Лес умирал. Наверное, это случилось не так давно, потому что кое-где деревья еще боролись за жизнь, выпускали бледные, длинные побеги, но большинство растений стояли сухими, и побуревшие листья ковром устилали землю под ними. Такую же мертвую на вид, красную и растрескавшуюся.
Зато холодно здесь не было — даже сейчас, в сумерки, ветер был теплым и комфортным. Сек посмотрел на давно уже бесполезные часы: они разве что отсчитывали прошедшее время, и то вряд ли точно. Прошло около двенадцати часов. Спать не хотелось, но голова почему-то кружилась, а тело ощущалось слишком легким и каким-то вялым. Возможно, сказывался недостаток сахара в крови, Сек покопался в карманах, нашел леденец и сунул его в рот. Конечно, это не заменит полноценного приема пищи, но может придать немного сил.
ТАРДИС превратилась в странное подобие засохшего сада камней: нагромождение глыб, поросшее пожухлой травой. Хотелось надеяться, что датчик радиации не соврал, и здесь все в порядке. Что здесь не случилось какой-нибудь ядерной войны или чего похуже: судя по всему, планета раньше была обитаема. Прямо перед ним, не дальше километра, среди высоких, больше похожих на застывшие волны холмов, стояла огромная пирамида — идеально правильной формы и украшенная ромбовидным орнаментом.
Цивилизация была, видимо, высокоразвитой. Может, это обычные индустриальные загрязнения? Сек наклонился, подобрал щепоть песка и растер между пальцами. Песок как песок. Впрочем, без лабораторных тестов все равно невозможно было определить, что здесь случилось. Небо над головой стремительно темнело, солнце давно опустилось за горизонт, но яркая белая звезда, висевшая почти в зените, разгоралась все сильнее, светила неживым холодным светом. Наверняка спутник или соседняя планета — газовый гигант с окраин системы, судя по расположению над горизонтом.
Возвращаться в ТАРДИС нельзя, она может улететь в любую минуту, а Мортимусу надо оставить возможность догнать его. Сек глубоко вздохнул, неожиданно закашлялся от слишком сухого воздуха и пошел вперед, к пирамиде. Она недалеко, заблудиться здесь будет сложно, а любопытство — это одно из ведущих человеческих качеств… и не только человеческих. Сек улыбнулся. Мортимус когда-то говорил ему, что любопытство — самая поощряемая черта у таймлордов. Разум движется вперед благодаря любопытству.
Он шагал по умирающему лесу, слушая тихий хруст листьев под ногами. Этот звук умиротворял, создавая ложное чувство безопасности, хотя, скорее всего, ничего живого в этом лесу и не было. Ничего потенциально опасного. Темнело, ориентироваться становилось все труднее, но свет белой звезды отражался от металлических сегментов пирамиды — и Сек шел дальше. Повернуть назад казалось проигрышем — иррациональное чувство, не имеющее особого смысла, но все же.
Ноги словно налились свинцом, а голова — наоборот, кружилась все сильнее. Сек остановился и схватился за сухую ветку, пытаясь удержать равновесие. Такого с ним еще не случалось — и это не было похоже на лучевую болезнь. В горле саднило, конечно, но больше никаких совпадающих симптомов. Наверное, все-таки стоило вернуться в ТАРДИС. Это интоксикация; вероятнее всего, виновато загрязнение, причем слишком сильное, чтобы даже его продуманный организм смог выдержать долго. Пирамида была так близко — казалось, протяни руку и дотронешься, но… Сек попробовал сделать шаг и едва смог удержать равновесие.
Он вцепился в ветку и зажмурился. Метафора «все внутри похолодело» раньше казалась Секу глупой и преувеличенной, а оказалась по-настоящему живой и точной. Интоксикация от внешней среды не могла наступить так быстро; это что-то внутреннее, разладка систем организма, которые не должны были разлаживаться ни при каких обстоятельствах! Сердце стучало очень быстро, но с каким-то провалами, пульс болезненно отдавался в голове, во рту пересохло, горло болело, словно после стакана кипятка. Надо было возвращаться немедленно! Если получится. Нет, нет, это настоящая паника. Паниковать ни в коем случае нельзя. Сек закусил губу, сосредоточился (голова кружилась слишком сильно), выпустил ветку и сделал шаг.
Потом он увидел женщину.
Рыжая, встрепанная, как земной воробей, но одновременно какая-то ладная и собранная, она стояла среди деревьев и молча смотрела на него. Настоящий, живой человек. Ее лицо ничего не выражало, но глаза были яркими, умными и, пожалуй, недобрыми. Женщина так сильно контрастировала с засохшей растительностью, словно и не принадлежала этому миру. На секунду Сек испугался еще сильнее. С ним никогда не случалось галлюцинаций, но с ним и многого другого не случалось. А вдруг его мозг придумал эту женщину — единственное живое существо на умирающей планете, которое могло бы спасти его? Вдруг это бред воспаленного воображения?
— Почему… я так хорошо… вижу… тебя… в темноте? — спросил он у женщины. Слова получались с трудом, вылетали отрывисто, как когда-то давно, до того, как Сек научился произносить фразы плавно и интонируя, как люди, как социальные разумные виды.
— Твои зрачки… зрачок расширен, — ответила женщина, сильно грассируя, и на ее лице мелькнуло странное выражение — то ли отвращение, то ли радость. — Ты болен и скоро умрешь, это один из симптомов.
— Симптомов чего?
— Болезни, — ответила женщина и смерила его взглядом с головы до ног. — Видишь ли, это Хро Б’Брана, планета Чумной звезды — вон она, в небе, не пропустишь.
Сек поднял голову, но мир вдруг завертелся, как бешеный, вокруг белой сияющей оси, точки, горящей в зените, а потом опрокинулся набок. В спину несильно, но ощутимо толкнулась земля. Болен? Не может быть. Он не мог заболеть, это исключено, исклю…
Женщина, хрустя на каждом шагу листьями, подошла и склонилась над ним. От нее пахло чем-то сладким и животным, совсем не похоже на человека, за плечом сияла звезда, и казалось, что вокруг ее волос светится нимб — почти как на человеческих религиозных изображениях.
— Помоги… мне, — попросил Сек, а потом по телу прокатилась горячая неприятная волна, и он, не в силах контролировать себя, схватил женщину за шею, притянул к себе и поцеловал. Губы ее были холодные как лед, и это было даже приятно, она не ответила, но и не отстранилась. Потом оттолкнула его — легко, но Секу не хватило сил даже просто держать руку поднятой.
— Гормональные всплески, — сказала женщина с живым интересом. — Вторая стадия. А ты хорошо держишься! Хруун от этого умирали за пять минут.
Она подхватила его подмышки и потащила по сухой листве — неожиданно сильно дернув и с гораздо большей легкостью, чем можно было ждать. Звезда, запутавшаяся в мертвых ветках, трепыхнулась и поплыла в сторону. Женщина улыбнулась, и надежда снова перестала казаться зыбкой.
— Посмотрим, что ты такое…
***
Потолок терялся где-то в вышине. Сек резко поднялся: сердце колотилось очень быстро, все стало болезненно четким, ярким и насыщенным, мысли летели с бешеной скоростью. Здесь было холодно, темно и мертво. Светила только лампа-прожектор, освещавшая металлический стол, похожий на операционный, и от этого субъективно слишком яркого света болел глаз. Сек встал на ноги: головокружение почти прошло, но оставалось на краю сознания. Неприятное чувство. Колени дрожали.
— Я ввела тебе стимулятор, это даст еще полчаса, — сказала женщина и, вытащив из пневмошприца ампулу, метко бросила ее в мусорную корзину. — Ну? Рассказывай, как очутился здесь. Ты один?
Отвечать правду будет очень глупо, если сказать, что не один — она, может, испугается и отпустит его? Нет, нет, это еще глупее, надо, чтобы она помогла, а не отпустила. Мысли путались, и вместо ответа Сек просто кивнул.
— Я так и думала, — сухо отозвалась женщина. — Если бы ты мне соврал… Отключи свою дурацкую маскировку! Здесь нельзя использовать биотехнологии, ты не можешь в таком состоянии удерживать нужный образ, а ведь твоя голопроекция рассчитана на это, да? На этой планете никто и ничто не может выжить, разве что ему очень повезет или у него есть нужные ресурсы и знания… — Женщина скривилась почти болезненно, и Сек вдруг понял, что она такая же жертва, как и он сам, застрявшая в одиночестве на мертвой планете, может, потерявшая спутников.
— У меня есть корабль, — сказал Сек. — Я могу тебя забрать. Помоги. Пожалуйста.
Действие стимулятора постепенно сходило на нет куда быстрее, чем должно — возможно, из-за метаболизма или чего-то другого, стоять не было сил, и Сек опустился на пол, сел, скрестив ноги, и отключил голографический модификатор. Женщина вдруг сжала губы и бросила на него жесткий, неприятный взгляд.
— Погоди, я соберу образцы, — сказала она. — Эта планета — настоящая сокровищница мутаций. Нельзя их бросить.
Интересно, а он, по ее мнению, тоже входит в эту сокровищницу? Сек с трудом улыбнулся: наверное, нет. Ведь ясно, что он не с этой планеты, такой же чужак, как и она. Правда, она — человек, а он только наполовину. Как… как ей удалось выжить здесь? Женщина издевательски медленно укладывала пробирки, ампулы и инструменты в крохотный чемоданчик, в котором давно должно было закончиться место. Голова закружилась опять, на этот раз гораздо сильнее, и заболела неприятно, монотонно и неотвратимо. Сек лег на пол и сжался. Может, так перестанет кружиться? Может, пройдет?
Такие дурацкие надежды. Он зажмурился. Во рту стало кисло и горько. Интоксикация все сильнее, и вскоре она уничтожит его, медленно и верно. Сек однажды уже умирал, но тогда это не было так страшно, потому что случилось быстро, а сейчас… Он закрыл голову руками, но от этого не было никакого толку. Почему эта женщина не хочет ему помочь? Он не собирался ее обманывать, он и правда готов отвести ее в ТАРДИС и забрать с собой, лишь бы только остаться в живых.
— Ну, вот и все. — Женщина подошла ближе, и Сек открыл глаз. — Нет, так не пойдет. Я не хочу тащить тебя…
Она присела, щелкнул пневмошприц, потом шею обожгло холодом. Сердце снова заколотилось, затрепыхалось, и Сек, схватив протянутую руку, поднялся на ноги.
— Иди. Показывай, где твой корабль, — ровным голосом сказала женщина.
Снаружи было очень, очень холодно, и Сек сжался, пытаясь согреться. Наверное, это было субъективное ощущение. За такое короткое время не могло настолько похолодать.
— Иди, — повторила женщина и легонько толкнула его вперед.
Дальше все было как в тумане. Сек шел, цепляясь то за свою спутницу, то за деревья, шел вдоль собственного следа, хорошо видного даже в темноте. Сначала среди листвы словно тащили что-то тяжелое, потом — просто разворошили. ТАРДИС… она должна быть похожа на гору камней. Силы заканчивались, стимулятор на этот раз подействовал гораздо слабее, и Сек, не удержавшись на очередном шаге, упал. В голове звенело от боли. Он закашлялся и произнес:
— Я не могу.
Женщина наклонилась над ним.
— Можешь. Вставай.
Она потянула его за руку, обхватила за талию и с неожиданной силой поставила на ноги.
— Держись за меня и показывай, куда.
Шаг за шагом, все ближе к цели. Деревья то и дело бросались наперерез, угрожали, тянулись сухими пальцами веток, но женщина не давала им схватить их, шла без остановки, легко отодвигая ветки в стороны, а Сек послушно следовал за ней, указывая только направление.
Вскоре за деревьями показалась куча камней. Только вот… Вместо пожухшей травы на камнях цвели яркие, до рези в глазу цветы, а камни стали синими и прозрачными. ТАРДИС выглядела чудовищно… чужеродной. Другой.
— Пришли, — сказал Сек и кивнул в сторону ТАРДИС. — Но она…
И тут женщина ахнула и выпустила его, мир снова потерял равновесие, зашатался и покатился в тартарары.
— Ты… ты… — говорила она где-то вдалеке, на краю слышимости, произнося каждое слово с явственной ненавистью. — Ты животное! Дикарь! Ты ее почти убил! Как ты мог привести на эту планету ТАРДИС, ничтожество?! Как она вообще к тебе попала?! Ключ, немедленно!
Сек с трудом полез в карман, лежа на спине это было сделать трудно, и он перевернулся на бок. Голова закружилась, он зажмурился и вытащил ключ. Оставалось надеяться, нужный. Она все равно бы нашла, а так, может быть…
Потом его тащили по земле, и это было гораздо больнее, чем раньше. Хлопнула дверь. Земля сменилась твердым напольным покрытием.
— Одну я потеряла, — произнесла его спутница, и ее высокие серебристые сапожки звонко и неприятно зацокали по полу консольной. Сек с трудом повернул голову: женщина вытащила из чемоданчика длинную стеклянную палочку, наполненную чем-то цветным, и нырнула под консоль, почти как это делал Мортимус. — Но вторую ни за что не упущу. Ну-ка, девочка, не бойся, я тебя вылечу, я уже знаю, как…
Она не была человеком. Она таймлорд. Таймледи.
И он привел ее сюда. Сам. По своей воле.
— Ну вот, — сказала она и похлопала консоль по боку, словно домашнее животное. — Сейчас все пройдет.
Звуки стали плыть, таймледи говорила еще что-то, звенела колбами, ходила по консольной туда-сюда, но Сек уже не мог следить за ней. Голова не хотела поворачиваться. Перед взглядом все плыло. Дышать стало трудно, словно воздух стал жидким и душил, душил все сильнее.
— Ты что? — вдруг громко произнесла таймледи, и ее рыжие волосы ярким пятном мелькнули совсем рядом. — Умирать вздумал? Не смей, я с тобой еще не закон…
Место неизвестно, год неизвестен
Приземление, если это можно было назвать подобным словом, оказалось довольно жестким. Мортимусу раньше не приходилось пользоваться манипуляторами воронки — слава Богу! — и в будущем повторять такой опыт не хотелось. Тем более, вместе с кем-нибудь еще. Хотя, наверное, людям было гораздо труднее переносить ничем не экранированное, хоть и кратковременное, влияние воронки.
Коридор, в котором они очутились, выглядел стерильным и минималистичным — любимый во все времена стиль, который люди неустанно использовали во всяких научных центрах и лабораториях. Мортимус тяжело вздохнул. Наверняка придется уничтожать какие-нибудь запрещенные разработки, если он правильно понял, чем занимается это самое агентство.
Джек вызвал с браслета голографический маршрут и в очередной раз лучезарно улыбнулся.
— Нам нужно сюда, — он ткнул пальцем в середину синеватой примитивной голограммы, — запоминай, я не буду показывать это дважды.
— Не беспокойся, мой друг, я запомню, — сказал Мортимус и огляделся. Судя по ощущениям, они были не на планете, а на космической станции с искусственной гравитацией — или на астероиде.
— Что у тебя с собой? — спросил Джек. Он вытащил из кармана шинели пистолет, кажется, акустический, довольно картинно взял его наизготовку и прицелился куда-то в конец коридора, терявшийся в темноте. — Или оружие ты тоже потерял, вместе с браслетом?
Мортимус подавил растущее раздражение — как ни странно, вполне органично сочетавшееся с неожиданным умилением, — усмехнулся и вытащил из кармана отвертку. Да, ребячество, но зачем бы сдерживаться? Зачем вообще жить так долго, если не позволять себе таких мелочей?
— Акустика, — презрительно произнес он. — Ты что собрался делать, вязать носки?
Джек недоверчиво покосился на отвертку: видимо, ее внешний вид его не особенно впечатлил.
— Это звуковой бластер прямиком с Вилленгарда, с функциями дезинтегратора и звуковой пушки. А твоя ерундовина больше похожа на пульт дистанционного управления мини-баром…
— Ничего, что мы стоим тут и болтаем ни о чем? Тут что, нет никакой охраны? — перебил его Мортимус. — К твоему сведению, у меня микроимпульсная отвертка. Может использоваться как… как что угодно. И как пульт тоже.
— И все? — спросил Джек.
Вопрос об охране он проигнорировал. Возможно, в этом центре и правда не было живых охранников — века с двадцать пятого люди стали отдавать предпочтение автоматическим системам безопасности, с перерывами на моду и периоды технологического упадка. Справиться с такой системой будет легче легкого — даже для Джека. Но остальное? Мортимус задумался. Ампулы у него с собой, конечно, были, но в случае чего придется их бросать вручную. И это тоже не проблема.
— Есть кое-что, — расплывчато ответил Мортимус и улыбнулся. — Надеюсь, не понадобится.
— Покажи.
Джек заявил это так безапелляционно и требовательно, что снова напомнил Мортимусу некоторых знакомых ему молодых агентов ФБР. Как давно это было! И в то же время недавно… На какую-то секунду ему стало не хватать темноты, в которую можно было отступить, и сигареты, чтобы пустить эффектный дым. Нет, лишнее. И прошлое. Мортимус выпрямился и тихо произнес:
— Если я покажу тебе мое настоящее оружие, это будет последним, что ты увидишь в жизни, гарантирую.
Джек фыркнул, снова прицелился бластером в конец коридора и выпустил в темноту пучок синеватых импульсов. Где-то посредине воздух задрожал, импульсы исказились и рассыпались в стороны.
— Ага, вот первая, — удовлетворенно сказал Джек и прищурился, явно прикидывая расстояние. — Детский лепет, тебе не кажется?
Судя по виду, это действительно была гравитационная ловушка со смещенными полями, смертельная, но обойти ее должно быть нетрудно. Интересно, как Джек собирается решить эту проблему? Мортимус сложил руки на груди и снисходительно наклонил голову.
— Совершенно согласен с тобой, мой друг. Ничего не может быть проще гравитационной ловушки.
Джек бросил на него быстрый взгляд и отвернулся.
— Может, хочешь обезвредить ее сам?
— Нет-нет-нет, не смею отнимать у тебя заслуженные лавры.
Джек снова хмыкнул и быстро запищал кнопками браслета.
— Пульт управления в том углу, — пробормотал он. — Ох, ну что ж они так шифруют… Вот сейчас… Оп! Все.
Он послал еще одну серию импульсов, и они без искажений разбились о дальнюю стену.
— Можно идти, — бросил Джек и, не опуская бластера, побежал вперед. Мортимус ухмыльнулся и не торопясь пошагал следом. Гравитационная ловушка — это просто. Что будет дальше?
Коридор свернул вправо. Серебристо-серые двери без табличек терялись на фоне стен стального цвета. В торце висела большая эмблема с заходящим солнцем, похожая то ли на флаг императорского флота Японии, то ли на символ сна на гидравлических автоматрасах корпорации Дормео, только синяя.
Джек просканировал коридор — вроде бы никаких искажений. Слишком похоже на ловушку, слишком просто, но Мортимус не стал ничего предпринимать. Это не его дело, главное — не терять этого обаятельного хлыща из виду и не отставать, самое важное —его браслет, а не он сам. В конце концов, можно будет вмешаться в критической ситуации, которая пока не наступила.
— Что думаешь? — бросил Джек.
— Что-то тут есть, — отозвался Мортимус и постарался улыбнуться максимально беспечно. — Наверное.
Он оглядел темный и пустынный коридор. Прямо как в примитивной компьютерной игре, разве что не вылезают из дверей пикселизированные монстры — и с аптечками будут проблемы, впрочем, проблемы для Джека, не для него.
— А, я понял, — довольным голосом сообщил Джек. — Простая ловушка и тут же сложная, но не настолько, чтобы я не смог справиться… — Он обернулся к Мортимусу и протянул руку. — Я видел у тебя фишки из казино. Дай пару штук.
— Что за бесцеремонность, — фыркнул Мортимус, но Джек очень выразительно посмотрел на него. Что ж, фишки — ерунда, подумаешь… Мортимус вытащил из кармана горсть и отдал Джеку.
Тот взвесил их на ладони, улыбнулся и бросил одну перед собой: маленький пластиковый кружочек покатился по полу. Пол заискрился легким, серебристым мерцанием, но Джек бросил еще одну фишку, и оглушительно хлопнул разряд.
— Быстрее! — выкрикнул Джек и побежал. Мортимус вздохнул и тоже ускорил шаг — именно настолько, чтобы успеть до того, как покрытие заново зарядится. Камеру, объектив которой еле заметно блеснул под потолком, Джек уничтожил своим звуковым бластером.
— Думаю, дальше будет сложнее, — довольно улыбаясь, сказал он. — Ты готов?
Мортимус пожал плечами. Пока что им не встретились по-настоящему сложные ловушки — эти, конечно, были бы смертельно опасными для обычного человека, но Джек очевидно таким не был, не говоря уж о самом Мортимусе. Чего еще стоило ожидать от этого коридора? Лазерных решеток, поднимающихся из пола? Распылителей с ядами? Да и вообще, зачем это все, если есть манипулятор воронки?
— Дурацкое и ненужное геройство, — сказал Мортимус и поморщился. — Почему мы не прыгнули прямо к цели? Тебе хотелось немного поразмяться, что ли?
Джек бросил на него снисходительный взгляд.
— Слишком сильные возмущения, мы приземлились максимально близко… И какого хрена я должен тебе все это объяснять? Ты и сам должен знать такие азбучные истины. — Он просветил следующий отрезок коридора — тот и дальше изгибался под прямым углом. По идее, коридор должен пересекать сам себя, но нет. Они и с пространством тут поигрались, значит… Мортимус улыбнулся.
— Проверяю, знаешь ли их ты, — ответил он. — Ну, что показывает твоя акустическая игрушка?
— Представляешь — почти ничего, — улыбаясь во весь рот, сказал Джек. — Значит, они припасли для нас кое-что особенное. Может, хочешь нейтрализовать сам? Я с радостью уступлю тебе эту честь.
— Ох, ты так любезен, у меня не хватает слов, чтобы выразить свою безмерную благодарность, — отозвался Мортимус, — но я смиренно откажусь от твоего, признаю, чрезвычайно щедрого и благородного предложения, мой дорогой друг. Кто я такой, чтобы лишать тебя удовольствия сделать все самому?
Джек рассмеялся.
— Кажется, ты попросту боишься.
— Тебе кажется, дружище.
— Вон в том углу, — Джек поднял руку с бластером, — есть небольшая полость, очень небольшая, замаскированная панелью. Как думаешь, что это?
Мортимус фыркнул. Его попытались взять на «слабо», теперь пытаются расколоть примитивными вопросами… Люди удивительно предсказуемы в некоторых случаях.
— Датчик движения, — любезно отозвался он. — Если ты не заметил, здесь они повсюду. Нас давным-давно зафиксировали, измерили и присвоили порядковый номер.
Сейчас, конечно, можно картинно вскинуть руку с отверткой и выжечь прятавшийся рядом с датчиком резервуар с вряд ли безвредным веществом — искажения от него бластер показал отлично, — но именно этого и добивался Харкнесс: чтобы за него делали его работу. Ну уж нет! Разве что он полезет на рожон, и то… так будет проще — забрать браслет и дело с концом.
Джек выжидающе смотрел на него. Мортимус улыбнулся шире.
— Я это тоже знаю, — сказал Джек с легким пренебрежением и отвернулся. Запищали кнопки браслета, и Мортимус шагнул поближе: вдруг Харкнесс решит удрать отсюда? Но тот вызвал интерактивный голоэкран и начал подбирать код. Значит, тоже заметил резервуар. По экрану синеватым ручьем текли символы, то и дело отлетая к длинной цепочке кода. А отвертка справилась бы с этим за несколько секунд. Мортимус скрестил руки на груди и стал ждать. Времени, к счастью, вполне хватало.
— Ну вот, готово, — подытожил Джек, и браслет в этот момент негромко загудел. — Можем идти. Держись позади меня.
