом воздух. Сильным рывком её поставили на ноги.
– Тащи туда, – прошипел Роман, – а то увидит кто.
Лику волокли на пустырь, и она даже не пыталась кричать. Только одна мысль билась в висках: «Настя меня предала. Предала. Предала…»
– Ну, что, подруга, как расплачиваться будешь? – Её припечатали спиной к кирпичной стене с такой силой, что она почувствовала, как внутри стукнулись друг о друга позвонки.
– За что? – спросила Лика и подняла голову.
– Ха! – Роман указал на неё своим дружкам, стоявшими рядом. – Девочка не понимает, что крутить динамо уже вышло из моды? Что за это теперь предъявляют? – Он тряхнул её ещё раз. Голова у Лики мотнулась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.
– Да чего ты с ней церемонишься! – сказал круглоголовый Алекс. – Пусть отрабатывает.
– Прямо здесь? – ухмыльнулся Роман.
– А чего бы и нет? Посмотри на неё – подержаться не за что. Пусть хоть на коленочках постоит. Не размокнет, чай.
Парни весело заржали, предвкушая потеху. Лика замерла, не до конца понимая, что они хотят с ней сделать. А догадавшись, дёрнулась изо всех сил и тут же получила под дых. В глазах потемнело, грудную клетку скрутило болью, Лика хватала воздух ртом и не получала его.
– Ну что, поняла, что от тебя требуется? – Роман схватил её сзади за волосы и нагнулся близко-близко, так что она увидела его красивые голубые глаза.
Она зацепилась за эти глаза, как за что-то единственно реальное, за что можно зацепиться и вытащить себя из этого водоворота боли. И боль отпустила, Лика вдохнула вожделенную порцию воздуха и выцедила с гневом:
– Ты мразь! Фашист вонючий!
– Я мразь. Фашист вонючий, – повторил Роман, не отрывая от неё взгляда.
– Отпусти меня!
Роман послушно разжал пальцы и выпрямился. Он стоял неподвижно и смотрел на Лику не мигая. Она медленно сделала шаг назад. Парень не двинулся.
– Эй, ты чего? – окликнул его Алекс.
Роман был намного выше Лики, и ей пришлось задрать голову, чтобы видеть его глаза.
– Дёрни себя за ухо, – сказала она и, когда Роман послушно исполнил приказ, у неё от страха затряслись коленки. Он же не притворяется, это она взяла под контроль его волю! Но друзья Романа, не понимая, что случилось с их вожаком, подходили всё ближе, и Лика, даже не думая о том, что делает, коротко приказала: – Побей их. Они твои враги.
Роман повернулся и, не раздумывая, врезал тому, кто стоял ближе, Алексу. Парень покатился по земле. Второй не успел опомниться, как сложился пополам. Лика нагнулась над ним. Поймала его взгляд.
– Встань!
Парень встал и застыл истуканом. То же самое Лика проделала и с Алексом. Теперь вся троица стояла рядом и смотрела на Лику, не отводя взгляда.
– Вы забудете про меня и про Настю. Вы нас никогда не видели. Поняли?
Они дружно кивнули.
– Сейчас вы пойдёте домой и никогда не вспомните про то, что случилось. Идите!
Троица дружно шагала прочь, а Лика сидела на земле и размазывала по лицу едкие слёзы. В желудке горчило: почему-то слезы отдавали полынью. Плакала она и от пережитого страха, и от обиды предательства, и от эйфории внезапного своего спасения. «Я могу влиять на людей. Они выполняют мои приказы, – бились мысли в голове. – А если я прикажу кому-то прыгнуть под поезд, он прыгнет?» Вопрос не имел ответа, но в глубине души она знала, что прыгнет, а еще, что она смогла бы отдать такой приказ. Наконец она успокоилась, отряхнула одежду и пошла домой.
Мама словно ждала у входа, а, скорей всего, увидела её в окно. Не успела Лика нажать на звонок, дверь распахнулась, но прежде чем мама сказала хоть слово, Лика впилась в неё глазами. Мама осеклась на полуслове. Лика смотрела в её глаза, отмечая, какая тёмная каёмка возле серой радужки её глаз. Очень красиво. Зрачки у матери сузились, потом расширились, стали огромные, почти во всю радужку.
