Ник осторожно стучит костяшками пальцев в дверь комнаты Джуди.
— Морковка, ты там заснула, что ли? Мы уже опаздываем.
Получив изнутри приглашение, он открывает дверь и делает шаг вперед.
За последние шесть месяцев их совместный быт мало изменился, разве что теперь они оба ночуют в комнате Ника, где кровать пошире, и туда же перекочевала небольшая часть вещей Джуди, в остальном все по-прежнему.
Джуди Хоппс полулежит на своей кровати, к счастью уже одетая для предстоящей вечеринки, разложив перед собой картонную коробку и ворох каких-то бумаг и мелких предметов. Поднимает голову, приглашающе хлопает по покрывалу. Ник опускается рядом, недоуменно хмурясь, берет один из пожелтевших газетных снимков, явно многолетней давности.
— Попросила родителей переслать мне кое-что, посылка пришла сегодня утром. И я не удержалась, прости.
Ник рассматривает фото, сразу догадавшись, кто на нем изображен. Молодой хмурого вида пес со светлой шерстью и чуть более приземистый, темного окраса коренастый волк с широким лбом и открытой обаятельной улыбкой стоят, обнявшись, на фоне старых университетских корпусов с коваными воротами и лепниной вдоль карнизов.
Этот снимок вызывает у Ника и Джуди схожие воспоминания. Разве что у крольчихи они куда более эмоционально окрашены. Даже, пожалуй, слишком эмоционально.
***
Клуб «Браво» окутан, словно дымкой, огнями, музыкой, ароматами самого дорогого парфюма и высоким градусом надежд и ожиданий. Чуть ли не каждый зверь в городе мечтает хоть разочек побывать на одной из вечеринок, что устраивают «Сильвер Старчайлд и Ко», но вожделенные приглашения достаются единицам. Если бы не Даниэль Блэк, Джуди с Ником вряд ли оказались бы в числе этих счастливцев.
Очутившись внутри, лис и крольчиха сперва слегка теряются в толпе нарядных гостей, среди которых множество знаменитостей, но затем, углядев у стойки Альфаро Монтесумаку, что призывно машет им когтистой лапой, пробираются туда.
Лидер летучих мышей выглядит весьма респектабельно, и у него вид абсолютно довольного жизнью существа. Он заказывает им выпивку, каким-то хитрым способом безошибочно угадав вкусы каждого, салютует своим высоким бокалом с причудливым коктейлем.
— За свободу и открытость, друзья мои!
Ник ухмыляется.
— Полагаю, в ваших подземельях тебе не доставало чего-то в этом духе.
— Это точно. После того, как мэр вручил мне награду и про нас рассказали в СМИ, наши дела пошли в гору. Я даже подумываю баллотироваться в городской совет в следующем году. Пора нашему виду занять достойное место в звериной иерархии.
— Уверена, у тебя все получится, — с улыбкой произносит Джуди, соприкасаясь краем своего бокала с бокалом Альфаро.
Оживление у входа заставляет головы всех присутствующих повернуться в ту сторону. Джуди распахивает глаза и приоткрывает рот, отчего её мордочка приобретает по-детски восторженное выражение – пара, появившаяся у входа, на самом деле способна привлечь к себе всеобщее внимание и вызвать восхищение – красавец-ирбис, одетый в черное с серебром, с глазами, подведенными тушью и множеством стильных украшений, под руку с черной как смоль шикарной златоглазой пантерой в обтягивающем серебристом платье. Пара шествует по залу с истинно королевской грацией, кивая в ответ на многочисленные приветствия, а, достигнув середины, расходится, обменявшись невесомым поцелуем в стиле гламурных дамочек высшего света.
Даниэль Блэк (а это именно она) направляется к их маленькой компании, а её спутника немедленно окружает плотное кольцо особ женского пола всех видов животных, представленных на вечеринке.
Джуди настолько ошеломлена, что даже не отвечает на непринужденное приветствие подруги.
— Боооже, поверить не могу… Ты и он?
Та заливисто смеется.
— Вообще-то он гей. Мы познакомились, когда я училась в колледже и подрабатывала танцовщицей по вечерам. Он тогда еще не был так знаменит. – Поймав взглядом чуть скисшую физиономию Ника, пантера подмигивает ему. — А ты хоть знаешь, о ком идет речь?
— Разумеется, я в курсе музыкальных пристрастий своей девушки, — ворчит Ник. — У этого Сильвер Старчайлда неплохой голос, под одну из его песен мы с Джуд танцевали на вечеринке у мэра.
— Шикарный голос, шикарный! – вклинивается Альфаро. — Давно мечтал послушать его вживую. Приглашение удалось достать лишь благодаря моим новым связям в мэрии.
В этот момент в поле зрения всей компании появляется тот, кого Ник и Джуди меньше всего ожидали здесь увидеть. Бенджамин Когтяузер выныривает из толпы, держа в лапах блюдечко канапе. Чуть сбросивший вес, одетый в черную майку с ярким рисунком и узкие модные джинсы, их непутевый администратор выглядит вполне стильно. Протягивает подношение Даниэль.
— Золотко, тебе нужно подкрепиться, вечер будет долгим. – Расплывается в улыбке, оборачиваясь к Джуди и Нику. — Привет, ребята! Рад видеть вас здесь.
Глядя на их отвисшие челюсти и выпученные глаза, Даниэль Блэк хохочет от души.
— Выбирая между богатым, красивым и крутым, девушка неизменно выберет того, с кем ей будет весело. – И многозначительно подмигивает крольчихе. – Верно, Джуд?
А потом со сцены звучит голос Сильвер Старчайлда, и становится не до разговоров. Огромный зал, подсвеченный огнями и припорошенный дымовой завесой, пульсирует в едином ритме, повинуясь солисту.
So I got my boots on,
Got the right amount of leather
And I’m doing me up with a black coloured liner
And I’m working my strut but I know it don’t matter
All we need in this world is some love…
Джуди Хоппс и Ник Уайлд словно растворяются в серебристом мареве, без единой мысли в голове, полностью отдаваясь на волю эмоций, берут от этого момента все, что он может им дать.
But if I had you,
That would be the only thing I’d ever need
Yeah if I had you,
Then money, fame and fortune never could compete
If I had you,
Life would be a party, it’d be ecstasy
Yeah, if I had you…
____________________________________________________________________________________
В эпилоге использовались отрывки из песни Адама Ламберта «If I had you».
Если кому интересно, на что была похожа вечеринка у «Сильвер Старчайлд и Ко», то вот немного визуалки:
https://www.youtube.com/watch?v=IsPFDzAGb4A
https://www.youtube.com/watch?v=wmXQFwlD7vk
Где-то на задворках сознания Джуди Хоппс понимает, что ей снится сон. А возможно, ей просто хочется, чтобы происходящее было сном – слишком остро и болезненно сидит в ней интуитивное ощущение, что вот сейчас случится что-то плохое. Пока все похоже просто на очередную рутинную полицейскую операцию – они с Ником идут по длинному обшарпанному коридору, стучатся в двери, задают вопросы. Лица зверей, с которыми они общаются, будто в тумане, лишь одного Ника она видит четко.
Очередная дверь открывается перед ней, и сердце Джуди стремительно ухает куда-то вниз – фигура хозяина квартиры расплывается в полумраке, зато темные дула двустволки, кажется, глядят крольчихе прямо в душу. Она набирает в грудь воздух, намереваясь что-то сказать, но сильный толчок вдруг сбивает её с ног, отбрасывая в сторону. Как в замедленной съемке Джуди видит Ника на том самом месте, где секунду назад стояла она – нелепо взмахнув передними лапами, её напарник отлетает к противоположной стенке, словно вынесенный вылетевшим из стволов огненным вихрем.
Следующие кадры прокручиваются с разной скоростью – то несутся курьерским поездом, то тянутся бесконечно жвачкой, но все они одинаково припорошены отчаянием и безнадегой.
Близко-близко Джуди видит свои трясущиеся, измазанные в крови передние лапы; кто-то обнимает её за плечи, тянет назад, подальше от каталки, где молодой козел в форме врача скорой помощи аккуратно поднимает свесившуюся с носилок лапу, покрытую рыжей шерстью, кладет вдоль тела и медленно тянет вверх застежку черного брезентового мешка для трупов.
Вокруг шаги и голоса; кто-то говорит, что у неё шок, кто-то сует ей под нос стакан с чаем, а Джуди видит лишь Ника с выражением удивления на морде и зелеными глазами, подергивающимися предсмертной поволокой; видит, как темное пятно медленно расползается по его груди, окрашивая бордовым ткань темно-синей форменной рубашки.
Но четкое и ясное осознание его смерти приходит позже. На одном из смазанных обрывочных кадров — с накрытым флагом гробом, траурным салютом и капитаном Буйволсоном, который говорит что-то о посмертной награде за мужество; столиком с замызганной скатертью в каком-то кафе; струящимися по стеклу потоками воды и серой мутью за окном; рабочим столом Ника, который занимает кто-то другой…
Очнувшись, Джуди Хоппс жадно ловит ртом воздух с запахом дыма и подгнивших фруктов. Свет лампы на потолке кажется бесконечно далеким, тусклым и будто припорошенным трупиками прилипших изнутри к светильнику насекомых. От невероятной силы облегчения ей хочется смеяться, и она едва сдерживает этот неуместный порыв. Пусть онемели связанные передние лапы, затекла спина, пересохло в горле, а в голову как будто закачали свинец – зато вся эта квинтэссенция её потаенных страхов была лишь сном. Пусть она в лапах опасного преступника, зато Ник жив и непременно найдет её. Не стоит в этом сомневаться ни секунды.
Знакомая волчья морда склоняется над ней с весьма озадаченным выражением, и Джуди понимает почему – она улыбается во весь рот, что в её положении выглядит довольно странно.
Она, единственная из их группы, дислоцированной в канализации прямо под зданием склада, заметила Клыкарти в тот момент, когда все завороженно наблюдали за рассыпающимся в прах неуязвимым Трансильбургским монстром. На какой-то миг их взгляды скрестились, а потом волк, как по волшебству, оказался к ней вплотную и зажал ей рот, чтобы она не смогла позвать на помощь. Следом Джуди ощутила стальной захват на своем горле и провалилась во тьму.
— Можно предположить, что вы рады встрече со мной, юная леди, но у меня есть все основания в этом усомниться.
Низковатый, с хрипотцой и довольно приятный голос Крыкарти рождает ощущение уюта – таким голосом хорошо рассказывать сказки вечером у камина. Или читать лекции в Университете, тут же приходит Джуди на ум.
Она пытается ответить, но из пересохшего горла вырывается лишь сипение. Похититель берет её за плечи, сажает, прислонив к стене, и сует между зубов металлическую флягу. Крольчиха послушно делает глоток и тут же принимается судорожно кашлять – во фляге не вода, а скотч или что-то похожее. Крепкий алкоголь тем не менее согревает голосовые связки, и Джуди вновь обретает возможность говорить.
— Смею вас разочаровать профессор, но моя радость не имеет к вам ни малейшего отношения. Просто мне приснился кошмар, и я была рада проснуться.
Он склоняет голову набок, пристально рассматривая её, будто любопытную диковинку. Потом кивает, явно сделав для себя определенные выводы.
— Что ж… Чтобы стать первым кроликом в полиции, нужно быть неординарной личностью. Я рад, что мы обойдемся без глупых вопросов вроде «что вы собираетесь со мной делать» или просьб отпустить вас, ибо вы тут совершенно ни при чем.
Джуди пожимает плечами, насколько позволяют связанные лапы.
— Ну, говорить, что я тут ни при чем, было бы, на самом деле, глупо – я полицейский, а не невинная жертва, а вы преступник. Я непременно арестую вас при первой же возможности. Я тут однозначно при чем. Но вот что я тут делаю… В конце концов, вы могли меня убить еще там, в тоннеле, разве нет?
Клыкарти морщится.
— Не разочаровывайте меня, дитя. Ваш труп могли обнаружить гораздо раньше, чем ваше исчезновение. Вдобавок, заложник всегда может быть полезен.
Она усмехается уголком рта, облизывает губы, ощущая на языке солоноватый привкус крови.
— Если вы таким вот образом решили воздействовать на инспектора Нюхалса, то напрасно – насколько я успела его узнать, он не особо заботится о побочных потерях, его волнует лишь конечная цель.
Что-то неуловимо меняется на морде Клыкарти, словно судорога боли искажает черты, и светлые холодные глаза на миг вспыхивают голубоватым сиянием.
— Да уж… Он умеет произвести именно это впечатление. В какой-то момент ему удалось обмануть даже меня, хотя мы были так близки… Я подумал, что мы одинаковые. Но оказалось, мы совершенно разные.
Сердце Джуди ускоряет ритм, в голове калейдоскопом прокручиваются заголовки, факты, снимки из любовно собираемых ею в отрочестве газетных вырезок про этих двоих. То, что она впоследствии сочла плодом своего богатого юношеского воображения, на самом деле могло быть правдой. Эти двое… Теперь она увидела их воочию – легендарного сыщика и легендарного преступника. Сложно было не заметить прочную связь между ними. Такую же прочную, как смерть. И как любовь.
— Вы любили его, — медленно произносит она вслух, совершенно позабыв об осторожности. – Вы любили его, а он вас отверг. Вернее, не вас, а ваш путь. Что, по сути, одно и то же.
Клыкарти несколько секунд глядит на нее с выражением недоумения, недоверия и даже чего-то, похожего на страх. А потом его черты искажает неприкрытая совершенно животная ярость.
***
Николас Пибериус Уайлд, без сомнения, был хорошим детективом. Он знал преступный мир изнутри, у него было бессчетное количество знакомых зверей в городе; он обладал природной дипломатией, изворотливым умом и незаурядным актерским талантом.
В настоящий момент его цель и алгоритм действий лежали перед ним как на ладони – единственным зверем, который по-настоящему интересовал Клыкарти, был Нюхалс. Ради Нюхалса тот устроил все это представление с участием древнего вампира и ради их личных счетов он наверняка собирался использовать Джуди в качестве заложника, или разменной монеты. Иначе он просто убил бы её на месте. Стоило приклеиться, присосаться к бывшему инспектору, не выпускать его из виду ни на миг – и через какое-то время Клыкарти на него непременно выйдет. Ник не погнушался бы использовать установленную на его смартфоне хакерскую программу, позволяющую подключаться к любому другому смартфону и получать все данные с него, включая содержимое разговоров, сообщений и посещаемых интернет ресурсов, хотя это было незаконно и недостойно звания сотрудника полиции. Но чертов старпер не пользовался смартфоном и интернетом – у него была примитивная допотопная кнопочная раскладушка, а всю рабочую информацию он скрупулезно записывал в потрепанный блокнот с кожаным переплетом. При чем записывал с помощью какого-то шифра, в чем Ник не преминул убедиться, пойдя на невероятные ухищрения, чтобы хотя бы на короткое время заполучить в свои лапы искомый предмет.
В конце концов пришлось идти к Буйволсону. То, что капитан выслушал его аргументы и, на свой страх и риск, обошел кучу бюрократических проволочек, чтобы немедленно поставить телефон Нюхалса на прослушку и отслеживать с его помощью передвижения бывшего инспектора, несомненно, свидетельствовало о тайной слабости, питаемой их суровым шефом к Джуди Хоппс. Оставалось лишь ждать.
