Когда пришел брезжащий рассвет и зажглись окна Ирины, стало полегче, появилось занятие. Поглядывая одним глазом на горящую лампу, вторым на экран следящего устройства, достала и сжевала купленный накануне гамбургер, оставив кусочек на пару укусов в целлофановом пакетике, залитым соусом.
Красная точка на экране разделилась – одна часть осталась в квартире, другая направилась в сторону. Лотта вначале не поверила своим глазам, потом вспомнила, что «жучки» были в сумочке и в плаще, ныне испачканном, наверняка постиранном и еще не досохшем. Подхватилась и быстрым шагом стала огибать дом, чтобы успеть встретить Ирину. Пакетик с остатками гамбургера несла как таран перед собой и со всего размаху впечаталась им в грудь вышедшей из подъезда женщины. На светлом ворсе элегантной замшевой курточки расползлось отвратительное пятно. Пробормотала что-то неразборчивое и резво утопала дальше, стараясь выкинуть из головы потерянное выражение лица расстроенной Ирины. За углом переждала, пока та поднимется домой, переоденется и снова, уже окончательно уйдет на работу.
Подошла к подъезду. Тот ее приветствовал кодовым замком на двери. Хорошо хоть не домофоном. Чуть присела, чтобы посмотреть на кнопки под острым углом. Да, три из них оказались немного более матовые, чем остальные. Загнула пальцы в странную комбинацию и ткнула в нужные цифры – некоторые замки не допускали неверной последовательности нажатий, но позволяли жать аккордом. Повезло: щелкнув, замок открылся. Теперь на четвертый этаж, отмычкой открыть квартиру, тут замок посложнее, чем в подсобке метро, провозилась почти минуту, и внутрь, в чистое уютное жилище. Две комнаты. Одна – бывшая детская, все осталось нетронутым. Вторая совмещала спальню и рабочий кабинет, впрочем, как во многих домах того времени. На книжной полке увидела фотографию: Ирина, Глеб и Анечка. Девочка с воздушными шариками смеется, прекрасная женщина счастлива, и даже губы сурового мужчины тронула легкая улыбка. Скрепя сердце, криво разорвала фото, отделив Ирину от остальных, поднесла обрывок к окну, где свет поярче, сфотографировала. Передвигаясь стремительным торнадо, прошлась по квартире, выбрасывая книги с полки, выворачивая ящики с бельем, вытряхивая баночки на кухне. Даже гель на полочке в ванной не избежал печальной участи и оказался вылитым на пол. Лотта оставила во флаконе самую малость – один раз душ принять. На пороге окинула взглядом сотворенный хаос, захлопнула дверь, проверив, закрылась ли, и бегом к Дэвиду, догонять Ирину. По дороге наткнулась взглядом на магазин «Все для активного отдыха», в голове мгновенно достроился недостающий кусочек плана «стрессоносительства». Зашла, купила разборное страйкбольное ружье и десяток желто-зеленых люминесцентных снарядов к нему. Неподалеку от дома, где располагалась «Артемида» припарковала мотоцикл, в этот раз выбрав платную охраняемую стоянку, ружье, даже в разобранном виде, не влезло в нишу под сиденьем и в пакете покачивалось на руле.
— Интересно, где-нибудь неподалеку можно найти хороший кофе? – спросила у самой себя вслух. Ответа, естественно, не дождалась.
Пожала плечами и двинулась в обход по навязшему в зубах и в ногах маршруту. Мозг, вновь перейдя в режим ожидания, отчаянно требовал перезагрузки. Пришлось вспоминать навыки, накрепко вдолбленные в период обучения. Плечи расслабить, руки в карманы, чтоб не болтались, взгляд расфокусировать, ни к чему видеть детали, достаточно смутных пятен, шаг легкий. Кору больших полушарий отключить.
Лотта скользила по улицам, тело ее само выбирало куда поставить ногу в шнурованном ботинке и автоматически огибало спешащих прохожих, мозг впал в странное полубредовое состояние, не имеющее название на общепринятых на Земле языках, только на языке планеты Керт. Почти физически Лотта ощущала, как все события, чувства, мысли последних дней архивируются и перегружаются из оперативной памяти в долговременную, как очищаются разделы, ответственные за мышление. Потом должно было последовать обновление системы. Проведенная таким образом очистка позволяла восстановиться не за два часа, как во время глубокого сна, а за шесть, причем желательно было это делать ежесуточно. В обычных условиях Лотта предпочла бы отключиться на эти два часа, хватило бы, но сейчас приходилось поступать иначе. Что же, времени в избытке, главное, не пропустить Ирину, если ей вдруг придет в голову покинуть офис.
