РЕКА *
Я очень устал. Рыболов и Инопланетянкой вызвались помочь. Пока мы волочились по дороге, Сорока ругала организаторов конкурса за отсутствие транспорта. И тут Рыболов заметил реку. Настоящую реку. С перекатами, волнами, течением. А когда по реке промчалась моторная лодка с человеком, Рыболов ахнул. Лодка же проскочила под мостом, пошла по изгибу реки, а за ней тянулись полосы расходящихся волн. «Много, много прекрасной воды, переполненной золотохвостыми лососями, тунцами, окунями». Рыболова аж захлестнуло восторгом. Естественно, он тут же рванул к мосту, припал к перилам и забросил в воду удочку.
В следующий момент поплавок заиграл, леска натянулась. Рыболов дернул. Большая рыба высоко взлетела, повисла в воздухе серебристым месяцем. Плюхнулась в воду с другой стороны моста.
— Золотохвостый лосось, — заплясал Рыболов от восторга.
Он закидывал удочку, ловил, подсекал. Рыбы летали в разные стороны. Одна упала на мост. Пытаясь спастись, стала бить хвостом по доскам. Рыболов кинулся за ней. Рыба от него. Победил тот, за кого болел я. (Я болел за серебристую рыбу). Она ушла в черную пропасть воды вниз хвостом.
Мы с Инопланетянкой докатили тележку до моста. Я увидел, как Рыболов носком сапога вернул рыбу в воду. Тут я не понял, чем занимается Рыболов: он ловит рыбу или не ловит? Вновь заплясал поплавок, в воздухе метнулась ужасающего вида рыба. Остервенело махая хвостом, она рухнула в руки Павла Афанасьевича. Не зная, что с ней делать, старик передал жене, а та выбросила ее в воду и тут же запричитала.
— Шож я наделала? Это ж надо такую кулебяку свалять. — Не унималась Мавра Кирилловна. — Миленький, дай рыбки, обещаю, в энтот раз не упущу.
Рыболов так увлёкся, что совсем не слышал, как отчаянно его звала Мавра Кирилловна. Только когда Инопланетянка отобрала у него удочку, понял, что пора идти дальше.
Рыболов вцепился в перила моста и отказался трогаться с места.
Мы переходили мост и все время оглядывались, вдруг Рыболов передумает и пойдет с нами. Но он, забыв о нас, смотрел на воду. Ветер трепал его шляпу, волны качали поплавок.
Эх, жаль Рыболова!
Впереди был подъем. Толкать тележку в гору пришлось втроем с Инопланетянкой и сорокой. Правда, Инопланетянке полноценно помогать мешал флажок, а сорока сидела на самой ручке – по-другому ей не дотянуться. И вот только-только затолкали, только-только решили отдохнуть, как услышали пронзительное: «А-а-а-а!» Такое страшное, душераздирающее: «А-а-а-а!» А потом: «Помогите!»
Я узнал голос Рыболова, обернулся.
Он мчался вдоль реки, как моторная лодка. Такие же белые борозды расходящихся волн.
«Как он это делает?» — взглядом спросил сороку.
— Похоже, большая рыба уносит, — предположила она.
Она была права. Впереди Рыболова воду резала острая волна, на острие которой попеременно появлялись то плавник, то голова рыбы. Рыба шла с такой большой скоростью, что Рыболов не мог даже поднять головы.
— Спасать надо Рыболова, — сказала сорока.
— Что там? — проявляя любопытство, старики перегнулись через борт тележки. Этого хватило, чтобы тележка тронулась с места и стала медленно откатываться назад. Сначала незаметно, а потом все быстрее и быстрее. Я попытался удержать. Но куда там. Скоро тележка на полных оборотах грохотала вниз. Старики, вцепившись в борта, подпрыгивали шариками и взывали к помощи и состраданию. Я помогал, чем мог. Вцепившись в борта, мешком волочился следом.