Мортимус, сдерживая самодовольную улыбку, спрятал руки в широких рукавах и пошел следом за Джеком. Очень удобно получилось. Пускай сам занимается своим заданием — лишь бы только не сбежал!
После еще нескольких гравитационных ловушек — на этот раз весьма сложных, Мортимус даже собирался вмешаться, но не понадобилось, — и полей статического электричества, одно из которых было «шахматным», требовавшим тщательно выверенного маршрута по клеткам, им попался самый примитивный проваливающийся в бездну пол, а сразу за ним — лазерная сеть-убийца. Но Джек с небрежной легкостью Индианы Джонса нейтрализовал одну ловушку за другой, и Мортимусу оставалось только лениво следовать за ним, не прилагая ни малейших усилий. Джек перестал обращать на него внимание, и это Мортимуса тоже устраивало. Он запоминал сложный четырехмерный маршрут: скорее всего, им придется возвращаться, а в искаженном пространстве обратный путь может быть совершенно другим — с развилками и тупиками, и уж точно не таким простым коридором. Тот снова вильнул и закончился высокой хромированной дверью, запертой на электронный замок.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес Джек, прицелился и выстрелом оставил в двери квадратное отверстие, как раз на месте замка. Пульт управления со злобным шипением заискрил, но Джек толкнул дверь ногой и шагнул вперед. В огромный круглый зал, больше похожий на ангар, и…
— Стой! — сказал Мортимус, протянул руку и схватил Джека за шиворот.
Зал выглядел очень странно — и очень, очень опасно, пожалуй, впервые за все время здесь Мортимус почувствовал настоящий укол страха. Он быстро огляделся: что же здесь не так? Вроде все в…
— Эй, что за шутки? — возмутился Джек и стряхнул руку. — Мы почти у цели, я должен…
Он еще что-то говорил, но Мортимус не слышал его. Страх был здесь повсюду, страх липкий, холодный и какой-то внешний, он заползал внутрь, как холодный ветер за шиворот. Как щупальце траксианской гидры-паразита. Как чужая мысль, еще осторожная, любопытная, но ощутимо враждебная.
И свет. Здесь было что-то не так со светом.
— Видишь вон ту штуку посредине? — продолжал Джек, все еще улыбаясь, но очень неприятно и сердито. — Это механизм, полученный этой корпорацией из будущего — или от неизвестных высокоразвитых рас. Они используют его для реморализации. Мне нужно убрать его. Боишься — не подходи близко, но и не лезь под руки!
— Ты интересуешься велогонками? — спросил Мортимус.
Джек обескураженно заморгал, но быстро ответил:
— Нет. К чему…
— Зря. — Мортимус взял его за локоть и отодвинул в сторону, шагнул вперед и завертел головой, осматриваясь. — Фавориты, мой друг, никогда не идут первыми с самого начала. Самая лучшая тактика — это сесть лидеру «на колесо», пусть выкладывается, пусть расходует силы. А потом, перед финишем…
Возвышение в самом центре зала было похоже на небольшой купол матового стекла — ощутимо толстого и тяжелого даже на вид, и, кажется, спаянного с полом. По крайней мере, эту штуку нельзя было просто взять и вынести. Весь зал пустовал, если не считать этого купола и очень невысокого подиума, кольцом его окружавшего. Не подиума — тонкой пластиковой планки: тот выглядел скорее декоративным элементом, вряд ли по нему получится пройти.
— Потом, перед финишем, настоящий лидер делает обгон и приходит первым, — закончил Мортимус и обернулся к Джеку. — А тот, кто вез его «на колесе», отваливается. Считай, я тебя обогнал. А теперь ты не лезь под руки, — сказал он холодно. — Здесь что-то не так, и я хочу выяснить, что именно. Все эти страшные ловушки были только прикрытием.
Джек открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого молча кивнул.
Слишком большой и слишком пустынный зал, странное освещение, непонятный подиум, окружавший купол — не вплотную, метрах в пяти, словно магический круг в человеческих, да и не только, сказках.
Мортимус сделал осторожный шаг вперед, готовый в любой момент вернуться.
— Иди за мной, не отставай, — бросил он через плечо Джеку.
Воздух стал густым и плотным, не лез в горло; Мортимус сосредоточился, пытаясь понять, что не так. Это не силовое поле, не какая-нибудь примитивная энергетическая ловушка, это что-то… биологическое?
Он посмотрел на пол: от его ног тянулась длинная черная тень, хорошо заметная на почти белом полу. Зал был ярко освещен. Даже слишком ярко — и сложно, светильники и прожектора выстраивались в какую-то причудливую систему. Зачем?
Мортимус резко остановился и поймал за локоть Джека, который по инерции прошел еще два шага вперед.
— А ну-ка, мой дорогой друг, повтори, что тебе нужно сделать? — спросил шепотом Мортимус, крепко сжимая колючую, плотную шерсть рукава.
— Не понимаю, зачем ты делаешь из этого проблему, — пренебрежительно отозвался Джек. — И зачем пускаешь пыль в глаза, хотя выглядит это мило. Мне нужно установить на той круглой штуке темпоральный заряд-поглотитель и активировать его, а ты не забивай этой ерундой свою хорошенькую головку, я сам с этим разберусь. Лидер велогонки.
Он попытался стряхнуть руку и пойти вперед, но Мортимус сжал пальцы крепче и дернул его к себе, почти вплотную.
— Послушай, — прошипел он. — Если мечтаешь красиво покончить с собой — сними браслет и отдай его мне. Сомневаюсь, что ты сможешь дойти даже до того подиума, не говоря уж о самом куполе. О, всемилостивый Боже! В этой круглой штуке что-то живое, и я не могу понять, что. А я — я! — знаю тысячи, миллионы разных видов! Дай мне выяснить, что это вообще такое!
Джек, прищурившись, смотрел ему в глаза — недоверчиво и сердито.
— Значит, там, внутри, не механизм? Хм, можно было догадаться, — с яростной улыбкой прошептал он. — А еще…
— А еще агентство никогда не дает полной картины, — наобум добавил Мортимус. — Они всегда стараются в первую очередь прикрыть свой зад.
— Точно, — оскалился Джек. — Ты ум-ни-ца, Риддл. Или мне называть тебя Мортон?
Мортимус вздрогнул. Имени к этому псевдониму он еще не успел придумать — ну что ж, Мортон так Мортон, хоть и слишком похоже… Надо будет получше выяснить об этом агентстве. И о Форбсе, который наверняка с ним связан. Выяснить и разобраться.
— Кроме того, к твоему сведению, — сказал он, решив не отвечать на вопрос, — здесь странное освещение. Что-то с ним не так, и я тоже хочу это выяснить.
Джек быстро повернул голову и посмотрел на купол.
— Он освещен со всех сторон, равномерно, — сказал он. — Наверное, чтобы удобнее было вести наблюдения.
Неожиданный страх снова толкнул Мортимуса под коленки, даже не страх — липкая, холодная неуверенность. Как во время учебы, когда он едва не завалил экзамен по темпоральной механике. Точно так же, и даже голос…
«Вы вылетите из Академии быстрее, чем сможете произнести собственное имя!»
Голос профессора Борусы! Настоящий! Здесь! Мортимус съежился и закрыл глаза, замотал головой, пытаясь отогнать наваждение.
«Бездарное ничтожество, прожектёр! Из вас никогда не выйдет ничего путного, вы — зря потраченное время!»
Мортимус замотал головой сильнее. Это какое-то внешнее… внешнее воздействие! Сердца колотились, как ненормальные.
— Эй, ты чего так в меня вцепился? — удивился Джек. — Испугался, что ли… Ох. Нет!
Мортимуса вдруг отпустило, он открыл глаза и вздрогнул — дыхание перехватило, словно после попытки нырнуть на большую глубину, голова кружилась, двойной пульс болезненно бился в виски.
— Нет… Грэй! Не надо… вернись… А-а-ах! — Лицо Джека Харкнесса, такое привлекательное и располагающее, исказилось, словно от боли, он отступил назад и схватился за голову, словно пытаясь оторвать ее.
Что бы там ни пряталось, там, под куполом, оно решило, что Джек будет более лакомой добычей. А он все стонал и звал какого-то Грея, кричал «Не надо», хватал руками воздух и, не глядя, куда идет, отступал прямо к центру зала, прямо к невысокому пластиковому подиуму. Черная тень у его ног становилась все длиннее и длиннее.
Мортимус посмотрел назад. Можно попробовать сбежать. Но как выбраться без браслета — а с мертвого Джека снять его не выйдет: если монстр, сидящий в банке, убьет его, то примется за Мортимуса, а тогда подойти к трупу будет более чем затруднительно. И сбежать тоже не получится, его зашвырнуло неизвестно куда, это какая-то незнакомая система, незнакомая корпорация — надо будет получше выяснить о Blue Sun, если, конечно удастся!
Возле развороченной двери на стенде висела табличка «Несчастных случаев не было 2 дня». Цифра «2», прикрепленная магнитом, держалась криво и, казалось, хотела сбежать со стенда — по крайней мере, отползти подальше. Рядом висел плакат: «Сотрудник, помни! Герметичное экранирование — залог безопасности!»
Экранирование!
Мортимус стремительно подошел к Джеку и оттащил к двери, потом встряхнул. Тот заморгал, оттолкнул Мортимуса, потом почему-то ощупал лицо.
— Что это было? — спросил он глухо.
— Ментальный паразит, — ответил Мортимус, почти полностью уверенный в собственной правоте. — Питающийся страхами, а может, и просто отрицательными эмоциями. Реморализация, говоришь? Ну-ну. Эту штуку действительно надо уничтожить. Люди в который раз не устают меня удивлять. Такие… ненормальные прожекты.
— Люди? — удивился Джек.
— А тебя они не удивляют? Странно, если так. А может, ты просто слишком наивен. Восторжен, не побоюсь этого сильного термина.
Джек хрипло рассмеялся и пригладил растрепавшиеся волосы.
— Не хочу слишком радовать тебя, но ты, наверное, прав, — сказал он. — Принимай командование. Я в вашем распоряжении, мистер Риддл, и готов выполнить любое приказание.
Он вытянулся, щелкнул каблуками — наигранно, конечно, — и отдал честь.
— Вольно, — сказал Мортимус и раздвинул губы в улыбке. У него появилась идея — одна из многих, конечно, но, к счастью, вполне осуществимая.
— Посмотри, есть ли здесь скафандры, шлемы или что-то, похожее на переносной электрический магнит, — сказал он, подошел к стенду и снял с него тяжелую металлическую «двойку». Странно. Проще было бы использовать магнитные полимеры, а не металл. Может, это часть единого целого? Часть сдерживающей системы? Только возле стены страх отпускал гарантированно — там работал экран. И для чего тогда этот подиум? Он наверняка часть всей системы, вместе с освещением… Освещение!
— Что ты сказал о куполе? — спросил он Джека, который рылся в ящиках одного из лабораторных столов. — Повтори!
— В смысле, что о куполе?
— Освещение.
— А. Ну, он равномерно освещен со всех сторон.
— А зачем? — спросил Мортимус и широко улыбнулся — почти оскалился. — Зачем его так освещать?
Джек презрительно скривил губы, захлопнул ящик и выпрямился.
— Спроси что-нибудь попроще. Мы не в школе, в конце концов.
— Он не отбрасывает тени! — торжествующе проговорил Мортимус и поднял палец, хотя еще не был уверен в том, что собирается сказать следующим. — И потому…
В голове пронесся целый вихрь мыслей, идей, образов, вариантов. Подходил один — отлично подходил, если бы только не был совершенно безвредным.
— И потому это все равно, что пылевых клещей натравливать, — закончил Мортимус и швырнул тяжелый кусок металла вперед, так, чтобы тот упал неподалеку от подиума. «Двойка» со звоном покатилась по полу и остановилась совсем рядом — именно там, куда целился Мортимус.
— При чем здесь пылевые клещи? — растерянно спросил Джек.
Мортимус вытащил бинокль и посмотрел в него. У металлической и объемной «двойки» медленно, неторопливо вырастала вторая тень. Все точно. Именно то, о чем он думал.
— При том, что они тоже маленькие и их тоже много. — Мортимус протянул Джеку бинокль. — Посмотри и посчитай тени.
Объяснять этому медленно соображающему человеку, в чем дело, было слишком долго.
— Их две… три! — удивленно воскликнул Джек. — Что это такое?
— Вашта Нерада, — сказал Мортимус и улыбнулся. — И ее очень много. Чрезвычайно. В природе такого не бывает… они ее выращивали, что ли? Как элегантно! Изящно! Я хочу познакомиться с проектировщиками этого зала. Вашта Нерада ничего не боится и может сожрать любое живое существо, если ее — их — достаточно много. Под этим подиумом ее больше чем достаточно. Охрана и для паразита, и от таких, как мы с тобой. Ну, почти таких. Мы сами сможем ее использовать.
Он вытащил отвертку и взмахнул ей, как дирижерской палочкой; прекрасная штука, прекрасная самосхлопывающаяся ловушка, ничего не придется делать, даже близко подходить не надо!
— А теперь, — сказал Мортимус, улыбаясь широко, почти до боли, — смотри и учись. Светильники связаны в единую систему, и нам всего-то нужно погасить несколько… Оп! — Он указал отверткой на один из дальних светильников, и тот погас. Купол отбросил короткую, черную на фоне светлого пола тень. — И еще. Вот… — Светильники один за другим гасли, и тень становилась все длиннее, пока не коснулась подиума.
— Ну и? Чем ты собираешься меня удивить? — спросил Джек. И потер лицо: от купола донеслась волна ужаса и ненависти, если бы не магнитное поле, оно достало бы их. Существо, скрывавшееся под куполом, боялось Вашта Нераду, боялось и ненавидело, насколько могло. Насколько умело.
— А теперь, — сказал Мортимус, — надо продырявить стекло. Разбить эту банку.
Теней стало три. Четыре. Пятая была еще слабой, едва заметной, но постепенно темнела, набирая силу. Мортимус сунул бинокль в карман, переключил у отвертки режим и прицелился. Звуковой бластер мог не справиться, зато микроимпульсы запросто сделают в стекле дырку.
— Вот так, — удовлетворенно сказал Мортимус и несколько раз нажал на кнопку. Луч, вылетевший из отвертки, коснулся толстого стекла, оно зашипело и треснуло, загудев, как колокол.
И в этот момент стало темно. Светильники погасли разом, как по сигналу.
— Эй, кто выключил свет? — возмущенно закричал Джек, и Мортимус, ориентируясь на голос, шагнул в сторону и схватил его за плечи.
— Бежим. Сейчас же, — и, пока Джек осознавал происходящее — медленно, как и все люди! — схватил того за руку, нащупал браслет и навел на него отвертку. — Держись!
И нажал кнопку.
О том, что забыл переключить режим, Мортимус вспомнил уже в ту минуту, когда их вышвырнуло из воронки в такую же глухую, непроглядную темноту.
Полночь, 2974 г.
Наверное, эта планета была красивой. Синее ядовитое солнце, бросающее острые лучи в пол, бриллиантовые горы за толстыми стеклами окон, тишина, пустота, чистота. Одиночество и покой. Даже люди здесь казались эфемерными тенями — мелькнут и растворятся в сине-белом мареве, неслышно ступая по блестящему полу.
Сек сидел за белоснежным столиком, положив голову на скрещенные руки.
Наверное, планета была красивой, но сейчас об этом и думать не хотелось.
ТАРДИС высадила его здесь и сейчас стояла в дальнем углу огромного зала, притворившись сложной громоздкой скульптурой из голубых кристаллов. Секу казалось, что и она тоже чувствует себя виновато и неловко. Он зажмурился и крепко сжал губы. Потрясающая, непростительная глупость! Он же должен был запомнить, что говорил ему Мортимус — пока в ТАРДИС никого нет, она остается на месте.
А он поддался эмоциям и начисто забыл об этом. Повел себя, как… Как…
Трудно было даже подобрать слово, подходящего просто не находилось. Сейчас, после нескольких часов здесь, на этой ухоженной и тихой планете, Сек был готов десять раз забыть о том, что предлагал ему Мортимус. Он же таймлорд — а значит, у него совершенно другие понятия о… Ну и о такте в том числе. Мортимус никого не хотел оскорбить, хотя его предложение прозвучало именно таким образом. Надо быть полным идиотом, чтобы так среагировать на его слова. Ну… и вот.
Что же теперь делать?! Сек глубоко вздохнул. Сидеть было неудобно, спина затекла, а ноги ныли, но куда деваться? Отходить слишком далеко от ТАРДИС — рискованно. Возвращаться внутрь — тоже. Надежда, что Мортимус догонит его хоть как-нибудь, пусть и была совершенно нелогичной, но исчезать не хотела. Оставалось только сидеть здесь и ждать — сколько понадобится. Долго. Еще дольше.
— Вам чем-нибудь помочь, сэр? — послышался из-за спины услужливый и предупредительный голос. Местный персонал уже несколько раз пытался завязать с ним разговор. Сек, не поднимая головы, ответил:
— Нет. — И, подумав секунду, добавил: — Спасибо.
Наверное, им нужно будет платить за то, что они могут сделать — а у Сека не было денег или чего-то ценного на обмен. Даже фишки, которые выиграл в казино, он отдал Мортимусу! С другой стороны, тому сейчас деньги наверняка нужнее. Трудно представить даже, что сейчас чувствовал таймлорд, оставшийся без своей ТАРДИС. Злился, наверное. Сек вздохнул и поерзал на твердом и ужасно неудобном стуле. На месте Мортимуса он бы рвал и метал. Как потом объяснить, что все получилось случайно, без всякого злого умысла? Наверное, никак.
Он выпрямился, сел ровно и обернулся. Девушка в белом халате, похожем на тот, который носили в двадцатом веке земные врачи, улыбнулась ему и кивнула. Наверное, это она и спрашивала, не нужна ли помощь. Нужна, только вот вряд ли она смогла бы помочь. Вряд ли вообще кто-то смог бы. Секу на мгновение захотелось отключить голографическую маскировку, чтобы девушка увидела его настоящее лицо, а не симпатичное человеческое, которое он одолжил поносить у одного из подчиненных. Чтобы она испугалась и вскрикнула, чтобы с ее лица пропала эта предупредительная маска, которая ничего не значит.
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? — спросила девушка обеспокоенно. Сек собрался с силами и заставил себя улыбнуться.
— Со мной все в порядке, — сказал он. — Можете идти.
— Мне показалось, что вы плачете.
Сек глубоко вдохнул.
— Вам показалось, — безуспешно стараясь не выдать злости, ответил он. Наверное, его недружелюбный вид и неприятный голос стали последней каплей: девушка попятилась и пошла прочь.
Если напрячь воображение, зал был очень похож на тот, на станции — только почти безлюдный. Какая ирония! Судя по мелким признакам, эта планета тоже служила для развлечений, но совершенно другого типа. И посетители здесь вели себя абсолютно иначе. Девушка, которая уже подошла к одному из выходов, остановилась и заговорила с одним из таких — высоким человеком в смутно знакомом коричневом плаще. Кажется, похожие носил… носил…
Догадка пришла неожиданно — и оглушительно. Во рту пересохло, пульс требовательно застучал в кончиках пальцев. Сек закрыл глаз, поморгал и снова открыл. Нет, не может быть! Чересчур удобное совпадение, чтобы быть правдой!
Он столько раз пытался представить себе эту встречу — детально, до самых мелочей, проработать разговор — чтобы знать, как говорить, проработать первую фразу, тему, идею, тон, настроение… Но сейчас все потерялось, как будто ничего и не было. Как будто это был настоящий экспромт.
Высокий человек размашисто шагал через зал, сунув руки в карманы, и вертел головой. На Сека он даже не взглянул — просто прошел мимо, направляясь куда-то еще.
Сек вскочил, стул с негромким стуком покатился по полу. Человек — нет, конечно, не человек, хоть и похож, — остановился и резко обернулся на звук.
— Доктор! — сказал Сек.
Он мог наткнуться на любого Доктора, он и натыкался уже — но сейчас это был тот самый, нужный ему, и Сек вдруг засомневался, знакомы ли они на данный момент. Может, это случилось до… Манхэттена? Эта планета?
Но Доктор выхватил отвертку и навел на него — не угрожая, а интересуясь. Наверное, хотел удостовериться, что это фальшивое лицо.
— Не стоит, — сухо произнес Сек и отключил голографическую проекцию. — Надеюсь, ты помнишь… уже знаешь, кто я.
Доктор опустил отвертку и медленно подошел ближе. Сердце вдруг заколотилось быстро-быстро. Сложная смесь эмоций — страх, надежда, радость, восхищение и снова страх — захлестнула его. Сек привык бояться Доктора и ничего не мог с этим поделать. Это было сильнее него. Но страх можно преодолеть, и в этом была своя прелесть.
— Ты выжил? — быстро спросил Доктор, подойдя совсем близко. — Как тебе удалось?
Правду говорить было нельзя — он, конечно, никогда не давал Мортимусу обещаний, но понимал, что тому бы не хотелось, чтобы Доктор узнал о нем. Несколько мгновений Сек не мог придумать ответа — пока не догадался, что именно правда подойдет лучше всего. Пусть и неполная.
— Это связано с твоим будущим, Доктор, — ответил Сек. — Я не могу сказать.
Доктор пристально смотрел на него, словно просвечивая рентгеном — у Мортимуса, пусть он тысячу раз таймлорд, такого взгляда никогда не получалось, и Сек снова испугался, что Доктор догадается о ТАРДИС и о многом другом. Например, о новой расе, о планете, о похищениях людей, пусть Мортимус хоть пятьсот раз говорит, что они добровольно согласились, все равно!
— Спойлеры! — резко произнес Доктор и, нахмурившись, замолчал. Сек тоже не знал, что сказать. Больше всего ему хотелось спрятать куда-нибудь руки — хотя бы в карманы, — и он так и сделал. Руки, идею о которых подал ему сам Доктор — а потом и о музыке, и о книгах, и о многом, многом другом. О воображении. Об эмпатии. О любви.
— Ты куда-нибудь спешишь? — спросил Доктор, продолжая хмуриться.
— Нет.
Доктор подозрительно прищурился.
— Так ты специально ждал меня здесь?
— Нет, — повторил Сек и облизнул пересохшие губы. — Это вышло случайно.
Доктор хмыкнул, но тут же широко улыбнулся, и у Сека отлегло от сердца.
— И как тебе? Ну, это все? — Доктор взмахнул длинными руками и скорчил забавную рожицу. — Быть таким, как сейчас? Как? Э? Давай лучше присядем. — Он подобрал упавший стул и сел на него, закинув ногу за ногу. Сек опустился за столик и сложил руки на полированной поверхности.
— Очень интересно, — ответил он. В голове бурлили мысли, фразы… «Мне теперь нравится музыка, Доктор». «Я умею ценить красоту». «Я знаю, что такое…» Нет, о последнем, наверное, не стоило сейчас. — И приятно. Я… я многое теперь понял.
Сек посмотрел на свои руки и постучал пальцами по столу.
— Я совсем не могу думать о прошлом теперь, — признался он тихо. — Хотел бы забыть и не могу. Оно есть, и никуда от него не деться.
Улыбка Доктора погасла, он наклонил голову набок и сразу стал похож на странную взлохмаченную птицу.
— У каждого есть свои скелеты в шкафу, — сказал он, — проблема в том, что у тебя их слишком много — тысячи, миллионы. От них не убежишь так просто — фьють, и нету.
Они замолчали. Доктор изучающе смотрел на Сека, тот сидел, сложив руки перед собой и опустив голову. Он так хотел стать по-настоящему человечным — и, наверное, никогда не сможет. Прошлое не даст ему такой возможности. Доктор… Доктор, пожалуй, был единственным существом, которому Секу хотелось понравиться таким, какой он сейчас. Было страшно не оправдать ожиданий, но хотелось рассказать обо всем, чему он научился, что понял и что почувствовал за эти годы — совсем небольшой, на самом деле, срок. Если говорить о чувствах, то оно ближе всего было, как ни странно, к любви. Это было глупо, и Сек пожал плечами. Любовь — совершенно другое дело, к ним с Доктором она не может иметь никакого отношения.