И да, надо же продолжать неприятное дело. Лотта распечатала новую сим-карту, отослала Ирине сфотографированный обрывок. Спустя несколько секунд последовал обратный звонок. Сама не зная зачем, Лотта коснулась иконки приема. В трубке послышался нервный на грани истерики голос:
— Кто вы? Что вы от меня хотите?
Тут уже сбросила звонок. Пока достаточно. Еще одна симка закончила свои дни в урне.
Можно что-нибудь съесть, не чувствуя вкуса, воспринимая еду лишь как топливо, чтобы не пришлось отвлекаться еще и на восстановление энергии и довести перезагрузку мозга до конца. А вот на ночь надо запастись стимулятором посерьезнее. За столиком в кафе Лотта прошлась по Интернету, выискивая, что же можно найти доступного. Ничего. Все список В, без рецепта не продадут. Ладно, пойдем чуть менее эффективным, но законопослушным путем.
В аптеке Лотта набрала пакетик лекарств и бутылку воды, в тихом дворике нашла себе место на лавочке и принялась потрошить облатки. Кофеин, аскорбиновая и янтарная кислота, тауфон, экстракт элеутерококка – все нашло место в пластиковой бутылке. Прямо целиком, до ночи все растворимое перейдет в воду, нерастворимые оксиды и карбонаты останутся на дне. Адская смесь канула в глубокий карман, Лотта продолжила приводить мозг в относительный порядок.
Так что к моменту окончания Ириной рабочего дня ей уже не хотелось заснуть прямо там, где стоит. Вспомнила про кота. Животинку можно и побаловать. Вот этот вот симпатичный кусочек куриного филе ему должен понравиться. Мороженый. Ладно, в пакетик и во внутренний карман, растает быстро. Себе? Да какая разница, вот та плюшка вполне подойдет, лишь бы там не было майонеза и кетчупа, Лотту ощутимо затошнило, когда она вспомнила неопрятное утреннее пятно.
Ирина на метро, Лотта на мотоцикле, в очередной раз радуясь его способности просачиваться сквозь пробки, добрались до Сивцева Вражка.
Ирина зашла в подъезд, ей предстояло несколько шокирующих минут, а потом и неприятных часов. Мало кто может спокойно пережить осознание факта, что твой дом больше не твоя крепость, что неизвестные руки вволю похозяйничали там, может быть, поднимая и разглядывая белье, может быть, натыкаясь глазами на любимые места в многократно перечитанных книгах…
Лотта собиралась было завести мотоцикл на ночевку, но что-то словно толкнуло ее в грудь, приказав: «Стой!».
Остановилась. Внимательно огляделась вокруг. Никого, только смутно ощутимое чужое присутствие. Вспомнила про электронные очки, все это время пролежавшие в кармане. Стоя в тени арки еще раз просканировала быстро густеющий сумрак. Ага, вон там, на крыше, там, где быть ему вовсе не должно, источник радиосигналов. Мобильный телефон. Наблюдатель. Теперь всем существом потянуться к нему, покружить вокруг, оценивая. Спокоен, расслаблен, просто наблюдает. Пока не страшно, но на глаза лучше не попадаться. А придется.
Лотта, пятясь, вывела Дэвида из арки, развернуть его там было бы проблематично. Поставила его прямо на улице с намерением пройтись по соседним дворам выбрать место. Двор рядом. Прямо посередине проходит теплоцентраль, под ней ворочается чье-то тело. Отпадает. Двор через один. Дома во двор выходят подъездами, рядом с одним густой кустарник, еще по-зимнему голый, но в тени. Под ветвями пустое пространство, достаточное, чтобы впихнуть мотоцикл. Пожалуй, подойдет. Лотта вернулась за ним, вкатила во двор, раздвигая тесно сплетенные неухоженные ветви, втиснула под куст и зафиксировала на подножке. Отошла, глянула со стороны.