Ждать пришлось недолго – около суток. В полученной Нюхалсом от неизвестного отправителя смс оказалось множество неясностей, но обозначенные в сообщении координаты совпали с адресом крошечного поселка на окраине Тропического леса, где в сезон жили сборщики фруктов, и который нынче пустовал. Буйволсон взял с Ника клятвенное обещание не делать глупостей, однако когда дело касалось Джуди, все обещания шли побоку – лис рванул по указанным координатам, не дожидаясь подкрепления и проигнорировав суматошные вопли Когтяузера ему вслед.
***
Насторожив уши, Джуди нервно переступает задними лапами и потирает затекшие запястья. Над её головой ясное ночное небо, усыпанное звездами, а идеально ровный диск полной Луны похож на драгоценную монету. Когда сидишь взаперти, ощущение времени теряется. По её примерным подсчетам, она провела в плену чуть больше суток. С небольшого пригорка хорошо просматривается апельсиновая роща и маленькие домишки рабочего поселка с потухшими окнами, а открытое пространство вокруг рождает обманчивое ощущение свободы.
Фигура Клыкарти маячит поблизости – волк неторопливо снимает куртку и закатывает рукава рубахи. Джуди настороженно косится в его сторону: вкрадчиво мягкие интеллигентные манеры профессора уже не вводят её в заблуждение – он едва не убил её в тот момент, когда она имела неосторожность заикнуться о его чувствах к Нюхалсу. При воспоминании об этом по спине крольчихи ползут мурашки – из всех опасных ситуаций, в которых ей довелось побывать, наверное, именно тогда она оказалась ближе всего к перспективе быстрой и безвременной кончины.
Клыкарти приближается упругой походкой, разминая кисти передних лап, словно перед тренировкой. Улыбается, поймав напряженно-настороженный взгляд Джуди.
— Вы еще здесь, дорогуша? А я надеялся, что вы воспользуетесь возможностью сбежать. Точнее, я на это рассчитывал.
— Чего вы добиваетесь?
Он шумно принюхивается, жадно втягивая ноздрями её запах, облизывает языком чуть приподнятую верхнюю губу и полуобнаженные клыки; его действия отчего-то заставляют уши Джуди прижаться к затылку, нос задергаться, а задние лапы напрячься.
— Слыхали когда-нибудь о «дикой охоте»?
Она машинально кивает, ощущая, как из самой глубины её нутра медленно поднимается и расползается по жилам слепая удушающая паника. Произносит, с трудом заставляя свой голос не дрожать.
— Последний случай «дикой охоты» был зафиксирован год назад. Молодая олениха была загнана и жестоко убита шакалами из банды последователей «Зова природы». Преступники получили пожизненный срок. Но зачем это вам? Вы ведь хотели использовать меня в качестве заложника.
— Хотел. Но теперь мои планы изменились, и необходимость в заложнике отпала.
— Собираетесь убить меня?
Он небрежно пожимает плечами.
— Не то чтобы ваша смерть была моей конечной целью.
— Я понимаю. Ваша конечная цель сделать ему как можно больнее. Дать увидеть, во что вы превратились. Превратились по его вине, это вы хотите доказать. Дать ему ощутить сожаление за те убийства, которые вы совершили, ощутить сопричастность ко всем вашим преступлениям…
— Довольно! — Клыкарти вновь словно бы сбрасывает маску интеллигентного профессора, выпуская наружу темную сторону своей натуры. Он стоит на четвереньках, напрягшись и вздыбив шерсть на загривке; его глаза словно бы полыхают холодным пламенем, а клыки полностью обнажены. – Вы знаете, что вам следует делать.
Джуди качает головой.
— Я ни за что не стану играть по вашим правилам!
— Тогда я просто разорву вам горло и выпотрошу вас прямо здесь, на этом месте. Ну же! Я дам вам фору. Пользуйтесь возможностью продлить вашу никчемную кроличью жизнь еще хотя бы на четверть часа!
Джуди закрывает глаза и сжимает кулаки, повторяя про себя, что, во что бы то ни стало, останется на месте. Но когда Клыкарти делает рывок в её сторону, её задние лапы начинают двигаться сами по себе. И она бежит, несется что есть мочи вперед, во мрак.
***
Ник яростно давит на газ, но передние колеса полицейского авто еще глубже увязают в размытом дождями грунте. Он с силой бьет кулаком по рулевому колесу, проклиная на чем свет стоит свое решение срезать путь, свернув на грунтовую дорогу, долбучую погоду, чертов Тропический лес и все, что приходит на ум. Какой-то звук вдруг достигает его ушей, заставив поперхнуться очередным ругательством. Волки воют по-разному. Современные, в основном, от скуки — лишь бы горло подрать на луну, Ник запамятовал, кто произнес эту фразу еще во времена их с Джуди первого дела об одичавших животных. Но этот вой звучит совершенно иначе. Вой зверя, вышедшего на охоту, в нем ощущается жестокое и непреклонное намерение настичь и убить свою жертву.
Заглушив двигатель, Ник торопливо открывает бардачок, вываливая на пассажирское сидение все его содержимое. Коробка от ланча, промасленные бумажки, фонарик, табельный шокер, резиновая дубинка… Ему запоздало приходит на ум, что только полный кретин может ломануться на поимку опасного преступника один и без оружия. Прихватив фонарик и шокер, лис открывает дверцу авто, но тут внезапно оживает рация, вызывая его на всех частотах. Последние остатки здравого смысла заставляют Ника задержаться и сообщить свои координаты.
***
Увязая в жидкой грязи, Джуди с трудом выбирается на берег и падает навзничь, ощущая бешеное биение сердца в груди. Нет, это просто нереально. Благодаря тому, что она двигалась по руслу ручья, сбивая волка со следа, «дикая охота» длится уже куда дольше, чем четверть часа. Но из-за дождей ручей превратился в почти полноводную реку с быстрым течением, и это стало проблемой. Хотя, наверное, предпочтительнее утонуть, чем быть разорванной на части.
Она с трудом заставляет себя разлепить тяжелые веки и приподнять голову. Боже, как она устала. Уснула бы прямо здесь, в грязи, не вставая с места. Но остановиться значит умереть, это древний инстинкт, заложенный в каждом, на чьих предков раньше постоянно охотились. С трудом поднявшись, Джуди делает шаг вперед, потом еще один и еще… И вдруг замирает, ощутив холодок под сердцем. Медленно, очень медленно она оборачивается.
Фигура волка, застывшая над невысоким обрывом, припав животом к земле, почти незаметна, лишь глаза в полумраке мерцают голубым. Клыкарти ловит её взгляд, обнажает зубы в торжествующей ухмылке.
Отчего-то в этот момент Джуди чувствует, что почти совсем не боится, словно все запасы страха в организме вдруг иссякли. Крольчиха, не мигая, глядит прямо в глаза неторопливо приближающемуся хищнику. В её голове лишь одна мысль – ни за что она не поддастся инстинктам, предписывающим ей вести себя как жертва. Ни за что на свете. Когда она становится на четвереньки, вздыбив шерсть на загривке, и скалит зубы, Клыкарти даже притормаживает на миг, удивленно мотнув лобастой головой, но затем наращивает темп, неумолимо приближаясь. Джуди ждет, гигантским усилием воли заставляя себя не зажмуриться и не сжаться в комок.
Словно рыжая молния, мелькнув, устремляется волку наперерез, врезается в его бок, и два сплетенных тела клубком катятся вниз со склона, к самой воде. Джуди видит, как шокер, выбитый из лапы напарника, с плеском падает в воду; как Ник отскакивает в сторону, и словно бы зеркалит её позу – позу зверя, готового к бою насмерть. Во время их первого дела он здорово изобразил одичание. Слов нет, Ник всегда был хорошим актером. Однако теперь все выглядит иначе, потому что теперь все по-настоящему. Ярость древнего хищника, готового отстаивать свою добычу, логово и потомство, помноженная на осознанное стремление разумного существа защищать то, что ему дорого – все это сквозит в каждом движении лиса. Клыкарти атакует и Ник встречает его прямо в воздухе; попытка сомкнуть челюсти на горле волка не завершается успехом, однако удар рукоятью фонарика по почкам выходит чувствительным, вызывая у противника сдавленный хрип. Это драка без правил – в ход идут зубы, когти, природная ловкость, выучка, опыт и все подручные средства. Лис моложе и ловчее; волк, несмотря на возраст, все так же силен, вдобавок вдвое крупнее и мощнее. Ник успешно уворачивается от смертельных атак, однако ему не хватает сил самому нанести противнику существенную травму – лисы не особо приспособлены для драк, в отличие от волков. Сделав кувырок назад, через плечо, он приземляется на одно колено и, незаметно подобрав с земли камень, с размаху припечатывает им левую ступню Клыкарти, вызвав у того яростный, полный боли вой. Потом, не теряя времени, пинает противника в пах, заставляя согнуться и почти свалиться ничком. К несчастью, Ник не успевает откатиться в сторону от падающего врага – когтистая волчья лапа мертвой хваткой смыкается на его злосчастном левом плече, царапает и давит, вгоняя в состояние, близкое к болевому шоку.
Джуди в ужасе кричит, видя, как отброшенное мощным ударом безвольное тело напарника взлетает в воздух, словно пушинка, и приземляется прямо на камни в нескольких метрах от нее, оставшись лежать неподвижно. Её задние лапы словно прирастают к земле; онемев и окаменев она смотрит, как Клыкарти, сильно хромая, приближается к Нику и ставит здоровую заднюю лапу ему на грудь. Ловит взгляд Джуди, с сокрушенным видом качает головой.
— Ну, вот. Вы, молодые, никогда не продумываете всего наперед. И зачем, скажите на милость, все это было, а? Сейчас я убью его у тебя на глазах, и тебе от этого уж точно не станет легче. А ведь он хотел помочь. Глупый мальчишка.
— Я надеялся, ты уже закончил со всеми посторонними делами, Джеймс.
Крольчиха и волк синхронно поворачивают головы вправо. Шерлок Нюхалс неторопливо, с невозмутимым видом вышагивает вниз по склону, заложив руки за спину; создается впечатление, что он спускается по лестнице к завтраку. Остановившись в нескольких метрах, пристально смотрит прямо в глаза Крыкарти, словно не замечая Ника и Джуди.
— Ты опоздал, — прищурившись и подобравшись, волк тянет ноздрями воздух, явно вынюхивая поблизости кого-то еще, и чуть расслабляется, не уловив иных запахов. – Позволил лисенышу тебя опередить.
Нюхалс лишь пожимает плечами.
— Прости. Куда уж мне, старику, угнаться за молодым горячим кавалером, спасающим свою подружку.
— Не прибедняйся. Выглядишь вполне бодрым.
— Да и ты не сильно изменился, Джеймс. Я искал тебя.
Клыкарти усмехается.
— Не сомневаюсь.
— Хотел сказать тебе кое-что… Нечто важное. Но ты все не давал мне шанса.
— Что ж… Можешь сказать теперь.
Украдкой добравшись до Ника, Джуди прикасается к нему трясущимися лапами и с облегчением ощущает уверенное биение его сердца и движения грудной клетки. В целом лис выглядит довольно паршиво – изодранная грязная одежда, кровоточащий укус на правом боку, следы от когтей на плече, растрепанная, свалявшаяся шерсть, покрытая слоем грязи. Словно наяву она слышит его голос – «не бойся, Морковка, я не собираюсь здесь подыхать!». Глубоко дышит через нос, стремясь успокоиться, прислушивается к разговору двух старых друзей. Отчего-то появление Нюхалса рождает в ней уверенность в благополучном разрешении ситуации, хотя бывший инспектор ведет себя довольно странно. Помимо произнесенных вслух фраз, эти двое как будто ведут гораздо более красочный невербальный диалог.
— Я хотел сказать, Джеймс… Я долгое время полагал, что ты мертв. То было время, бедное событиями, но богатое размышлениями. И выводы в результате этих размышлений я сделал неутешительные – я вел себя как последний болван.
Клыкарти озадаченно поднимает бровь.
— Поясни.
— Просто… — тряхнув головой, Нюхалс на мгновение разрывает их зрительный контакт, — с возрастом начинаешь понимать, что на самом деле важно, а что лишь казалось таковым. Законы, мораль… Они меняются каждое столетие, они призрачны и эфемерны. Одно лишь вечно и неизменно – быть рядом с тем, кто тебе дорог. Особенно после того как едва его не потерял.
Волк смеется отрывистым лающим смехом.
— Ты полагаешь, я тебе поверю?
Нюхалс кивает, ни капли не смутившись.
— Поверишь. Я докажу. Я знаю о еще одном сюрпризе, который ты для меня готовил. О бомбе в торговом центре «Темпо». Я знаю о ней, но я ничего не сказал полиции. Потому что, как я уже говорил — есть вещи, которые важнее всего на свете.
Джуди замирает, забыв дышать, неверяще глядит во все глаза на того, кто так долго был для неё кумиром и примером для подражания.
Клыкарти делает шаг, припадая на раненую ногу, потом еще один и еще. На его морде целая гамма эмоций – надежда смешивается с недоверием, настороженность с яростным, всепоглощающим влечением. Медленно, очень медленно он протягивает правую лапу вперед и смыкает пальцы на вытянутой ему навстречу ладони Нюхалса, прерывисто выдыхает. И… внезапно начинает судорожно дергаться всем телом; его глаза закатываются, изо рта течет слюна и, в конце концов, он заваливается назад, запрокинув голову. Нюхалс бережно подхватывает его, аккуратно опускает на землю. Отстегивает спрятанный в рукаве шокер и, достав две пары наручников, сковывает передние и задние лапы волка. Выпрямившись, делает шаг в сторону Джуди и Ника, опускается на колени. Бегло осмотрев лиса, удовлетворенно кивает.
— Жить будет.
Ник вдруг открывает глаза, слабо улыбается.
— Как говорится – не дождетесь. Здорово вы его обдурили, инспектор.
Тот хмурится, нервно дергает уголком рта.
— Простите, что задержался – надо было прежде отыскать бомбу. И я так и не смог… Не смог его убить.
Джуди качает головой.
— Вы не убийца!
— Скажите это родственникам его уже состоявшихся жертв и тех, кого он еще убьет.
— Вряд ли он когда-либо выйдет из тюрьмы.
— Вы плохо знаете Джеймса. Пройдет пара лет, и он приберет к рукам всю тюрьму, от заключенных до администрации. Будет строить козни из-за решетки, потом сбежит… — Не договорив, Нюхалс машет лапой. – Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Как самочувствие, офицер Уайлд?
Ник пытается ухмыльнутся, но тут же морщится.
— Чувствую себя так, словно я заснул у нас в приемной на кушетке во время ночного дежурства, и на меня случайно уселся Хоботовски.
Джуди Хоппс смеется сквозь слезы, прислушиваясь к нарастающему звуку полицейских сирен. Кажется, теперь-то все закончилось.
Ловко взобравшись в кабину грузовика, припаркованного во внутреннем дворе завода по производству медицинского оборудования, Джуди захлопывает дверцу.
— Ну вот, мы выгребли со склада все, что там было. Надеюсь, другие группы тоже вернутся не с пустыми лапами.
— Я тоже надеюсь.