— Я хочу стать… таким, как люди, — неожиданно для самого себя проговорил Сек, — но, наверное, не знаю, как.
— А зачем? — спросил Доктор, наклонившись вперед. — Зачем ты хочешь быть, как люди? Будь самим собой. Ты уникален, ты сам мне говорил — первый и единственный из своей расы… Кстати, раса и прочее, о чем ты рассказывал на Манхэттене — это тоже спойлеры, так?
Слова застряли в горле. Сек выпрямился и переплел пальцы, Доктор не отводил взгляда, сердце снова заколотилось как бешеное. Страх и… желание одобрения. Сказать «да» или сказать «нет»?
— Да, — ответил наконец Сек. — Да, это… спойлеры.
Вместо ответа Доктор кивнул и ободряюще улыбнулся — хотя улыбка эта совсем не выглядела веселой.
— Иногда кажется, Доктор, что я не понимаю, зачем я здесь. Зачем я живу. Раньше со мной такого никогда не было, я знал свою цель, свою миссию, а сейчас… — Сек крепко сжал губы и посмотрел в сторону. — Я знаю, что ты и сам не сможешь ответить. Это риторический вопрос.
— Нет, почему же, — начал медленно Доктор, — я могу попробовать.
Он облокотился о столик, подпер щеку ладонью и, остро прищурившись, смерил Сека взглядом.
— Ты счастлив?
Сек моргнул.
— Я… не думал об этом.
— А стоило бы. — Доктор мечтательно посмотрел вверх. — Живи, чтобы быть счастливым, и все тут. Не надо ничего усложнять! Все просто. Посмотри на людей — они живут ради счастья, правда, тоже не всегда это понимают. Просто живи — и делай что должен, что можешь и что хочешь, так, чтобы эти три пункта совпадали или не мешали друг другу, только и всего.
Сек вздохнул. Это только звучало просто. На самом деле это не могло быть реальным способом, нельзя же заниматься только… Захотелось поспорить с Доктором, убедить его, что все гораздо сложнее, чем кажется, что он просто не понимает трудностей, но тогда бы пришлось рассказывать слишком о многом. Пришлось бы ставить в пример того же Мортимуса… Нет, ни в коем случае!
— Извини, — сказал Сек, вспомнив вдруг, что давно хотел это сделать.
— За что? — удивился Доктор.
— За ту девушку, Розу.
Лицо Доктора тут же помрачнело, взгляд стал холодным и отстраненным — и Сек пожалел, что упомянул об этом.
— Я знаю, как это — терять тех, кого… любишь, — сказал он тихо. — Уже знаю.
Некоторое время Доктор сверлил его не самым приятным взглядом, но потом смягчился и покачал головой.
— К этому со временем привыкаешь, — пробормотал он.
Повисло молчание. Солнце медленно, едва заметно для взгляда ползло по небу, тени стали резче, чернее. Сек на всякий случай включил голографическую маскировку, и вовремя: почти сразу мимо них прошла группа тихих и на вид очень довольных туристов. Доктор проводил их взглядом и сказал:
— Все-таки я люблю людей. Потрясающие существа!
— Да, — согласился Сек. — Но понять их иногда очень трудно.
— Понять как раз легко. Предвидеть — трудно. Кстати! Я как раз собирался на экскурсию, — сказал Доктор. — Она начнется буквально через полчаса. Хочешь посмотреть на Сапфировый водопад? Полночь — прекрасная, удивительная планета! Ты бывал здесь раньше?
Очень хотелось согласиться. Хотелось рассказать Доктору все, потому что именно он и никто другой мог ему помочь. Может, ТАРДИС забросила его сюда именно для этого? Чтобы он рассказал? Чтобы Доктор помог ему? Мортимус найдет эту планету по следу Тандокки рано или поздно, если оставить его ТАРДИС здесь и отправиться с Доктором…
Но ведь придется все время лгать. Да и Доктор, конечно, спасал планеты, множество планет, но какой ценой? И готов ли он сам снова — опять — заплатить такую цену за помощь, какую заплатил тогда, на Манхэттене?
Сек поежился.
— Нет. Но планета, конечно, очень красивая. Я останусь здесь, мне надо. Может, когда-нибудь потом. В другой раз.
Доктор вздохнул и, наклонив голову набок, серьезно посмотрел на Сека — снова «рентгеновским» взглядом, от которого хотелось спрятаться, прикрыться чем-нибудь плотным. Броней.
— Спасибо.
— За что? — удивленно спросил Сек.
— За то, что ты сделал там, в Нью-Йорке, — ответил Доктор и поднялся, сунув руки в карманы длинного коричневого плаща — наверное, такие же безразмерные, как и карманы мантии Мортимуса.
— Я ничего не сделал, — быстро ответил Сек и встал. Доктор сейчас уйдет, а они ни о чем так и не поговорили. Он ни о чем не успел рассказать, и, по сути, даже не спросил ничего толком. А если они больше никогда не увидятся? Вполне реальная перспектива, Сек знал, что именно это воплощение Доктора прожило совсем недолго. Судя по всему, для Доктора это их вторая встреча, а будет ли третья?
— Да нет, сделал, — улыбнулся Доктор, смешно дернул бровями и сделал два шага назад.
— Я не хочу быть далеком, — в странном отчаянии произнес Сек.
— Тогда не будь далеком. Будь тем, кем хочешь, — ответил Доктор. — Ну, пока!
Он развернулся и пошел к выходу, все дальше и дальше, и Сек крепко сжал кулаки. Если пойти за ним… может, все будет иначе? Так хотелось все бросить! С Доктором будет проще — нет, по-другому, не проще. Наоборот, сложнее. Интереснее.
Доктор остановился в дверях, помахал рукой и вышел.
Сек вцепился в спинку стула, чтобы не побежать следом. Он не может уйти отсюда, он должен ждать Мортимуса, который…
Который, может, и не появится еще очень долго, а Доктор уходит уже сейчас. Почти ушел, его еще можно будет догнать, если поспешить!
— А еще я умею петь, — сказал Сек сам себе, обращаясь к воображаемому Доктору. — Но, кажется, плохо. Моему другу не нравится. И еще я прочел почти всю земную художественную литературу! И не употребляю алкоголь. И люди мне нравятся. Они бывают очень красивыми.
Монолог получался до ужаса глупым. Надо было говорить это Доктору, пока тот был здесь, или вообще молчать. Надо было пойти за ним. Еще не поздно.
Резко выдохнув, Сек развернулся на каблуках и почти побежал — только в другую сторону. К ТАРДИС. Он потянул за одну из граней кристалла, дверь открылась, и Сек замер на пороге. Если он войдет внутрь, ТАРДИС полетит дальше, и на этом все закончится. Доктор останется здесь, и они никогда не будут путешествовать вместе. А Мортимус…
Мортимус сможет найти его по следу. ТАРДИС все равно не меняет маршрут.
Сек переступил порог, тщательно запер дверь, а потом со стоном пнул ее. И еще раз. И еще.
Временной ротор мелодично запел, ТАРДИС дематериализовалась и понеслась по заданному ее хозяином маршруту туда, где ждали похитители. Или не ждали.
Сек подошел к консоли. Огоньки мигали, показывая, что все датчики и системы в норме, центральная колонна светилась, как и должна. Сек провел ладонью по теплому и слегка шершавому материалу — сложному полимеру, из которого была сделана консоль. Из которого была выращена. Она ведь живая.
— Я такой идиот, — в отчаянии сказал Сек. — И я не знаю, что мне теперь делать. Я все испортил опять. Все испортил.
Он опустил голову и зажмурился. ТАРДИС все равно не сможет ответить, хотя все поймет, наверное. Только и осталось, что говорить со средством передвижения, пусть и очень близким к разумному существу.
Он открыл глаз, когда услышал тихое звяканье, как будто упало что-то маленькое и металлическое. Внизу, возле его левого ботинка, лежал ключ — обыкновенный, земной, английский, с подпиленными бороздками, будто его пытались подобрать к какому-то замку. К ключу на кольце крепилась небольшая прозрачная коробочка, до крайности похожая на…
Сек подобрал находку и поднес к лицу, чтобы лучше рассмотреть.
К ключу крепилось не что иное, как стабилизатор измерений, и, судя по надписи «Authentic!», выгравированной на боку, поддельный. На настоящем не было бы никаких обозначений. Их ведь тоже выращивали, а не собирали на заводе.
Что же тогда за стабилизатор стоит на этой ТАРДИС? И откуда Мортимус взял дубликат?
— Это мне? — спросил Сек, чувствуя себя полным идиотом. ТАРДИС все равно не сможет никак ответить…
Временной ротор смолк, повисла тишина, и тут центральная колонна мигнула. Один раз, но и этого было достаточно.
— Спасибо, — пробормотал Сек, пряча ключ во внутренний карман, поближе к кобуре. — Хоть я и не знаю, зачем это мне.
Он отошел в сторону, скрестил руки на груди и задумался. В консольной стало теплее, лампы погасли, светилась только центральная колонна. Очень… уютно. Сек вздохнул. Все равно нельзя было здесь оставаться. ТАРДИС снова материализовалась, и снова неизвестно где, теперь надо было поскорее выйти наружу — и подождать Мортимуса уже там. По крайней мере, вряд ли в этом месте могут встретиться какие-нибудь другие таймлорды. Слишком низкая вероятность.
Все танцхоллы вселенной одинаковы. Толпа, ритмично двигающаяся в такт зашкаливающе громкой музыке, толчея, веселье, феромоны. Если бы не приходилось оставаться трезвым, от этого сочетания можно было даже получить удовольствие. Но увы. Не сейчас.
Мортимус улыбнулся еще шире и кивнул. Кивать надо было вовремя. Улыбаться — тоже, и желательно правильно, а не так, как хотелось. Что ж, за все надо платить.
— Какая жалость, что у меня дела, — сказал его собеседник, который назвался капитаном Джеком Харкнессом. Имя, конечно, насквозь фальшивое, как и звание. — И такие дела, которые никак не перенесешь.
Он демонстративно посмотрел на часы, подняв брови, и широко, обезоруживающе улыбнулся.
— Но ради такого приятного общения я готов отложить их часа на два-три, хотя у меня и очень мало времени, знаешь ли. Очень ответственная и опасная работа, а поручить могут только мне одному.
Мортимус кивнул, подгадав момент, и едва сдержал скептическое хмыканье. Времени у него мало, надо же, с манипулятором воронки! Этот парень врал, как дышал, пытаясь пустить пыль в глаза — это очень раздражало, но одновременно развязывало руки. О Господи, наконец-то кому-то можно врать, совершенно не опасаясь моментальных обвинений во лжи, не только ради дела, но и из любви к искусству!
— Не стоит, мой друг, не стоит, — сказал максимально светским тоном Мортимус и откинулся на спинку хлипкого стула. — Работодатели так непостоянны! Что сегодня поручают только тебе, то завтра отдают на откуп тем, кто готов на меньшую оплату. Если ты так спешишь…
Харкнесс расправил плечи, приосанился и покачал головой.
— Все равно никто не сделает этого лучше, чем я. Подождут… А ты чем занимаешься, Боб?
Мортимус поднял глаза к потолку. Чем же он занимается…
— Я коммивояжер, — сказал он и, не сдержавшись, расплылся в улыбке. — Мотаюсь то там, то сям. Работа такая, мотаться — таких, как я, ноги кормят.
Харкнесс, облокотившись о стол, нырнул вперед и пристально посмотрел Мортимусу в глаза. Тот не отвел взгляда, продолжая улыбаться.
— Да ну? — медленно произнес Харкнесс. — Что-то мне кажется, что для коммивояжера ты слишком… успешен.
— Я очень успешный коммивояжер, — ответил, не задумываясь, Мортимус. — Настоящий профессионал, между прочим, да, мой друг.
Харкнесс расхохотался, запрокинув голову, и его ярко-голубые глаза насмешливо блеснули.
— Чем же ты, в таком случае, торгуешь? И разве ты не должен был попробовать продать это мне?
Мортимус быстро наклонился вперед и улыбнулся шире, не сводя с этого нахала глаз. Тщеславие — весьма удобный недостаток, но не в этом случае, кажется. Очень уж не хотелось глупо кивать и восхищаться. Еще чего! Обойдется. Манипулятор можно получить, и не унижаясь перед этим недопустимо наглым человеком.
— Мы с тобой, дружище, недостаточно хорошо знакомы, чтобы я просто взял и продал тебе то, чем торгую, — сказал он, скалясь в улыбке. — Может быть, потом.
— Так ты занят этим вечером? — спросил Харкнесс, неожиданно сменив тему.
Мортимус задумчиво прикусил губу.
— М-м-м… Еще часа два назад я бы сказал, что да. Но, кажется, именно сейчас я совершенно свободен.
Для разнообразия это была чистая правда, но и ее можно было подать под совершенно особым соусом. Нет, пожалуй, этот фальшивый капитан — настоящая находка! Если бы он не выказывал своего внимания так назойливо, и если бы Мортимусу не нужен был его манипулятор, можно было пригласить Харкнесса попутешествовать — а то подчеркнутая правильность Сека иногда раздражала просто-таки до печенок, не считая того, что далек-чистоплюй терпеть не мог, когда «искажали информацию». Зато сам взял и угнал ТАРДИС, по сути, просто украл суперценное транспортное средство — и, скорее всего, по чистой глупости и рассеянности. Что еще хуже. Хотя…
Подумав, что в этом Сек до ужаса похож на Доктора, Мортимус скривил губы.
— А, так твой партнер все-таки тебя бортанул, — сказал Харкнесс.
— Кто еще кого бортанул, — тут же парировал Мортимус. — Я сам его выставил. Он мне надоел. Убийственно скучное создание!
Музыка стихла, танцующие стали возвращаться за столики, и конферансье завел свою однообразную болтовню. Официантка принесла новые коктейли — не «Грызлодер», конечно, какую-то липко-сладкую мерзость с бумажными зонтиками, — и Мортимус, выбросив соломинку, осушил высокий стакан в несколько глотков. Джек последовал его примеру и, громко стукнув пустым бокалом по столу, рассмеялся.
— А ты пьешь почти как я, — сказал он.
— На самом деле, мой друг, все обстоит в точности наоборот, — отозвался Мортимус. — Это ты пьешь почти как я.
К сожалению. План, в котором Мортимус должен был снять браслет с пьяного бесчувственного тела, разваливался на глазах. Харкнесс не пьянел — может быть, слегка хмелел, но, несмотря на количество выпитого, оставался в полном сознании. Мортимус на секунду даже заподозрил, что тот может быть таймлордом, попытался коснуться его разумом — но нет, ничего похожего. Обычный человек, разве что очень стойкий к алкоголю. Бывает. Особенно в этом столетии.
Что ж, придется избавить его от браслета другим, более рискованным способом.
Оркестранты, стоявшие на невысоком подиуме посреди зала, настраивали инструменты — причудливая смесь классической акустики, электроники и гравитационки, — рассогласованные звуки и сами складывались в подобие мелодии. Конферансье продолжал забалтывать толпу, которая то и дело отзывалась на его слова одобрительным ревом и топотом.
— Потому что сейчас, — конферансье повысил голос, перекрывая гул, и Мортимус непроизвольно прислушался, — для вас, дорогие гости, начинается… то, чего вы ждали весь этот вечер! Самая знаменитая… во всей галактике… дискотека… восьмидесятых!!!
Толпа в один голос взревела, а конферансье поднял руки и помахал ими, как боксер, выходящий на ринг. Мортимус скривился. Если и существовало во вселенной что-то, чего он не любил сильнее всего, если не считать ханжей и далеков, то это дискотека восьмидесятых.
— Танцуешь? — спросил его Харкнесс и подмигнул.
Мортимус тяжело вздохнул. И ведь придется танцевать под эту электронную мерзость с однообразным, унылым ритмом!
— Терпеть не могу диско, — сказал он.
Харкнесс пристально посмотрел на него и вдруг расхохотался.
— Ты здесь нечасто бываешь, сразу видно, — начал он, и тут оркестр заиграл очень, очень знакомую мелодию. Не имевшую, конечно, никакого отношения к восьмидесятым.
— Они совершенно не разбираются в той эпохе, — презрительно скривившись, проговорил Мортимус. — Это же «Розовая пантера». Восьмидесятые? Пф!
— Тоже любишь двадцатый век? — Харкнесс прищурился и встал. — Так ты танцуешь?
Мортимус тоже встал и, наклонив голову набок, смерил фальшивого капитана взглядом. Так, так… Раз уж не удалось напоить, придется реализовывать другой план. План, для которого был важен довольно тесный контакт. Что ж, можно попробовать.
— Неужели ты умеешь танцевать фокстрот? Что-то слабо верится, мой друг.
— А ты проверь, Бобби.
— Не называй меня «Бобби»! — прошипел Мортимус и взял протянутую руку. — Вести буду я, понял?
Вместо ответа Джек ухмыльнулся и потащил его за собой. Толпа тут же обступила их — конечно, никто из этих идиотов танцевать не умел, они бессмысленно топтались на месте, цепляясь друг другу за шею, кто-то дрыгал ногами, кто-то просто кружился. Но Харкнесс действительно умел танцевать фокстрот, и через минуту танцующие расступились вокруг них, освобождая место.
— Хватит, — негромко произнес Мортимус, глядя Харкнессу в глаза — а тот не отводил взгляда, пялился и улыбался по все тридцать два. И, надо признать, ни разу не наступил на ногу! — Мы же договорились: веду я!
Он перехватил инициативу, но Джек тут же мотнул головой и пошел в наступление. Мортимус крепче сжал руки и зло усмехнулся, разворачивая его в другую сторону. Больше всего это было похоже на какую-то дуэль, а не на танец, и это было здорово!
— Договоренности просто созданы для того, чтобы их нарушали, — сказал Джек, — жаль, что это не танго.
— Ты и танго умеешь? — Мортимус закусил губу: музыка ускорилась, но Джек не отставал и не сбивался с ритма.
— Ага, — тяжело дыша, ответил Джек. — А ты?
— Пф! Сколько угодно.
— Коммивояжер, говоришь?
— Сомневаешься?
— Еще как.
— Зря, — усмехнулся Мортимус. — Очень… даже… зря, мой дорогой друг.
Мелодия снова замедлилась. Вокруг них образовалось приличное пустое место, но Мортимус решил, что это не имеет значения. Надо было добыть манипулятор, и самый удобный для этого момент как раз настал.
Мортимус наклонился к Джеку, посмотрел ему в глаза, произнес:
— Ничто не истинно, все дозволено, — и широко улыбнулся. — Снимай браслет. Отдай мне манипулятор воронки сейчас же!
Харкнесс качнулся вперед, тупо глядя перед собой, и даже, отпустив Мортимуса, потянулся к браслету на запястье, но тут же помотал головой и с интересом наклонил голову.
— Лучше я сниму что-нибудь другое, — ответил он и оскалился в ожесточенной улыбке, — Бобби.
Рассилон великий! Он устойчив к гипнозу! Мортимус чуть не застонал от досады: едва ли не впервые в этом воплощении у него не вышло кого-то загипнотизировать. А ведь такая удачная особенность — раньше у него никогда не получалось настолько хорошо! Что же теперь делать?
Оркестр выдал громкую яростную коду, и музыка стихла. Вокруг зааплодировали.
— Я же просил не называть меня Бобби! — сквозь зубы произнес Мортимус, ожесточенно глядя на Джека.
— А мне плевать, — так же тихо сказал тот и, стремительно наклонившись вперед, поцеловал Мортимуса — почти клюнул — но тут же отстранился. Губы моментально онемели, язык свело странной судорогой. Какой-то токсин-парализатор! Мортимус собрался с силами, сосредоточился и выплюнул яд Джеку под ноги.
— П-п-примитивный трюк, — прошипел он. Язык еще не так хорошо его слушался. — Н-на меня не д-действует. Давай с-сюда манипулятор!
Джек пристально посмотрел на него — не скрывая любопытства.
— Что, потерял свой? — спросил он с легким пренебрежением и досадой. — Какой он у тебя был — размером с булавочную головку, небось?
— Размером с небольшой диван, к твоему сведению, — сердито ответил Мортимус, крепко держа его за руку, чтобы не сбежал.
— Ах, диван. Так, получается, твой кудрявый партнер тебя прокинул гораздо сильнее, Боб, — сказал Джек, неприятно улыбаясь, — чем мне показалось сначала.
Мортимус со свистом втянул в себя воздух. Дать, что ли, этому идиоту по морде? Благо, тело позволяло — удачная регенерация, и рост, и вес, и физические возможности. Такое многозначное слово — партнер, — и проклятый псевдо-капитан произнес его со всей возможной многозначностью.
— Значит, я прав, — довольно ухмыляясь, резюмировал Джек.
— Мне действительно нужен твой манипулятор, — ровным голосом ответил Мортимус, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре.
Оркестр давно играл что-то другое, толпа снова ринулась танцевать, и только они стояли, не двигаясь. Мортимус все сжимал запястье Джека: слишком большой риск, что тот мог в любой момент смыться вместе с манипулятором воронки — ищи потом такой же!
Как все-таки сложно.
Зато интересно.
— Почему ты сразу не сказал, что из агентства? — спросил Джек, больше не улыбаясь.
— Не хотел портить прикрытие, — тут же ответил Мортимус. Он понятия не имел, что это за агентство.
— Я так и понял. Как тебя зовут? Ну, у нас.
— Риддл, — ответил Мортимус, не задумываясь.
И, кажется, попал в десятку: глаза Джека на секунду широко раскрылись, а потом превратились в узкие щелки.
— И что ты можешь предложить за помощь? Манипулятор я тебе, конечно, не отдам, — тут же добавил он, — Но подброшу, куда скажешь.
Знать бы еще, в какую именно десятку попал! Мортимус скривил губы в улыбке. Идея пришла ему в голову в ту же секунду. Дело было только за малостью…
— Корабль, — сказал он, — отличный двухместный катер с временным пеленгом и встроенным манипулятором временной воронки, производства, кажется, Чула.
Оставалось поставить в известность Сека. Если это, конечно, вообще удастся — он исчез вместе с ТАРДИС, попробуй найди теперь. Мортимус отогнал неприятные мысли, роем жужжавшие в голове. С манипулятором он сможет догнать ТАРДИС, это не так сложно! У него есть гиперкуб и отвертка, можно попытаться сыграть на опережение — Сек все равно не может менять маршрут, пока ТАРДИС летит по следу.
— И это только за то, чтобы я тебя подбросил? — с подозрением спросил Джек.
— Надеюсь, ты догадываешься, что не только. Мне нужна будет помощь с заданием, не слишком обольщайся, что обойдешься транспортными услугами, — ответил Мортимус и выпрямился. В кои веки ему повезло с ростом — Джек был немного ниже, чуть-чуть, на полдюйма, но и этого хватало для того, чтобы чувствовать себя гораздо лучше.
— Окей. Надеюсь, ты догадываешься, — сказал Джек и до отвращения лучезарно улыбнулся, — что сначала я должен закончить свое, а оно срочное. Хочешь, чтобы я помог тебе — отправляйся со мной. Корабль будет потом, а помощь мне понадобится сейчас. Идет? Не бойся, я не сбегу, хотя можешь еще подержать меня за ручку, если тебе так нравится.
Мортимус разжал пальцы и вытер ладонь о мантию.
— Договорились, — ответил он.
Да, договоренности были созданы, чтобы их нарушать — как и правила, — но это могло работать в обе стороны. Мортимус тоже имел право их нарушить, когда посчитает нужным.
Он сдержанно улыбнулся и протянул руку. Джек кивнул и пожал ее.
— Может, еще потанцуем? — спросил он. Мортимус, фыркнув, покачал головой и ответил:
— Целоваться тоже не стоит.