– Мама, всё хорошо, – быстро сказал Лика. – Ты не будешь ругаться. Ведь я звонила тебе и предупреждала, что останусь ночевать у подруги. Ты даже не волновалась.
– Да, – мама кивнула и посторонилась. – Я не волновалась.
Лика разорвала зрительный контакт, чувствуя себя последней сволочью, и в то же время испытывая необъяснимый восторг.
– Где папа? – спросила она и, услышав, что на работе, перевела дух. Проделать то же самое с отцом она бы не рискнула. Все силы ушли на шайку мерзавцев и на мать. Ей надо отдохнуть. Если сейчас снова появятся какие-то злодеи, она точно кого-нибудь убьёт. Захочет убить. И сможет. Наверное. Лика обхватила голову руками и побежала в ванну.
– Ты голодная? – крикнула мама вдогонку. – У меня вкусные котлеты.
В магазине «Икея» было, как всегда, шумно. Лика нашла укромное место в одном из интерьерных уголков, где и присела на диван. Улыбнулась, вспомнив, как одурачила погоню. Въехав на КАД, свернула на развязку к торговому комплексу, где располагались «Икея» и «Мега». Вертолёт завис над парковкой, но Лика уже скрылась в дверях магазина, бросив машину, как попало.
Она поправила чёлку. Непривычная причёска раздражала. Чёлка появилась как-то сама во время трансформации. Спрятавшись в кабинке для переодевания в одном из магазинов «Меги», Лика решила попробовать перевоплотиться без всякой фотографии. И у неё получилось! Она так ярко представила соседскую девочку-тинейджера, что это сработало. Теперь у неё не только конопушки на круглом лице, но и пушистые рыжие волосы. Значит, теперь она умеет менять и прическу. Потрясающе! Впору порадоваться, если бы не смятение в душе: ей надо подумать, что делать дальше, и как защитить не только себя, но и близких людей. Силы, с которыми она вступила с противоборство, слишком опасны. Она встала и направилась на остановку.
Если кто и следил за ней, то очень умело. Во всяком случае, Лика никого не заметила, хотя усиленно путала следы: меняла вагоны, поезда и направления. «Ладно, будем считать, что от хвоста я оторвалась», – с каким-то азартом решила она и перешла на красную линию метро. От Ленинского проспекта до дома она шла почти спокойно и только на подходе к дому снова заволновалась. Но почему бы ей не забежать к Насте для начала, узнать, что тут и как? Лика резко свернула и пошла к высотке, где жила Настя. И чуть было не ввалилась к ней в облике рыжей девчонки. К счастью, вовремя вспомнила и вернула своё лицо.
***
– Ой, – сказала Настя, открыв дверь, – нашлась? Тут тако-о-о-е было!
– Верю, – Лика через силу улыбнулась. – А у тебя поесть нечего? А то, боюсь, дома меня не сразу покормят.
– Да, конечно, – Настя потащила её на кухню. – Вот тут в холодильнике много чего. Ты пока ешь, я сейчас приду.
Лика с благодарностью кивнула. Хорошо, что они с Настей не поссорились. В смысле помирились. Лика тоже виновата в том, что произошло. Она налила чая, отрезала кусок колбасы и положила его на булку. Ещё никогда простой бутерброд не казался ей таким вкусным.
– Ты моим звонила? – спросила она, когда Настя вернулась.
– Что? – подруга, казалось, не расслышала вопроса. – Ах да. Звонила, конечно. Мать твоя чуть душу из меня не вытрясла. Не верила, что не знаю, где ты. Думала, покрываю тебя. Ну, как обычно, – она слабо улыбнулась.
Лика вздохнула. Да, столько лет вместе, чего только не пережили и всегда прикрывали друг дружку. Неужели последняя ссора всё же не прошла бесследно для обеих? Настя, похоже, тоже чувствовала себя не в своей тарелке.
– Прости меня, – сказала Лика, – за ту историю. По-дурацки вышло.
Настя махнула рукой и принялась отщипывать кусочки мякиша от батона. Лика удивилась: Настя не ела булку лет с тринадцати, чтобы не поправляться. И завидовала Лике, которая ела что попало, и ни грамма не прибавляла.
– Ты мне расскажешь, что у тебя случилось? – неуверенно спросила Настя.