Заметив, как Ник любовно «оглаживает» взглядом её ладную фигурку, крольчиха ощущает прилив жара к ушам. Глупо было подозревать, что он не смотрит на неё как на девушку потому, что она не наряжается и не ведет себя женственно. Судя по некоторым признакам, в полицейском мундире она нравится ему не меньше, чем в вечернем платье.
— Ну что, поехали?
Кивнув, Джуди заводит двигатель, но не трогается с места. Внезапно обернувшись к напарнику, она приподнимается на сидении и награждает его поцелуем. Совершенно недвусмысленным поцелуем, в котором нет и намека на целомудренную дружбу. Ник замирает, перестав дышать; его сердце за секунду наращивает ритм вдвое, а чуть подрагивающие лапы неуверенно гладят её по спине.
Оторвавшись, она прерывисто выдыхает и с удовлетворением ловит потерявший фокусировку взгляд лиса.
— Ого! – он нервно смеется. — А ты не из тех, кто теряет время даром, Морковка.
Она пожимает плечами, лукаво улыбаясь; усевшись на место, плавно отпускает педаль тормоза.
— Это на удачу. А в целом – мы с тобой знакомы уже два с лишним года. Мы прикрывали друг другу спины, выгораживали друг друга перед начальством, напивались на корпоративных вечеринках. Мы живем вместе, в конце концов. Мне кажется, букетно-конфетный период отношений в нашем исполнении будет выглядеть довольно глупо.
— Ты неподражаема, Джуди Хоппс, ты знаешь об этом? – В голосе лиса столько обожания, что Джуди невольно делает глубокий выдох, стремясь выпустить распирающий грудную клетку воздух. – И что ты, интересно, во мне нашла?
Она заливисто смеется, чуть запрокинув голову.
— Не знаю. Ты красивый. Похож на морковку.
— Чего-о-о?
— Ну, правда ведь. Сам рыжий, а глаза зеленые.
Ник фыркает и помимо воли смеется следом.
— Ну… Такого я про себя еще ни разу в жизни не слышал. Если надумаешь меня съесть, хоть предупреди заранее.
***
Кажется, эта ночь длится бесконечно. Закончившаяся трагедией вечеринка у мэра, рассказ Нюхалса, срочная мобилизация всех полицейских в городе, рейды по городским складам медицинского оборудования в поиске ультрафиолетовых ламп – а на часах все еще четверть третьего. И общий сбор в точке назначения – вокруг заброшенного склада рядом с речным портом в районе Тропического леса.
Бывший инспектор Шерлок Нюхалс стоит, чуть расставив задние лапы, втягивает ноздрями пропитанный туманом влажный воздух, задумчиво щурится на луну, выползшую из-за облаков. Ночное светило смахивает на кусок несвежего сыра, и лишь чье-то богатое воображение способно дорисовать на его поверхности кровавые отблески.
Буйволсон приближается сзади – шумно переставляя костыли и отдуваясь. Нюхалс думает, как бы поделикатнее намекнуть упертому копытному держаться от эпицентра облавы подальше.
— Надеюсь, вы понимаете, инспектор, что я не могу доверить вам командовать операцией. – Буйволсон тяжко вздыхает перед тем, как произнести следующую фразу. – Я, к сожалению, вне игры. Но вы… Вы утратили мое доверие. Я собираюсь привлечь вас к ответственности за то, что вы использовали ресурсы полиции ради личной вендетты и намеренно утаивали от меня информацию.
Тот криво усмехается.
— Не сомневаюсь. Однако именно я отыскал логово монстра и лишь у меня есть средство, чтобы его остановить. Сейчас я нужен вам. Потом… Я готов понести наказание за свои действия.
— Убить. – Брови Буйволсона сходятся над переносицей. – У вас есть средство, чтобы его убить.
— Полноте, капитан. Вы же не можете всерьез задумываться об аресте.
— Я… я не верю во всю эту мистическую чушь. Однако жизни моих подчиненных для меня наивысший приоритет, а я видел на что способно это… существо. Так что действуйте, как считаете нужным. Я найду, что написать в рапорте.
Спустя полчаса под навесом у соседнего склада развернут импровизированный штаб операции. Тыкая в расстеленную на ящиках карту, раздобытую в администрации порта, Буйволсон отрывисто отдает распоряжения.
— Группа номер один заходит с севера, за старшего Вульфсон; группа номер два – Уайлд и Хоппс за старших – вы с центрального входа; группа номер три вход со стороны реки…
— Думаете, всего трех мобильных групп будет достаточно?
Все как по команде поднимают головы, и челюсти большинства присутствующих тут же падают вниз, а лапы судорожно тянутся к оружию – уж больно три фигуры, выросшие из мрака, напоминают их убийцу.
Ник и Джуди выскакивают вперед, становясь между полицейскими и нежданными гостями.
— Эй, все в порядке! Они пришли помочь!
Спустя несколько минут суматоха утихает и Альфаро Монтесумаку представляет своих спутников:
— Мигуэль Марш, Буч Сантано. Полагаю, наша помощь будет нелишней.
Нюхалс, один из немногих, кто не выглядит удивленным, вздергивает бровь.
— Хотел бы я знать, что заставило вас открыть свое существование миру после столь длительного затворничества. Но боюсь, на лишние разговоры у нас нет времени.
— Бладгрейв, в каком-то смысле, наша ответственность. К тому же, времена изменились. Пора выйти из тени.
Не теряя времени даром, Альфаро склоняется над картой и качает головой.
— С этой бумажкой только в туалет сходить, уж простите.
— Все, что нашлось у начальника порта. — Когтяузер сокрушенно разводит лапами, — Склады в этом секторе уже давно заброшены, в следующем году их собрались сносить.
— Вот что вам следует знать. – Лидер летучих мышей обводит когтем заброшенный склад на карте. – Ни один представитель нашего вида не станет обустраивать свое дневное убежище там, где нет хотя бы пяти выходов.
— Но логово монстра абсолютно точно там, — решительно заявляет Нюхалс, — — я лично проверил. И тут лишь три выхода.
— А подземные коммуникации вы принимали в расчет?
Нюхалс задумчиво почесывает подбородок.
— Вы полагаете… Но зачем проводить коммуникации в складское помещение? Хотя…, — Он шумно втягивает ноздрями воздух. — Мудя по запаху, это рыбный склад. Рыбу здесь могли не только хранить, но и проводить первичную обработку. Сливная канализация и водопровод в данном случае необходимы.
Альфаро кивает.
— Вы уловили мою мысль.
— В таком случае, — решительно заявляет Нюхалс, — мы внесем существенную корректировку в наш первоначальный план.
***
Чуть вздрогнув от промозглой сырости, Джуди прислоняется спиной к единственной сухой и чистой поверхности в радиусе доступа – стенке деревянного ящика, на котором установлены несколько ультрафиолетовых ламп. Запах канализации забивает ноздри; она старается дышать реже, все больше проникаясь сочувствием к напарнику и хищникам из их команды, чей нюх не в пример острее обоняния кролика.
Вокруг почти полная темнота, в которой смутно угадываются фигуры затаившихся по периметру полицейских. Включив смартфон, она рассматривает фото черного волка с крупной головой и широким лбом, чья шерсть, как и у Нюхалса, частично утратила свой природный оттенок из-за седины. Ник появляется из темноты, пристраиваясь рядом, вопросительно приподнимает бровь.
— Я тут подумала… Клыкарти тоже может объявиться. Надо быть к этому готовыми.
Ник коротко усмехается.
— Чую, Нюхалс сильно на это рассчитывает. Очень уж ему не терпится повидаться со старым другом. Что ж, пусть приходит. В конце концов, Клыкарти не обладает сверхсилой и его можно убить из обычного оружия. Или арестовать, если повезет. В отличие от этого древнего упыря. Уничтожим монстра – можно будет вплотную заняться Клыкарти.
— Как думаешь, почему он стал преступником? Он ведь изначально помогал полиции.
— Не знаю, Морковка. Наверное, кто-то изначально рождается с червоточиной внутри и неизбежно приходит ко злу.
Джуди качает головой.
— Нет. Не верю я в злодеев от рождения. Если бы то, кем мы родились, играло ключевую роль в наших судьбах, то я бы сейчас полола морковные грядки, а ты проворачивал бы махинации со своим расчудесным партнером.
— Возможно, ты права. А возможно…
— Тс-с-с… – Джуди прикладывает палец к губам. – Слышишь? Как будто шум наверху.
Ник прислушивается и кивает.
— Кажется, началось. Всем приготовиться!
Бывают временные промежутки, когда события следуют друг за другом взахлеб, словно норовя друг друга обогнать. За какие-то считанные минуты происходит столько всего, что потом ты прокручиваешь ситуацию в голове раз за разом, стараясь осмыслить и вычленить отдельные важные детали. Вот и офицер Николас Уайлд впоследствии многократно возвращался мыслями ко дню операции по поимке Трансильбургского монстра, стремясь понять, все ли он сделал правильно и можно ли было избежать ситуации, поставившей под угрозу жизнь самого близкого ему существа.
Крики и беспорядочные выстрелы, раздавшиеся наверху, прямо над ними, вдруг прерывает тот самый жуткий пронзительный вой, ранее звучавший на злополучной вечеринке, а потом внезапно наступает тишина.
Нику кажется: бешеный стук его сердца заглушает торопливое настороженное перешептывание товарищей по группе:
«…что там у них случилось?»
«Это монстр? Это он, да?»
«…я чуть кирпичей не отложил от этого звука! А почему теперь так тихо…?»
— Да заткнитесь вы, придурки! – не выдержав, шипит он в темноту. — Держите лампы наготове, только они могут его остановить!
Грохот обрушившейся сверху стальной крышки люка дубинкой бьет по обнаженным нервам; две лампы из трех срабатывают, и полицейские получают возможность лицезреть жуткую картину бьющегося в агонии вампира. Словно тень, опаленная солнцем, тот стелется по земле, отползая куда-то вглубь тоннеля. Впрочем, ему не удается далеко уйти – смертоносный свет вновь, подобно стене, вырастает у него на пути с другой стороны; темная фигура Нюхалса похожа на зазубрину в сплошном потоке голубого сияния. Прикрывая лапой слезящиеся глаза, Ник мысленно кричит: «Давай же! Стреляй! Стреляй, черт тебя дери!» Словно в ответ на его беззвучный вопль звучат два выстрела. Пронзительный замогильный вой закручивается спиралью, ввинчивается в уши, будто электродрель. Этот звук невозможно выносить, кажется, голова вот-вот взорвется. Вместо голов взрываются ультрафиолетовые лампы, одна за другой. Сквозь боль и шок в голове лиса проносится какая-то отстраненная мысль, что если Нюхалс промазал, то им всем конец, и зря он взял в их группу Джуди, наверху у нее было бы больше шансов. Он упорно старается держать глаза открытыми, до боли вглядываясь в полумрак. Мигающий свет последней уцелевшей лампы позволяет увидеть высокую темную фигуру, что неподвижно замерла посреди тоннеля. Светящиеся алым глаза монстра медленно, очень медленно приобретают осмысленное выражение. На его клыкастой уродливой морде удивление смешивается с болью; с каким-то детским любопытством он рассматривает свои скрюченные лапы с длинными загнутыми когтями. Острые кончики когтей внезапно начинают осыпаться, иссыхая; следом исчезают пальцы, потом руки. С прикрытыми ветхим тряпьем нижними конечностями явно происходит то же самое – фигура медленно оседает, будто тающий сугроб, становясь ниже ростом. Трансильбургский монстр просто рассыпается в пыль на глазах изумленных полицейских, а его последний взгляд с выражением недоумения и искренней обиды еще долго будет являться в кошмарах многим из них.
***
Исчезновение Джуди Ник обнаруживает практически сразу – оборачивается и просто не видит её у себя за спиной, где она была еще минуту назад. Приступ слепой паники накатывает мгновенно, подобно набегающей на берег волне; он мечется по тоннелю, выкрикивая её имя и не обращая внимания на попытки его остановить и расспросить.
Ник не помнит, как оказался снаружи. Промозглый воздух с запахом тухлой рыбы, речной тины и нечистот после затхлого смрада канализации кажется свежим и ароматным, он дубинкой бьет по мозгам, приводя его в сознание. Ник обнаруживает себя у самой воды, скорчившегося над краем пирса, будто намереваясь вытошнить в реку содержимое желудка. Голоса, шаги, звуки сирен – все сливается в смутный гул; фигуры коллег, замерших чуть в отдалении, плывут туманным фоном, а на переднем плане как живая стоит Джуди Хоппс – с морозным блеском сиреневых глаз и чуть приподнятой верхней губой, трогательно обнажающей два передних резца.
Шерлок Нюхалс медленно идет к Нику, слегка сутулясь, словно под тяжестью невидимого груза; в его руках стандартный полицейский бронежилет и каска, коими оснастили всех участников операции. Он приближается и говорит то, о чем тот и так уже догадался – Клыкарти, переодетый в полицейского, все это время был рядом. Все они были слишком увлечены охотой, чтобы его заметить. И теперь он похитил Джуди.
В первые минуты две Джуди не видит и не слышит, что происходит, ибо у нее есть задача более актуальная – не позволить себя затоптать. Именно в таких ситуациях она жалеет о том, что всего лишь кролик, а не кто-то покрупнее. Когда начинается всеобщая паника и толпа устремляется к выходу, её тут же увлекают в сторону от Ника, тщетно попытавшегося поймать её за лапу, и почти сразу сбивают с ног. Платье и каблуки отнюдь не облегчают крольчихе жизнь, и, едва увернувшись о чьих-то копыт, Джуди стряхивает с ног туфли, разрывает узкий подол платья и, откатившись чуть влево, совершает один из самых мощных в своей жизни прыжков. Прыгать по головам крупных зверей ей не привыкать, так что довольно скоро она оказывается в стороне от толпы, у одной из мраморных колонн ограждения, откуда ей открывается хороший обзор на эпицентр всего происходящего.
Сгусток тьмы, нависший над миссис Пигвик, медленно распрямляется и обретает форму, превращаясь в огромную летучую мышь, закутанную в темное ветхое тряпье, с глазами, светящимися кроваво-алым. Несмотря на то, что среди гостей вечеринки есть звери и покрупнее, эта зловещая фигура внушает всем такой непреодолимый ужас, что никто не осмеливается кинуться на помощь несчастной жертве, которая уже не визжит и не подает признаков жизни.
Капитан Буйволсон, похожий на гранитный утес в потоке бегущих, пятящихся и пытающихся уползти участников празднества, первым пытается предпринять какие-то действия, однако, как и все гости, он безоружен, а вооруженных секьюрити, ответственных за безопасность на мероприятии, нигде не видать. Взревев, бесстрашный шеф полиции устремляется в бой, выставив перед собой рога. Джуди замирает, ожидая, что монстр увернется от мощного удара, уйдет с линии атаки, ибо никто в здравом уме не встанет на пути разъяренного буйвола, но тот остается неподвижен, вытянув вперед переднюю лапу с отвратительного вида длинными загнутыми когтями. Одно мановение этой лапы — и Буйволсон, весящий не меньше нескольких центнеров, с легкостью пушинки отлетает в сторону, отброшенный с какой-то страшной, сверхзвериной силой.