Станция Вега, Фридом-сити
5212 г.
— На этот раз я пойду первым, — сказал Сек. В его голосе звучала мрачная и довольно забавная, особенно в сочетании с полудетским лицом голографической маскировки, решимость. Мортимус пожал плечами и потянул рычажок, открывающий дверь. ТАРДИС материализовалась без проблем, тихо, но сканер до сих пор не работал — опять ложная цель, наверняка, можно гарантировать на все сто. Лишь бы не какая-нибудь война, остальное — не страшно.
Сек, шагнув вперед, исчез за дверью. Мортимус, запахнув мантию плотнее, окинул консольную быстрым взглядом. ТАРДИС приглушила свет, гиперкуб уютно светился на журнальном столике, больше похожий на ночник, и на секунду захотелось остаться здесь, никуда не выходить — достать какую-нибудь книгу, устроиться в кресле поудобнее и дождаться следующей остановки. Мортимус поморщился. Это слишком скучно, слишком комфортно, слишком… рационально. Тянуло сделать наоборот — дурацкое желание, но на этот раз хотелось ему поддаться. Мортимус подошел к столику, взял гиперкуб и сунул в безразмерный карман мантии. Он наверняка пожалеет о том, что не остался в консольной, в уютном кресле, с безопасной книжкой.
— Ты идешь? — Сек сунул голову внутрь. На его непроницаемо-черном пиджаке яркими пятнами поблескивали разноцветные… конфетти? За его спиной что-то громко хлопнуло, послышался смех, и отдаленные музыкальные такты стали складываться в смутно знакомую мелодию. Пятьдесят первый век, кажется, нет, пятьдесят второй, кляйнский свинг.
— Иду, — сказал Мортимус и усмехнулся собственной паранойе. Не стоило так дергаться. Кажется, их забросило в действительно приятное место.
Вокруг ТАРДИС бурлила толпа, разношерстная и разноцветная, точь-в-точь как конфетти на пиджаке Сека. Круглый зал с множеством дверей, с терявшимся в вышине потолком, почти барочные украшения, почти утилитарно-грубые заклепки на стенных панелях. Журчащий гравитационный фонтан. Мимо пробежала парочка неопределенного пола, путаясь в кринолинах, за ними с хохотом гнался перепачканный золотой краской парень в длинном коричневом плаще — тоже смутно знакомом. Униформа, не униформа…
— Куда мы попали? — спросил Сек и брезгливо отряхнул пиджак. — Как это называется? Вакханалия. Я вспомнил слово.
Мортимус глубоко втянул в себя воздух и закрыл глаза. Звуки, запахи, гравитация, люди, которые сновали туда-сюда, чувство в кончиках пальцев… Очень, очень знакомое место. Это не планета, это…
— Станция Вега. Фридом-сити, — вспомнил он, открыл глаза и расплылся в довольной улыбке. Наконец-то действительно приличное место! Интересно, почему ТАРДИС остановилась именно здесь? А, впрочем, в казино многие пытались использовать подручные темпоральные манипуляторы, временных искажений от них побольше, чем от дыры анзуд. — О, это место стоило тебе показать, мой друг, давно стоило! Лучшие развлечения в этом временном периоде. Тебе надо иногда развлекаться, знаешь ли, не все сидеть сиднем на своей планете.
Сек смотрел на него с вежливым недоумением. Вечно эта скептическая мина, о Господи! Мортимус раскинул руки, словно это место было его собственностью. Станция — как пропуск в нормальный мир, где можно быть самим собой — по крайней мере, почти.
— Вон там — казино, — сказал он, указывая ладонью, — а там, если не ошибаюсь, танцплощадки — слышишь музыку? Это самый модный в пятьдесят втором ритм, на четыре, та-та, та-та, почти как фокстрот, впрочем, новое — это всегда хорошо забытое старое, особенно у людей… А! Вон за той дверью а-ля салун прячется самый прогрессивный в этом столетии бар. Времени у нас достаточно. Ну, что предлагаешь?
Сек дернул плечами и скривился, как пуританин, которому предложили сообразить на троих, а потом поучаствовать в оргии.
— Не знаю.
Мортимус вздохнул. Если бы в Секе было больше от человека… Хотя, признаться честно, и люди бывали такими же скучными. Нельзя не воспользоваться оказией — бог весть куда их занесет в следующий раз, а станция Вега — это почти райское место, комфортное и вместе с тем весьма занятное.
— Если хочешь, загляни в казино — вон, видишь вывеску? Раньше, веке в сорок восьмом, там устраивали по-настоящему рискованные игры, сейчас уже не то, но нервы пощекотать можно. Тебе должно понравиться. А я пойду в бар. Если что, ищи меня там.
Сек раздраженно пошевелил щупальцами, которые едва угадывались под кудрями его голографического прикрытия, а потом медленно кивнул.
— Я попробую.
Он развернулся и исчез в толпе. Мортимус хмыкнул. Голос Сека прозвучал так обреченно и тоскливо, словно он собирался не в казино играть, а как минимум на Голгофу. Совершать очередной угрюмый подвиг во имя эфемерных идеалов. Жаль, что в этом веке прошла мода на быстрые шахматы. Рулетка навылет, взрывной покер — все уже не то. Ну, может, хоть что-то понравится этому чистоплюю.
Шум толпы расслаблял. Разумные существа, которые собрались поразвлечься — это всегда прелюбопытное зрелище. Люди не были исключением, скорее, наоборот, правилом. За ними всегда было интересно наблюдать в подобной среде. Мортимус с трудом протолкнулся к барной стойке и забрался на высокий табурет. В глубине зала вокруг столиков толпился народ, официанты-андроиды торопливо курсировали туда-сюда, прокладывая нелегкий, извилистый путь между нетрезвыми клиентами. Да, колоритное место, ничего не скажешь, и посетители такие же. Взять хотя бы того лысого, как колено, гуманоида, который медленно поглощал из тарелки жареные грибы; кудрявого типа с грязным полотенцем вокруг шеи или смазливого парня в доломане по моде начала девятнадцатого — или середины сорок второго века… Парень, словно почувствовав, что на него смотрят, поднял голову и подмигнул, и Мортимус отвернулся.
— Чего тебе? — спросил пожилой бармен без тени подобострастия, даже грубовато. Все, как и должно быть в этом периоде. Мортимус и не предполагал, что так соскучился по этому веку.
— Чего-нибудь новенького, мой друг, — попросил он, подперев голову ладонью, — и повеселее. Слишком много грустного вокруг, ты не находишь?
— С чего бы? — буркнул бармен. — Всем весело, и тебе тоже будет, гарантирую. Выпьешь и попустишься.
Он снял со стеллажа пыльную темную бутылку с криво наклеенной этикеткой, одним движением, словно сворачивая шею, откупорил и начал переливать содержимое в высокий бокал.
— Оливку будешь? — спросил бармен.
— Да, пожалуй, — согласился Мортимус.
Судя по надписи на этикетке, видневшейся из-под пальцев бармена, ему действительно скоро станет весело. А тот тем временем нырнул под стойку и вернулся с квадратной плоской бутылочкой с надписью «Сантрагинус-5. Оригинал».
За этим священнодействием можно было наблюдать вечно. Самое интересное, когда будут пропускать болотный газ.
— Смешай сразу два, — попросил Мортимус. Бармен хмыкнул. Наивное существо! Наверняка сомневается в том, осилит ли его клиент двойную дозу. Ерунда, даже учитывая повышенную токсичность. — Скоро подойдет мой друг.
— А, — коротко отозвался бармен и бросил в бокал три дымящихся кубика.
— Люблю, знаешь ли, хорошую, надежную классику, — сказал Мортимус и расслаблено улыбнулся. Если все то время, пока перенастраивается ТАРДИС, ему удастся вот так посидеть и отдохнуть, а может, и чего-нибудь еще — прекрасно! Превосходно.
— Да ты гонишь, чувак, — возмутился бармен. — Это самый новый коктейль, а не классика. Я ж тебе не «Секс на пляже» мешаю. Сам просил поновее.
Он вытащил из-под стойки баллон с газом, и Мортимус даже пожалел, что Сек застрял в казино. Когда фаллианский газ проходит сквозь алкоголь, то жидкость крайне интересно меняет цвет — на это стоило посмотреть. Умиротворяюще, лучше всяких аквариумов.
— Все в порядке, мой дорогой друг, я просто задумался, — сказал Мортимус и поерзал на табурете, устраиваясь поудобнее. — Давненько я не бывал на станции Вега. А здесь все по-старому, как я вижу, все тот же дух свободы, дух настоящего фрондерства, верно?
— Дух чего?
— Бунтарства, несогласия. Нонконформизма.
— А ты умный хрен с горы. Я таких слов и не слышал никогда.
Мортимус рассмеялся. На соседний табурет взобралась девчонка в сбившемся набок напудренном парике и требовательно постучала ладонью по стойке. Бармен и бровью не повел. Часы за его спиной показывали 02:81. Свинг, доносившийся с танцплощадки, сменился более бодрыми — и более древними ритмами. Все как и должно быть на станции, все как и должно.
Бармен толкнул к нему бокал и потянулся за второй бутылкой.
— Дух, говоришь. Я тебе скажу, чего тут за дух. Полным-полно богатеньких придурков в перьях, вот ими здесь и пахнет. Вчера в перьях, сегодня в коричневом, модно, вишь ли. — Бармен с неожиданной ожесточенностью швырнул в бокал дымящиеся кубики. — Вот посмотри на нее, — он, не скрываясь, ткнул пальцем в девчонку, а та вдруг хрипло захохотала и спрыгнула с табурета, — уже который раз просит «Особый старательский». «Особый старательский»! Смешно ей, вишь ли. Шуточка такая!
— Да, мой друг, молодежь нынче не та, — отозвался Мортимус.
Бармен внезапно помрачнел.
— Давай-ка, гони пятьдесят за оба и вали отсюда.
— Кредитов?
— А чего ж еще. Тоже мне, старичок нашелся. Плащ коричневый напялил. Много вас тут таких шорошится.
Пошарив по карманам, Мортимус нашел несколько планок галакредитов и положил на стойку. Спорить с барменом было бессмысленно: не объяснять же, что это не плащ, а мантия, и эпоха совершенно другая, и смысл. Он одним махом выпил свой коктейль — теплая волна мягко толкнула в живот, голова слегка закружилась, — подхватил второй бокал и, уворачиваясь от не слишком трезвых посетителей, то и дело бросавшихся наперерез, направился к выходу.
В конце концов, можно потом вернуться. Местные бармены всегда отличались редкостным недружелюбием, в этом-то и была вся соль.
В дверях он едва не столкнулся с Секом: тот держал в руках поднос с фишками — судя по цвету, совсем не дешевыми.
— О, так ты выиграл! — воскликнул Мортимус и оттащил его за локоть в сторону, чтобы не стоять в проходе. — Ну как, тебе понравилось местное казино?
Сек посмотрел на поднос со смесью недоумения и брезгливости.
— Нет. Это скучно. Элементарно просчитывается результат, даже если они пытаются жульничать, — сказал он, презрительно поджав губы. — Это, кажется, можно обменять на деньги. Понятия не имею, зачем мне или тебе эти их деньги.
— Ну, деньги могут понадобиться всегда, — рассудительно ответил Мортимус. — Тебя выпустили без проблем?
Сек хмыкнул и усмехнулся, улыбка тут же погасла, но радость во взгляде — нет. Ну, хоть что-то веселое для него случилось в казино. Разговор с охраной. Испугались они его, что ли?
— Держи. — Мортимус протянул ему бокал. — И ссыпь фишки мне в карман. С ними ты привлекаешь слишком много внимания.
— А что это? — с интересом спросил Сек; разноцветная жидкость в бокале плавно колыхалась, посверкивая разрядами.
— «Пангалактический грызлодер», классический рецепт, первая версия, — сказал Мортимус, даже не стараясь скрыть гордость. — Не самый лучший вариант, зато оригинальный.
Этот период в истории был вторым из его любимых — после двадцатого века Земли, конечно. Если и перебираться из Вашингтона куда-нибудь, то только сюда. Через сотню-другую лет он так и сделает — не оставаться же на Земле вечно? Тем более, все равно придется. Вспомнив о грядущей (и прошлой для него) войне с далеками, Мортимус вздохнул и постарался выкинуть воспоминания из головы. Музыка зазвучала громче, песню подхватило несколько хриплых голосов, до странного точно попадая в ноты.
Сек осторожно поднес бокал к губам.
— Это… алкоголь? — спросил он через мгновение, скривившись.
— Конечно.
— Тогда пей это сам. — Сек сунул ему бокал обратно и ожесточенно потер губы.
Вот это сюрприз! Мортимус даже растерялся на секунду. Он никогда раньше не задумывался, пьет ли Сек спиртное, а, оказывается, нет.
— Это невкусно, — добавил тот. — Мне не нравится.
Мортимус пожал плечами. Не нравится, так не нравится. Он выпил вторую порцию; в голове будто взорвалась миниатюрная сверхновая, токсины весело помчались по венам. Как прекрасно, что можно в любой момент нейтрализовать их — и что сейчас это не обязательно!
— Знаешь что? — сказал Мортимус ободряюще: слишком уж тоскливо выглядел Сек посреди разноцветной толпы, весь в черном, мрачный и решительный, как подросток из человеческой книжки о приключениях. — Выйдешь из бара, повернешь направо, там, за аркой, есть лестница, винтовая, если я не ошибаюсь. Если по ней подняться, наверху будет белая сводчатая дверь… может, уже не белая. Надо постучать три раза, потом один и, когда откроют, сказать, что у тебя есть дело к госпоже Чикигё. Когда спросят, какое дело — ответишь, что чайная церемония.
Сек с подозрением посмотрел на него.
— Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя? Зачем?
— Нет, нет-нет-нет, — отмахнулся Мортимус и улыбнулся, довольный своей идеей. — Это не для меня, а для тебя. Тебе надо развеяться, ты слишком мрачный. Слишком зациклился на проблемах. Расслабься! Это пропуск в высококлассный бордель — не совсем даже бордель. Там можно встретиться с компаньонкой, а это совсем другой уровень. Тебе понравится там, гарантирую со всей возможной ответственностью.
Сек выпрямился и как-то подтянулся. Его щупальца дернулись и застыли.
— Что? — спросил он тихим и неожиданно злым голосом.
Мортимус открыл рот, чтобы ответить, но Сек перебил его.
— Ты считаешь, что я могу только за деньги? — продолжил он тем же сухим тоном и сильно ткнул Мортимуса острым пальцем в грудь. — Что я сам по себе ничего не стою?
— О Господи! С чего ты взял…
— Заткнись! Ты пьян. У тебя нет никакого понятия о личных границах. — Голос Сека упал почти до шепота. — Как вообще можно покупать… такое?! Оставайся здесь, напивайся, развлекайся, но без меня. Понял, таймлорд?
Он развернулся на каблуках, толкнув зазевавшегося парня в белом облегающем комбинезоне со звездами, и вышел из бара.
— Да что я такого сказал? — пробормотал Мортимус. — И кто пьян? Я? Идиот. Я всегда могу протрезветь, если захочу, это во-первых, а во-вторых…
Это стало слишком похоже на попытку оправдаться, и Мортимус прервал монолог. Он вытащил из кармана одну из фишек — на ней было выгравировано «М», — и вернулся к барной стойке.
— Здесь это принимают? — сердито спросил он у бармена и со стуком уронил фишку на отполированную до блеска и, кажется, по-настоящему деревянную поверхность. Приятное головокружение безвозвратно улетучилось, хорошее настроение — тоже. Проклятый далек! Знал бы, ни за что не взял бы его с собой. Тоже нашелся Холден Колфилд.
— Принимают, — проворчал бармен, подобрал фишку и покрутил ее в пальцах. — Ты что, решил выпить весь бар? Так я ж не против, только за, только если будешь буянить — вылетишь, понял? Повторить тебе «Грызлодер»?
— Да, давай, — кивнул Мортимус, с трудом сдержавшись, чтобы не заказать «Особый старательский».
— Отшили тебя?
— Не мели ерунды. Разошлись во мнениях, только и всего, — процедил Мортимус, скривив губы. Далек-моралист, ну надо же. Абстинент и пуританин. Отправить бы его в викторианскую эпоху, пусть крутится там, как хочет, в кругу единомышленников.
— А, ну конечно, — фыркнул бармен. Бутылка слабо звякнула в его руке. — Все так говорят.
Эклектика, которая так нравилась Мортимусу поначалу, потихоньку начала его раздражать. Конечно, в этом времени культура потребления давно изжила себя, но…
— На месте твоего начальства, — сказал Мортимус устало, — я бы тебя уволил.
— Я сам бы себя уволил, да только бар мой. Не нравится — вали отсюда.
Он не глядя плеснул темно-зеленый ликер в подставленный бокал, принял плату и продолжил смешивать коктейль — небрежно, легко и красиво. Мортимус подпер щеку ладонью. Прошло меньше двух часов с тех пор, как ТАРДИС приземлилась здесь. Еще было время и отдохнуть, и, может, даже сходить на танцплощадку. Когда еще выпадет случай?
Обижаться на Сека совсем не хотелось. Ну, сглупил, принял дружеский совет за какую-то разновидность оскорбления, потом поймет, что все не так страшно. И все-таки надо подумать, что могло бы ему понравиться. Мотаться по времени и пространству с раздраженным и нервным спутником — не самое приятное времяпровождение. Кажется, ему нравилось мороженое? Надо будет отвезти Сека на фестиваль. Да. Как-нибудь потом.
Бармен молча протянул Мортимусу бокал, и тот осушил его залпом. Наверное, люди после такого действительно чувствовали что-то вроде удара золотым кирпичом по уху — слабые, нестойкие существа! Мир расцвел новыми красками, тело стало легким, словно его накачали гелием. Мортимус улыбнулся. Еще один, и можно пойти потанцевать. Самое правильное настроение. Самое подходящее.
— Скучаешь?
Мортимус обернулся. Соседний табурет занял парень, состоявший словно из одной улыбки, которая, правда, не касалась глаз. Просто-таки воплощение американской мечты — разительный контраст с барменом.
— Мне, дорогой друг, никогда не бывает скучно. Скука — болезнь несовершенного разума, не так ли? — отозвался Мортимус. Шинель этого странного типа выглядела настоящим анахронизмом — современное производство выдавала только слишком ровная строчка и материал пуговиц.
— Эй! — выкрикнул вдруг бармен, перекрывая шум, и поднял руку с призмой аудиосвязи. — Тут есть такой мистер Бертрам? Роберт Бертрам?
Шум ни на секунду не прекратился. Мортимус замер. Может, здесь есть другой Роберт Бертрам? Нет, вряд ли.
— Это я, — сказал он и протянул руку. — Давай.
Незнакомый голос на том конце шумно выдохнул и произнес убийственно вежливым тоном:
— Мистер Бертрам? Вам сообщение от мистера Риддла. Он сказал, вы поймете. Вам понадобится манипулятор воронки.
— Кто это говорит? — По спине вдруг пробежала дрожь. Хмель слетел, будто его и не было, и Мортимус выпрямился, крепко сжимая призму в руке.
— Меня зовут Форбс, — отозвался голос.
— Допустим. Почему я должен тебе верить?
— Я понял вас. На этот случай мистер Риддл просил передать, что в городах Красной ночи истина никогда не побеждает.
Мортимус затаил дыхание. Это почти пароль, а люди никогда не могут повторить его сами, даже если им произнесли его дословно. Разве что прочитать с бумажки, но он никогда не доверял им настолько, чтобы давать кодовую фразу в письменном виде.
— Хорошо, — сказал Мортимус. — Я запомню.
Он выключил связь и вернул призму бармену.
— Это была жена? Или тот кудрявый, с которым ты поссорился час назад? Или тот кудрявый и есть твоя жена?
Мортимус с досадой повернулся: он уже успел забыть про парня в шинели, а тот, оказывается, никуда не ушел.
— Если ты тренируешься в догадливости, то до совершенства тебе очень и очень далеко. Я не женат, а того, с кем я говорил час назад, кудрявым можно назвать только с большой натяжкой, — ответил Мортимус и, отвернувшись, нахмурился и забарабанил пальцами по тонкому стеклу бокала. Беспокойство неприятно грызло изнутри. Зачем — зачем? — он сам отправил себе сообщение таким странным образом? Еще ни разу он не пользовался для такого звуковой связью и людьми, которые могли сболтнуть что-то лишнее. Разве что этот Форбс по-настоящему надежен, тогда и вправду стоило бы его запомнить.
— Открой мне кредит на эту тысячу, окей? — попросил он бармена.
— Девятьсот семьдесят пять.
— Девятьсот пятьдесят. Смешай и себе «Грызлодер», я угощаю.
— Окей, Боб. — Лицо бармена, заросшее поседевшей бородой, выражения не изменило, да и голос остался таким же ворчливым. Мортимус поставил пустой бокал на стойку. — Еще?
Сердца застучали быстрее и, словно слыша их, далекий оркестр в танцхолле заиграл резвую, злую мелодию — кажется, классика из тридцать пятого.
— Нет, пожалуй, на этот раз я пас, — сказал Мортимус. Он обернулся: парень-американская мечта насмешливо таращился на него — а может, и не насмешливо. — Налей лучше этому, чего он попросит, — добавил Мортимус через плечо. Ноги сами несли его к выходу, в кончиках пальцев закололо тонкими холодными иголками.
Толпа в круглом зале все так же бурлила — может, даже сильнее, Мортимус, расталкивая разукрашенных и разодетых людей (и не только людей), шел туда, где была припаркована ТАРДИС. Была. Фонтан, причудливо сплетавший разноцветные струи воды, остался на своем месте. ТАРДИС — красный архаичный диван с квадратными подушками — нет.
Мортимус остановился у фонтана, растерянно глядя перед собой. Не может быть. Просто невозможно! Как?..
Ответ пришел тут же.
— Черт, — сказал Мортимус сквозь зубы и сжал кулаки. — База данных у него хорошая. Память у него хорошая. Я же говорил! Идиот! Я же ему говорил!!!
Попадись ему Сек сейчас — выкинул бы за шиворот из ТАРДИС. Пусть бы сам разбирался со своей отвратительной планетой и своими не менее отвратительными проблемами! Мортимусу очень захотелось чего-нибудь пнуть. Или кого-нибудь. И как теперь быть? Что делать?
В этот момент кто-то дотронулся до его плеча, и Мортимус резко обернулся.
За спиной стоял тот самый улыбчивый парень в шинели, сейчас почему-то казавшийся неприятно похожим на Крайчека.
— Хотел сказать спасибо за выпивку, Боб, — произнес он безо всякой благодарности в голосе и подмигнул.
Мортимус скривился. Вот еще! Делать ему сейчас нечего, общаться с какими-то дурацкими назойливыми людьми!
— Называй меня «мистер Бертрам», — сказал он. — Мы, кажется, не пили…
Из-под обшлага шинели выглядывал край грубого кожаного браслета, до крайности напоминающего…
— На брудершафт, — закончил Мортимус.
Напоминающего футляр манипулятора временной воронки! Вот, вот именно это он и хотел сказать самому себе!
— Но это можно исправить, мой дорогой друг, — добавил Мортимус и широко улыбнулся. — Все на свете можно исправить, если знать, как.
планета Чула, 5214 г.
Экран видеосвязи не засветился, как обычно: наоборот, почернел. Это означало, что вызывает конкретный человек. Акционер Агентства. Самое важное лицо, о роли которого знали только единицы. Роналд У.Д. Форбс положил сигару на край пепельницы и нажал кнопку.
— Слушаю, мистер Риддл, — профессионально сдержанным голосом проговорил он.
— О, мистер Форбс, как же я рад слышать вас, — послышалось с матово-черного экрана. — Общаться с вами и по делу, и без него — одно удовольствие, надо сказать… Но, боюсь, вы — вы рады не будете. У меня есть для вас пренеприятнейшая, не побоюсь этого слова, новость.