В какой-то момент на одном из камней тележка подпрыгнула. После короткого полета – уже без меня, но все еще со стариками, булькнула в воду. Она кружила на месте, а старики, прижавшись, друг к другу, громко «умирали».
Вскоре подоспела Инопланетянка. Подцепила тележку флажком, потянула к берегу, и тут на большой скорости вернулась рыба, притащила Рыболова.
Честно говоря, совсем не вовремя.
Рыба сделала заход под флажком, стала кружить вокруг лодки.
Инопланетянка подтягивала тележку, рыба мешала, ходила зигзагами.
И тут я сообразил. Перебежал по флажку акробатом. Все произошло так быстро и ловко, что до сих пор удивляюсь. Честно признаюсь, повторить не смогу.
Прыгнул я в тележку, протиснулся между стариками, и заработал руками, как веслами. Ого-го-го, будто распугивал миллион ворон одновременно. Стариков с тележкой спасли, Рыболова на берег вернули. Я, когда его из воды вытаскивал, сам промок по уши. Одежда стала тяжелой, неудобной.
Стоим с Рыболовом как истуканы, с места сойти не можем. Пришлось остаться до утра. Думали, вода стечёт, а она замерзла, превратив нашу одежду в камень.
***
СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ *
Павел Афанасьевич подарил Инопланетянке рекламный буклет Конкурса красоты, который «прям от сердца оторвал». Оказывается рекламные постеры все-таки работают. Это я понял, когда увидел, какой эффект он произвел на Инопланетянку. Она вдруг замерла от картинки пугала в черном фраке на фоне Останкинской башни. Видно было, как задрожал ее флажок. Она прижала постер к груди, долго гладила рукой. Потом пошла по берегу.
«Мне срочно нужен черный фрак, а лучше белый!» — понял я.
Павел Афанасьевич тоже сделал вывод, что она влюбилась. «Я, когда впервые увидел Мавру Кирилловну, тож всем сердцем заболел».
Я ответил, что впервые ее такой вижу. Я бы, конечно, сам спросил, но я так промерз насквозь, что не мог сойти с места, а Инопланетянка курсировала где-то вдалеке.
К утру она все-таки подошла ко мне и сказала, что вспомнила, как прилетела.
— В смысле? — не понял я.
— Я должна найти это, — и она показала на картинку Останкинской башни.
— Зачем?
— Это моя ракета.
Теперь замер мы все. Особенно я. Страшно расстроился. Ну, прямо очень. Получается, она действительно инопланетянка? С другой стороны, чего я так раскис, подумаешь, инопланетянка. Нет, что-то я не то думаю.
— Этого не может быть, — сказала сорока. — Останкинскую башню построили давным-давно. Не знаю зачем, но смотреть с ее макушки очень красиво.
— Я помню, как приземлилась, сходила в магазин, купила себе платье, побывала в большом зале консерватории. Помню сильный ветер. Ленты на флажке перепутались. Я потеряла ориентир. Ветер постоянно уносил меня в разные стороны. Потом удар-провал. Как очутилась на поле, не помню. Но я вспомнила ракету. Где она? Как туда добраться? Я хочу вернуться домой, к мужу и детям.
Для меня это просто катастрофа. Крах всех моих надежд.
«Может, после конкурса красоты?» — предложил я, тупо надеясь, что смогу раздобыть на конкурсе фрак. Она меня в нем увидит и… влюбится. Мне срочно нужен фрак, лучше белый.
Даже не помню, что я ей тогда говорил, что говорили сорока, Павел Афанасьевич и Мавра Кирилловна. Мы уговаривали, пугали, умоляли. Но переубедить Инопланетянку не удалось. Она готова была идти к башне хоть год, хоть два. Конечно, я не мог ее бросить в такую минуту. Я вызвался проводить с условием, что сорока все-таки подскажет дорогу.
Но тут взбунтовались Павел Афанасьевич и Мавра Кирилловна. Они отказались от долгой дороги и настоятельно попросились на конкурс.
***