Джуди слышит свой голос будто со стороны – кажется, она что-то кричит, и её крик сливается с другими криками и выстрелами. Служба безопасности наконец-то прибыла. Следом происходит нечто, не укладывающееся в понимание даже тех, кто прослужил в полиции по нескольку десятков лет — двум тиграм, одетым в черные смокинги, приходится израсходовать по целой обойме, чтобы всего лишь привлечь к себе внимание чудовища. А затем монстр атакует стрелявших, перемещаясь так быстро, что глаз едва успевает за ним уследить. Один из секьюрити падает, окрасив кровью белоснежный мрамор резных перил, второй пытается отползти, волоча левую лапу, но тщетно. В последнюю секунду между ним и монстром оказывается Даниэль Блэк – она стреляет из совсем крошечного пистолета, зато в упор, с близкого расстояния. Пантера невероятно быстра, но сейчас её скорости оказывается недостаточно – она успевает увернуться, но лапа монстра оставляет три глубокие борозды на её боку, разодрав и окрасив алым серебристое нарядное платье.
А следом сердце Джуди Хоппс пропускает удар, замерев от ужаса – она видит за спиной неуязвимого убийцы знакомый рыжий хвост. Ник помогает Вульфсону оттащить миссис Пигвик в относительно безопасное место, а потом, вместо того чтобы держаться на расстоянии, что-то выкрикивает, привлекая к себе внимание. Видя, как лапа монстра смыкается на горле лиса, Джуди давится воплем и рвется вперед, но кто-то её удерживает. Она дерется и кусается всерьез, но хватка держащих её лап не ослабевает. Каким-то смутным проблеском здравого рассудка Джуди все же надеется, что напарник не решил покончить с собой, что у него есть план.
— Ближе… — сипло бормочет Ник, тщетно пытаясь хоть немного ослабить стальную хватку на своем горле и урвать глоток воздуха. — Еще ближе, упырь ты корявый!
Если летучие мыши в катакомбах показались ему довольно страшненькими на вид, то по сравнению с их древним сородичем они выглядели просто милашками – иссохшая, покрытая гниющими струпьями кожа, огромные клыки и красные глаза без тени мысли навевают воспоминания о самых жутких кошмарах, приснившихся после тяжелого ужина.
Остатками сознания Ник понимает, что медлить больше нельзя – вынув из кармана небольшой фонарик, он вытягивает лапу и направляет луч прямо в немигающие глаза монстра. Результат превосходит все его самые смелые надежды – хватка на горле мгновенно исчезает, а оглушающий пронзительный замогильный вой заставляет его и всех, кто остался поблизости, невольно скорчится, зажав уши лапами. Спустя пару секунд некоторые осмеливаются поднять головы. И обнаруживают, что убийцы и след простыл.
***
После некоторых событий, вроде тех, что произошли нынче вечером – оглушающих, ослепляющих, посылающих в кровь волны адреналина – окружающий мир кажется медленным, будто ленивец. Он проползает мимо — санитары, толкающие впереди себя носилки; ошеломленные и потрясенные гости вечеринки, что разбредаются в разные стороны, мигающие огоньки полицейских, скорых и пожарных машин, словно припорошенные дождевой моросью, повисшей в воздухе сплошной пеленой, пропитывая одежду и шерсть.
Джуди движется вперед, медленно переставляя лапы, или это мир медленно движется мимо неё – кто знает. Она бредет к одной из скорых, к лежащему на носилках Буйволсону, которому накладывают шину на сломанную заднюю ногу. Их капитан будто яркий светильник, а все они – офицеры, оказавшиеся на этом злополучном мероприятии – подобно мотылькам, слетаются на его свет.
Шеф внимательно слушает склонившегося над ним Ника, периодически досадливо отмахиваясь от молоденькой овечки-медсестры со шприцом.
— … маникюрный салон, они стерилизуют инструменты ультрафиолетом. Я выкрутил лампочку из стерилизатора и ввинтил в свой фонарик. Свет слишком слаб, на расстоянии он бесполезен. А вот вблизи другое дело. Думаю, ожог сетчатки я ему обеспечил.
Лис оборачивается к напарнице, улыбается одними глазами. Вид у него потрепанный и нездоровый; пиджак куда-то делся, рукав рубашки порван, а сама рубашка покрыта пятнами. Джуди не может отделаться от мысли, что это Ник мог быть в том черном брезентовом мешке для трупов, который повезли мимо нее санитары минуту назад. Да, у них опасная работа. И да – она привыкла. И он привык. Наверное. Но… Вот они смеются танцуют, говорят о свидании и вдруг, в один миг все рушится, возникает хаос, кровь, смерть… Это слишком страшно. Это, черт подери, уже чересчур для её психики.
Если бы не находчивость Ника, жертв могло быть гораздо больше, а так погиб лишь один из охранников. Второго увезли в больницу, а еще миссис Пигвик, Даниэль Блэк и нескольких зверей, пострадавших в давке. В числе пострадавших оказался и бедолага Когтяузер, что удерживал Джуди от безрассудного порыва кинуться на выручку напарнику – крольчиха подбила ему глаз и чуть не откусила палец.
— Можно предположить, — кашлянув, произносит Буйволсон, — что убийца ослеп или, по крайне мере, хотя бы частично утратил зрение. Это наш шанс. Надо устроить облаву, не дожидаясь утра, нельзя позволить ему затаиться и восстановить силы!
— Мудрая стратегия, капитан.
Все полицейские, собравшиеся вокруг носилок, дружно оборачиваются. Инспектор Шерлок Нюхалс, стоящий в паре метров от них, внезапно кажется Джуди старым и ужасно усталым; его глаза потускнели, мокрая пегая шерсть слиплась комками, а клетчатое полупальто и странного вида кепка потемнели от влаги.
— Простите, что опоздал.
Нюхалс делает шаг вперед и тут же невольно пятится – кинувшись к нему, Ник хватает его за грудки и встряхивает. Джуди уже и не помнит, когда видела его таким разъяренным.
— «Простите, что опоздал»! Ах ты, мразь! Еще хватило наглости сюда заявиться!
— Офицер Уайлд! – в голосе шефа ощутимо прорезается металл. — Немедленно прекратить!
Ник отступает на шаг, нервно одернув подол рубашки.
— Простите, сэр. Этот… я даже не знаю, как его назвать. Предатель самое мягкое слово. Он знал, кто убийца, еще как минимум пару дней назад. И молчал. Если бы он все рассказал еще тогда… Всего этого можно было бы избежать.
Словно судорога боли на миг искажает закаменелые черты знаменитого сыщика.
— Я… виноват. Я могу объяснить.
— У нас, черт тебя дери, нет на это времени! – Ник почти кричит.
— Мы выслушаем его. – Мотнув массивной рогатой головой, Буйволсон садится на носилках, спустив здоровую ногу вниз. – Наши ребята ввяжутся в рискованную операцию, нельзя допустить, чтобы они действовали вслепую. Мы его выслушаем.
***
В одном из офисов мэрии, предоставленном Пигвиком под временный оперативный штаб, тепло, уютно и вкусно пахнет свежезаваренным кофе. Нюхалс остается на ногах, стоя посреди кабинета, Буйволсон занимает солидного вида начальничье кресло, Ник и Джуди пристраиваются на широком подоконнике, а Вульфсон, Когтяузер и еще трое офицеров их отдела рассаживаются кто куда.
Нюхалс с минуту молчит, гипнотизируя взглядом содержимое своей чашки, потом прерывисто вздыхает.
— Я не знаю с чего начать. Если начинать с самого начала, то придется обратиться к событиям вековой давности.
— Мне хотелось бы услышать все, имеющее отношение к личности убийцы. — Буйволсон пристраивает сломанную ногу на табурет, стараясь не морщиться от боли; пара костылей маячат рядом с его креслом, свидетельствуя о том, что капитан отнюдь не собирается отсиживаться на месте.
— Значит, с самого начала. Та история, что поведали вам офицеры Хоппс и Уайлд… Это не сказка. Все случилось на самом деле. — Проигнорировав укоризненный взгляд Джуди и негодующее фырканье Ника, он продолжает. – Граф Владислав Бладгрейв на самом деле наводил ужас на всю округу. И селяне действительно наняли вольных охотников для его поимки. Одним из них был мой предок – Арчибальд Патрик Нюхалс. Согласно легенде, никто из охотников не вернулся назад. Но это не так. Мой предок выжил и посвятил остаток жизни поискам сбежавшего монстра. Он умер, так и не достигнув цели, зато он собрал множество записей, касающихся как Бладгрейва, так и его менее агрессивных сородичей. Согласно этим записям, Трансильбургский монстр, пострадавший при пожаре, сбежал куда-то на север, опустошив по пути целую деревню. Вдоволь напившись крови, он укрылся в безопасном месте и впал в длительную спячку. Несмотря на годы, затраченные на поиски, Арчибальду так и не удалось отыскать его убежище. Спячка вампира может длиться невероятно долго, а стандартный звериный век короток.
— То есть, — Буйволсон скептически выгибает бровь, — — вы хотите сказать, что наш убийца — это древний вампир из легенды? Вы ведь не всерьез? Ни одно живое существо не способно прожить несколько столетий.
Сардоническая усмешка мелькает на губах Нюхалса.
— При всем уважении, капитан, но я сомневаюсь, что за всю свою богатую карьеру вы сталкивались с созданием, хотя бы отдаленно похожим на нашего сегодняшнего гостя. С кем-то, способным повергнуть вас за долю секунды и неуязвимым для пуль девятого калибра. Впрочем, калибр тут ни при чем. Совершив магический ритуал, Бладгрейв заключил сделку с потусторонними силами, и теперь убить его можно только этим. – Вынув из-за пояса видавший виды револьвер старого образца, Нюхалс вытряхивает на ладонь две серебристые пули с причудливой гравировкой. – Это серебро, закаленное на крови Бладгрейва в день лунного затмения с соблюдением сложного магического ритуала. Раньше их было пять, теперь осталось только две, увы. Проблема в том, что попасть нужно прямо в сердце, а учитывая сверхзвериную скорость, с которой он передвигается, задача не из легких. Я выслеживал его с того момента, как вернулся в город. Я обратился к вам, капитан, ибо полицейские информационные каналы и доступ к камерам наблюдения здорово облегчают поиски. Я не раскрывал вам всей правды, ибо ваши люди не располагают средствами, чтобы остановить монстра, и если бы вы кинули их на активные поиски, многие могли бы пострадать.
— Угу, заботливый вы наш, — ворчит Ник, — прям пропали бы без вашей заботы.
Джуди успокаивающе сжимает его лапу, а он отвечает на пожатие, не снижая, впрочем, градуса враждебности:
. – Не забудьте упомянуть о том типе, который привез гроб с вампиром в наш город. Он явно играет не последнюю роль в этом спектакле. Дж. Дэмпси, так было указано в таможенной декларации, — многозначительно глянув на Джуди, лис поясняет, — — Четверть часа назад я получил сообщение от нашего… гм… информатора. Так кто же этот загадочный Дж. Дэмпси, а, инспектор?
Нюхалс пристально, с прищуром глядит на него несколько секунд. Потом медленно произносит:
— Знаете, мне казалось что лис — это не особенно удачное приобретение для департамента полиции. Простите, я довольно часто сталкивался по долгу службы с представителями вашего вида, и мое предубеждение сложилось не на пустом месте. Но, признаться, вы заставили меня изменить свою точку зрения, мистер Уайлд. Вы хороший детектив, вдобавок очень находчивый и изобретательный зверь.
Ник не остается равнодушным к комплименту, хотя всячески пытается это скрыть.
— Не заговаривайте нам зубы. У нас слишком мало времени.
Плечи знаменитого детектива опускаются, словно под тяжестью груза; он прижимает уши и опускает глаза, пристально рассматривая рисунок на боку своей кружки.
— Эта часть моего рассказа относится уже не к старым временам и забытым легендам, вдобавок она куда более личная. Я… постараюсь быть краток и изложить лишь суть.
Прошло уже… около тридцати лет, да. Тогда я только получил свое звание, став самым молодым инспектором Зверополиса за всю историю полиции. У меня был друг, очень близкий. Не полицейский, нет. Он периодически выступал частным консультантом в некоторых довольно специфических расследованиях. Я был самым молодым инспектором, а он самым молодым профессором в своем университете на факультете психологии и психиатрии. Яркий талант, блестящий ум. Мне казалось, я, наконец, нашел кого-то равного себе среди скопища унылых посредственностей, и он разделял эту точку зрения. Двое высокомерных юнцов, возомнивших себя кем-то исключительным. – Горькая усмешка мелькает на губах Нюхалса. – Однако, как выяснилось впоследствии, между нами была существенная разница. Кто-то может ставить себя выше других, но удерживаться в рамках закона и морали, а кто-то считает, что собственная исключительность дает ему право попирать любые правила, установленные обществом. То, что мой лучший друг — один из самых опасных преступников современности, стало для меня ужасающим открытием. Наше противостояние длилось около восьми лет. Он то скрывался, то вновь появлялся в поле моего зрения, неизменно оставляя за собой кровавый след. Наконец между нами произошла финальная стычка, завершившаяся его гибелью. Так я думал, по крайней мере.
— Я знаю о ком вы! – звонкий голос Джуди внезапно развеивает гнетущую атмосферу. Крольчиха чуть ли не подпрыгивает от возбуждения. – Я читала в газете, когда мне было тринадцать! Его имя Джеймс Клыкарти, верно?
Нюхалс морщится, машет лапой в её сторону.
— Ради Бога, не надо мне про газеты! То, что газетчики тогда не переврали, они приукрасили до неузнаваемости, превратив в сюжет для низкопробного боевика.
— Ну… — Джуди смущенно пожимает плечамию — Я была в восторге от этой истории. Простите, наверное, это неуместно прозвучало.
— Не стоит извиняться. Для юной впечатлительной особы история в самый раз. Но реальность всегда куда более прозаична. Итак, я был полностью уверен, что Клыкарти мертв. Вплоть до недавнего времени, когда в прессе замелькали новости об обескровленных трупах со специфическими укусами на шее. Дело в том, что Клыкарти был единственным, кому я поведал историю моего предка. С юности она будоражила мое воображение, мы с ним просиживали долгие часы над дневниками Арчибальда Нюхалса и даже планировали урвать совместный отпуск и отправиться на поиски убежища Трансильбургского монстра. Если он хотел привлечь мое внимание и вновь начать игру, то это был просто идеальный способ.
— Хотите сказать, он заключил союз с вампиром? – тон Ника уже почти утратил враждебность.
Нюхалс озабочено хмурится, качает головой.
— Не думаю. Союз – это не для Клыкарти, ибо любой союз подразумевает определенную степень доверия. А вот заняться оккультными науками, овладеть ритуалами, отыскать с их помощью убежище вампира и поднять его из гроба, оставив значительную часть его сознания в спящем состоянии – это на него похоже. И времени на подготовку у него было предостаточно.
— Когда я близко увидел лицо монстра, — задумчиво произносит Ник, — его глаза показались мне какими-то неживыми. Они не были глазами разумного существа и не были похожи на глаза потерявших разум одичалых зверей. Он был похож… на марионетку.
— Ваши слова подтверждают мою догадку. Монстр — это всего лишь кукла. Но нашу задачу это не облегчает, ибо у куклы есть хитроумный кукловод.