Форбс равнодушно пожал плечами и медленно моргнул. Чего такого может сообщить ему Акционер? Он привык к любым неожиданностям. Ему давно уже было все равно. За это его и держали на этой работе. Никто и ничто не могло удивить, разозлить или обрадовать Форбса, а сам он с удовольствием поддерживал эту легенду. Говорили, что им, Форбсом, пугают молодых агентов времени. Это льстило.
— Да? — ровным голосом спросил Форбс.
— Вы уволены.
Форбс открыл рот, потом закрыл. Подобрав сигару, он затянулся ей, как вульгарной сигаретой, закашлялся и осторожно положил на место.
— Что вы сказали? — переспросил он.
— Я продал свой пай, дорогой мой Форбс, продал кое-каким давним друзьям. Боюсь, у них совершенно иные планы на существование этой организации.
Форбс прочистил горло и осторожно спросил:
— Почему вы не поставили меня в известность раньше, мистер Риддл?
— А! — радостно воскликнул тот, и у Форбса рот свело оскомой от его счастливого тона. — Вот правильный вопрос! Почему? Потому что вы, Форбс, единственный, — Риддл выделил это слово, — кому я вообще сообщил об этом. Теперь ответьте на вопрос сами. Будьте так любезны.
Чертова уйма вариантов, и многие неприятны. Но были и лестные.
— Вы хотите, чтобы я начал работать на новых владельцев, сэр? — предположил Форбс. И до этого он никогда не называл Риддла сэром. Само вырвалось.
— Вы потрясающе умны… — Риддл осекся, будто хотел что-то добавить, но передумал. — Потому я до сих пор продолжаю с удовольствием взаимодействовать с вами, невзирая на мелочи. И планирую это делать впоследствии. До свидания, мой друг. До скорого свидания.
Форбс сунул сигару в рот и откинулся на спинку кресла. Экран, теперь уже мутный, погашенный, а не непроницаемо черный, отражал его бледное лицо, слишком рыхлое для здорового человека. Новые владельцы. Что ж. Раз так, они должны связаться с ним незамедлительно.
Дверь его кабинета с шипением скользнула в сторону. Форбс покосился на человека, который стоял на пороге. А потом медленно повернул к нему голову.
Человек, одетый в обычный, разве что чуть более нарядный, чем принято, комбинезон, вошел и сел в кресло для посетителей. В нем была какая-то легкая неправильность, но Форбс не мог узнать планету. Ему казалось, что он знаком со всеми гуманоидными формами: и людей, и близких к людям видов. Нет, это все-таки был человек. Кажется. Но в нем было что-то… не такое. Форбс напрягся: ощущение, словно на краю поля зрения кто-то зашевелился в пустой комнате, накатило и прошло. Человек спокойно и молча смотрел на него, не отводя взгляда.
То ли слишком серая кожа, то ли что-то с глазами. Или чересчур крупная голова. Волосы обычные, хотя какие-то бесцветные. Кто это? И откуда он взялся? Чула — закрытая планета, на которую трудно попасть и людям, и гуманоидам вообще. Обитатели планеты скрывались еще тщательнее, чем Риддл, и Форбс даже никогда их не видел. А уж сама штаб-квартира… Крепость.
Молчание подзатянулось.
— Итак? — не выдержал первым Форбс.
— Мы уже работали с вами, — произнес человек хрипловатым голосом, отрывисто, необычно четко артикулируя. — Проектировали для вас корабли. Хотя вы об этом не знаете. Контракт напрямую с вашим акционером. Теперь будем сотрудничать более тесно. И по другим делам.
Он протянул руку, и Форбс осторожно ее пожал.
— Меня зовут Омега, — сказал человек.
Земля, побережье Нортумбрии
август 1066 г.
Как только двери ТАРДИС закрылись за ними, временной ротор зашумел — почти обрадованно. Мортимус и сам с облегчением выдохнул: Малая Интера ему и раньше никогда не нравилась, а уж сейчас… Трудно представить, что ее обитатели могли похитить планету из другого времени — ни разумная раса, ни тем более функционеры. Какая-то аномалия — возможно, открывшаяся брешь в пространстве и времени — и притянула ТАРДИС к Малой Интере. Судя по тем обрывкам воспоминаний, которые он смог найти в головах у функционеров — даже без «возможно».
ТАРДИС наконец дематериализовалась и уверенно полетела по следу, ориентируясь по невидимой звезде, темпоральным искажениям и гиперкубу; тот продолжал мирно светиться на журнальном столике. Мортимус подошел к консоли: все работало нормально, даже заемный стабилизатор. Стоило бы, наверное, заменить, кроме прочего, старые зевсовы пробки — те могли не выдержать усилившейся нагрузки на систему, но не сейчас. Он слишком увлекся, конечно; по-хорошему не стоило бросаться очертя голову в эту авантюру. Даже ради… Мортимус покосился на Сека. Тот сидел в кресле, запрокинув голову, и смотрел в потолок. Сквозь голообраз проступало его настоящее лицо, сосредоточенное, слишком серьезное, с упрямо торчащим вперед острым подбородком.
— Нет, я не хочу спать, — заявил Сек. Мортимус вздохнул. Он собирался спросить и об этом, хоть и не сразу. Зачем же так в лоб?
— Думаю, следующая остановка нас тоже ничем не порадует. По крайней мере, на твоем месте я бы не надеялся. — Мортимус замолчал и посмотрел на датчики субъективного потока. Если прикинуть, то… — Мы сейчас, как металлический шарик, который тянет к далекому магниту. А на пути лежат магниты поменьше. То один, то второй — вот и останавливаемся.
Сек бросил на него усталый взгляд.
— Я так и понял. Но все равно собираюсь проверять каждое место. Не пытайся отговорить меня!
— Ну хорошо, хорошо, — примирительно ответил Мортимус. — Выйдем вместе, раз уж ты так хочешь. Но на твоем месте я бы…
— Не надеялся, — закончил за него Сек и заворочался в кресле. — Но ты должен понимать, что надежда — это природное чувство. Для меня.
Он подпер голову рукой и немигающим взглядом уставился на центральную колонну.
— Их планета погибнет? — спросил он, и Мортимус понял, к чему был этот вопрос.
— Скорее всего, — нехотя ответил он после недолгой паузы. Еще не хватало, чтобы Сек потом отправился спасать их! Хотя это, конечно, тоже можно сделать, никто не остановит их — некому. Это не фиксированная во времени точка, просто случайность, которой можно было бы избежать. Но Малая Интера — это слишком… Слишком скучно.
Сек медленно кивнул.
— А что это за существа? Паразиты? Я слышал о них, но никогда не интересовался.
Мортимус хмыкнул. В голове вихрем пронеслась череда образов, каждый сменялся новым в доли секунды. Стимфалийские птицы, лангольеры… Тысячи тысяч мифов и легенд по всей вселенной. Рассказать о них, наверное, стоило. В крайнем случае, тогда Сек не станет искать сам и не найдет кое-чего еще, чего бы ему знать не стоило.
— Это анзуд, — ответил Мортимус равнодушно. — Они открывают порталы в пространстве и времени, поближе к обитаемой планете, и все на ней съедают. Превращают в песок. Особенно, надо сказать, любят рукотворные сооружения. И от органики не отказываются, разумеется.
Сек не отводил взгляда.
— Их можно уничтожить? Изгнать? — спросил он после недолгой, но до странного тяжелой паузы. — Ты говорил — теоретически. Значит, можно, но как?
Мортимус пожал плечами. О, ну конечно. Изгнать. Когда-то давно анзуд пожирали несостоявшиеся реальности, не давая им разрастаться в полноценные вселенные, но потом Рассилон создал Око Гармонии, реальность стала единой и неделимой, время сплелось в многомерную паутину — и, как всегда бывало, существа, у которых исчезала кормовая база, были вынуждены измениться или вымереть.
Если ТАРДИС провалилась в такую несостоявшуюся реальность, то им срочно надо выбираться отсюда. Око Гармонии исчезло вместе с Галлифреем, и анзуд с удовольствием набросятся на давно исчезнувшее угощение. С одной стороны, можно было все-таки задержаться на Малой Интере и посмотреть, что и как, но…
— Само собой, можно. Они не выносят звуковых колебаний определенного резонанса. Другое дело, что проще закрыть их портал.
— Мне жаль, что я никогда не интересовался мифическими существами, — мрачно проговорил Сек и зевнул, но тут же как-то подобрался и сел ровно. — А планета? Они могут целиком… А, нет. Нет. — Он поморщился, дернул щупальцами и опустил голову. — Глупая идея.
Да уж, сегодня явно не его день. Хотя бы догадался, что анзуд не способны стабилизировать гравитацию — и то хорошо. Мортимус вздохнул, покачал головой и спросил:
— У вас что, не было никаких средств безопасности?
— В том и дело, что были, — ответил Сек. Он сел поудобнее, вытянул ноги и, упрямо скривив губы, продолжил: — Ты сам понимаешь, мы не могли оставить все без защиты. Бета даже считала, что мы переусердствовали с силовыми полями и энергопоглотителями. Но защита не сработала. Это не вторжение, не похищение в примитивном понимании.
Мортимус затаил дыхание. Если это не таймлорды и не, избави Бог, какие-нибудь высшие силы, то… Во вселенной существовала только одна разумная раса, технически способная на такое. Он посмотрел на Сека: тот молча сидел, ссутулившись, и следил за центральной колонной. Не может быть, чтобы он не догадался. Это же очевидно.
Если бы Мортимус мог остановить ТАРДИС и отправиться обратно, то сделал бы это тут же — он даже рефлекторно шагнул к консоли, но сейчас бессмысленно будет пытаться отменить погоню, даже опасно.
— Все-таки ты боишься, — сказал Сек, криво улыбнувшись. И добавил: — Наверное, я тебя понимаю.
Мортимус выдохнул. В консольной почему-то стало слишком холодно, словно зимним ветром подуло — не иначе, субъективное ощущение. Сек, который постоянно мерз, сидел как ни в чем не бывало.
Временной ротор замолчал, громко застонав напоследок, и ТАРДИС материализовалась — неизвестно где. Сканер слепо мигал, демонстрируя белый шум, датчики безбожно врали.
Что ж, еще одна причина для беспокойства.
Сек встал и подошел к консоли.
— Сейчас выйдем и посмотрим, что там снаружи. И кто.
Казалось, он старательно избегает не только говорить, но и думать о возможных — и наиболее вероятных! — похитителях, потому что тогда у него не останется надежды. Мортимус вздрогнул. Он и сам старался не думать об этом варианте. Конечно, неприкосновенный запас ампул с культурами всегда был при нем, но так наивно думать, что они подействуют на…
— Ох, ну хорошо, — ответил Мортимус. — Если ты так настаиваешь…
За дверью шумел прибой и дул прохладный, приятный бриз. ТАРДИС приземлилась в перелеске у самого берега; буквально в паре метров, за обрывом, синело море — не теплое, бирюзовое, а скорее сероватое, тусклое северное. Солнце пряталось за тучами. Мортимус глубоко вдохнул и улыбнулся: этот запах и ощущения ни с чем невозможно было спутать. Земля. И какое-то удивительно знакомое место, он бывал здесь раньше?
Сек отошел к краю обрыва и посмотрел вниз, потом завертел головой. И, на секунду замерев, медленно отступил назад.
— Там на скале кто-то есть, — пробормотал Сек вполголоса, обернувшись.
Мортимус, пожав плечами, подошел ближе. Кто бы там ни скрывался, не стоило устраивать такую секретность…
Оба сердца, екнув, провалились куда-то в живот.
— Господь всемилостивый, — выдохнул Мортимус, схватив Сека за рукав.
— Кажется, я знаю, кто это, — сказал тот и раздвинул губы в не слишком приятной улыбке.
— Давай вернемся в ТАРДИС, — пробормотал Мортимус, едва сдерживаясь, чтобы не прикрыть горящее лицо ладонью. Хорошо хоть, на темной коже не заметно. — Если ты знаешь, то и объяснять тебе незачем.
— Нет. — Сек, не прекращая улыбаться, покачал головой. Его щупальца радостно зашевелились и свернулись в калачики. — Мне любопытно.
На скале, возвышавшейся над берегом и отлично видной из редких зарослей, подступавших к обрыву, скрестив ноги сидел кое-кто действительно очень, очень знакомый — и нюхал табак.
— Тебе и раньше были свойственны вредные привычки, — констатировал Сек. — Это какой-то наркотик?
— Ты идиот! — прошипел Мортимус. — Нельзя, чтобы я… он меня увидел, ты что, не понимаешь?! Эффект Блиновича!
Сек, улыбаясь, хмыкнул, но ничего не ответил.
— И ты не смотри! — Мортимус дернул его за рукав еще раз. — Откуда вообще ты можешь знать, как он… я раньше выглядел?
Он потянул его назад, и Сек все-таки отошел от края обрыва, но все еще оставался в опасной близости от молодой версии Мортимуса. О, всемилостивый Боже! Это была та самая ужасная, постыдная ошибка и просчет, а еще тут где-то должен быть Доктор с двумя юными и до отвращения настырными спутниками. И, кажется, целая толпа местных, не считая викингов. Еще лучше!
— У меня хорошая память, — ответил Сек. — И база данных.
— О, мне так не хватало твоего сарказма! Можешь повторить на бис?
— Если тебе так хочется — конечно, — издевательски вежливым тоном отозвался Сек, но все-таки соизволил отойти подальше. Он остановился в нескольких шагах от ТАРДИС, замаскировавшейся под толстое и больше похожее на баобаб дерево, и скрестил руки на груди.
— А, перестань! — огрызнулся Мортимус. — Нельзя здесь оставаться. Мы нарушаем этим бог знает сколько законов времени!
— Я думаю, ты это делаешь не впервые, — сказал Сек и пошевелил щупальцами.
Что-то зашумело внизу, на берегу — кажется, как раз должны были высадиться викинги, — и Мортимус вдруг вспомнил про одну очень интересную вещь. То, что ему хотелось узнать еще тогда, а сейчас выпала оказия, упускать которую будет глупо. Он подошел вплотную к Секу и торопливо зашептал:
— Помнится, ты хотел поговорить с Доктором? Вот тебе и возможность. Идем!
Он потянул Сека за собой в заросли, и как раз вовремя: как только они успели спрятаться, мимо них, негромко переговариваясь, прошли вооруженные до зубов викинги.
— Я хотел поговорить с другим Доктором, — прошептал Сек и вытащил из кобуры дезинтегратор — видимо, по чистой инерции. — Это кто такие? Субкультура?
Мортимус едва не рассмеялся. В некоторых вещах Сек оставался до удивления невежественным.
— Нет, это этническая группа. И стиль жизни, если можно так выразиться… Тише! Иди за мной. Хочу кое-что проверить.
— Так ты передумал возвращаться в ТАРДИС? А как же закон Блиновича? — спросил Сек.
Они пробирались по тропе, и под ноги то и дело попадали сухие трескучие ветки. Сек, к сожалению, не умел красться, и им пару раз приходилось нырять в окружавшие тропу заросли.
— Плевал я на закон Блиновича… Эффект, а не закон! — прошипел Мортимус едва слышно, когда викинги, которые вроде бы их не заметили, двинулись дальше. Сек расплылся в глупой ухмылке — о, так это была попытка пошутить? Идиотская, надо сказать! — Кажется, я говорил, что у тебя полностью отсутствует чувство юмора? И я не собираюсь встречаться с ранним собой. Не нервничай!
— Я не нервничаю, — возразил Сек. — А задаю вопрос. И чувство юмора у меня есть, я это точно знаю.
— Ш-ш-ш! — Мортимус приложил палец к губам. Дурацкий, ненужный спор, в котором Сек был однозначно не прав. И, кажется, они близко к нужному месту, а солнце уже поднялось достаточно высоко. Еще немного, и… Теперь налево. Выход из подземного хода был там, в неглубокой лощине, скрывавшейся в зарослях. Викинги свернули в сторону селения, и Мортимус облегченно вздохнул.
— Тебе любопытно, и мне тоже любопытно, — сказал он. — Теперь нужно спрятаться. Вон в тех кустах тебя не будет видно ни с тропы, ни от монастыря, а я залезу на дерево.
— Я так и не понял, что или кого ты хочешь увидеть, — недовольно ответил Сек. — Доктора? Этого тем более не стоит делать. Ты можешь все испортить…
— Ты меня считаешь полным идиотом? — отрезал Мортимус и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я знаю, что делаю! Прячься и молчи.
Сек пожал плечами, но спорить не стал и забрался в кусты. Он, конечно, нашумел, устраиваясь удобнее, но, к счастью, им повезло. Викинги ушли, а местные, по-видимому, еще не знали об их высадке. А вот спутники Доктора как раз должны были обретаться где-то здесь… Мортимус едва не застонал от обиды на самого себя. Каким надо было быть идиотом, чтобы попасться на такую элементарную удочку? Этот парень, который выманил у него приметы Доктора… Так глупо попасться! Нет, все дело в том, что эта уловка была слишком проста для него. Да, именно так. Потому и попался. Будь она хоть немного элегантнее… С другой стороны, он ему, по сути, уже отомстил. Сколько головной боли будет у этого нахального Стивена со спасшимися с рейса девяносто три пассажирами! Хотя тоже неубедительно…
Мортимус тяжело вздохнул, не слишком довольный ни этой версией, ни расплатой, и заворочался. Развилку дерева, на которое он забрался, было трудно назвать удобной, зато темный провал подземного хода, больше похожий отсюда на лисью нору, было видно великолепно.
Кто же выпустил Доктора? Мортимус прекрасно помнил, что ход был заперт снаружи; из камеры его никак не открыть, он сам проверял. Тогда он решил, что это сделали спутники, у которых нашлась отмычка для хорошего, надежного, хоть и слегка старомодного английского замка.
Он сунул руку в карман, нашарил давно лежавший там театральный бинокль и поднес к глазам.
Времени еще оставалось достаточно. До темноты ТАРДИС как раз перенастроится на маршрут.
Время шло, солнце неспешно переползало с востока на запад — вернее, это Земля вращалась с запада на восток, против часовой стрелки, если смотреть сверху, медленно и неостановимо для технологий этого времени, — но ни спутники Доктора, ни кто-либо другой не появились. За полдень перевалило давным-давно, день катился к вечеру, и Мортимус начал беспокоиться.
А что, если Доктора так никто и не выпустит?
Нет, невозможно. Он же выбрался из тюрьмы, значит, его кто-то выпустил. Сам он — без звуковой отвертки, которой тогда у него не было, — освободиться не мог.
Но ведь если Доктор останется сидеть взаперти, то… Мортимус замер. Конечно, его спутники могли успеть, но слишком много всего Доктор успел подготовить и осуществить, а так…
Нет, раньше он был бы счастлив, но сейчас? Ну уж нет! Если не выпустить Доктора, то его собственная дурацкая затея, идея безмозглой юности может удаться, история отправится по совершенно другой развилке, и его хобби, его вклад в жизнь этой планеты, да что там, его личное будущее! — окажется под угрозой. Нет, попросту исчезнет, без всяких угроз.
И, кажется, никто не собирался освобождать этого идиота!
Начинало вечереть. Солнце клонилось к далеким лесам, темневшим на горизонте, птицы оживились — жара спадала. Мортимус, вздохнув, подкрутил настройки бинокля. Он сидел достаточно высоко, но все равно никого не видел. Да, там, возле селения, сейчас викинги дерутся с местными людьми, а Доктор все еще продолжает сидеть за решеткой. И будет так сидеть, если…
О Господи!
Если он сам его не выпустит!
Мортимус посмотрел вниз. Сек спрятался, как ни странно, удачно — кусты не шевелились. Уснул он, что ли? А, впрочем, не важно. Пробормотав под нос ругательство, Мортимус осторожно спустился и, крадучись, направился к выходу из подземного хода.
В темном коридоре, скрытом под землей, царила приятная прохлада, и Мортимус с облегчением выдохнул. Август на Земле в северном полушарии и так слишком жаркий месяц, а в одиннадцатом веке — тем более. То ли дело девятнадцатый и двадцатый! Никаких климатических оптимумов. И никаких спутников Доктора в ближайшей видимости. Мортимус вытащил импульсную отвертку и прислушался. Какой дурацкий парадокс, о Боже! И ведь придется открывать эту дверь, как ни крути.
Потайная дверь, ведущая в камеру, была, как он и думал, заперта. Просто открывать замок не стоило: тот бы щелкнул — и пришлось бы объясняться с юным как черт, ужасно дотошным и скучным Доктором. Впрочем, скучным и дотошным он оставался до сих пор. Мортимус спрятал отвертку и покопался в карманах. Кажется, деталек, которые всегда валялись там без дела, должно хватить на простейший часовой механизм. Он сел на пол, скрестив ноги, и достал фонарик. Надежды, что это делать придется не ему, таяли на глазах.
Когда все было готово, Мортимус осторожно вставил отмычку с механизмом в замочную скважину. Очень хотелось развернуться и быстро сбежать, но не стоило: и унизительно, и шумно. Нужно было стратегически отступить, а не сбегать. Он выглянул наружу: никого. Слава Богу! До укрытия была всего пара-тройка метров.
Таймер как раз должен был сработать.
— Эй, — вполголоса позвал Мортимус, вернувшись в густые заросли. Все получилось отлично! Кто бы мог подумать… — Ты где?
Никто не ответил. Неужели опять придется искать, бегать и изображать героя? Как неудачно! Мортимус закусил губу и, стараясь не создавать лишнего шума, раздвинул ветки.
Сек, натянув на голову пиджак, спал на небольшой, около метра, полянке посреди кустов, в густой траве, свернувшись в клубок почти как кошка. Неудивительно, что он молчал и не шумел, пока Мортимус занимался спасением мира, человечества и их самих впридачу.
— Эй, — повторил Мортимус. Сек вскинулся, навел на него дезинтегратор и ошалело заморгал.
— А, это ты. — Он опустил оружие и, раздраженно скривив губы, почесал локоть. — Кажется, меня покусали какие-то насекомые. Что произошло, пока я спал?
Мортимус хмыкнул. Это был сложный, почти риторический вопрос, и ответ должен быть таким же.
— Ну, я спас наше будущее, а заодно и всей вселенной, — прошептал он и пригнулся. Кажется, Доктор все-таки догадался подергать потайную дверь еще раз и наконец выбрался из тюрьмы. Замечательно!
Сек недоверчиво покачал головой и открыл рот, готовясь что-то сказать, но Мортимус приложил палец к губам. Доктор прошел мимо них, недовольно бормоча — как всегда. Вечно ему что-то не нравилось: то история менялась неправильно, а то дверь открыли не вовремя. Когда Доктор ушел, Сек глубоко вздохнул и произнес:
— Ты ему как-то помог. — Он помолчал и сухо добавил: — Придурок.
— На себя посмотри, — огрызнулся Мортимус.
Он подумал, что надо поскорее возвращаться в ТАРДИС, и впервые за многие сотни лет эта мысль не радовала. Сек поднялся на ноги, отряхнул с костюма налипшие травинки и пристально посмотрел на него. Потом улыбнулся.
— У тебя все теперь? Удовлетворил любопытство, если не считать спасения вселенной? — спросил он.
Мортимус презрительно фыркнул, но все-таки кивнул. Стемнело, с моря веяло приятной прохладой.
— Пора возвращаться, ТАРДИС, должно быть, уже настроила маршрут, — сказал он. — Только старайся идти потише. Топаешь, как сливин в брачный сезон.
Малая Интера
седьмой год правления Великого Калика
— И последнее, — сказал куратор Сорен, не поднимая взгляда. Из-за этого подчеркнутого пренебрежения Осгрил почувствовал себя еще ничтожнее. За два года на службе пришлось всякое повидать и много перед кем согнуть спину, но никто не умел одним только видом поставить на место лучше, чем Сорен. — Для вас это возможность продемонстрировать не только таланты и способности, но и служебное рвение. Слишком сложное поручение, каюсь…
Сорен наконец оторвался от разложенных на столе отчетов, по старинке напечатанных на рулонах бумаги, и смерил Осгрила внимательным взглядом.