Уже совсем стемнело и блики металла можно было бы разглядеть только если специально посветить туда фонариком. Вернулась, легла спиной на сиденье, ноги, согнутые в коленях примостила на бензобак, скрутившись в пояснице. Правую руку сунула под себя, а левую пристроила в районе солнечного сплетения так, чтобы она держалась лишь при небольшом напряжении мышц. Такой своеобразный будильник – если будет засыпать, мышцы расслабятся, рука упадет и обязательно обо что-нибудь стукнется. Принялась прокручивать в голове диалоги грядущих разговоров, что лучше всего будет сказать Ирине, как потом все объяснить Глебу…
Тишину двора, изредка нарушаемую лишь хлопками дверей подъездов, прогнали прочь пьяные голоса: совсем рядом лавочку оккупировала компания молодых людей и девиц с пивом. Лотта поморщилась, во-первых, они могли бы ей помешать, во-вторых просто неприятно. Но терпела шум, погружаясь в свои мысли все больше и больше, грезя наяву с открытыми глазами, перед которыми стоял Глеб. Глеб растерянный и не понимающий, чего от него хотят и как ему поступить. Пусть он хорошо контролировал выражение лица, не позволяя эмоциям на нем отразиться, но все это легко читалось в бурных всплесках его энергетики. Мозг Лотты, как ни странно, против такого времяпровождения не протестовал и спать интенсивно не просился. То ли смирился, то ли хватило дневной перезагрузки. Кстати, об энергетике… Лотта мысленно подобралась поближе к сидящей рядом компании. Нащупала их ауры, взлохмаченные, как будто ветром и начала понижать вокруг энергетический потенциал, излишек энергии, естественно, забирая себе. Помогло: компания зябко заежилась, зазевала и довольно резво рассосалась по домам, к немалому удовольствию Лотты. Хорошо еще, что ни один не додумался полить куст.
Лотта пошевелилась, меняя позу. Во внутреннем кармане неприятно хлюпнуло. Вытащила пакетик с уже оттаявшим и потекшим мясом, порадовалась, что не протекло и положила его рядом на землю. «Кот останется без ужина», с грустью подумала она, уж больно приятное оказалось животное.
Жильцы окружающих домов ложились спать, одно за другим тухли окна, двор погружался во все более непроглядную темноту. Лотта почти видела, как Ирина, с гаммой эмоций на лице, заканчивает уборку, идет в душ, потом ложится в кровать. Сверила время со списком эмоциональных всплесков и достала ружье из пакета. Тихо-тихо, стараясь не лязгать деталями, собрала, зарядила и не спеша, аккуратно оценивая обстановку, двинулась в знакомый двор, на всякий случай прихватив кошачье угощение.
И надо же, кот ее ждал. Потянулся навстречу, муркнул. Лотта встала так, чтобы грибы-мутанты закрывали ее от наблюдателя с крыши, выложила коту мясо, подождала, пока поест и шугнула его подальше, подозревая, что начнется суматоха. Сместилась к стенке домика, плотно вжалась лопатками в ветхое сооружение, уперла приклад ружья к плечу, тщательно прицелилась в стекла Ирины и три раза быстро выстрелила. Даже с земли было видно, как лопнувшие шарики залили окна зеленым свечением. Вероятнее всего, внешний слой стеклопакета даже дал трещину.
Уронила ружье на землю, отпечатки пальцев ее не заботили, пусть стражи порядка порадуются. Собиралась было покинуть двор тихо, по теням, но из-за угла выбежали две мужские фигуры, в руках которых металлом отсвечивало оружие. Игры кончились. Лотта рванула из двора как на стометровке, сзади захлопали выстрелы. Одна из пуль чиркнула по асфальту в опасной близости. К мотоциклу нельзя – Лотта не сомневалась, что сумеет скрыться от погони, но непременно будет нарушена безопасная граница. Подчиняясь скорее, интуиции, чем здравым размышлениям, немножко некогда было раздумывать, влетела в соседний двор, на ходу пнула железную дверь подъезда, имитируя стук захлопывающейся, нырнула под теплоцентраль, прокатилась вглубь, в темноту, щедро вывалявшись в пыли, зашипела проснувшемуся местному обитателю:
— Молчи! Я тут всегда была! – и затихла, унимая бешеный грохот сердца.
Обитатель пару секунд возился, а потом произнес хриплым, но несомненно женским голосом:
— Цацку-то свою подбери. Разбросалась на виду…
Лотта приподнялась на локте, оглянулась. В паре шагов валялось выпавшее из кармана следящее устройство. Только успела подгрести его поближе, как по двору зашарили лучи фонарей.
Преследователи, тяжело хлопая подошвами туфлей, вбежали во двор, обсмотрели немногочисленные углы, подергали двери и подошли к неказистому укрытию. Скрестили лучи фонарей на сидящей:
— Слышь, вылезай, чучело!
Женщина, кряхтя, выползла из-под трубы, на ноги так и не поднялась.
— Был тут кто?
— Да вроде дверь хлопнула, гражданин начальник. Сплю я, не заметила кто куда, — язык говорившей заплетался, звуки проглатывались.