Южная оконечность Центрального округа будто тает, растворяясь в наползающем из Тропического леса тумане, а моросящий дождик превращается в ливень. Поёжившись, Ник поднимает ворот куртки, прячется под покосившемся козырьком закрытого летнего кафе с выбитыми стеклами витрины и нервно оглядывается по сторонам. Не самый, мягко говоря, безопасный квартал, плюс сумерки и погода… Сколько, интересно, ему тут еще торчать?
Фигура Альфаро Монтесумаку неожиданно появляется откуда-то слева, словно материализовавшись из полумрака, заставляя его невольно вздрогнуть.
— Простите, что заставил ждать, сеньор Уайлд. Мы можем передвигаться вне нашего убежища лишь с наступлением сумерек и до рассвета.
— А ваш друг из Департамента транспорта, о котором вы говорили – думаете, он еще на месте? Рабочий день практически у всех закончен.
— Не волнуйтесь. Он часто задерживается, ибо не успевает сделать всю работу за день. А где же ваша очаровательная напарница?
— Внеочередное дежурство. А я вроде как на больничном. — Ухмыльнувшись, Ник демонстрирует левую лапу на перевязи. — Плечо разнылось на непогоду, надо походить на физиотерапию.
***
— Господи, глазам своим не верю! – Ник столбом застывает на пороге уютного небольшого кабинета в административном здании недалеко от мэрии, приоткрыв рот. – Блиц-Блиц, скорость без границ! Так тебя повысили до заместителя начальника отдела! И молчал, паршивец!
Ленивец медленно растягивает рот в приветливой улыбке, столь же медленно моргает.
— Прости…дорогой…друг…, все… недосуг было… позвонить.
— Вы знакомы? – Альфаро озадаченно приподнимает бровь.
— Удивительно, что и вы знакомы. — Лис качает головой. — Так Блиц один из ваших хороших друзей, которые умеют держать язык за зубами?
— Точно. Ленивцы вообще идеальные хранители секретов – даже если они хотят что-то рассказать, мало у кого хватает терпения дослушать их до конца.
Хохотнув, Ник произносит:
— Вот почему твой таинственный друг не успевает сделать всю работу за день и задерживается. – Оборачивается к Блицу. – Как семья? Жена не пилит что пропадаешь на работе?
— Все…отлично. Зиночка… очень понимающая. Скоро…у нас прибавится…хлопот. И радости… конечно.
— Да ты гигант! – перегнувшись через стол, Ник в порыве чувств хлопает ленивца по плечу. – Поздравляю!
— Спасибо…дорогой…друг…
— Не хочу вас прерывать, сеньоры, но время не терпит.
— Да, точно, — спохватывается лис, — прости, дружище, но на сей раз мы реально очень спешим.
— Понимаю… Я… оставлю вас… здесь. Открою доступ… к базе данных.
— Спасибо! Привет жене.
Альфаро и Ник прилипают к монитору компьютера ленивца, а Блиц делает ме-е-едленный шаг к выходу, подхватив солидного вида кожаный портфель.
Четверть часа у них уходит на то, чтобы бегло просмотреть около половины списка таможенных деклараций на все грузы, прибывшие в город по морю и воздуху два месяца назад, плюс-минус, пока заостренный коготь Альфаро не упирается в одну из строк.
— Вот. Точка отправления — аэропорт Вахо. Самый ближайший к Трансильбургии. И дата подходящая – нападения начались спустя два дня.
— Снимки груза есть?
— Кажется, да.
Качество фотографий оставляет желать лучшего, но они позволяют разглядеть странные символы, вырезанные на крышке продолговатого деревянного ящика, сильно смахивающего на гроб.
Лидер шумно втягивает воздух сквозь зубы, выглядит он мрачнее тучи.
— Я так надеялся, что твои предположения ошибочны. Я подозревал, что кто-то недобрый узнал о нашем существовании, захотел нас подставить и вновь попытаться уничтожить. Я был готов к такому раскладу. Но реальность оказалась гораздо хуже.
— Значит, Трансильбургский монстр существует на самом деле?
— К сожалению, да. Темная страница в истории нашей популяции. Граф Владислав Бладгрейв, знатный вельможа, увлекшийся оккультными науками, позволившими ему продлевать годы его жизни практически до бесконечности и сделавшими его неуязвимым для любого оружия.
— Хотите сказать, его нельзя убить?
— Именно.
Внезапно слышится голос Блица, о котором они уже успели позабыть.
— Простите…что…прерываю. Не знаю…, может…это важно.
Оказывается, за время, потраченное ими на поиски, ленивец успел лишь дойти до двери кабинета.
— Что важно? – не в силах сдержать нетерпение, Ник подергивает хвостом.
— Вы не… первые…, кто…интересуется…этим…грузом. Был… еще один. Два…дня назад.
— Полицейский?
— Вроде…бы. Наверно…е. Не…приятный тип. Крайне.
Внезапно смутная догадка мелькает у лиса в голове.
Порывшись в своем смартфоне, он находит нужный снимок и показывает ленивцу.
— Это он?
— Точно…, он.
— Твою ж мать! Вот, ублюдок!
— В чем дело? – настороженно интересуется Альфаро.
— Этот Нюхалс! Детектив, который занимается делом об убийствах. Он спрашивал про груз еще два дня назад, значит, он все знает! Абсолютно все! Он с самого начала пытался сбить нас с Джуди с толку, выставить дураками, направить расследование по ложному следу. Все эти разговоры про накладки на зубы и сомнения в результатах судмедэкспертизы всего лишь попытки потянуть время!
— Не совсем понимаю, о чем ты.
— Потом объясню, — лис в волнении барабанит когтями по столу. — Значит, так. Выясни, кто хозяин груза, а я лечу к шефу. Надо поднимать на ноги всю полицию, следующее убийство может произойти в любой момент.
— Погоди!
Ник, уже стартанувший с места, застывает с поднятой задней лапой.
— Чего?
— Я сказал, что монстра нельзя убить из оружия. Но есть кое-что, чего боится весь наш вид. Это солнце. Ультрафиолет может вызвать у летучей мыши серьезные ожоги.
— Спасибо за информацию, приятель!
***
В приемной участка необычайно тихо; Когтяузера не видать, вместо него за стойкой маячит офицер Хоботовски, чья монументальная фигура с поникшими ушами и бессильно лежащим рядом с клавиатурой хоботом, кажется, выражает всю боль и печаль этого мира.
— Э-э-э… — Ник растерянно оглядывается по сторонам. — А где народ? Быкан у себя? Нужен просто до зарезу, вопрос жизни и смерти!
В слоновьих глазах удивление мешается с жалостью.
— Ты чего, Уайлд? Головой стукнулся? Шеф у мэра на совещании по поводу обеспечения безопасности на вечеринке, до начала мероприятия ты его точно не увидишь. Наши кто на патрулировании, а кто-то готовится к веселью. — Из широкой груди Хоботовски вырывается тяжкий вздох. — Пригласили только лучших сотрудников по итогам квартала. Хоппс, Вульфсон, Когтяузер, Блэк, Брауни… И ты, кстати, тоже. Меня вот прокатили, эх… Из-за того случая…
Ник, не дослушав, хлопает себя по лбу.
— Черт! Совершенно из головы вылетело! А когда вечеринка-то?
— Да сегодня, через час уже начнется. Ну ты даешь.
Припустив к выходу со всех лап, лис слышит вслед голос Хоботовски:
— Ты б переоделся, там дресс-код…
***
Домчавшись до здания мэрии, Ник чуть ли не на ходу выскакивает из такси, пытаясь завязать галстук одной лапой и мысленно проклиная вечерние пробки.
Стоянка вокруг здания забита под завязку, но перед входом народу негусто – видно все приглашенные уже попали по назначению. Вход украшен разноцветными шарами и ярким приветственным транспарантом; звуки бравурного марша изнутри слышны даже сквозь массивные двери.
Помахав перед неприветливыми мордами двух носорогов, дежуривших при входе, своим удостоверением, Ник наконец оказывается внутри.
Кажется, торжественная часть уже закончилась и последний из награжденных ветеранов полиции идет между рядами гостей, провожаемый аплодисментами, а мэр Пигвик утомленно утирает вспотевший лоб платком, заботливо протянутым его дородной супругой.
Оживление нарастает – толпа приходит в хаотичное движение, музыка делается громче и динамичней. В программе явно ожидаются танцы. Ник ищет глазами Буйволсона и обнаруживает в противоположном конце зала, в компании важного вида старой козы с бриллиантовым колье на сморщенной шее. Из-за плотности толпы добраться до него не так легко даже юркому лису, по пути приходится дважды извиняться за отдавленные лапы и хвосты.
Но вдруг в какой-то момент он замирает на месте, будто наткнувшись на невидимую преграду. Мысли о Буйволсоне, вампирах, Нюхалсе и расследовании выметает из головы лиса словно мощным порывом ветра.
Джуди Хоппс стоит в тесном кругу молодых девушек и дам постарше, собравшихся у столика с закусками, держит бокал шампанского и смеется, чуть запрокинув голову. Серое с голубовато-сиреневым отливом платье по фигуре оттеняет её глаза и гармонирует с цветом шкурки; она сделалась выше ростом за счет обуви, впрочем, лапы кроликов не приспособлены для чересчур высоких каблуков. В данный момент она кажется кем-то совершенно другим – не знакомым и привычным другом и коллегой, не маленькой, но храброй провинциальной зайкой в большом городе, а удивительной незнакомкой, случайно встреченной на улице, мелькнувшей в окне проезжающего мимо автомобиля или в вагоне метро. Той, которую теряешь в толпе, а потом долго вглядываешься в окружающих тебя зверей в надежде отыскать вновь.
Выйдя из ступора, Ник ныряет за широкую мраморную колонну, торопливо стаскивает с шеи перевязь для левой лапы, запихивает в карман. Бросает беглый взгляд в узкое вертикальное зеркало на соседней стене, приглаживает ладонью взъерошенную шерсть между ушей. Вид у его отражения слегка обалделый, но модный серый костюм, сшитый на заказ еще до поступления в полицию, оправдывает свою стоимость, внося в его облик ноту респектабельности.
Он идет к ней бесконечно долго, как ему кажется; наполненный разномастной звериной толпой зал расплывается по периферии, колышется туманной завесой, а музыка звучит как будто откуда-то издалека. Джуди поворачивает голову и, заметив его, слегка приподнимает уголки рта.
— Думала, ты уже не появишься.
— Я был занят… Э-э-э… Впрочем, неважно.
Она глядит на него снизу вверх; её мордочка ближе, чем обычно, верхняя губа чуть приподнята, обнажая два передних резца и придавая ей вид трогательно-беззащитный, а от морозного блеска её глаз у Ника голова слегка идет кругом. Он нервно сглатывает, прежде чем заговорить.
— Потанцуешь со мной?
Они движутся парой легко и слажено, совершенно не ощущая разницу в росте. Впрочем, у некоторых пар в зале она еще более значительная. Лишь спустя несколько минут лис замечает, что звучит та самая песня, которую он слушал вчера одиноким вечером. Всего лишь вчера, а кажется очень-очень давно, в какой-то другой жизни.
…So there I sad is, no I won’t apologize to you anymore
‘cause I’m grown ass man and I don’t understand
Why I should be living in the shadows…
— Прости, я…
— Прости, я…
Вырывается у них одновременно, и они смеются, ощущая громадное облегчение оттого, что невидимая стенка между ними исчезла, как по волшебству.
— Сперва, ты, — лукаво улыбнувшись, произносит Джуди.
— Я хотел сказать… Ты была права. Я реально кретин. Все думал, думал. Долгое время думал. О том, что если мы начнем встречаться, то сперва все будет круто и зашибись, а потом… Потом ты захочешь семью и детей. А у разновидовых пар далеко не всегда бывает потомство, даже если они из одного семейства, а уж лисы и кролики… Между ними вообще генетическая пропасть. И все это плохо кончится.
— Боже, Ник! – Джуди, смеясь, утыкается лбом ему куда-то чуть выше диафрагмы. — Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким занудой! Еще даже ни разу не пригласил меня на свидание, а уже говоришь о детях. – И тут же переходит на серьезный тон: – Знаешь, а давай решать проблемы по мере их поступления, ладно? Думаешь, у пар одного вида все так гладко? В девяноста пяти случаях все выбирают в супруги кого-нибудь из себе подобных, однако посмотри на статистику разводов.
— Ладно, — Ник улыбается уже куда более расслабленно. — Значит, ты пойдешь со мной на свидание?
— Поглядим на твое поведение, — она хитровато щурится из-под ресниц, — да и дело надо закончить…
Внезапный звук обрывает её на полуслове. Резкий, пронзительный, он буквально ввинчивается в уши. Визг свиньи на самом деле сложно с чем-то спутать. У большинства присутствующих на вечеринке полицейских срабатывает профессиональный инстинкт – побросав все, они кидаются к источнику звука.
Широкая, ранее ярко освещенная балюстрада, вплотную примыкающая к залу, погружена в полумрак из-за нескольких разбитых фонарей, но даже при тусклом свете пухлая фигурка миссис Пигвик, одетая в розовое платье, что скорчилась на бетонном полу, четко видна всем присутствующим. Что-то большое и темное нависает над ней, что-то похожее на шевелящийся сгусток мрака, что-то, заставляющее шерсть всех присутствующих зверей подниматься дыбом, задние конечности подгибаться, а языки прилипать к гортани.
— Зря приперлись. Занят я.
На треугольной формы полосатой барсучьей морде доктора Макса Ламбера, начальника отдела криминалистики, неизменное брюзгливое выражение, а крошечные глазки почти не видны за толстыми стеклами очков. Демонстративно повернувшись к Нику и Джуди хвостом, он возвращается к лабораторному столу, уставленному приборами и пробирками в штативах.
Гибким молниеносным движением Ник оказывается у него на пути и сует ему прямо под нос небольшой продолговатый бумажный сверток.
— Это еще что такое? – подозрительно бурчит Макс, принюхиваясь.
Очевидно, запах, исходящий от свертка, оказывает ожидаемое действие, так как док разворачивает бумагу, подносит ближе к алчно шевелящимся ноздрям толстую ароматизированную сигару и застывает неподвижно секунд на десять в экстатическом ступоре, потом ловко прячет подношение.
Сигары его слабое место, чем активно пользуются некоторые хорошо знающие Ламбера сотрудники Центрального управления полиции Зверополиса.
— Ну? Чего надо?
Джуди кладет на лабораторный стол гнилое надкушенное яблоко.
— Вот. Нужно сравнить следы укусов со следами на шеях жертв. Плюс анализ слюны. И как можно скорее.
— Скорее, скорее, всем как можно скорее, — ворчит док, уже больше для порядка. — Этот мерзкий тип, Нюхалс, вот тоже приперся вчера и заявил, что все мои исследования по делу необходимо срочно перепроверить, так как, по мнению этого высокомерного ублюдка, они могут быть ошибочными. Ошибочными! Подумать только! — Ламбер булькает от возмущения, потрясая короткими толстыми лапами. – И как у этого упыря корявого только язык повернулся! Принесла его нелегкая сюда, никто ведь не звал, не ждал…
— Погоди, — перебивает его Джуди. — Как это не звал? Буйволсон ведь привлек его к делу.
— Ни черта подобного, дорогуша, ни черта подобного! Он сам позвонил шефу и напросился.
***
Снаружи моросит мелкий противный дождь; жара наконец-то сменилась прохладой, но такая погода тоже не радует.