— Вы готовы? — спросил он равнодушно.
У Осгрила зашумело в ушах. Он будто стоял у высокой-высокой лестницы, уходящей в небо, в серые густые облака, где его ожидал невидимый пока еще успех. Это первый шаг. Самый первый из многих.
Всего два года прошло — значит, он действительно подает надежды!
— Сам готов исполнить любое поручение на благо планеты и Великого Калика, — быстро ответил Осгрил. — Сам заранее согласен.
В глазах у Сорена что-то мелькнуло — то ли насмешка, то ли сочувствие, — но Осгрил отбросил сомнения в сторону, расправил плечи и с готовностью посмотрел на своего начальника. Тот спокойно кивнул, будто и ждал подобного ответа.
— Из пятьдесят седьмого и семьдесят второго секторов, — начал куратор и снова опустил голову, вернувшись к документам, — невовремя поступили отчеты о расходовании бюджетных средств. В первом случае задержка составила пять дней, во втором — документы не поступили до сих пор.
Осгрил подобрался. Нарушение неслыханное: старший куратор сектора за такое должен быть немедленно смещен, а возможно, и арестован. Если же проверка покажет перерасход или нецелевое использование… О, проверку стоит провести по высшему разряду! Потрясающая ответственность! И власть. Неожиданно упавшая прямо в подставленные ладони. В ушах снова зашумело от волнения, и потому начало фразы Осгрил не расслышал.
— … с семьдесят второго. Вероятно, там будет на что посмотреть. Пятьдесят седьмой ссылается на какие-то мифические вещи, вы отправитесь к ним после выполнения текущей задачи. Я дам вам эскорт и полномочия. Распорядитесь ими разумно.
Сорен замолчал, но явственное «или» повисло в воздухе. Распорядитесь полномочиями разумно, или карьера будет окончена навсегда. Осгрил коротко, с готовностью кивнул.
— Мифические вещи… — не глядя на него, пробормотал куратор и расправил новый свиток. — М-да.
— Сам готов провести проверку и, при необходимости, расследование, — отчеканил Осгрил.
Куратор посмотрел на него одним глазом.
— Хорошо, младший… ведущий специалист Осгрил, очень хорошо. — Он ловким и незаметным движением вытащил из кипы бумаг на столе чип-карту и протянул ее Осгрилу. — Вот ордер. В управлении делами закажите транспорт. Охрана уже предупреждена. Идите. Вы свободны.
Осгрил еще раз коротко кивнул, двумя пальцами взял ордер — карточка была холодной и почему-то липкой.
— Сам оправдает высокое доверие. Благодарю!
Когда автоматическая дверь с негромким шумом закрылась, и куратор не услышал бы его, Осгрил первым делом открыл рот, чтобы заорать от радости. Но не стал.
Чиновнику девятого ранга не пристало кричать и прыгать, как школьнику. Будущему чиновнику девятого ранга, стоило добавить, но это всего лишь формальности, мелочи. Он справится!
Осгрил улыбнулся, внимательно посмотрел на ордер еще раз и бережно сунул его во внутренний карман. А потом поспешил в управление делами.
Наконец-то повезло!
***
ТАРДИС материализовалась с нехарактерным для нее скрипом. Мортимус, крепко сжав губы, отчего его лицо приобрело непривычно серьезный вид, склонился над консолью и защелкал рубильниками. Сек еще недостаточно хорошо знал эту часть консоли, но подозревал, что она служила для настройки отложенных во времени команд.
Он посмотрел на сканер, но тот не работал. Дата и время на дисплее отображались некорректно: галлифрейские символы сплелись в какую-то абракадабру. Хотя, может быть, Сек просто не мог понять контекст.
— Ну вот, — то ли веселым, то ли сердитым тоном произнес Мортимус. — Теперь она без нас не улетит. Будет ждать.
Он широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Сек почему-то вспомнил, как Мортимус грозил кулаком непонятно кому — то ли сверхъестественным существам из мифологии таймлордов, то ли реально существующим врагам, — и представил длинную цепь рекурсии. Сначала таймлорд грозит полубожеству, то — более серьезному божеству, а уже то — предводителю пантеона, а предводитель, отчаявшись добиться отклика от паствы, грозит кулаком неким абстрактным гуманоидам, которые, в свою очередь… Да. Сек нехотя улыбнулся. Такая рекурсия вполне имела право на существование.
— Мы быстро добрались, — сказал он.
— Возможно, еще нет, — ответил Мортимус. — М-м-м… Я бы не стал надеяться, мой друг, что мы уже на месте. ТАРДИС может останавливаться по дороге, сбитая с толку временными аномалиями, но будет двигаться к цели в любом случае. Если это аномалия, ей понадобится несколько часов на настройку маршрута. Пока нас нет, она не улетит, так что можно выйти и все проверить. — Он глубоко вздохнул. — Тебе сделать ингибитор, или…
— У меня есть голографический модификатор внешности, спасибо, — сказал Сек. Мортимус, как и все таймлорды, страдал комплексом бога — хотя, в отличие от остальных (не считая, конечно, Доктора), никогда по-настоящему не относился свысока к другим разумным существам. В этом чистоплюйстве и снобизме таймлорды были слишком похожи на далеков. Разница была только в средствах, которые те и другие использовали. Исчезающе малая разница.
— Действительно, — сказал Мортимус до отвращения радостным тоном. Разумеется, для него это все лишь забавное приключение. Сек понадеялся, что таймлорд не станет усложнять себе задачу, чтобы получить больше удовольствия от поисков. — В крайнем случае, всегда можно стереть кому-нибудь память.
Сек глубоко вздохнул. Усталость и бессонная ночь напоминали о себе; механизм временного пеленга катера был слишком несовершенен, больше похож на манипулятор воронки, только рассчитанный на перенос большей массы и объема. Если бы у него была собственная ТАРДИС… но это очень вряд ли.
— Готов отправляться? — спросил Мортимус. — Я уверен, что мы не найдем похитителей на этот раз, но вдруг?
— Готов, — ответил Сек мрачно и включил модификатор. Лицо и щупальца неприятно закололо, но теперь никто, кроме разве что таймлордов, не узнает его.
Страх всегда бывал разным. То горячим, сильным, толкающим на неразумные поступки — его легко можно было спутать с гневом; то противным, поднимающимся дрожью из живота, а то холодным и почти ощутимо тяжелым. Сейчас страх был ледяным и твердым. С ним нужно было бороться.
— Ну так пойдем, — сказал Мортимус. — Позаимствовал внешность у своего агента? Лицо знакомое.
— Да, — коротко отозвался Сек и после короткой паузы добавил: — Агент Эс согласился поделиться голографическим подобием.
— Ты у них еще и разрешения спрашиваешь? — Мортимус фыркнул и потянул рычажок на консоли. Двери открылись. Снаружи потянуло холодом, и Сек поежился. Планета, которую они выбрали для колонизации — и которая пропала, — обладала удивительно мягким климатом. Эта, очевидно, нет.
Мортимус выглянул наружу.
— Прекрасная погода! — радостно сказал он. — И, кажется, планета мне знакома. Архитектура очень специфическая… Если это можно так назвать. Идем. И закрой за собой.
Сек, втягивая голову в плечи от порывов холодного ветра, запер дверь ТАРДИС. Маскировочный механизм превратил ее в полусферическую, голубовато-серую бетонную будку, покрытую сетью трещин. Таких вокруг было много — большие и маленькие, округлые полусферы, похожие на пузыри в ванне, громоздились одна на другую. Их оплетали черные металлические лестницы. Это был большой город — возможно, охватывающий всю планету.
Город лежал в руинах.
Мортимус, спрятав ладони в широких рукавах, стоял в стороне, посреди полузасыпанной улицы.
— Тут была война? — спросил Сек.
— Не знаю, не знаю, — задумчиво ответил тот.
Ветер монотонно выл на одной ноте, гнал мелкую пыль, которая тут же, как назло, попадала за шиворот. Спина зверски зачесалась. Сек дернул плечами и крепче сжал губы. Если потерпеть, подождать, это неприятное ощущение пройдет само.
Мортимус медленно пошагал вперед, под его ногами похрустывали бетонные осколки.
— Жителей отсюда эвакуировали, — предположил Сек, догоняя его. Идти было теплее, чем стоять на месте.
— Трупов нет, — сказал Мортимус. — И не похоже, чтобы здесь применялось тепловое или лучевое оружие. Звуковое — может быть… Это явно Малая Интера, унылая планетка… хотя технически довольно развитая. Шестой уровень.
Сек пожал плечами. Планета походила на стереотипный постапокалиптический пейзаж, каким его представляли в некоторых культурах — не хватало только каких-нибудь человекоподобных монстров, которых так любили пугаться люди и другие разумные гуманоиды. Эффект зловещей долины, так, кажется, это называлось?
Память услужливо подсунула воспоминания о тысячах тысяч других таких же планет, сожженных, покрытых развалинами; таких же улиц, наполовину засыпанных обломками, по которым он шел… передвигался. Привычная и незаметная тяжесть дезинтегратора, прятавшегося под пиджаком, неожиданно стала вполне ощутимой. Голова слегка закружилась, и Сек глубоко вздохнул, пытаясь отогнать неприятные мысли о прошлом.
Они всегда появлялись невовремя.
— Хочешь сказать, это медвежий угол? — спросил Мортимус. Он чаще всего неправильно толковал выражения лица Сека, хотя и считал себя экспертом. Сек не стал ему возражать. — Это, конечно, не галактический центр, но и не какая-нибудь Андрозани. Вот уж где дыра! Планеты, на которых добывают полезные ископаемые, никогда не отличались высоким уровнем комфорта, не говоря уж о гуманитарном развитии… Стой! Слышишь?
Сек замер. Он ничего не слышал, но полагаться на слух было бы глупо — особенно в сравнении с таймлордом.
— Как будто топот, — сказал Мортимус напряженным голосом.
Теперь и Сек услышал отдаленный грохот. Действительно, словно по бетонным обломкам топала сотня ног. На звук мотора не похоже. Сек сунул руку под пиджак и сжал пальцы на рукоятке дезинтегратора.
Может, это и не слишком высокоразвитая планета, но войны стимулируют прогресс. Кроме того, может, те, кто опустошил Малую Интеру, причастны и к другим… проступкам? Например, к похищениям? Ярость — знакомое чувство, почти не требовавшее анализа и осмысления. Сек вытащил дезинтегратор и взял его наизготовку. Топот уже был слышен совершенно явственно — и направление, откуда он доносился, тоже не вызывало сомнений. Бежали со стороны ТАРДИС.
— Прячемся! — прошипел Мортимус и дернул Сека за рукав. Тот отмахнулся.
— Я их остановлю, и посмотрим, — сказал Сек тихо, — кому нужно будет прятаться.
Мортимус фыркнул и отошел к засыпанной крупными кусками стен обочине.
— О, Господь всемилостивый, — сказал он, и это дурацкое воззвание к потусторонним силам показалось Секу до странного искренним. — Не глупи. Это же Малая Интера, и…
Топот стал оглушительным. Из-за поворота на их улицу вылетела плотно сбитая, серая толпа, казавшаяся монолитной — но состояла она из крепких и коренастых гуманоидов с некрасивыми длинноносыми лицами. Сек прицелился в бегущего впереди.
— Стоять на месте! — выкрикнул он.
— Уйди с дороги! — крикнул ему Мортимус. Гуманоиды бежали, не сбавляя темпа, как перепуганное стадо, как кучка неразумных существ. Если подстрелить их лидера…
Сека затошнило. Убивать кого-то просто так не хотелось, даже думать об этом было неприятно. Они должны остановиться и без радикальных действий… Сек вспомнил, что прячется под личиной молодого и безобидного на вид агента Эс, и отключил голографический модификатор. Это должно их отрезвить. Его настоящий облик.
Но толпа продолжала надвигаться на него.
— Это же Малая Интера! — повторил Мортимус громко и сердито, а потом стремительно подошел к Секу и оттолкнул его в сторону. — Не будь иди…
Толпа в этот момент неожиданно поднажала, ускорилась и врезалась в них всей своей плотной массой. Сек полетел назад, небо кувыркнулось, а потом в спину ударилась земля. Больно не было — просто все разом потемнело.
Секу показалось, что очнулся он почти сразу, но, видимо, нет — стало холоднее, стемнело и ветер усилился, а спина все-таки заболела, и сильно. Он поднялся на ноги и с трудом выпрямился. Таймлорд, а заодно и толпа непонятных гуманоидов исчезли, будто их и не было.
Сек подобрал выбитый из руки дезинтегратор и быстрым шагом направился к тому месту, где была припаркована ТАРДИС. Благо, ориентироваться здесь, несмотря на разрушенные здания, было просто. Он не хотел верить, что Мортимус может так поступить с ним, но таймлорды слишком непредсказуемы и нелогичны…
ТАРДИС была на месте — там, где они оставили ее. Почему-то она казалась более яркой, чем окружавшие ее полусферы заброшенных зданий, словно стремилась подчеркнуть свою не-принадлежность к этому упадку — хотя бы так, едва заметно. Сек покачал головой. Конечно, Мортимус мог просто уйти куда-нибудь. И бросить его без сознания? Слишком неразумно, даже таймлорд бы не поступил так. Вероятнее всего…
Сек зажмурился. Холодало с каждой минутой, и оставаться на месте становилось все труднее. Судя по всему, возвращаться в ТАРДИС не стоило — она могла отчалить в любую минуту в поисках следа Тандокки. Нужно найти ее хозяина. И почему Мортимус так упирал на то, что это — Малая Интера? Сек не помнил подробностей об этой планете, помнил только ее название и какие-то общие сведения, которые могли понадобиться далекам — численность населения, устойчивость к вирусам, военный потенциал, — но не более того.
Толпа аборигенов побежала вправо, если смотреть со стороны ТАРДИС, а если судить по магнитным полям — то на северо-запад. Сек прикинул время, которое провел без сознания, понял, что не может подсчитать, и сердито сжал губы. Потом спрятал дезинтегратор в кобуру и, переступая через крупные обломки, пошагал в ту сторону, куда побежали аборигены.
По крайней мере, во время ходьбы снижался шанс замерзнуть.
Следы пробежавшей толпы были довольно хорошо заметны на дороге: растоптанные осколки бетона, кое-где отпечатки ног, хотя незатихающий ветер почти все сдул. Темнело медленно, но неуклонно, и Секу на мгновение показалось, что он не догонит возможных похитителей до полной темноты — а после поиски станут гораздо труднее. Никто не мог гарантировать, что Мортимуса забрали именно эти существа, это просто одна из гипотез, и если она ложная, то он только зря тратит время… Сек раздосадовано помотал головой и остановился. Нужно выбрать что-то одно и не усложнять. Так будет правильно и рационально. Для начала стоило найти место, в которое направлялись гуманоиды, а потом действовать по ситуации — в зависимости от результата.
Он уже собирался отправиться дальше, но в развалинах, слева от дороги, послышался какой-то звук. То ли вздох, то ли всхлип. Сек замер и прислушался, в который раз пожалев, что слух у него совсем не такой хороший, как даже у людей, не говоря уж о таймлордах. Показалось? Нет, звук повторился. Это не случайный шум. Кажется, кто-то скрывался в одной из небольших, приземистых полусфер, затерявшейся между более крупными в отдалении от дороги. Стараясь ступать осторожнее, Сек направился в ту сторону. Вряд ли это был Мортимус. Сек сомневался, что тот бы смог долго усидеть на одном месте, и еще более сомневался, что тот стал бы всхлипывать.
Даже если раньше в это здание вела дверь, то теперь вместо нее остался полуразбитый проем, за которым, тем не менее, было гораздо темнее, чем снаружи. Сек осторожно вытащил из кобуры дезинтегратор и переступил порог. Снова кто-то сдавленно всхлипнул — или, скорее, судорожно вздохнул. Если понадобится оказать кому-то первую помощь…
Самое простое — если здесь прятался какой-нибудь солдат. Самозащита развязывала руки.
В темноте было плохо видно; Сек шел очень осторожно, выбирая, куда поставить ногу, и держал оружие поднятым. Дыры в стенах не были похожи на следы от выстрелов — скорее, как будто кто-то их прогрыз и выплюнул тонкую, невесомую пыль. В помещении ветер не сдувал ее, и она висела в воздухе, мешая дышать, забираясь под одежду.
Свернувшегося в комок в углу человека Сек заметил не сразу. Только когда тот ахнул — видимо, непроизвольно, от страха.
— Кто ты и что здесь произошло? — спросил Сек, стараясь говорить мягче. Человек, вернее, гуманоид, казался неопасным. Он просто лежал на полу, скрючившись, и смотрел на Сека снизу вверх. — Отвечай!
Неожиданно человек вскинул руку.
— Сам знал! — воскликнул он хриплым голосом и указал пальцем на Сека. — Пришельцы! Вторжение!
Сек, который едва не выстрелил от неожиданности, вдруг вспомнил, что забыл включить модификатор. Плохо. Человеческая внешность более располагала бы к общению.
— Я не вторгался на твою планету. Это сделал кто-то другой. Я хочу узнать, кто.
Гуманоид сел ровно. Его кожа была плотной и серой, а веки — неэстетично розовыми и навевали мысль о каком-то водном млекопитающем. Сек одернул себя: наверняка для этого аборигена он выглядит еще неприятнее.
— Сам не верит тебе, захватчик! — выкрикнул гуманоид. — Нашу планету давно мечтали захапать такие, как ты, нечистоплотные инопланетные мерзавцы! Вы всегда хотели сравнять всю нашу цивилизацию с землей, потому что завидовали нашим достижениям!
Сек непроизвольно начал расплываться в улыбке и опустил дезинтегратор.
— Вот уж о чем я не думал, так это завидовать Малой Интере. Это же Малая Интера? — спросил он. Мортимус элементарно мог ошибиться.
— Сам ничего не скажет тебе, оккупант! — гордо ответил гуманоид и выпрямил спину.
Сек почувствовал легкий укол раздражения. Одно дело, если бы он хотел причинить этому гуманоиду… нет, все же точнее будет сказать — человеку вред, но ведь нет. Сотрудничество было бы эффективнее, чем противостояние, и тем не менее тот всеми силами сопротивлялся очевидному.
Сек спрятал дезинтегратор, чувствуя себя полным идиотом. Может, это все была хитрая тактика, и…
— Хорошо, я не угрожаю тебе. Я хочу тебе помочь, понимаешь меня?
Человек криво улыбнулся — почти оскалился.
— Ты убийца и агрессор. Ради ресурсов ты готов разграбить мирную планету! Посмотри, что вы сделали с центральным узлом! Со всем сектором! Это ты называешь помощью?
Сек скрестил руки на груди. Может, стоит говорить еще спокойнее? Нужно, чтобы его перестали воспринимать как угрозу. Этот человек напуган…
— Ваши интервенты — коренастые, серые гуманоиды с длинными носами и близко посаженными глазами? — спросил он осторожно.
Его собеседник широко раскрыл глаза. Читать мимику всегда было трудно, и Сек с растущим раздражением дернул щупальцами. Удивление? Страх? Он угадал или нет? Все это было слишком запутано, хотя и удавалось проще, чем раньше. Интуиция очень помогала, гораздо сильнее, чем можно было предположить.
— Это же функционеры, — с непонятной интонацией произнес человек. — Ты пытаешься свалить все на них?
— Ты их видел? — мрачно спросил Сек. У него заканчивалось терпение. Интересно, когда Доктор кого-нибудь спасал, с ним тоже случались такие казусы? — Куда они побежали? Отвечай!
— Сам не скажет тебе ничего, — гордо сообщил человек.
Сек глубоко вздохнул. Очень хотелось разозлиться — тогда решения приходили в голову раньше, чем он успевал о них подумать, но злость не хотела ни подниматься, ни вспыхивать. Раздражение, презрение и жалость — больше ничего не выходило. Этот гуманоид или глуп, или слишком упрям, или безумен, вроде того грязного, пахнущего химическим экстрактом земных ягод отшельника на Спутнике Пять. Сек вытащил дезинтегратор. В холодном воздухе вдруг неуловимо повеяло клубничным ароматом.
— Или ты мне ответишь, или я выстрелю, — сказал Сек ровным голосом.
Человек вздернул подбородок и помотал головой.
Сек выстрелил. Луч дезинтегратора ударил в пол рядом с упрямым аборигеном, сверкнула вспышка — не такая эффектная, какой была бы при попадании в органическую цель. Но это подействовало куда надежнее уговоров. Человек сжался в комок и захныкал.
— Сам… сам… Функционеры вышли из-под контроля… Их одурманили пришельцы… Как будто ты не знаешь!
— Имя? — спросил Сек до отвращения привычным металлическим тоном, который, как ни странно, тоже сработал.
— Осгрил, чиновник девятого… восьмого ранга, уполномоченный представитель чрезвычайного управления доходов и расходов, выполняю функции инспектора-ревизора, — протараторил человек.
— Ты отведешь меня к функционерам, — приказал Сек. — Немедленно.
Перепуганный чиновник медленно поднялся на ноги. Одет он был в серебристо-голубую хламиду, когда-то, наверное, нарядную, а сейчас рваную и всю в пятнах.
— Подними руки, — сказал Сек, и человек вздернул ладони вверх. — Иди вперед.
Тот заколебался, завертел головой, но потом посмотрел на оружие и, опустив глаза, побрел к выходу — медленно, волоча ноги. Вряд ли стоило опасаться, что пленник развернется и прыгнет, или исполнит какой-нибудь трюк из арсенала древних боевых искусств. Хотя бы это обнадеживало.
Мортимусу, конечно, удалось бы уговорить его, не угрожая оружием. Сек скривил губы. Что ж, он не таймлорд, а литература, которую удалось прочитать по поведенческим моделям, казалась противоречивой, как будто авторы и сами скорее гадали, а не знали точно.
Человек остановился в дверях и обернулся.
— Сам не пойдет наружу, — сказал он дрожащим голосом.
— Тогда я застрелю тебя здесь, — устало ответил Сек.
Убивать этого идиота хотелось меньше всего. Проще будет уйти и оставить его здесь — пускай боится, пускай прячется дальше. Но чиновник — Осгрил — ссутулился и переступил порог. Сек вышел за ним. На разрушенный город опустились сумерки — густые и темно-синие, кое-где до сих пор работало автоматическое освещение, и развалины из-за этого казались еще живописнее. Ветер стих, и в воздухе повисла пыль. Пленник чихнул, вытер нос и, испуганно оглянувшись, снова поднял руки.
Они выбрались на ту улицу, по которой до этого пробежала толпа функционеров. Странное название для разумных существ! Они вроде домашних животных? Или раса того же вида, которой не дали развиться?
— Иди вперед, — сказал Сек, передумав задавать вопросы. — По следам. Видишь?
Осгрил затравленно кивнул и, продолжая сутулиться, пошагал впереди, приволакивая ноги. Казалось, идти он не хочет и чего-то очень сильно боится. Сек крепче сжал губы. Знать бы еще, чего… И ведь не скажет.
Они шли и шли, развалины то сжимали улицу в тесных объятиях, а то раскидывались по сторонам неопрятными грудами. Рука устала держать на весу дезинтегратор, и Сек опустил его. Как бы назвать это чувство? На страх не похоже. Внутри будто натянули металлический тонкий трос, и тот звенел от напряжения.
Тени, которые отбрасывали редкие фонари, лежали под ногами черными рваными силуэтами. При желании можно бы принять их за монстров. Видимо, его пленник и принимал: вздрогнул, отшатнулся от высокого, причудливо изломанного куска стены. Потом остановился и попятился.
— Сам дальше не пойдет, — прошептал он. — Стреляй.
— Объясни. — Сек автоматически тоже понизил голос.
Осгрил посмотрел на него странным взглядом.