Лика посмотрела на неё и кивнула. Да, расскажет. Но не сейчас. Сначала надо попасть домой, выдержать бурю родительского гнева, попытаться успокоить их и вместе решить, что теперь делать.
– Я с тобой пойду, – Настя решительно тряхнула головой. – При мне не будут так сильно ругать. Твоя мама меня любит.
– Спасибо.
Лика и правда была благодарна, и правда побаивалась идти домой. Страшно было не то, что будут ругать, а то, что мама будет плакать, и Лика при этом будет чувствовать себя последней свиньёй.
– Пошли, – она встала. – Пропадать так с музыкой.
Профессор посмотрел на неё долгим взглядом, потом перевёл его на блестящую поверхность хромированного чайника на плите и вдруг стремительно выбежал из кухни. Лика пожала плечами. Её больше тревожило исчезновение Матвея. Почему он не сказал, что уходит и почему даже не попрощался? Неужели он струсил? Было горько. Все хорошие и такие нужные ей слова оказались ложью.
Утро за окном было в самом разгаре. В приоткрытое окно до неё доносился хвойный запах от сосны, что росла прямо во дворе. Что-то упало вдоль ствола, и Лика моргнула. Лестница? И тут же по ней бесшумно и ловко спустился, облачённый во всё чёрное человек и, пригибаясь, двинулся к дому. Следом появился ещё один. Лика подскочила, чуть не уронив стул. Отбежала к стене и прижалась, стараясь высмотреть чёрных людей. Если она вылезет в окно, то как раз попадёт к ним в руки. А вдруг это не враги? Может, Матвей позвонил в полицию? Но зачем? Хотел её спасти, например. Почему тогда не сказал ей о своём плане? Она здесь, как в ловушке.
В комнату вбежал Стропалецкий.
– Вот! – заявил он, потрясая кулаком. – Теперь эти господа от науки будут кусать локти. Я гений. Я спаситель человечества. Вот эта шутка перевернёт мир!
– Профессор! – прервала его Лика. – Там во дворе какие-то люди. Мне кажется, они вооружены.
Стропалецкий застыл. Разжал кулак и посмотрел на небольшую флеш-карту. Громкий дверной звонок застал его врасплох. Он вздрогнул, флешка соскользнула с ладони и отлетела под тумбочку. Трель звонка настойчиво раздалась снова. Стропалецкий втянул голову в плечи и поспешил к входной двери.
Недолго думая, Лика легла на живот возле тумбочки, нашарила флешку и вытащила на свет, сунула в карман. Прислушалась. Из коридора доносились голоса. Она юркнула под лестницу на второй этаж. Стропалецкий прошёл мимо, а за ним высокий мужчина в белой рубашке с расстёгнутым воротом. Почему-то Лике показалось, уверенней всего гость профессора чувствует себя, будучи одетым в военную форму.
Стропалецкий повернулся к гостю.
– Глеб Иванович, уверяю вас, это недоразумение. Не был я вчера на Каменном острове. Я, вообще, никуда не выезжал. Можете проверить. У меня ключи так и висят на стене в гараже и бензина полный бак.
– Дорогой профессор, – губы мужчины улыбались, но глаза смотрели в упор и с прищуром, – вашу машину вчера зафиксировали камеры на Каменном острове. Номера были другие, да. Но мы же знаем, что это ничего не значит.
– Не может быть! – воскликнул Стропалецкий. – Лучше проверяйте. Да, я обещал вам помощь и не отказываюсь от сотрудничества, но такая подозрительность наводит меня на мысль, что я погорячился.
– Вчера на Каменном острове было совершено нападение на жилой дом. Пострадали хозяин и собака.
– Ограбление? – Стропалецкий поднял бровь. – При чём тут я?
– При том, что это наш друг Грива. Свидетели уверяют, из дома выбежали двое подростков. И что их подобрал зелёный «Опель». Очень похожий на ваш.
– Мало ли в Петербурге зелёных «Опелей»? – вздохнул Стропалецкий.
– Нет. Но согласитесь, когда похожая машина появляется в том же месте, где находится ваша бывшая лаборатория, и где мы ведём наблюдение уже несколько лет, это вызывает подобные мысли. Мы дали вам лабораторию, дали материалы, мы много чего вам дали. Но взамен пока получили очень мало.