Джуди зябко ёжится, прячет передние лапы под мышки. Произносит раздумчиво.
— Странно. Пять лет про Шерлока Нюхалса не было ничего слышно. Поговаривали, что он перебрался на другой континент. За эти годы случались громкие преступления, в том числе и серийные убийства. Так почему он проявил активный интерес именно к нашему делу?
Ник пожимает плечами.
— Ты вроде как эксперт по этому типу, много чего про него читала. Кому как не тебе найти ответ на свой вопрос.
— Ты сильно переоцениваешь мою осведомленность.
Она даже не поворачивает головы и голос у нее отстраненный. Вечерняя ссора ни словом не упоминается, они продолжают работать вместе, как ни в чем не бывало, но Ник явственно ощущает между ними словно бы прозрачную стенку, и она здорово ему мешает.
— Слушай, Морковка, как насчет ланча у Греты? – Голос у лиса преувеличенно бодрый, он явно пытается разрядить обстановку. — Я слыхал, там появился новый сорт пирога.
— Прости, сегодня я обедаю с Даниэль.
Джуди идет к машине; её фигура с закаменело торчащими ушами и взъерошенным хвостом, чуть размытая пеленой дождя, буквально излучает непреклонность. Ник провожает её глазами, ссутулившись и засунув в карман здоровую лапу. Ему кажется, что все тяготы этого мира в данный момент возлежат на его плечах.
***
В уютном кафе восточной кухни, что на Сувенирной улице, довольно оживленно, но Джуди удалось занять столик в углу, где им никто бы не помешал.
Отодвинув пустую чашку из-под кофе, Даниэль Блэк вопросительно глядит на крольчиху.
— Ну? Ты принесла?
Торопливо кивнув, та открывает стоящую у её стула объемную спортивную сумку и вынимает веселенькое цветастое платье с короткими рукавами-бабочками.
— В нем я была на паре свадеб у родственников. Мама велела непременно надеть его на какое-нибудь торжество. Ну? Как оно тебе?
Пантера морщит нос и медленно качает головой.
— Не хочу тебя обидеть, Джуд, но Зверополис это не деревня, а большой город. И вечеринка у мэра в честь годовщины основания городской полиции — это не свадьба твоей тётушки.
— Боже, я так и знала! – Уши крольчихи тут же обморочно обвисают, а на мордочке появляется самое разнесчастное выражение. – Когда Когтяузер позавчера напомнил мне про эту злосчастную вечеринку, я сразу почувствовала, что буду выглядеть там ужасно глупо.
— Погоди расстраиваться, у нас полно времени, чтобы подобрать тебе что-нибудь более подходящее случаю. Есть еще варианты в твоем гардеробе?
Кивнув, Джуди достает из сумки два других платья, которые Даниэль забраковывает с той же категоричностью.
— Никуда не годится. Вечером прогуляемся по магазинам.
— Мне не хотелось бы тебя напрягать.
— Пустяки. Обожаю шопинг. Мы выберем тебе такой наряд… — пантера оценивающе оглядывает Джуди и хитро усмехается в усы, — что Уайлд забудет как дышать, увидев тебя в нем.
Та смущенно отводит глаза.
— Неужели так заметно? Чувствую себя круглой дурой. А ведь он даже не верит… Ладно, не стоит об этом. Спасибо тебе, Дэни.
***
Их небольшая квартирка без Джуди кажется Нику пустой и огромной. Она просто исчезла после работы, небрежно обронив, что вечером у нее дела. Какие именно — он уточнять не стал. Она ведь не его девушка.
— Не моя девушка, – произносит он вслух, гипнотизируя взглядом темный экран телевизора. – Она не моя девушка…
Слова оседают на языке вяжущей горечью; он бредет на кухню, достает из буфета ополовиненную бутылку скотча и, плеснув себе в стакан, растягивается на диване во весь рост. Обивка на мягком подлокотнике еще сохранила запах земляничного шампуня, ванили и тополиного пуха. Диван пахнет Джуди, он пахнет ими обоими. У Ника голова слегка идет кругом от этого запаха и скотча на пустой желудок. Он вставляет в уши наушники, наугад тыкает в плейлист своего смартфона. Случайно выбранная песня кажется ему чересчур медленной и попсовой, он предпочитает другую музыку. Наверное, из тех композиций, что любит Джуди и периодически уговаривает его послушать. Он сперва хочет переключиться на что-то другое, но, передумав, погружается в перипетии чужих любовных переживаний, одновременно похожих и не похожих на его собственные.
You say you want the truth but you can’t take it
So I give you lies, I give you lies
You say you want the best but you destroy it
So I keep it inside, I keep it inside…
Вдох, пауза, голос на полтона выше, и у Ника отчего-то перехватывает горло. «Вы, кролики, такие сентиментальные». Кто бы говорил.
…I tell you something, it’s a double ended sword you’re given
And I can’t see the truth in living, when we hide
Behind our wall of fear
And you don’t see it, it’s a twisted dream you believe in…
Выдернув из ушей наушники, Ник в сердцах швыряет смартфон в противоположный угол дивана, ощущая себя жалким и сопливо-сентиментальным. Боже, ну откуда у него появилась привычка все усложнять? С какого момента он стал трусом? Ведь раньше он брал от жизни все, что только мог, и жил сегодняшним днем, не страшась неведомого будущего.
Телефон внезапно начинает вибрировать, заставив его вздрогнуть от неожиданности.
— Да, слушаю.
— Вероятно, я отвлек вас с твоей ушастой подругой от какого-нибудь чертовски важного занятия… — Макс Ламбер насмешливо похрюкивает в трубку. — Но вы сами настаивали на срочности.
— Результаты готовы? – Ник делает глубокий вдох, потом выдох; его голос звучит сухо и отрывисто. – Есть совпадения?
— Как сказать… И да, и нет.
— Что это значит?
— Следы зубов на шеях жертв и на яблоке определенно принадлежат одному виду животных – Microchiroptera, иначе «летучая мышь». — Сердце Ника пропускает удар, во рту пересыхает, а мысли торопливо теснятся в мигом прояснившейся голове. – Вот только наш убийца намного крупнее той особи, что оставила следы на яблоке. Этот вид животных давно вымер, и мне чертовски интересно — где вы с Хоппс раздобыли сей таинственный фрукт.
— Крупнее насколько? Вдвое? – фигура Альфаро Монтесумаку, превосходящего размерами всех своих сородичей, всплывает в его памяти.
— Больше, много больше. Если пожиратель фруктов размером примерно с кролика, то убийца с тигра или крупного волка. Но это из области фантастики, таких летучих мышей история не зафиксировала.
— Спасибо, док.
Нажав «отбой», Ник с минуту задумчиво барабанит пальцами по коленке. Судя по всем признакам, в городе объявилась огромная летучая мышь-вампир. И о ней ничего не знают даже сородичи. Или знают? Был ли лидер с ними до конца откровенен? Определенно, стоило побеседовать с ним еще разок.
_____________________________________________________________________________
В данной главе использовался отрывок из песни Адама Ламберта «There I sad it»
— Ты уверен, что мы не заплутаем?
Во мраке подземелий Джуди чувствует себя не особенно уверенно, если бы не Ник, она бы вряд ли рискнула так сильно углубиться в недра заброшенных шахт.
Свет её фонарика выхватывает из темноты лисью морду с выражением абсолютного контроля над ситуацией.
— Не дрейфь, Морковка. Держись ближе ко мне, не выпускай меня из виду. Мы помечаем все пройденные повороты, вдобавок у меня нюх острее, я чую, что в трех тоннелях пахнет по-разному. В том, первом, который мы прошли насквозь, воздух был самый свежий, стоило догадаться, что он ведет к поверхности и не тратить на него время. Осталось два. Из крайнего левого тянет гнильцой и нечистотами, боюсь, визит туда окажется не из приятных. А вот средний… Странные запахи, смешанные.
— Тогда начнем с него.
*
Двигаясь следом за Ником, Джуди светит — в основном себе под ноги, чтобы не наступить ему на хвост или не споткнуться. Думает, что, наверное, здорово принадлежать к семейству кошачьих, тогда бы ей даже фонарик не понадобился. Впрочем, по слухам, у современных кошек ночное зрение здорово ослабло.
— Знаешь, — произносит она задумчиво, — я слыхала про эти шахты от отца. Давным-давно, когда уголь был основным топливом, тут работали самые разные звери. В основном те, кто поменьше размером – тоннели слишком узкие для крупных животных. Был один год, жуткий год. Засуха, неурожай. Многие кролики пошли работать в шахты, чтобы прокормить семьи. В том числе мой пра-пра-пра… и еще сколько-то там пра- прадед. Но наш вид совершенно неприспособлен для такой работы, поэтому далеко не все вернулись домой. Моему предку повезло.
Замедлив шаг, Ник оборачивается и коротко улыбается.
— Что ж, благодаря его везучести появилась на свет ты.
Следующие четверть часа они движутся молча; с каждым шагом Джуди обуревают мысли о бесполезности их поисков и, не выдержав, она делится ими с напарником.
— Слушай, мне кажется, мы зря теряем время. Если бы после эпидемии остались в живых хотя бы несколько летучих мышей, они бы расплодились к нынешнему моменту. А скрыть целую популяцию зверей в наш век технического прогресса просто нереально.
Ник внезапно замирает на месте, так что она от неожиданности врезается в его бок.
— Тише! Слышишь?
Крольчиха напряженно прислушивается. В первую секунду ей кажется, что единственные звуки вокруг — это стук их собственных сердец, но затем появляется еще один звук – странный, не поддающийся определению, похожий на трепетание парусины на ветру.
— Слева? – шепотом уточняет она у напарника.
— Угу. Левее и как будто бы выше.
Посветив в ту сторону, он делает шаг и… внезапно пропадает из виду, словно растворившись во мраке.
— Ни-и-ик!
Кажется, от её вопля вздрагивают стены и откуда-то сверху сыплется каменная крошка. Подавив жгучее желание слепо кинуться за ним следом, Джуди прижимается к стене и, сделав осторожный шажок, светит перед собой.
Перед ней один сплошной черный провал, не видно ни его стен, ни дна, лишь обрамляющие его спереди белесые зазубренные камни. Потухший фонарик Ника валяется чуть в стороне от едва заметного ответвления тоннеля, а сам он обнаруживается примерно в полуметре – висит над провалом, зацепившись здоровой правой лапой за край; сцепив зубы, судорожно пытается задействовать и левую, но от неё мало пользы — — когти лишь скользят по камню, оставляя мелкое крошево и зазубрины. Упав на живот, Джуди хватает его за запястье и вовремя – в попытке подтянуться на одной лапе лис окончательно теряет опору.
Зеленые глаза Ника с выражением страха, боли и безнадеги совсем близко; во время её отчаянных попыток вытянуть его наверх он молчит, скрипит зубами, пытаясь задними лапами найти хоть какой-то выступ, но тщетно.
— Морковка, отпусти! Ты не сможешь…
— Заткнись! Совсем спятил?
— Отпусти, дура! – орет он, уже не сдерживаясь. — — Иначе разобьемся оба!
Кажется, злость придает силы, и ей почти удается подтянуть напарника к самому краю, но тут вторая лапа Джуди, которой она цепляется за едва заметную расщелину в полу, соскальзывает, и они оба с воплями ухают в холодную гулкую пустоту.
***
— Вот, прошу вас, — ухватив трясущимися лапами жестяную кружку с чем-то дымящимся и ароматным, Джуди машинально делает глоток.
Похожий на чай крепкий горьковатый отвар здорово прочищает голову; моргнув, крольчиха, наконец-то осмысленно и с любопытством оглядывается вокруг. Ник обнаруживается рядом – вид у него как у зверя, которого только что вытащили с того света. Впрочем, так оно и есть.
Десятки летучих мышей снуют вокруг – готовят еду на странных очагах, оживленно переговариваются, висят вниз головой, зацепившись за удобные карнизы под потолком, играют в какие-то игры… Целый подземный городок со множеством узких тоннелей в стенах на всех уровнях, лестницами, барельефами, статуями горгулий и химер и крошечными фонтанами, освещенный электричеством. Не такой уж большой, но все же…
Первое осмысленное воспоминание после падения – они оба висят в воздухе, удерживаемые за одежду цепкими когтистыми лапами, а над головой слышится хлопанье больших кожистых крыльев. И мысль невпопад – так вот что это был за звук из глубины пещер.
А потом они оказались здесь. Вроде бы в гостях, но кто его знает. По крайней мере их спасли и отпоили бодрящим отваром.
При резком звуке, похожем на пение сигнальной трубы, все обитатели подземного городка мигом прекращают свои дела и, слетевшись к гладкой бетонной площадке в самом центре громадной пещеры, рассаживаются вокруг, будто зрители перед представлением. Джуди вдруг замечает, что они с Ником находятся как раз у края этой площадки, посреди которой высится причудливое каменное сооружение, похожее на переплетение множества лиан с углублением посередине.
Шум постепенно затихает; слышится одиночное хлопанье крыльев, и в углубление на странном постаменте опускается большущая летучая мышь, самая крупная из всех увиденных, размером почти с Ника. Судя по всем признакам – местный лидер.
Джуди глядит в широко посаженные отливающие кроваво-алым глаза, в которых светится ум и, как ей кажется, кровожадность. Впрочем, внешнее впечатление часто бывает обманчивым, а летучих мышей сложно назвать милыми зверьками – широкий рот с торчащим наружу клыками, почти незаметный нос, большие заостренные уши, красные глаза…
— Приветствую наших гостей! – Голос лидера прерывает её размышления, вполне приятный такой голос. — Моё имя Альфаро Монтесумаку. Я управляю нашей небольшой общиной. Расскажете, что привело вас сюда?
Переглянувшись с напарником, Джуди делает шаг вперед и начинает говорить. Её слушают молча, без удивления, лидер лишь изредка кивает головой. Складывается впечатление, что обитатели подземного мира имеют связи с миром внешним и многое из рассказа Джуди им знакомо. Об этом же свидетельствуют некоторые детали их одежды, гаджеты и какие-то мелочи, не сразу бросающиеся в глаза. Лишь упоминание о жертвах убийств заставляет Альфаро нахмуриться.
— Выпили кровь, говорите? Хм… Странно…
— Простите за вопрос, — подает голос Ник, — вам случалось слышать историю про Трансильбургского монстра?
— Вот оно что. — Хозяин едва заметно улыбается уголками широкого рта, чуть обнажив клыки, и зрелище это не из приятных, а по рядам зрителей ползет возбужденный шепоток. — Теперь мне понятен ход ваших мыслей. Разумеется, я слыхал эту легенду. И могу сказать, что она имеет под собой реальную историю. – Оглядев их любопытно-испуганные морды, улыбается еще шире. — Подумайте о том, как жили звери несколько веков назад и что стало основой современной цивилизации, позволяющей травоядным и хищникам мирно сосуществовать. Ведь были времена, когда предки сеньора Уайлда кушали ваших предков, сеньорита Хоппс, уж простите.
— О чем вы? – брови Джуди сами собой ползут к переносице, а правая задняя лапа принимается отбивать нервную дробь.
— Я о синтезе искусственного белка, моя дорогая, именно о нем. Хищники получили в неограниченном количестве полезный продукт, вкусом не уступающий мясу, более здоровую и продолжительную жизнь, а травоядные получили безопасность. Мы, в данном случае, не исключение.