— Там ваши… Ваше живое оружие. Прячутся в темноте. Шелестят. Скрежещут. — Его глаза стали совершенно безумными, и Сек поднял дезинтегратор. Что же с ним делать? — Сам умрет и так, если они найдут нас. — Неожиданно он громко расхохотался. — Они и тебя сожрут! Ха! Даже тебя!!! Э-э-эй!
Вот оно! Свободной рукой Сек выхватил из кармана фотонный нейрализатор и, не глядя на установленное время, зажмурился и нажал кнопку. Вспышка обожгла веко, но его пленник застыл, бездумно пялясь перед собой. Сек быстро посмотрел на табло: полтора часа. Удачно. Могло быть и хуже.
— Ты встретил меня в развалинах, — сказал Сек торопливо и включил модулятор внешности, — я тебе не враг. Мы ищем мятежных функционеров. Ты показывал мне дорогу и увидел… что ты увидел?
Осгрил дернулся и заморгал. Нейрализатор действовал на него так же, как и на всех гуманоидов.
— Хищники, — сказал он с явно ощутимым отчаянием. — Металлические… птицы без голов.
— Птицы? — переспросил Сек. Представить себе то, что описывал абориген, не получалось. — Без голов?
Значит, не вортизавры.
Осгрил вдруг дернул его за руку и пригнул к земле.
— Тише, — свистящим шепотом проговорил он. — Они все слышат. Все видят. Все… едят. А почему ты… розовый? Это болезнь?
— Это ожог, — сказал Сек первое, что пришло в голову. — Я… Сам попал под огонь.
— О-о-о, — сочувственно протянул Осгрил. — Враги безумствуют. Им было мало напускать на нас инопланетных зверей — они уже начали расстрелы! Как ты спасся, друг?
Впору было закричать «О Господи!» по примеру Мортимуса. Сек не знал, что сказать, чтобы это звучало правдоподобно. Идеи попросту закончились.
— Убежал, — неуверенно ответил он.
Осгрил вдруг вцепился в него, схватил за руки и заглянул в лицо.
— Сам так рад, что нашел тебя, — прошептал он, и Сек едва сдержал первый порыв оттолкнуть его. Не стоило стирать ему память. Если бы не неведомая опасность… но была ли она? — Вместе мы… Мы… И великий Калик…
Осгрил бормотал что-то неразборчивое, отчаянно-безумное — не нужно было быть экспертом в человеческих эмоциях, чтобы понять его состояние. Как он так быстро перешел от одного поведения к другому? Сек иногда не мог понять, как устроена психика у таких существ. Нет, настоящие люди все-таки устроены более рационально… Сек мотнул головой, отгоняя мерзкую, грязную мысль, прокравшуюся словно из прошлого. В любом из разумных видов есть что-то сильное, что-то слабое. Нельзя выделять какой-то один.
Металлический звон, шелест, шорох, который сначала показался случайным, теперь снова повторился, уже громче. Сек замер. Осгрил выпустил его руки и лег на землю лицом вниз, прижался крепче, словно хотел зарыться в потрескавшееся дорожное покрытие. Сек медленно опустился на землю, лег на спину и затаил дыхание.
Шум стал еще громче, отчетливее, словно нечто неведомое звенело медными перьями. Смутно знакомый звук, Сек, может, и не слышал его никогда, но точно знал о нем.
Невидимые крылья прошелестели почти над ними. Теперь было слышно и тихий скрежет, как будто что-то быстро дробило бетон. Белая пыль полетела в лицо, и Сек зажмурился, не дыша. Чихнуть сейчас будет очень некстати…
Звук начал удаляться. Стих скрежет, а потом и медное позвякивание растворилось в ночной тишине. Сек вдруг понял, что ужасно замерз. Он сел и обхватил плечи, стараясь согреться.
— Они улетели? — спросил, не поднимая головы, Осгрил.
— Д-да, — ответил Сек. Зубы стучали от холода, и остановить это не получалось.
— Сам забыл, куда мы шли, — подобострастно заглядывая в лицо, пробормотал Осгрил, и Сек отодвинулся от него, а потом поднялся на ноги.
Очень хотелось помыться. И согреться. Но помыться — сильнее.
— Мы преследовали функционеров. Вставай. Иначе мы не догоним их!
Лучше было бы бросить его, подумал Сек со злостью, которая появилась так невовремя. Он сунул дезинтегратор в кобуру, вытер вспотевшие, несмотря на холод, ладони о пиджак — и без того уже грязный, — и показал рукой направление. Осгрил кивнул, к счастью, молча, и пошел впереди.
Никого, конечно, они не найдут теперь. Сек вздохнул, потер замерзшие плечи и направился следом за своим ненужным уже проводником.
Развалины больше не казались живописными.
Осгрил брел перед ним, периодически оглядываясь, и через некоторое время Сек решил, что они потеряли след. Что не стоило уходить так далеко от ТАРДИС, и что с Мортимусом все равно ничего не случится — он таймлорд, он всегда сможет выкрутиться.
Фонарей здесь почти не было, и спина Осгрила едва виднелась на фоне сереющих в темноте обломков полусфер и бетонных блоков. Сек зевнул и зажмурился. Лечь бы сейчас и уснуть прямо здесь, но это смертельно опасно. Низкие температуры и эта неизвестная угроза в темноте.
— Кажется, я что-то слышу, — громко и отчетливо прошептал Осгрил, Сек открыл рот, чтобы отчитать его (шепотом!) за ненужный шум, но в этот момент из темноты вынырнули серые, длинноносые существа — те самые, которые сбили его с ног, которые забрали Мортимуса. Функционеры. Они появились как будто ниоткуда.
Сек выхватил дезинтегратор — вернее, собирался выхватить, но один из функционеров схватил его за руки, сжал, как в тисках. Осгрил заверещал и, громко топая, побежал куда-то в темноту. Его крик удалялся и удалялся, пока не стих — резко, словно его выключили.
— Отпусти мои руки, — металлическим голосом сказал Сек функционеру, ни на что не надеясь. Тот шмыгнул носом, промычал что-то, а остальные сгрудились вокруг них и молчали.
Потом тот функционер, который держал, потянул Сека за собой.
Они толкали и тормошили, заставляя идти с ними, идти неизвестно куда. Как насекомые, которые несут добычу в гнездо. Сек несколько раз уже пытался вытащить дезинтегратор, но функционеры, не зевая, хватали его за руки и останавливались — пока он не прекращал сопротивляться.
После был какой-то арочный вход, гидравлическая дверь, зашипевшая за спиной, и длинный спиральный коридор, ведший куда-то наверх.
Сека отпустили перед другой дверью. Он тут же вытащил оружие и навел на одного из функционеров. Тот замычал, словно немой, потоптался на месте и замахал руками, указывая на дверь.
Превосходно. Сек развернулся на каблуках и в два шага очутился возле нее, не опуская дезинтегратор. Злость бурлила внутри, почти как настоящая радость, не отличить. Кто бы там ни прятался, его не застанут врасплох. Ни за что. Только вот…
Дверь с шипением отъехала в сторону, а за ней открылся небольшой круглый зал с окном в потолке. На полу стояла аккумуляторная лампа — ее света явно не хватало, но человек, сидевший на высоком стуле посреди зала, спокойно, не щурясь, читал газету.
— Ну наконец-то, какая радость, — сказал Мортимус. — Я думал, они никогда тебя не найдут.
Сек опустил оружие и неожиданно для себя рассмеялся.
Злость прошла, как будто ее и не было.
— Эти существа слишком примитивные, — пожаловался Мортимус, когда функционеры принесли им какой-то неприятно пахнущий, но горячий напиток и еще несколько стульев. Сек вцепился в чашку, стараясь унять дрожь. — Гипнозу они поддались легко, но вот объяснить им, чего именно я хочу… Боже, да я чуть с ума не сошел!
Сек промолчал. Он догадался в последний момент, почему функционеры не тронули его, и сейчас ему было даже немного смешно. Где, интересно, тот чиновник, Осгрил? Жив ли вообще?
Потом Сек вспомнил про медный шелест в темноте и дернул плечами.
— Тут что-то есть. Что-то враждебное. Я не уверен, что это вторжение. Кажется, они просто съедают все, до чего добираются.
— Я знаю, Сек, — негромко сказал Мортимус. — И кое-что подозреваю. Были старые легенды… детские страшилки, что-то вроде Загреуса, ерунда. На самом деле эти создания жрут только материю, а не… — Он замолчал, его глаза забегали. — Не все сущее.
Сек вздохнул. Таймлорд опять что-то недоговаривал — возможно, не хотел делиться информацией, а может, просто считал ее выдумкой. В любом случае это был не первый и далеко не последний раз, когда Мортимус уклонялся от ответов. И к этому за несколько лет удалось привыкнуть.
Они все такие, даже Доктор.
— С ними можно справиться? Остановить их и спасти эту планету? — спросил Сек. Напиток оказался вкусным, сладковатым и очень, очень теплым. Стало совсем трудно бороться со сном.
Мортимус пожал плечами.
— Вряд ли. Разве что теоретически. О, и не смотри на меня так, Господи боже мой! — выкрикнул он раздраженно. — Я не собираюсь на этот раз спасать всех подряд! Выбирай: или твоя планета, или эта!
Сек набрал в грудь воздуха. Злость неожиданно вернулась, сон слетел.
— А ведь тебе это ничего не стоило бы, — тихо, чтобы не выдать эмоций, произнес он.
— Нет, — отрезал Мортимус. И спокойнее добавил: — По крайней мере, не сейчас.
Сек осторожно поставил чашку на пол и встал.
— Тогда пойдем. Обратно в ТАРДИС.
Злость колыхалась в груди вязкой, неприятной жидкостью. Таймлорд, наверное, был прав, но признавать этого очень не хотелось. И выбирать не хотелось тоже. Потому что выбор был неприятным в любом случае.
— Прямо сейчас? — спросил Мортимус, вставая. Газету он аккуратно сложил и сунул в карман. — Ты спишь на ходу.
— Да, сейчас. Потому что я… Потом…
Сек замолчал и помотал головой. Он не мог сформулировать, что потом. Просто знал, что не сможет выбрать. И в любом случае пожалеет.
— Ну хорошо, — сказал Мортимус и улыбнулся. — Функционеры нас проведут. Пс! Эй!
Набрав полную грудь воздуха, Сек помотал головой, отгоняя подступавшую исподтишка сонливость. Скоро снова будет холодно. Очень холодно. Еще один несокрушимый довод не оставаться на этой планете. Не считая самой главной причины.
Он выдохнул, поднял воротник пиджака и направился к выходу. Функционеры послушной стайкой бежали рядом.
Национальный парк Мьюир Вудс, Калифорния
22 ноября 2016 г.
С моря полз туман — плотный, белый и прохладный, как мороженое, — он стелился по земле, пряча корни гигантских красных секвой и редкие папоротники, и постепенно поднимался все выше. И, конечно, никого рядом не было. Оглядевшись напоследок, Мортимус осторожно прикрыл дверь. Не похоже, чтобы парк собирались оккупировать туристы. Слишком холодно и сыро, люди в такую погоду предпочитают греться дома — значит, можно не слишком спешить и не особо таиться.
Он вернулся к темной, почти погасшей консоли и, не торопясь, начал собирать инструменты, разбросанные по полу. Стабилизатор измерений уже лежал в кармане, а остальное можно будет снять и потом. Неисчерпаемый источник запасных частей — и, главное, совершенно бесхозный. Никто не придет и не заявит права на эту ТАРДИС; тем более, когда Мортимус нашел ее, она явно собиралась умереть прямо там, в Серебряных Пустошах, а допустить это было совершенно невозможно. Слишком ценная вещь… сущность.
ТАРДИС явно была гораздо новее его собственной, можно даже сказать, только со стапелей, модная и технологически совершенная игрушка незнакомой марки, но Мортимус ни при каких обстоятельствах не собирался менять свою — даже на такую. Тем более, что летать на бесхозной ТАРДИС было чересчур рискованно: несмотря на то, что хозяин ее наверняка погиб, она могла попытаться свести с ума похитителя. Даже открыть ее получилось случайно, хотя Мортимус и не хотел себе в этом признаваться. По сути, транспортное средство из этой ТАРДИС получилось бы никакое. Проще использовать ее как склад запчастей, замаскировав под что-нибудь долговечное и защищенное.
Например, под секвойю в национальном парке.
Насчет стабилизатора у Мортимуса были серьезные сомнения, но попробовать все-таки стоило. Вдруг получится подключить, несмотря на серьезную разницу в поколениях? Все-таки кустарный стабилизатор измерений — вещь ненадежная, а этот был явно аутентичным, галлифрейского производства. Лишь бы его ТАРДИС не разревновалась! Она могла: ей и так не нравилось это соседство, и пришлось оставить ее почти в полумиле отсюда, иначе она отказывалась материализоваться, вредничала и то и дело норовила промахнуться на пару десятков лет. Оглядевшись в последний раз — не забыть бы чего-нибудь, — Мортимус уже собирался выйти, но в этот момент в кармане задребезжал телефон.
— Нам нужно поговорить, — без приветствий, как всегда, сказал Сек. Его голос звучал как-то странно, и Мортимус хмыкнул.
— Ну хорошо, я не занят, — ответил он. — Пеленгуй. Буду ждать.
И нажал отбой.
Снаружи стемнело, все заволокло туманом, и Мортимусу даже пришлось несколько минут поискать свою ТАРДИС, замаскированную под информационный стенд. О новой он никому не рассказывал — даже Секу. Еще чего! Слишком большая ценность, и не стоило с ее помощью проверять хорошие отношения на прочность. Лучше проверить на прочность новый стабилизатор. Мортимус глубоко вздохнул, на всякий случай скрестил пальцы и полез под консоль. Все равно у Сека был свой ключ. Сам откроет, когда появится.
Новый стабилизатор подключаться закономерно не пожелал. Консоль искрила и наверняка ругалась бы что есть сил, если б могла, но Мортимус упрямо продолжал попытки. Почему-то очень хотелось его поставить и подключить, хотелось отвлечься от неприятного, пугающего любопытства, желания проверить кое-что другое.
Гиперкуб слабо светился на журнальном столике и, казалось, исподволь наблюдал за Мортимусом. Неизвестно, кто мог его отправить. Неизвестно, зачем и когда.
А вдруг это Доктор, и ему нужна помощь? А вдруг остался кто-то еще — живой и потерявшийся во времени и пространстве?
Нет, лучше об этом не думать, лучше заняться полезным делом. Мортимус выругался и раздраженно ткнул стабилизатор отверткой. Тот злобно зашипел в ответ и плюнул горячими искрами.
Хлопнула дверь, и в этот момент Мортимусу пришла в голову неожиданная идея. Он подтянул к себе пучок распределительных проводов и начал поочередно подключать их к стабилизатору.
И, кажется, обычно Сек не топал так громко.
— Куда ты ее дел? — раздался его голос, и Мортимус понял, что было не так: Сек говорил нарочито спокойно, даже чересчур — будто старался скрыть злость или раздражение. И о ком это он? Неужели о той милой девушке-агенте?
— Дел? — отозвался Мортимус, пробуя очередной провод. — Ее? Никуда. Оставил, где была, в пустыне. Даже не пригласил никуда, хотя, наверное, стоило бы…
— Что? — недоверчиво переспросил Сек и раздраженно застучал каблуком по полу. — Ты о чем?
— О мисс Уивер. Твоей новой находке. О Господи, да что ж ты делаешь!
Консоль снова возмутилась, засыпая все вокруг раскаленными искрами, и Мортимус прикрыл лицо. Нет, эти провода тоже не подходят. А если замкнуть контур через трансивер темпоральности? Так, это могло сработать…
— Оставь моих агентов в покое, — тихо сказал Сек. — Но я…
— Твоих агентов, — с сарказмом прокомментировал Мортимус и, затаив дыхание и заранее жмурясь, подсоединил провод. На этот раз консоль не стала возмущаться. Неужели получилось?
— Да, именно моих. И перестань делать вид, что ты не понимаешь, о чем я.
Мортимус осторожно подключил второй провод. Стабилизатор тихо и правильно загудел; впору было выдохнуть, сплюнуть через плечо и проверить, работает ли он. В крайнем случае всегда можно подключить старый и спокойно вернуться обратно в нужное время и место.
— А я не понимаю, о чем ты, — рассеяно ответил Мортимус. — Лучше взгляни, светится ли индикатор пространственного искривления.
Сек со свистом выдохнул. Злился он очень забавно — еще бы знать, из-за чего. Мортимус заправил провода на место, но вылезать из-под консоли не стал. Если Сека попросить объяснить, что случилось, он ни за что не станет этого делать — из дурацкого упрямства. В нем было гораздо больше от далека, чем Сек хотел бы признавать, но и человеческого хватало, в том числе и довольно неприятных черт. Тот же Малдер позволял себе именно такие вольности. И все-таки был гораздо более надежный способ выяснить, что произошло, чем задавать прямые вопросы. Не ругаться же, в конце концов.
— Мне некогда смотреть на индикаторы, — ответил Сек. Его ровный голос почти звенел от злости.
Что ж, тоже предсказуемый ответ.
— О Боже, — сказал Мортимус. — Ты действительно уникален. Я был убежден, что за несколько лет нельзя не научиться контролировать эмоции, но у тебя получилось блестяще.
Сек ожидаемо вспыхнул и взорвался — как маленькая сверхновая.
— Эмоции?! Эмоции?! — отрывисто выкрикнул он, повышая тон к концу фразы — прямо как настоящий далек. — Нет, я сделал логический вывод! Я долго думал! Во-первых, — Мортимус был на сто процентов уверен, что Сек в этот момент загибает пальцы, а еще размахивает щупальцами, как разозленная кошка хвостом, перестав наконец сдерживаться. — Во-первых… Вылезай оттуда, я не могу разговаривать с твоими ботинками!
— Вылезай из-под кровати, подлый трус, — пробормотал Мортимус.
— Что?!
— Ничего. Продолжай.
Щупальца Сека действительно стояли дыбом.
— Во-первых, задействованы технологии таймлордов, — сказал он, загнув палец. — Это не мог быть Доктор, значит, остаешься ты. Во-вторых, об этой планете никто, кроме меня, тебя и моих людей, не знал. В-третьих, — Сек обвиняюще ткнул рукой в сторону Мортимуса, — именно ты мог выбрать нужный момент, когда меня не будет на месте! К тому же, я не могу понять, зачем тебе это нужно! Нет никакого мотива, никакой логики — и поэтому я полностью убежден, что это твоя работа! Что ты с ней сделал? Объясни!
— Зачем ты на меня кричишь? — спросил Мортимус, стараясь говорить доброжелательно. Сек захлебнулся воздухом и крепко сжал губы, вперившись в него сердитым взглядом.
— Объясни, — повторил он уже спокойнее.
— Неполная индукция не может считаться логическим аргументом, знаешь ли, — сказал Мортимус. — Нет логики — и значит, это я виноват! Прекрасно! Ты сам понимаешь, как глупо это звучит?
Сек упрямо и недоверчиво покачал головой, но ничего не сказал.
Мортимус вздохнул. Нет, все-таки лучше спросить прямо.
— Что у тебя случилось?
— Ты действительно не знаешь? — Сек вдруг опустил голову и ссутулился, сразу став ниже ростом, но тут же расправил плечи и сердито выпрямился. — Моя… наша планета пропала. Просто взяла и исчезла.
А вот это уже было любопытно. Весьма любопытно! Мортимус оглянулся на гиперкуб; тот продолжал мирно светиться, вызывая чертову уйму вопросов. Скорее всего, обычное совпадение, совершенно не связанные друг с другом события, но… Но за долгие годы жизни Мортимус видел и не такое. Планета исчезла не по его вине, он это знал наверняка. Именно поэтому и хотелось проверить, в чем там дело. А заодно протестировать новый стабилизатор.
Сек проследил за его взглядом и мрачно спросил:
— Откуда у тебя гиперкуб?
— Прилетел, — ответил Мортимус. — Вчера.
Сек дернул щупальцами.
— Может быть, он как-то с этим связан? Планета тоже пропала вчера. Я летел сутки…
— Так ты не на своей кустарной машине времени? — спросил Мортимус. О Господи, хорошо, что в парке сейчас нет посетителей, потому что на ночь оставаться запрещено! Слухи об НЛО в Калифорнии были бы сейчас весьма и весьма некстати. Хотя, кажется, на его корабле стоял режим «стелс».
— Нет. На катере, по пеленгу. Машина осталась на планете, и это очень плохо! Если она попадет в чужие руки…
Сек покачал головой и снова окинул Мортимуса недоверчивым, подозрительным взглядом.
— Я знаю, ты любишь… исказить информацию. Скажи: это ты сделал или нет? Только честно.
— Когда это я тебе врал? — обиделся Мортимус. — Могу поклясться, что ничего не делал с твоей планетой и впервые узнал о том, что она пропала, от тебя.
Получилось двусмысленно, и он быстро добавил:
— Я не имею к этому совершенно никакого отношения. Честное слово!
Сек поморщился и отошел к консоли, начал внимательно рассматривать ее, словно видел впервые, его щупальца продолжали нервно подрагивать.
— Индикатор горит, все нормально, — сказал наконец он и тяжело вздохнул. — Я понимаю, ты бы мог исчезнуть в любой момент, если бы захотел.
О, ну наконец-то какой-то проблеск разума. Мортимус криво улыбнулся.
— Правильно понимаешь. Я это могу сделать всегда.
Сек задумчиво побарабанил пальцами по консоли.
— Но ты дождался и даже… Хм. Хорошо. — Он порывисто обернулся к Мортимусу; на его лице застыла странная смесь надежды, недоверия и решимости. — Хочу, чтобы ты посмотрел на это. У меня нет с собой нужных приборов. Не думал, что понадобится, рутинная поездка за материалами.
— Все твои… подопечные остались на планете? — уже зная ответ, спросил Мортимус. — О Господи, действительно неприятно.
На секунду представив, что так исчезла бы — вдруг, без предупреждения, — Земля, со всеми задумками, наработками, планами и схемами, повинуясь чьей-то неизвестной воле (хотя он-то бы наверняка выяснил, кто в этом виноват, и гораздо скорее), Мортимус дернул плечами. Неприятно, и правда. Хотя Земля, судя по косвенным фактам, действительно исчезала — еще когда он был в старом теле, — но тогда он этого не застал: отправился в недолгую поездку, которую даже путешествием не назовешь. По сути, ему надо было скрыться на несколько земных лет, не сидеть же на месте, заперевшись? Потратил пару дней, развеялся, заодно и ТАРДИС нашел. Все на пользу. И вообще, иногда то, чего не видишь и о чем не знаешь, действительно не существует.
Заодно надо протестировать стабилизатор. Очень удобный повод: можно даже не перемещаться во времени. Проверить сначала точность попадания в нужную пространственную точку.
Сек молчал, выжидающе глядя на него.
— Ох, ну хорошо, — сказал Мортимус. — Сейчас посмотрим, что случилось.
— Не хочешь сначала открыть гиперкуб? — спросил Сек.
О, да. Очень хотелось проверить, узнать… Мортимус оглянулся: гиперкуб, кажется, засиял ярче — нет, показалось. Любопытство бурлило в крови, стучало в унисон с двойным пульсом.
— Нет, — коротко ответил Мортимус и отвернулся к консоли. Знакомый маршрут, хотя на планете, которую заняли новые далеки, он бывал всего пару раз. Рассказывать о стабилизаторе и о проверке не стал: слишком долго объяснять, слишком высокий шанс, что Сек догадается о припрятанной ТАРДИС.
Что до стабилизатора, то, вопреки ожиданиям, тот сработал без всяких проблем. Дематериализация прошла нормально, и ТАРДИС не возражала против новой детали — что, кстати, бывало крайне редко. Мортимус даже напрягся — слишком уж гладко все получилось. Это Сек мог себе позволить не быть суеверным — с его-то узким мировоззрением и специфическим опытом, — но таймлордам было известно слишком многое. Мортимус скрестил пальцы и затаил дыхание.
