После душа Лика, чуть порозовевшая, сидела в кресле, ела котлету, наколотую на вилку, и прихлёбывала чай. В том, что мама не работает, были определённые плюсы. Надо бы составить хоть какой-то план. Глупо надеяться, что на этом всё закончилось. Да, с плохишом Ромой и его дружками она справилась, но с серыми такой фокус не пройдёт, скорей всего. Почему-то Лика была в этом уверена. Мама вошла в гостиную и даже слова не сказала, что есть надо за столом, а не в кресле, поджав под себя ногу. Лоб её хмурился, она отчего-то вздыхала.
– Не могу понять, – мама села на диван, – странное чувство, словно забыла что важное. Склероз, что ли? Знаешь, иногда какое-то слово зацепит и от него целый ворох воспоминаний всплывает. Вот так и у меня – не могу вспомнить это слово. А оно такое важное…
Лика виновато вздохнула. Интересно, она сможет всё вернуть, как было? Вернуть воспоминания? И почему же раньше она так не могла делать? Скольких бы проблем можно было избежать в школе – учителя ставили бы ей сплошные пятёрки и домашку не проверяли. Может, потому что она всегда ходила в линзах? Лика потёрла глаза. Уже сутки она без них, и вот прогресс налицо – она может гипнотизировать людей. Просто блеск! Она грустно усмехнулась.
– Ма-ам, – позвала она, – а ты поездку к профессору вспомнила только после того, как я спрашивать начала?
Мама резко повернулась к ней. В глазах мелькнуло удивление.
– Да-а, – она приложила руку ко лбу, – ты спросила, и я вспомнила. И вот сейчас тоже, как будто что-то крутится вокруг, и я никак не могу ухватить мысль. Надо к врачу сходить.
– Не надо, – Лика дотянулась до пульта. Экран на стене ожил с громкой музыкой рекламной заставки. Лика убавила звук. – Всё с тобой хорошо. У меня тоже так бывает. Мозг не может помнить всё. Что-то не сильно важное отправляет в архив. Но если надо, можно разархивировать. Так что не парься.
Да, Стропалецкий постарался на славу: затуманил его матери мозг своим гипнозом. Может, и Матвей уехал внезапно не просто так? Почему эта мысль пришла ей в голову только сейчас? Она бы заставила профессора сказать правду.
– Да, про эту аварию вчера говорили, – мама кивнула на экран. – Помню, что ещё подумала про тебя почему-то. Не знаю почему. Точно! – мама обернулась и, открыв рот, уставилась на дочь. – Ты вчера не ночевала дома, и я не могла до тебя дозвониться… Мы же с папой все телефоны оборвали… Лика?..
Лика мысленно ойкнула, но всё же обрадовалась, что мама не зазомбировалась до конца. Не слишком сильна Лика в гипнозе оказалась.
На экране мелькали кадры видеозаписи: скорая помощь, человек на носилках… Лика быстро прибавила звук. «…пострадавший доставлен в больницу Скорой помощи имени Джанелидзе. Водитель иномарки скрылся. Полиция производит розыскные мероприятия. Просьба свидетелей аварии позвонить по телефону…»
– Лика, нам надо поговорить, – сказала мама, не очень, впрочем, решительно. Видно было, что она не до конца понимает, что произошло.
– Мамочка, – Лика подбежала и обняла её, – давай не сейчас. Видишь, я дома, со мной всё хорошо. Мы поговорим вечером. Честно-честно. Сейчас мне надо кое-что проверить.
Прежде чем мама возразила, Лика скрылась в своей комнате. Через минуту она читала новостные сообщения в интернете. Вчера вечером в области иномарка столкнулась с мотоциклом. Оба транспортных средства сгорели. Водитель мотоцикла находится в реанимации, водитель иномарки не обнаружен.
Дэн жив!
Лика никогда не думала, что есть что-то, отчего реально можно прыгать до потолка. Дэн жив, и он единственный, кто сможет ей всё объяснить. Она ринулась к шкафу с одеждой. Почему у неё всё такое однообразное? Джинсы, футболки, клетчатые рубашки, толстовки… ни одного платья, не считая школьной синей формы: юбки с пиджаком, которые она надела ровно два раза – на первое сентября и на вручение аттестата. Ладно, Лика бросила в рюкзак одну из рубашек и бейсболку. Надела джинсы и футболку. Накинула на плечи толстовку.
Мама услышала, как щёлкнул замок, и выскочила в коридор.
– Мне надо, мам. По очень важному делу, – заявила Лика, готовая уйти даже без разрешения.
– По делу, – горько сыронизировала мама. – А деньги у тебя есть? А телефон? Ты хочешь, чтобы я поседела раньше времени? Мне только сорок, а я уже как старуха. Отец на работе до полуночи. Ты пропадаешь неизвестно где. Я совсем для вас ничего не значу?
– Мамочка! – Лика обняла её. – Мне, правда, надо идти. А денег у меня мало, да. Я забыла о них. Мы тебя очень любим. И я, и папа. Просто сейчас трудный период. Этот как его – кризис возрастной.
– Особенно у отца, – буркнула мама и достала кошелёк. – Возьми деньги и мой телефон. И звони каждый час. Умоляю!
– А куда звонить, если телефон ты мне отдаёшь?
– У меня их два, – мама вздохнула. – Ещё ведь рабочий есть. Вы совсем мной не интересуетесь, – в её глазах блеснули слёзы.
Лика, чувствуя себя совсем плохо, обняла мать и быстро вышла. Жалко её. Наверняка она знает об отце и Марго или догадывается. Хорошо, что Марго больше не будет вмешиваться в их жизнь. Но это не отменяет того факта, что отец изменил маме. Он ведь, правда, хотел бросить их. Если только… Лика даже притормозила от догадки. Марго гипнотизировала его? Ну, конечно! Папа никогда не повёлся бы на такую, как она. Ничего, придётся поговорить с отцом, вот только чуть разберётся со своими проблемами.