Достав откуда-то пластиковую коробку, похожую на коробку из-под фруктового сока, Альфаро втыкает в нее трубочку и с явным удовольствием делает глоток, потом демонстрирует её Джуди и Нику.
– Синтетическая кровь. Отличная штука – вкусная, полезная, долго хранится при низких температурах, не теряя качества. Поставки с Центрального пищевого комбината Зверополиса по спецзаказу. Плюс мы с удовольствием употребляем в пищу фрукты и овощи, предпочтительно не первой свежести.
Качнув головой, Ник ухмыляется.
— Хитро. Проворачивать все это, скрывая свое существование. Хорошо устроились. Да вы настоящий ловкач, сеньор Монтесумаку.
— Не буду скромничать, сеньор Уайлд. Плюс у меня повсюду хорошие друзья, которые умеют держать язык за зубами. Так что нападать на кого-то и выпивать кровь, рискуя жизнью и свободой всей нашей популяции, никому из нас нет смысла. Никакого. Напротив – тот, кто это делает, приносит нам огромный вред.
— Ну, если вы не таите злых умыслов, то зачем тогда прячетесь? — подает голос Джуди.
— У нас есть на это веская причина. — Тон Альфаро вмиг теряет былую мягкость. — — И она вас не касается, сеньорита. Но, так и быть, я вам её озвучу. Видите ли, та эпидемия, которая едва не прекратила наше существование, была не случайной. Вернее, это была не эпидемия, а массовое отравление.
— Боже! Кто же на такое способен?
— Это все предрассудки. – Алые глаза лидера загораются недобрым огнем. — Уверен, с чем-то подобным вы тоже сталкивались. Кто-то решил, что мы представляем угрозу, что мы отвратительны по своей сути и не заслуживаем жизни. Вот так вот бывает.
***
Едва переступив порог квартиры, они оба в изнеможении валятся на диван.
— Бо-о-оже, — Джуди со стоном вытягивает задние лапы, – кажется, у меня до сих пор все трясется.
— Да уж, — ворчит Ник, — вечерок был тот еще. Ты вообще веришь этим существам?
— Наверное… — крольчиха морщит лоб, рассматривая небольшую трещинку на потолке возле лампы. — — Да, верю. Они не хотят раскрывать свое существование, шумиха им совершенно не нужна. К тому же они спасли нас. Они явно не убийцы и не злодеи. Возможно, у них есть враги, которые хотят их подставить. Как тебе такая версия?
— Сойдет, -— кивает лис. — Однако я решил, что проверка доверию не помеха.
Пошарив в своей сумке со снаряжением для путешествия по пещерам, Ник, поморщившись, достает оттуда изрядно подгнившее надкусанное яблоко.
— Откуда ты… — Разглядев на фрукте четкие отпечатки зубов, Джуди расплывается в улыбке: — Ну, ты и хитрец! Теперь будет с чем сверить следы на шеях жертв и доказать их непричастность!
Обхватив в порыве чувств напарника за шею, крольчиха от души чмокает его в щеку. Тот как-то странно каменеет, и, отстранившись, она глядит на него с искренним недоумением.
— Ты чего?
— Знаешь, я хотел бы поговорить с тобой. Серьезно поговорить.
— А до утра не подождет?
— Нет.
Ник резко садится, нервным жестом оглаживает обивку дивана.
— То, что ты сделала там, в катакомбах… Никогда больше так не делай, поняла? — Жестом прервав готовое сорваться с её уст возражение, продолжает: — Я знаю, ты меня любишь, ты не скрывала никогда, но… Подумай. У тебя впереди целая жизнь, а ты её едва не загубила. Ты еще встретишь того, кого полюбишь по-настоящему, с кем захочешь создать семью, завести детишек…
— То есть ты хочешь сказать, что тебя я люблю не по-настоящему? — В голосе Джуди нет и следа былой теплоты. – И что же заставило тебя так думать? То, что я не строю тебе глазки? Не верчу хвостом перед твоим носом? Не ношу мини-юбку?
— Морковка, ты не понимаешь…
— Все я понимаю. Теперь я все понимаю. – Её глаза не наполняются слезами, нет. Она стоит, чуть наклонив голову, вздыбив шерсть на загривке и сжав кулаки. Поза ну никак не приличествующая кролику. – Это не я дура. Это ты кретин, Николас Уайлд!
Упрямо вздергивает подбородок, и незаметные прежде слезинки каплями разлетаются в стороны. Потом резко разворачивается и твердым шагом уходит в свою комнату, напоследок от души хлопнув дверью.
Поутру Ник просыпается оттого, что отлежал свою левую лапу, и пострадавшее плечо разболелось хуже некуда, так что пришлось глотать таблетки.
По дороге на работу он ощущает себя разбитым и больным; в вагоне метро духота — еще только утро, а система кондиционирования воздуха едва справляется. Гудение поезда, голоса зверей вокруг и голос Джуди, которая, в противоположность ему, бодра и полна энергии, сливаются в смутный гул, звучащий где-то на краю сознания.
— … слышишь меня? Ник! Ты в порядке?
— А? Чего?
Лис мотает головой; мордочка Джуди с выражением тревоги совсем близко – приподнявшись на цыпочки, она пытается заглянуть ему в глаза.
— Тебе нехорошо? Может, не стоило так рано выходить на работу?
Он хмыкает.
— Морковка, не мели чепухи. Валяться дома и смотреть дурацкие сериалы точно не для меня. И я в полном порядке. Честно. – Да уж, Ник Уайлд может изобразить на своей морде абсолютную искренность, когда захочет. — Просто не выспался. Засыпать на диване плохая идея.
На миг она отводит глаза, словно пытаясь скрыть замешательство, и у Ника что-то слабо трепыхается внутри. Он так и не увидел – смутилась она или нет, когда проснулась. Проспал.
***
В участке с утра как всегда шумно; вид у Когтяузера, уставившегося в монитор, понурый и осунувшийся.
— Привет, Бен, какие новости? – скороговоркой выпаливает Джуди, — — Есть что-то по текущему делу?
Тот качает головой.
— Пока ничего. Ждем особого гостя, шеф сказал, как он появится, так сразу к нему направить, так что утренняя планерка переносится на час позже.
— Что за гость? — лениво интересуется Ник, просматривая сводку происшествий за ночь.
— А вот, кажется, и он.
Лис и крольчиха одновременно поворачивают головы ко входу, наблюдая странного типа, с достоинством шествующего по направлению к стойке рецепции – крупный пес с пегой от седины шерстью, порванным правым ухом и вытянутой мордой, одетый, несмотря на жару, в серый клетчатый костюм.
— У меня назначена встреча с капитаном Буйволсоном, – заявляет он сухим тоном, едва приблизившись, даже не сочтя нужным поздороваться и не удостоив взглядом Ника и Джуди.
— Мистер Нюхалс? – Когтяузер суетливо сверяет фамилию гостя с бланком временного пропуска. — Доброе утро, сэр, капитан уже ждет вас. Прошу.
Приподняв бровь, Ник с удивлением наблюдает, как при взгляде на незнакомца мордочка крольчихи вдруг приобретает выражение искреннего, незамутненного восторга, а её глаза загораются фанатичным обожанием. Так можно смотреть на любимую поп-звезду, совершенно случайно встреченную на улице.
— О, Боже, Ник! – всплеснув лапами, Джуди сцепляет их в замок и прижимает к груди судорожным жестом, провожая жадным взглядом высокую фигуру в клетчатом костюме. — Ты видел?! Это же сам инспектор Шерлок Нюхалс! Бо-о-оже, в детстве я собирала газетные вырезки со всеми его делами! Он самый знаменитый сыщик Зверополиса!
— А-а-а, припоминаю… — В голосе лиса градус энтузиазма, напротив, довольно низкий. -— Четыре года назад он упек за решетку Крейга Фоксшилда, самого крутого шулера современности. Я в то время подумывал, как бы ловчее подкатиться к Крейгу, чтобы он взял меня в дело. Хорошо, что не успел, а то сел бы с ним за компанию. Проворный тип этот Нюхалс, ничего не скажешь. Но он вроде вышел в отставку?
— Точно… — брови крольчихи сходятся на переносице. — Неужели… Неужели его привлекли к текущему расследованию? – Она аж подпрыгивает на месте от возбуждения. — Ух, вот бы… Вот бы он взял нас в команду, а! Просто мечта! Жуть как интересно, о чем они там беседуют с шефом!
Её желание исполняется неожиданно быстро – звучит сигнал на пульте Когтяузера и голос капитана из динамика велит Хоппс тащить в кабинет свою задницу. Переглянувшись с напарницей, Ник идет следом.
Буйволсон первым делом интересуется, что тут, черт его дери, делает Уайлд, которого не вызывали. Терпеливо выслушав их слегка сбивчивый рассказ про вчерашний визит в антикварную лавку и легенду о пьющих кровь летучих мышах, исторгает из могучей груди тяжкий вздох, качает головой и закатывает глаза.
— Хоппс, ты неисправима. Вы оба. Я вызвал тебя лишь для того, чтобы ты рассказала, как вы с офицером Блэк нашли труп антилопы, вот и все. Мне не нужны нездоровые фантазии, особенно сейчас.
— Но, сэр, согласитесь, это крайне странно. Вымирает целая популяция животных, затем все сведения о них сгорают без следа. И вот теперь… Недаром мы не сумели понять, какому именно животному принадлежат следы от зубов на шеях жертв. Возможно потому, что…
— А вам не приходило в голову, офицер Хоппс, — внезапно подает голос инспектор Нюхалс, сидевший до этого молча, закинув одну заднюю лапу на другую, — что вы не сумели найти разгадку потому, что это вовсе не следы от зубов животного.
— П-простите, — мгновенно тушуется Джуди, — я не понимаю…
— Разумеется, вы не понимаете, кто бы сомневался, — произносит прославленный сыщик с холодной насмешкой. — В вашу миниатюрную головку не могла прийти мысль, что это может быть специальная зубная накладка, чтобы сбить нас с толку и скрыть настоящую форму зубов убийцы, или иное приспособление.
Храбрая крольчиха, которая обычно не боится спорить и за словом в карман не лезет, внезапно застывает столбом, приоткрыв рот, и не находит, что ответить, мучительно ощущая собственную глупость и несостоятельность.
— Вообще-то, — подает голос Ник, — — криминалисты нашли вокруг ранок нечто вроде слюны. По крайней мере, это жидкость биологического происхождения.
— Не сомневайтесь, мистер Уайлд, я тщательно ознакомлюсь с отчетами криминалистов и наверняка извлеку из них максимум пользы, а не пройдусь по верхам. Вряд ли я доживу до того дня, когда лис будет учить меня делать мою работу.
Желтовато-серые глаза Нюхалса словно бы ощупывают Ника, заставляя ощущать себя кем-то вроде подозреваемого на допросе, а его нос шевелится, как будто запоминая лисий запах. Подавив рвущееся наружу возмущение, тот дурашливо ухмыляется и разводит лапами.
— Да разве ж я могу хоть на мгновение усомниться в ваших талантах, инспектор. Если они хотя бы наполовину так велики, как ваше самомнение, можно считать, что дело уже раскрыто.
***
Оказавшись за дверью кабинета, куда их буквально вынесло могучим капитанским ревом в сопровождении клятвенных обещаний, что Хоппс будет до конца года выписывать штрафы на стоянках, а Уайлда отправят долечиваться посредством очистительных клизм, напарники обмениваются удрученными взглядами и почти одновременно вытирают лапами вспотевшие лбы.
— Без обид, Морковка – этот твой Нюхач-ловкач тот еще заносчивый засранец.
— Боже, кто бы мог подумать. – Джуди вздыхает так тяжко, что и каменное сердце смягчилось бы. — Он ведь был кумиром моего детства.
— Не переживай. – Ник приобнимает её за плечи и слегка встряхивает: – Возьмем дело в свои лапы. У нас есть шанс утереть нос этому выскочке.
— Ник, а если мы на самом деле занимаемся глупостями? Это же Нюхалс. Он раскрыл сотни убийств.
— Ну, мы тоже не лыком шиты, кой-чего добились в этой жизни. Не позволяй ничьему авторитету пошатнуть твою самооценку.
— Наверное, ты прав. Но если мы будем вести расследование по собственной инициативе, Буйволсон нас по головке не погладит.
— Пфы… Первый раз что ли? Вспомни свое первое дело. Наше, в смысле. Ты распутала его безо всякой поддержки, не забывай об этом.
— Не совсем без поддержки. – Она оборачивается к нему с теплой улыбкой. — Со мной ведь был ты.
— Прости что напугала, — с ощущением запоздалого раскаяния Джуди садится на корточки, помогая Нику собирать бумаги с пола, — забыла, что ты еще не совсем здоров.
Тот фыркает.
— Я что – выгляжу больным?
Вновь пытливо оглядев напарника, Хоппс качает головой.
— Нет. Выглядишь гораздо лучше, чем неделю назад.
— Ты это Быкану скажи. Кажется, кэп вознамерился сгноить меня на офисной работе.
— Он заботится о тебе. Обо всех нас. Вдобавок, снаружи такая жара, что ты мигом запросишься обратно.
— Ладно, — с тяжким вздохом лис водружает на стол гору одинаковых картонных папок с логотипом полиции, — можно выйти проветриться, когда солнце сядет.
— Боюсь, не получится. У нас еще одно тело.
Мгновенно подобравшись, Ник недобро щурит глаза; его шерсть на загривке заметно приподнимается.
— Ну-ка, давай поподробнее. Неужто та самая студентка, пропавшая три дня назад?
Джуди кивает с удрученным видом; её поникшие уши и повисший хвостик наглядно отражают душевное состояние хозяйки.
— Даже представить страшно, что чувствуют сейчас её родители. Шеф позвонил им лично. Третье тело меньше чем за месяц – просто кошмар.
— И те же самые следы на шее?
— Угу. Мы с тобой проверяли отпечатки зубов всех видов животных, помнишь?
— Конечно, помню, мне ведь пуля не в голову попала. Ни одного совпадения. Знаешь, я тут подумал… — Ник задумчиво чешет за ухом. — Когда я только начинал работать на улицах, ну, перебивался то тем, то этим, не буду вдаваться в подробности…
— Можешь не вдаваться, — ворчит крольчиха, — я и так могу все это себе представить.
Ник смущенно передергивает плечами.
— Так вот, я имел дело с одним антикваром, он периодически покупал у меня некоторые вещички… не важно, какие. Он как-то рассказал одну любопытную историю. Тогда я подумал, что это просто страшная сказочка, а теперь вот вспомнилось в связи с этим делом…
— Рассказывай. В нашем положении, когда нет ни улик, ни подозреваемых, зацепишься за что угодно.
— Знаешь, лучше тебе послушать историю из первоисточника, так сказать. Поехали.
— Куда?
— Наведаемся в одну уютную лавочку на границе Тундратауна и Центрального округа.
***
— Знакомься, Морковка – Абрахам Сычев, «серый кардинал» здешних мест.
Джуди с минуту молчит, приоткрыв рот и округлив глаза, потом, спохватившись, протягивает лапу.
— П-простите, я никогда раньше не видела птиц так близко. Думала, все они живут в Бёрдвилле.
— Не хотел вас смущать, юная мисс. — Голос у крупного серого филина с кустистыми седыми бровями на удивление мягкий и бархатистый. — Как видите, не все.