ТАРДИС вынырнула в нужной точке без проблем. На экране сканера было все в порядке — только планеты, которая раньше кружилась вокруг маленькой желтой звезды, не было на своем месте.
— Видишь? — взволнованно и одновременно сердито спросил Сек. — Ее просто… нет!
Действительно. Мортимус сжал губы и защелкал тумблерами: такое изменение не могло не сказаться на гравитационной стабильности системы, но…
Но не сказалось, и это было очень, очень странно. Планеты не падали на звезду, звезда не сдвинулась с орбиты. Ничего не изменилось.
Генератор гравитации, как самое простое и рациональное объяснение, Мортимус отмел почти сразу. Хотя бы потому, что тот должен был вращаться вокруг звезды, маскируясь под комету или небольшой астероид, и излучать довольно сильное энергетическое поле, но ничего подобного здесь не наблюдалось. Вообще никаких силовых или энергетических полей, никаких следов активности примитивных разумных рас вроде сонтаранцев или мангалоров, и это… пугало.
— Ты видишь? — повторил Сек. Он стоял за спиной, заглядывая через плечо — кажется, пытался рассмотреть показания приборов, и Мортимус шагнул в сторону.
— Вижу. Никаких следов… — пробормотал он и подкрутил тумблер поиска темпоральных возмущений. Может… может… Да!
На экране запульсировала слабая линия, едва заметная — след… старый? Не слишком, иначе бы и эти остатки растворились, но явно не вчерашний. Это было еще интереснее.
Сек хищно нырнул вперед, наклонился к экрану, возбужденно шевеля щупальцами.
— Есть что-нибудь? — спросил он с надеждой.
— След Тандокки, — пробормотал Мортимус. — Слишком слабый, хм, хм-м-м… Дай подумать…
Он быстро прикинул в уме коэффициент — не так уж давно по объективному времени.
— Твоя планета пропала семь-восемь лет назад, — констатировал Мортимус и выпрямился. — Ты, конечно, спросишь, почему не вчера, но…
— Я разбираюсь в теории времени не хуже тебя, — сухо перебил его Сек. — Если планету изъяли восемь объективных лет назад, но субъективно похититель сделал это вчера, то все понятно. Давай вернемся на восемь лет и посмотрим, кто это сделал.
— Время нелинейно. По сути, оно такое… шарообразное, — Мортимус взмахнул руками, изображая время наглядно, но тут же понял, что его лекция не пригодится, и с сожалением прервался. — Ну и хорошо, что тебе не надо ничего объяснять.
Не было ничего проще, чем вернуться на несколько лет назад в ту же пространственную точку. Всего-то повернуть пару тумблеров, сложнее будет точно рассчитать время исчезновения, но след Тандокки и это упрощал — с его помощью ничего не стоило вычислить отправную точку. Но Мортимус медлил. Ему вдруг стало страшно — непонятно почему, без видимых причин. Хотя почему без причин? Тот, кто мог украсть планету, был достаточно могущественным, чтобы перемещаться во времени, обладал высокими технологиями, знаниями…
Слишком много в вселенной было существ, которые имели возможность это сделать. Мортимус понял, почему Сек обвинил именно его — все в первую очередь указывало на вмешательство таймлордов. Но Галлифрей уничтожен, а Доктор не станет заниматься подобными вещами, с его-то моральным кодексом… Но Мастер мог, и запросто. В его гибель Мортимус верил слабо. В первый, что ли, раз? Гиперкуб служил отличным доказательством — Мастер-то и мог отправить его. Мортимус крепче сжал челюсти, скрипнув зубами. С одной стороны, это вызов, на который нельзя не ответить. С другой…
— Ты не хочешь этим заниматься, — ровным тоном подытожил Сек. — Ты боишься.
— Не надо пытаться спровоцировать меня! — огрызнулся Мортимус. Он еще не решил, ввязываться в эту авантюру или нет. Мастер — самое меньшее зло из представлявшихся вариантов. Стражи, Великий Разум, другие сверхъестественные сущности — божества, которых забыли, или которые стали реальными благодаря слепой и безоговорочной вере в них, — эти версии были куда хуже.
Огромный соблазн сказать Секу: «Разбирайся с этим сам» становился с каждой минутой все больше и больше, раздуваясь, как перепуганный пеладонский сквирт.
— Я и не пытаюсь, — мрачно ответил Сек и наклонился к экрану, на котором продолжала едва заметно пульсировать, дрожа, линия следа Тандокки. — Знаю, что ты мне ничего не должен и я не могу указывать тебе. Но если это опасно, то я готов… сделать все сам. Ты только доставишь меня в нужную точку.
Мортимус вздохнул. Как знакомо! Он точно знал, что пожалеет об этом решении. Никаких сомнений.
— Не будь таким пафосным, — ответил он сердито и шагнул вперед, к консоли. — Мне самому интересно, в чем здесь дело. Господи всемогущий, надеюсь, что это не будет что-нибудь совершенно непобедимое! Ты даже не представляешь, кто может стоять за всем этим!
Он всмотрелся в показания приборов и настроил нужное время. Исходная точка в пространстве — та же. Слишком просто все получалось, а это значило…
— Ну, с Богом, — сказал Мортимус.
Но ТАРДИС вдруг вздрогнула и застыла. Мелькнула мысль, что проблема в стабилизаторе — что он, наконец, вошел с системой в конфликт, что они болтаются где-нибудь в воронке, и все решается простой заменой, но тут замигала центральная колонна, а это нельзя было объяснить такой банальной причиной.
— Что-то не так, — сказал Сек.
— Да уж очевидно, что нет! — выкрикнул Мортимус. Он защелкал тумблерами: никакого эффекта! Ноль! Колонна мигала, как рождественская елка перед апокалипсисом — хаотично и безнадежно, вот-вот погаснет совсем. Временной ротор стонал, заикаясь, как заевшая пластинка. Они застряли неизвестно где, неизвестно как — сканер отказался включиться. Кажется, они даже не смогли попасть в воронку.
— Что я могу сделать? — спросил Сек.
— Не мешать! — рявкнул Мортимус.
О да, только этого не хватало! Интуиция говорила не лезть — но он полез, захотелось приключений. Любопытно стало! Давно пора оставить дурную привычку впутываться в проблемы из-за других — пускай даже это хорошие знакомые! Своя рубашка ближе к телу! А, никакого толку говорить это сейчас, когда все уже случилось! Мортимус пнул консоль и ожесточенно дернул за рычаг.
— Ну, давай, дематериализуйся! — пробормотал он. — Ну давай, дорогая, не вредничай, еще немножко!
Но ТАРДИС только слабо подергивалась, будто что-то поймало ее и держало на месте, не давая сдвинуться. Такое могло быть только…
Только если их поймало в альтернативный временной поток. Колею. Хорошо хоть не в петлю!
— Открой дверь! — бросил Мортимус Секу. Тот послушно сдвинул рычажок, дверь с тихим шумом отворилась. За ней вместо звезд и космоса — да что там, даже вместо временной воронки! — стояла белая плотная стена. Туман. Или паутина.
Мортимус протянул руку и тут же отдернул: паутинки с тихим треском лопались на кончиках пальцев. Он зажмурился и глубоко вздохнул. Захотелось громко выкрикнуть что-нибудь неприятное, злое и обидное, хотя это и было глупо, бессмысленно. Но хотелось слишком сильно, и он открыл глаза и погрозил паутине — и тому, что было снаружи — кулаком.
— Я все равно найду способ, слышите? — заорал Мортимус. — Ничего вы со мной не сделаете. Ха! Никогда! Понятно вам? Понятно?!
Он развернулся на каблуках и подбежал к консоли, подхватив по дороге гиперкуб.
— Я найду способ, — бормотал он, тыкая куб тестером и быстро внося показатели в еле живую, но пока еще работавшую систему. — С маяком… С маяком можно попробовать. След Тандокки!
Слова не успевали за мыслями, и Мортимус замолчал, настраивая новый маршрут. Если ТАРДИС не могла сдвинуться сама, то можно было попробовать триангуляцию: вывести ее по временному потоку в определенный момент. След Тандокки, гиперкуб и какая-нибудь произвольная точка… да хоть бы эта звезда, вокруг которой вращалась планета Сека. Рискованно, но…
— Я не хочу тебе мешать, но что ты собираешься сделать? — спросил Сек, и Мортимус отмахнулся. Объяснять было слишком долго.
— Убраться отсюда, — бросил он. — А заодно найти того мерзавца, который это сделал… Я — я! — этого так не оставлю.
Гиперкуб вдруг ярко засветился — так, словно собирался открыться, но тут же погас. ТАРДИС дернулась, дернулась снова и снова, а потом центральная колонна ярко вспыхнула, временной ротор поднялся и опустился. Кажется, ТАРДИС вырвалась из плена и успешно дематериализовалась. Но теперь Мортимус не знал, куда она попадет в следующий раз. Он направил ее к началу следа Тандокки — отправной точке всего безобразия. К старту, не к финишу. Вряд ли похититель этого ждет.
— Спасибо, — сказал Сек.
— Не за что пока, — ответил Мортимус и скривился. Злость прошла так же быстро, как и началась, и теперь хотелось бы вернуть все как было, но только было уже поздно. ТАРДИС не остановится, пока не доберется до нужной точки во времени и пространстве. — Совершенно не за что.
Давайте возьмем n членов. Нет, лучше возьмем больше, m членов.
Доцент кафедры математики КНУ им. Шевченко
— Четыре Великих Обета, — сказал он и даже зажмурился от злости.
— Пусть живые существа неисчислимы — я клянусь спасать их; пусть страсти необоримы
— я клянусь погасить их; пусть Дхармы неисчерпаемы — я клянусь овладеть ими;
пусть истина Будды непостижима — я клянусь постигнуть ее. Ну как, ребята?
Я говорил, что справлюсь. А ну-ка, тренер, выпускай меня на поле.
Джером Д. Сэлинджер. «Фрэнни и Зуи»
Эбернети, штат Техас
21 ноября 2016 г.
Полицию удалось спровадить сравнительно быстро. С местными жителями пришлось повозиться дольше, но и они вскоре разошлись по домам — Джей скормил им какую-то неправдоподобную чушь, которой люди охотнее всего верят. Труднее всего было с разнообразными гаджетами, которые имелись и у полиции, и у местных, но и с этим вышло справиться на отлично. Стемнело, и осенний холод воцарился даже здесь, в пустыне. Хотя ничего странного, Лорел вспомнила: именно в пустынной местности самый высокий контраст между дневной и ночной температурой. Днем было даже жарко. Она поежилась и втянула голову в плечи. Форменный черный костюм от холода совершенно не защищал.
Впрочем, бедняге, покоившемуся на дне кратера, уже точно не грозила перспектива замерзнуть.
— Ну и месиво, — сказал Джей, выдохнул густое, белое облако пара и вытянул шею, пытаясь рассмотреть то, что лежало на дне ямы, получше. Фонарик светил издевательски слабо — слабее того, что сделало кратер и убило неудачливого парня. — Эл, ты ж типа сможешь его опознать, этого чувака, которого пришибло? Он же весь обгорел.
Джей, конечно, строил из себя опытного агента, но в патологической анатомии разбирался из рук вон плохо.
— Черепная коробка, — стараясь говорить полюбезнее, ответила Лорел, которая никак не могла привыкнуть к своему кодовому имени, «Эл», — разбита вдребезги, в том числе и челюсти — видишь? Я не смогу опознать этого беднягу…
— Неудачника. С какой стати он торчал здесь посреди ночи? — вставил Джей.
— …без помощи судебного остеолога, — закончила Лорел. — У нас есть судебный остеолог?
— Давай сначала разберемся с тем, что его убило, — бросил Джей и подошел к краю ямы. Сухая каменистая почва начала осыпаться с глухим, мертвенным звуком. — В конце концов, я же полицейский, елки.
Сложно не разгадать тайну, когда убийца остается на месте преступления. Даже если убийца — маленькая белая коробочка, светящаяся изнутри. Коробочка, которая пролетела все слои атмосферы, как кубик, выпавший из детских рук на ковер — нетронутой, без единой царапинки, насколько можно было рассмотреть. Даже если она не из космоса… Но если судить по размеру кратера, вряд ли коробочка вывалилась из пролетавшего мимо самолета.
Белая светящаяся коробочка… Что-то знакомое. Очень знакомое.
— Я сейчас спущусь туда, — храбро сообщил Джей, — и достану эту штуку, а ты страхуй.
Он щелкнул затвором своего очередного внушительного оружия (и наверняка назвал его неправильно — сначала оно было флуктуатором, потом дезинтегратором, интересно, как Джей назовет его в третий раз?) и шагнул вперед.
— Эй, постой, торопыга, — сказала Лорел. Что же такое с этой коробочкой? — Ты уверен, что нам не нужно сделать что-нибудь до того, как достать ее?
— Это ты у нас судмедэксперт! Думай.
— Я не судебно-медицинский эксперт, — возразила Лорел, начиная сердиться, — я патологоанатом и не обязана помнить протокол сбора улик… Стой! Коробочка!
Это же было в уставе — ну, не совсем уставе: положениях о работе организации, маленькая сноска внизу. Лорел была достаточно любопытна, чтобы прочитать положения от корки до корки еще до того, как дать согласие работать там, а вот Джей… Джей вряд ли даже заглядывал в них. Не тот характер.
— Агент, который обнаружит где-либо куб с длиной грани около пяти дюймов, неразрушимый и излучающий световую энергию силой около одного люкса, должен немедленно сообщить о находке… — Лорел запнулась: память и здравый смысл на секунду вошли в конфликт. — Сообщить папе Легбе.
Джей, который замер на середине шага, обернувшись к ней, фыркнул и захохотал.
— А Барону Субботе, часом, сообщить не нужно? — сказал он.
— Нет, стой! — Лорел вытащила рабочий телефон — черный, очень плоский и, кажется, куда более современный, чем самые последние новинки Кука и его компании. — Это куб, светящийся и… Я же видела этот номер в телефонной книге!
Телефонная книга была уже заполнена, когда ей выдали это фантастическое средство связи — некоторые функции до сих пор оставались непонятными. Папа Легба? Папа Легба!
— Вот! — Лорел подняла телефон и сунула Джею под нос железобетонное доказательство собственной правоты. — Папа Легба. Номер в телефонной книге. Я звоню.
Джей вытаращил глаза и начал что-то говорить, но Лорел не слушала его. Она нажала на интерактивную кнопку с зеленой трубкой так осторожно, словно та по меньшей мере могла запустить ядерные ракеты, и поднесла телефон к уху.
С этой работой никогда не знаешь, что начнется потом.
В трубке защелкало. Зашелестело. Зачирикало, как будто вызов передавался с сервера на сервер, летя сквозь бесконечное пространство. А может, и время. Нет, чепуха, чушь. Ни одни из известных Лорел инопланетян не владели технологиями, позволявшими путешествия во времени, даже самые элементарные. Чириканье и шелест сменились вялым попискиванием — слишком быстрым для обычных гудков.
После кто-то поднял трубку.
— Слушаю, — сказал мужской, равнодушный (даже, наверное, ленивый) голос. Кажется, с южным произношением, а может, и нет.
— Мистер… — начала Лорел и растерялась. — Мистер… Легба? Меня зовут агент Эл. Мы нашли коробочку… Параграф восемнадцатый, сноска к пункту три…
— Белую? — Голос заметно оживился. — Она светится? И куда она прилетела?.. А, дорогая, не надо ничего говорить. Сейчас буду.
Телефон едва ощутимо задрожал в руке. Связь прервалась, но казалось, что нет, казалось, что к телефону тянется тонкая невидимая нить, по которой кто-то движется к ним, ориентируясь, как на свет маяка.
— И что он сказал? — нарушил молчание Джей. Он выглядел недовольным: еще бы. Жертва инопланетной технологии, устав, незнакомые влиятельные люди, о которых ему никто не удосужился сообщить — даже Кей. Особенно Кей. А сейчас даже и спросить не у кого. Какая ирония. — И кто это такой вообще?
— Понятия не имею, — честно ответила Лорел, но в этот момент вдали заурчал мотор и сверкнули фары. Джей взял оружие наизготовку. Фары быстро приближались, словно невидимый в темноте автомобиль ехал не по бездорожью, а по гладкому, отлично уложенному покрытию. Свет бил в глаза.
— Так быстро? Да ну ладно, — пробормотал Джей, щурясь от яркого света. Лорел и сама прикрыла глаза рукой: кем бы ни был этот папа Легба, он явно обожал эффекты. Машина затормозила прямо перед ними, фары погасли, и стало черным-черно.
Хлопнула дверь.
— Стой где стоишь! — выкрикнул Джей. У Лорел не получалось разглядеть — глаза никак не могли приспособиться к темноте, — но, кажется, он взял того, кто приехал, на мушку.
— Стою, — отозвался знакомый голос. В нем отчетливо звучала насмешка. — Только тебе сейчас позвонят, и ты опустишь свое грозное оружие.
Телефон в кармане Джея действительно зазвонил. Нежная трель официального вызова огласила пустыню, а еще стало гораздо лучше видно. Джей шумно вздохнул и полез за телефоном, стараясь держать незнакомца на мушке своего дезинтегратора-флуктуатора-бог весть что за оружия.
— Зед? — сказал он, прижав плечом телефон к уху. — Что? Тьху! Какое еще сотрудничество?! Да плевал я на правительство! С каких это пор мы работаем на правительство? Зед? Зед!
— Вы не работаете на правительство, а сотрудничаете с правительством, — сказал тот, кто приехал на машине — кстати, довольно раритетной, как будто даже из тридцатых годов, но слишком новенькой для настоящей. Высокий, чернокожий, достаточно симпатичный — насколько можно было рассмотреть. Почему-то он был одет в серый халат поверх костюма, но задавать вопросы по поводу одежды хотелось меньше всего. — Хотя я не думал, что сотрудничество заключается в том, что в меня будут тыкать молекулярным диффлукатором. Так, что тут у нас?
Он подошел к краю ямы, заглянул внутрь и присвистнул. Потом осторожно, бочком начал спускаться. Коробочка осветила его лицо — незнакомец выглядел заинтересованным и, пожалуй, встревоженным.
— Эй, что ты там забыл? — возмутился Джей. — Перетопчешь нам все улики!
Он все-таки опустил диффлукатор (почему-то Лорел была уверена, что незнакомец назвал его правильно) и щелкнул кнопкой фонарика, но тот отказался включаться. Скорее всего, сели батарейки.
— Какая гадость, — с отвращением сказал незнакомец, разглядывая останки. — Он не нашел лучшего места, чтобы погулять, этот идиот? Хм, хм… А ведь гиперкуб не должен такого делать… Почему он упал, спрашивается? Почему?..
— Мистер… Легба, — позвала его Лорел. — Вам действительно не стоило туда спускаться. Вы нарушаете протокол, и…
Незнакомец поднял голову и внимательно посмотрел на нее — а потом улыбнулся. Эта улыбка вызывала стойкое желание проверить, на месте ли кошелек — такой она была хитрой и, пожалуй, не подходящей этому человеку. Как будто ее сняли с чужого лица и пересадили сюда, но улыбка еще не решила, стоит ли оставаться в таком странном месте или лучше сбежать.
— Мисс Лорел Уивер, правильно? — спросил он, улыбаясь. — О, моя дорогая, вы были просто восхитительны в том деле с галактикой. Такой напор, такая удивительная креативность! Аркиллийцы были крайне благодарны за настолько квалифицированную помощь.
— Эй! — возмущенно отозвался Джей. — Это же я…
Но незнакомец его проигнорировал и продолжил говорить:
— И ваше руководство было весьма вами довольно. Считают, что вы — ценное приобретение для организации, и я с ними согласен.
— Да он тебе зубы заговаривает, — проворчал Джей, продолжая клацать фонариком — тот все так же не желал включаться. — Эй, мистер! Не знаю, как вас там, но у нас тут человека убило инопланетной фигней, а вы, кажется, в курсе, чья это фигня… то есть, коробочка! И кто в этом виноват.
— Это моя коробочка, — просто ответил незнакомец. — Вернее, она предназначалась мне… кажется. Но это несчастный случай. О Господи! Очень, очень жаль погибшего, я подумаю, что можно сделать.
Он наклонился и, брезгливо скривившись, извлек коробочку из той мешанины из грунта и тканей, в которую она наполовину зарылась. Коробочка в его руке засветилась ярче и, как ни странно, оказалась совершенно чистой.
— Несчастный случай, — протянул Джей, передразнивая незнакомца. — Все так говорят! И пистолет подбросили, и наркотики чужие. Я не вчера родился!
Незнакомец оставил этот выпад без внимания. Он разглядывал коробочку.
— Нам нужен судебный остеолог, чтобы опознать тело, — сказала Лорел. Ей тут же пришло в голову, что в ближайшем городке обитает от силы пара тысяч жителей — опознать покойного будет проще простого и без помощи эксперта, но незнакомец вскинулся и радостно ответил:
— О, да, это гениальная мысль, моя дорогая…
— Ее зовут Эл, а не «дорогая», — воинственно заявил Джей.
— Гениальная! У меня как раз есть нужные специалисты, — незнакомец сунул коробочку подмышку и вытащил из кармана телефон — старый и архаичный кирпич с длинной выдвижной антенной. Запищали кнопки.
— Алло. Джек? Срочное дело. Нужно опознать труп… Я что, тебя разбудил? — Незнакомец мягко и вкрадчиво рассмеялся. — Ну извини, извини. Это Техас, Эбернети, запрос придет… через час. И ты, конечно, знаешь условия.
Он замолчал. Голос того, с кем он разговаривал, возмущенно жужжал из динамика.
— Тебе все равно никто не поверит, — сказал в конце концов незнакомец и захихикал. Потом спрятал телефон и обернулся. — Так, ладно. Вы можете ехать, мои эксперты прибудут на место через полчаса.
— Твои эксперты? — фыркнул Джей.
— ФБР, шестой отдел. — Незнакомец выкарабкался из ямы и посмотрел на Джея сверху вниз с явным чувством превосходства. Джей вперился в него, выпятив челюсть и стараясь выглядеть повоинственнее. Они друг друга стоили. Мальчишки. Лорел хмыкнула.
— Шестого отдела нет, — отчеканил Джей.
— Есть, но ты об этом не знаешь, дорогой мой, — насмешливо отозвался незнакомец и отошел к машине. Джей дернулся, будто хотел поймать его за рукав, но замер с недовольным видом.
— Можете ехать. А можете подождать экспертов. Только не забудьте стереть им память, они не должны о вас знать, — сказал незнакомец и негромко хлопнул дверью. Заурчал мотор, фары брызнули в лицо ярким светом, машина попятилась, развернулась и покатила прочь.
— Не нравится мне этот Легба, — сердито заявил Джей. — Готов двадцатку поставить, что мы что-то важное упустили, а звонок Зеда — липовый!
Шум мотора оборвался. Стало тихо, будто машина растворилась в воздухе, а потом послышался мелодичный, стонущий звук. Лорел могла со стопроцентной гарантией заявить, что никогда раньше его не слышала, но он все равно казался очень знакомым. До странности. Звук растворился в ночной тишине — наверное, это голос какого-нибудь ночного животного. Мало ли кто может обитать в пустыне.
— Перезвони Зеду и проверь, — сказала Лорел. — Пф! Интересный парень. Кажется, мы многого не знаем о правительстве.
Джей с остервенением клацнул кнопкой фонарика, и тот наконец зажегся, выхватив из темноты края ямы и редкие колючие кустики, росшие вокруг. Следы протекторов доказывали, что незнакомец им не привиделся. Джей тяжело вздохнул. Ему это все явно очень и очень не нравилось.
— Ладно, сейчас позвоню, — проворчал он и полез за телефоном.
Теперь оставалось только дождаться экспертов.