– Мало?! – в голосе Стропалецкого прозвучало такое удивлённое возмущение, что мужчина чуть отступил. – Я дал вам самое ценное, что имел! Мой тайный список. Мой неприкосновенный запас. Вам мало? Да вы! Вы просто…
Пока профессор подбирал слова, Глеб Иванович примирительно похлопал его по плечу.
– Ладно. Признаю, что был не прав. Но всё же учтите – дом окружён.
Стропалецкий вздохнул.
– Господин полковник, вы, наверное, путаете меня с террористами. Думаете, я могу от вас сбежать? Я не сбежал от вас тогда… а уж сейчас и подавно не способен на такие подвиги. Я согласился сотрудничать в надежде на то, что это принесёт выгоду и мне, и вам. А что я вижу? Полное непонимание и подозрительность. Ну, хорошо, обыщите мой дом. Давайте!
– Ну, перестаньте, Арсений Филиппович. Какой вы, в сущности, обидчивый. Возможно, я не прав. Возможно, вчера на Каменном были не вы. А вам разве не интересно узнать, что произошло с вашим другом Гривой?
– Мне много чего интересно, – проворчал Стропалецкий. – Например, когда я получу свои деньги? Кажется, за каждого арга вы обещали кругленькую сумму? Надеюсь, деньги при вас?
Глеб Иванович со значением посмотрел на Стропалецкого, чему-то ухмыльнулся и пошёл в сторону гостиной. Стропалецкий отправился следом, перед этим посмотрев прямо в темноту подлестничного пространства.
Лика сидела, съёжившись, и никак не могла прийти в себя. Стропалецкий выдал аргов этому человеку? Какие они с Матвеем идиоты – сами полезли в пасть врагу. Её он тоже выдаст, скорей всего. И тут она посмотрела на дверь в конце коридора. Она вела в гараж. Стропалецкий сказал, что ключи там. И бензина полный бак. Лика осторожно выбралась и почти на четвереньках поползла по коридору. Ей надо было проскользнуть перед открытой дверью в гостиную. Она выглянула из-за косяка. Генерал сидел в кресле, лицом к входу. Стропалецкий внезапно встал и заслонил ему обзор.
– Видите ли, Глеб Иванович, не знаю, имею ли я право…
Лика пулей метнулась через проход и прижалась к дверям в гараж. Уф!
В гараже было сумрачно. Ключи и правда висели на гвоздике возле входа. Она забралась в машину. Чуть повозилась, осваиваясь. Потом осторожно повернула ключ. Мотор тихонько заурчал. Ворота из двух железных створок, конечно, были закрыты, и Лика испугалась, не сработает ли при ударе подушка безопасности в машине. Но потом поняла, что у «Опеля» их нет. Ну и хорошо. Она глубоко вздохнула и нажала на педаль газа. Мотор рыкнул и протяжно загудел. Пора.
Машина рванула вперёд. С треском распахнулись створки, Лика зашипела от страха, не забыв переключить передачу. Кто-то бежал ей вслед. Она не смотрела. Видела только контур в зеркале заднего вида. Короткая улица кончилась, и она крутанула руль вправо, абсолютно не зная дороги. Но видимо, угадала, потому что вскоре показался выезд из посёлка на трассу. Лика вырулила на неё, по-прежнему не видя за собой погони. Но тут где-то, сквозь натужный вой мотора, послышалось тарахтенье. Звук шёл сверху. Вертолёт, догадалась она. Ну и ладно. Машин на трассе много, и сесть они, скорей всего, не рискнут. А уж она что-то придумает, лишь бы доехать до знакомых мест. И тут до неё дошло, что они, может, и не будут её ловить на трассе. Просто проследят и потом уже, выяснив, кто она такая, возьмут прямо дома.
Лика сосредоточилась. Конечно, Стропалецкий может её выдать. Но всё же шанс есть. Ей казалось, что её побег устроен профессором. Зачем-то он решил не сдавать её. Вертолёт не отставал. Всё так же тарахтел где-то сверху. Город приближался, надо было думать, куда спрятаться. Нельзя, чтобы они узнали, где она живёт. Интересно, зачем военным арги? Хотят использовать их в своих целях? Ну, в принципе, для шпионажа можно. Может, ей стать агентом спецслужб? Лика отогнала эту мысль, как несерьёзную. Надо всё же думать о спасении. И тут её осенило.