Она, не удержавшись, слегка сминает ладонью мягкие перья протянутого для рукопожатия крыла, пробуя на ощупь, а Ник наблюдает эту картину со смесью насмешки и умиления на морде, вспоминая собственное любопытство в отношении шевелюры мисс Барашкис.
Хозяин лавки ростом чуть ниже Ника, но гораздо массивнее, а движется по небольшому, сплошь заставленному старинного вида вещами помещению легко и плавно, словно перетекая из одного места в другое, тогда как миниатюрная крольчиха ступает осторожно, боясь зацепить и повредить что-нибудь ценное.
Оказавшись в подсобке, они садятся за стол и ждут, пока сварится кофе. Взгляд Джуди постоянно цепляется за колоритную фигуру филина, облаченную в нечто вроде сюртука с жилетом, галстуком и традиционной золотой цепочкой от часов, и лишь усилием воли она удерживает свое любопытство в рамках приличий. Да что там сюртук, эта птица даже вместо очков носит пенсне. Как будто, открыв массивную дверь с неприметной вывеской «А. Сычев. Антиквариат и редкие вещи», они с Ником попали из современного мира в прошлый век.
Поставив на стол кофейник и чашки, Сычев садится напротив и, будто «ощупав» их обоих проницательным взглядом круглых желтых глаз, качает головой.
— Николас Уайлд… Сколько лет, сколько зим. Пропадаешь надолго, потом объявляешься в форме полицейского и с очаровательной напарницей. Да, дела-а-а…
— Да ладно, — фыркает Ник. — Можно подумать, ты не знал. Уж ты-то узнаешь новости гораздо раньше, чем они появляются в прессе.
— Как же, конечно, знал. Вести о ваших подвигах в деле горлодёров разлетелись далеко за пределы города. Да и о первом в истории лисе-полицейском упоминали в новостях. Так что привело вас ко мне, уважаемые служители закона?
Или Джуди показалось, или филин и вправду произнес последнюю фразу с оттенком насмешки?
— Помнится, ты как-то рассказывал мне историю о существе, пьющем кровь. Сможешь повторить для моей напарницы?
— Как же, как же. Только это не история. Так, древняя легенда, принесенная на хвосте одним перекупщиком старины из Трансильбургии. Я-то думал, что смогу оказать посильную помощь в полицейском расследовании, а вы просто пришли послушать сказку, — теперь насмешка в голосе филина Джуди не чудится, — но так и быть. Я люблю рассказывать байки тем, кто желает слушать.
Когда-то давно, примерно несколько столетий назад, в горах Трансильбургии высился таинственный замок. Путники обходили его стороной, а по окрестным селениям ползли леденящие душу слухи о монстре, который летает по ночам и высасывает кровь живых существ…
От глуховатого голоса хозяина лавки, в совокупности с царившим в подсобке полумраком, уши Джуди невольно прижимаются к затылку, а по спине ползут неприятные мурашки.
– Изредка кто-то из жителей селений пропадал, а потом его находили обескровленного, со странными следами зубов на шее. – Последняя фраза заставляет Хоппс вмиг насторожиться и ловить каждое произнесенное стариком слово. – Селяне были мирными травоядными и грызунами, однако и их терпению пришел конец. Они призвали на помощь вольных охотников – волков и диких собак. Те обещали покончить с монстром за приличное денежное вознаграждение. Получив задаток, охотники отправились к замку. Впоследствии никто так и не узнал, что с ними приключилось, ибо ни один из них не вернулся назад. Собравшись у подножья горы, селяне со страхом наблюдали за пожирающим замок огнем, а потом огромная угольно-черная тень пронеслась над их головами. И исчезла навеки.
Сычев замолкает; свет в комнате вдруг странно мигает, в углу слышится какой-то шорох, а из торгового зала доносится монотонный бой старинных часов.
— Эй! – звонкий голос крольчихи развеивает гнетущую паузу, — И это все?
— Ну да. А что вы ожидали услышать? Правда, ходили слухи, что потомки Трансильбургского монстра переселились на наш континент и обитали в старых шахтах недалеко от Зверополиса. Их прозвали «упырями», хотя сами себя они называли «летучие мыши», как бы подчеркивая свою безобидность. Глупо с их стороны – на мышей они совершенно не были похожи. С тем же успехом они могли назвать себя «летучие кролики».
— Постойте-ка! – Джуди возбужденно подпрыгивает на стуле. – Я слышала про них! Но ведь они вымерли, давным-давно. Вроде какая-то эпидемия.
— Я тоже слыхал, — подает голос Ник, — правда, о «потомках Трансильбургского монстра» слышу впервые. Они и вправду как-то с ним связаны? Что-то не припомню, чтобы летучие мыши пили кровь.
Старый филин ухмыляется с загадочным видом.
— О летучих мышах сохранились только слухи. По странному стечению обстоятельств после эпидемии, унесшей жизни всей популяции, случился пожар в центральном городском архиве, и все данные о них сгорели. Компьютеров тогда не было, так что…
***
Когда они покидают лавку старого антиквара, то обнаруживают, что уже давно стемнело, и они оба просто валятся с ног.
Дома Джуди засыпает перед телевизором, удобно устроившись головой у Ника на груди. Лису не спится. Он думает о деле, о странном способе убивать, о загадочной истории про древнего монстра. О том, что если бы где-то сохранились отпечатки зубов летучей мыши, можно было бы сравнить со следами на шеях жертв. Машинально поглаживает пальцами мягкое кроличье ухо, хмурится, нащупав незаметный под шерстью шрам, и его мысли плавно перетекают в другое русло. Интересно, сколько это продлится? Наверное, до тех пор, пока Джуди не встретит красавца-кролика, или он сам не западет на какую-нибудь шикарную лисицу. И что будет тогда? Они разъедутся, останутся просто напарниками, возможно друзьями. Как-то даже… Больно это себе представлять. В самом деле больно.
Почти уткнувшись носом в макушку Джуди, он вдыхает её запах. Кролики пахнут слабее, чем лисы, а Джуди почти не пользуется духами и косметикой, поэтому запах у нее совсем детский. Ваниль от морковного пирога, земляничный шампунь и отчего-то тополиный пух. И совсем слабый запах её шерсти.
Выключив телевизор, Ник пристраивает голову на подлокотнике дивана и, вытянув задние лапы, притягивает крольчиху поближе. Интересно, она смутится, если они проснутся поутру в обнимку? Такого еще ни разу не было. Если да, то, значит, есть шанс, что она видит в нем не только друга.
Запах, который ни с чем не спутаешь, словно компас указывает направление даже в темноте; Джуди Хоппс делает еще один осторожный шажок и невольно вздрагивает от звука хрустнувшего битого стекла под левой подошвой; луч фонарика в её руке, описав дрожащую дугу, упирается во что-то темное и продолговатое, что лежит у дальней стены. Торопливо приблизившись, она тут же невольно шарахается в сторону, прикрыв рот лапкой. Кажется, они нашли пропажу. Свет фонарика отражается в широко распахнутых остекленевших глазах; потревоженный рой мух разлетается в стороны, но тут же возвращается обратно к добыче. Молодая антилопа лежит на боку, вытянувшись во весь рост; её длинная изящная шея вывернута под неестественным углом, и даже при свете фонарика можно разглядеть на ней два алых пятнышка, похожие на следы от зубов. Небольших, но очень длинных и острых.
Надо крикнуть, позвать Даниэль, но у Джуди язык словно присыхает к гортани, а съеденный недавно ланч настойчиво просится наружу. Впрочем, после двух лет службы в полиции её желудок стал куда крепче, чем поначалу, да и нервная система адаптировалась к подобным стрессам. Хотя привыкнуть к такому невозможно. Если привыкнешь – значит, ты очерствел. А черствым не место в рядах тех, кто клялся служить и защищать.
Её временная напарница объявляется сама – нарисовавшись бесшумной тенью за спиной, оглядывает находку и деловито тянется за передатчиком. Черную как смоль красавицу-пантеру с глазами цвета жидкого золота перевели в их участок пару месяцев назад. Сейчас её постоянный напарник в отпуске, так что они с Джуди временно работают вместе.
Спустя четверть часа строящееся здание, расположенное позади главного делового центра Зверополиса, оцеплено полицией, внутри работают криминалисты, и даже сам шеф почтил место страшной находки своим присутствием. Хмуро оглядев все вокруг и выслушав Джуди и Даниэль, Буйволсон непререкаемым тоном велит им возвращаться в участок.
***
Переступив порог родных пенатов, Хоппс испускает блаженный вздох – жара в последние дни стоит просто неимоверная, а внутри работают кондиционеры и царит блаженная прохлада. В первую очередь она кидается к кулеру, торопливо набирает воды похолоднее, выпивает залпом, потом набирает снова.
Стоя со стаканом в руке, наблюдает со смесью снисходительности, жалости и умиления, как бедняга Когтяузер из кожи вон лезет, пытаясь привлечь к себе внимание Даниэль, которая небрежно облокотилась о стойку и бегло просматривает сводку происшествий за сегодня. Появление новой сотрудницы в свое время вызвало изрядное оживление среди мужской части их коллектива, но незадачливый администратор сильнее всех пострадал от её чар. Он даже принял решение завязать с пончиками, записался на фитнес и постоянно штудировал разные программы для похудения. Однако все полагали, что, несмотря на титанические усилия, его шансы близки к нулю.
В офисе покой и тишина – все, кто мог, взяли отпуска, остальные по большей части работают на улицах. Всего пара склоненных над бумагами голов виднеется за рабочими столами, а сержант Вульфсон беззастенчиво складывает на компьютере пасьянс, пользуясь отсутствием начальства.
Ника Джкжт обнаруживает в их закутке у окна – водрузив задние лапы на стол и удобно пристроив висевшую на перевязи левую руку на груди, Уайлд дремотно наблюдает за ползающей по монитору мухой, полуприкрыв глаза. Незаметно подкравшись ближе, крольчиха гаркает ему прямо в ухо:
— Что-о-о?! Безде-е-ельничаем?!
Тот подскакивает как ужаленный, чуть не опрокинув стул и смахнув на пол стопку папок, патетическим жестом хватается за сердце.
— Морковка, нельзя же так! Останусь заикой – будет на твоей совести!
Она оглядывает его от слегка взъерошенной макушки до кончиков задних лап, тем самым взглядом — со смесью заботы, беспокойства и скрытой нежности. Ник скорее откусил бы себе язык, чем признался, что от этого взгляда у него внутри словно раскручивается теплый щекочущий клубок, заставляя на секунду задержать дыхание. Почти забытое за долгие годы чувство собственной нужности и важности, осознание, что ты кому-то сильно небезразличен. И не просто кому-то, а именно ей.
Странно у них все складывалось. Хотя почему странно? В ходе расследования дела о пропавших животных они превратились в крепкую команду, где двое понимают друг друга с полуслова и действуют как единый организм. Никого не удивило, что они стали напарниками. Вторым, довольно неожиданным, шагом стал совместный съем квартиры. Когда Ник вернулся из Полицейской Академии, выяснилось, что жить ему негде, ибо раньше он, пользуясь наличием связей среди риэлтеров, кочевал из одной временно пустующей квартиры в другую, разумеется, незаконно, чтобы не платить за жилье. Услыхав об этом, Джуди схватилась за голову и немедленно приняла решение. В самом деле, почему бы нет? Её крошечная затхлая каморка с шумными соседями и паршивой звукоизоляцией ей порядком надоела, а что-то поприличнее и поближе к работе стоило слишком дорого, чтобы тянуть одной.
Ник столкнулся с той же проблемой, поскольку жалование рядового полицейского оказалось куда меньше, чем его заработок в роли «свободного предпринимателя». Наверняка его бывшие партнеры по бизнесу посмеялись бы над ним и покрутили бы у виска, но его данный факт не смущал. Он приобрел нечто куда более важное и ценное, чем деньги. Уютная двухкомнатная квартирка в мансарде недалеко от центра города отыскалась довольно быстро, сборы и переезд тоже не заняли много времени.
Совместное проживание порой способно разрушить отношения, но крольчиху и лиса оно лишь еще больше сблизило. Правда, Ник имел привычку подолгу нежиться в ванной и разбрасывать свои вещи где попало, зато он жарил потрясающие оладьи и умел готовить еще кое-какие блюда, что для лиса-одиночки большая редкость. Джуди мылась и одевалась по-военному быстро, сказывалась жизнь в очень большой кроличьей семье, и все её вещи содержались в идеальном порядке, но способности к кулинарии у нее отсутствовали напрочь, несмотря на многочисленные попытки матери сделать из непутевой дочери хорошую хозяйку. Они вместе завтракали, ехали на работу, проводили бок о бок дни напролет, вместе ужинали и смотрели фильмы с ведерком попкорна на коленях. И, кажется, совершенно друг другу не надоедали. Периодически Ник с некоторой оторопью думал, что все это сильно смахивает на брак, разве что спали они в разных комнатах. А Джуди… О чем думала Джуди – кто знает. Кажется, она, со своим неистребимым оптимизмом, просто радовалась каждому прожитому дню и не особенно задумывалась о будущем. Она как-то, еще в начале, призналась, что любит его. Конечно, любит. Как близкого друга, как же еще. В её отношении к нему не было и намека на кокетство, и Ник как-то поймал себя на мысли, что этот факт его слегка расстраивает. Хотя, может, оно и к лучшему. В самом деле – какое будущее может ждать пару лис и крольчиха? Просто курам на смех.
А потом случилось то ограбление банка в Тундратауне две недели назад. Какие-то непуганые заезжие гастролеры-хорьки, не ведающие, что на подконтрольной мистеру Бигу территории нельзя безнаказанно творить беспредел. Пока здание окружала полиция, звучали сирены и капитан Буйволсон зычно орал в мегафон, предлагая преступникам сдаться, Ник заприметил в толпе зевак трясущегося от страха морского свинка в одежде клерка. Парень и вправду оказался работником банка, по счастью, не успевшим до ограбления вернуться с обеда. Он рассказал, что есть еще один вход в здание – неприметная задняя дверь, через которую обычно по вечерам доставляли пиццу для круглосуточной охраны. Джуди и Ник, на свой страх и риск, проникли в банк и вывели большую часть заложников, запертых в одном из офисов. В конце концов их заметили, открыли стрельбу и Ник, едва успев вытолкнуть Джуди с линии огня, схлопотал пулю, по счастью, всего лишь в плечо.
Казалось бы – вот невезение, вдобавок Буйволсон, вместо того чтобы повесить им медали на грудь, отчитал за самоуправство. Однако Ник на этот счет придерживался иного мнения – весь участок считал их героями и по очереди таскался к нему в больницу, засыпая открытками и разными вкусностями, да еще вот Джуди… Словами не описать всю гамму эмоций, написанных на её мордочке. Словно он, Ник Уайлд, был фундаментом её мира, и теперь весь мир рушился и летел в тартарары. Сперва она повторяла как заведенная, что все будет хорошо, пока его везли в больницу, потом буквально поселилась в палате, всячески опекала и продолжала опекать по сей день, даже после того как Нику позволили выйти на работу, но лишь в пределах офиса. Все это было чертовски приятно и волнующе, столько бонусов за боль и некоторые неудобства. Даже, наверное, стоило сказать спасибо тому гангстеру, который его подстрелил.