— Там кто? – лучи скользнули к Лотте. Она поняла, что стоит «начальникам» заметить, что одежда ее, хоть в пыли, но новая, и все, ствол, из которого пристрелят, увидеть не успеешь.
— Да подружайка моя, Анька. Эй, Анька, тут тебя спрашивают, — последовал пинок в плечо.
Лотта, старательно копируя голос спасавшей ее женщины (во дожились, спасают спасателя), послала не очень приличную женщину туда, где всегда темно и скрутилась клубочком, натягивая воротник на голову.
— Болеет она, плохо.
— Птичья болезнь? – голос мужчины был полон плохо скрываемого отвращения.
— Птичья, птичья, — болванчиком закивала головой бездомная.
— Может, их это, в КПЗ? – спросил один «начальник» другого.
— Да ну их, пусть с этими блоховозками участковый разбирается, тебе что, заняться больше нечем? Пошли отсюда. – оба мужчины повернулись и вышли из двора, видимо, решив наплевать на произошедший инцидент.
Лотта, выждав минуту, пока они уйдут окончательно, села, почти упираясь макушкой в горячую трубу, потрясла головой. С волос посыпалась пыль.
— Вот спасибо тебе, выручила. Можно я тут у тебя до рассвета посижу?
— Да сиди, я эту нору не купила. Только утром уходи, и я уйду, мужики суровые, так не оставят, вернутся.
— Вернутся, — Лотта вздохнула. – Уйду, конечно, еще дела есть.
Бездомная помолчала, потом, сильно смущаясь, произнесла:
— Это…от тебя сдобой пахнет. У тебя есть что пожрать?
— Да, вот, на, — Лотта вытащила выпечку из кармана. – Плюшка. Была. Только она теперь ну совсем плюшка. В смысле сплющилась. – Почувствовала, что сама заливается краской.
— Да ладно тебе, пойдет. Меня Варя зовут, — и вгрызлась в мятую булку.
— Я Лотта.
— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь: ты ж вроде при деньгах, упакованная. Что же ты тут под трубой делаешь?
— Прячусь.
— Так и пряталась бы где-нибудь в нормальном месте.
— Мне надо быть тут. Это зависит от того человека, за которым слежу.
— Шпионка, что ли? – Варя облизывала перепачканные сладким пальцы.
— Хуже. Частный детектив.
— Да уж, работенка… Не скажешь, что непыльная.
— Да, тем более сейчас. – Лотта помолчала. Чувства, за последние дни одиночества и напряжения, покрывшиеся тонким ледком, стремительно отогревались. – А ты как сюда попала?
— Приехала Москву покорять. Художница я, из Пышмы. Думала, что я тут кому-то нужна, о славе мечтала. Вот и домечталась.
— А вернуться? Или некуда?
— Есть куда. Мама там осталась. Думаешь, я не пробовала? Думаешь, если я тут живу, в чужом дворе, я алкоголичка-наркоманка? Я и не пью вовсе! Только что я умею? В ресторане официанткой работала – не смогла я там, приставали сильно. На стройке работала, так с деньгами кинули, на рынке торговала – заболела, с квартиры выгнали… — по щекам покатились слезы.
— Не плачь. Паспорт есть?
— Да.
— С утра накормлю тебя, куплю что-нибудь приличное одеться, билет и поедешь в свою Кышму.
— Пышму. Правда, что ли? – в голосе прорезалась надежда.
— Да. А теперь спи, у тебя есть еще два часа.
— Хорошо, — Варя покорно свернулась калачиком. Лотта тоже откинулась навзничь, прикрыла глаза рукой, чтобы сверху не сыпанулось чего-нибудь. Адреналин быстро уходил из крови, организм, проворчав что-то недовольно, стал намереваться поспать. Пришлось хлебнуть из бутылки с тонизирующей смесью. Сон как рукой сняло, кажется, только от одного вкуса – редкая оказалась гадость. Заворочалась и снова приподнялась Варя.
— Не могу я спать, волнуюсь сильно. Спасибо тебе преогромнейшее. А можно я расскажу, что хочу нарисовать?
— Расскажи.
— Глобус. Вот если бы был огромный-преогромный шар, и чтобы внутри было светло и ходить можно было, я бы внутри нарисовала все материки и океаны, а на них всякие животные и растения. В океане киты и дельфины и страшные глубоководные рыбы, в Африке жирафы и бегемоты, в Австралии кенгуру, в Канаде клены. Обязательно хризантему в Японии, – голос ее стремительно молодел, становился звонким и восторженным.
Лотта удивлялась – как такое чудо могло вообще выжить на улице?