Поединок был ужасным и кровожадным до безобразия, никто из поединщиков не испытывал даже капли жалости или сострадания к сопернику. Только злобные взгляды, зубодробительные угрозы, рев радости или разочарования, причем звучали оба одинаково и даже одновременно. И бешеные выкрики толпы болельщиков: «Мочи его! Налегай! Двигай мышцами! Не филонь!» Собственно, никто и не филонил, двигали и мочили конкурентов так, что аж зубы хрустели, и кровавые пятна прыскали фееричными фонтанами во все стороны. Джас на подбадривание толпы не обращал никакого внимания, да и в дополнительной мотивации вовсе не нуждался. На традиционное весеннее мочилово он прилетел жутко невыспавшийся, голодный и оттого еще более агрессивный, нежели обычно.
В этом году драться пришлось в полную силу, но вот само оружие Джасу не понравилось с первого взгляда, да и пахло оно химией, вернее даже не пахло, а воняло химией так, что хотелось зажать нос, чтобы совсем уж неприлично не расчихаться. Но выбирать не приходилось, да и ругаться с многоуважаемыми судьями ристалища во все времена считалось дурным тоном, так что Джас незаметно покривился, пофыркал себе под нос, и пошел принимать на грудь жетон с номером участника. Его вспомнили и даже радостно приветствовали, малознакомые и вовсе незнакомые люди подходили, хлопали по плечам и спине, пожимали руки, говорили, что в этом году будут ставить на него. А чтобы выиграть побольше, брокеры уже вывесили таблицу ставок не просто на победу, а на количество поверженных врагов за время поединка. Джас в ответ почти мило скалился, старался быть вежливым, хотя такое панибратство его откровенно бесило, и осторожно протискивался к табло со ставками.
Экран мигал, цифры менялись, но Джас еще шесть лет назад разобрался в этой премудрости. Уж если он умудрился просчитать границы временных туннелей, то вычислить и понять принцип быстро сменяющих друг друга чисел — это раз плюнуть. Ну, или два раза. Джас еще с полминуты пялился на табличку, запоминая, а потом пошел к помосту, на который уже поднимались его соперники. Несколько рослых и видно, что физически крепких мужиков, один пожилой, но чересчур энергичный дедок, который свою тросточку вращал со скоростью приличного меченосца, и какой-то длинный и тощий парень со вздыбленным хайером — ну, этот точно не противник: мелковат.
Джас занял выделенное ему место, снова наморщил нос — главное, не дышать и не смотреть на то, что придется совершить, а то его хрупкая душевная организация просто не выдержит подобного произвола. Специально назначенные судьи и контролеры тщательно проверили вес и количество объектов — Джас мысленно простонал: уж лучше бы качество проверяли, — и дали сигнал к старту.
Прозвучал противный звук — Джас аж головой помотал. И вот чего они каждый год меняют сигнал к началу? Уж лучше бы звук сирены ставили, как было в первый год. А то, ишь, разнообразие демонстрируют: то барабан, то предсмертный вопль пожарного извещателя, то демонический мяв. Но рассуждать о красоте звуков не было времени — перед ним находился противник, секундомер беспощадно отмерял время, а его соперники уже набросились на своих жертв, готовые порвать их голыми руками на клочки, изгрызть собственными зубами в мелкое крошево, прожевать и проглотить, чтобы даже следа не осталось в этом бренном мире.
Джас также набросился на своего врага. Он был большим, правильнее будет сказать огромным, горячим и насквозь пропахшим острым кетчупом. Запах совершенно не привлекал, но выбора не было. Джас схватил двумя руками, сжал пальцы покрепче — чтобы во все стороны брызнула красная пахучая жидкость, и с яростным хрипом, который так нравился публике, вгрызсся в пышный бок.
С первым тазиком Джас расправился в рекордные сроки, и ему тут же подставили второй. И в нем тоже были бургеры — Джас откровенно расстроился: в прошлом году на каждом блюде была новая еда — что-то более вкусное, что-то менее противное, но хоть какое-то разнообразие. Да, первый тазик бургеров он просто проглотил, угощение со второго поначалу тоже почти заглатывал, но потом понял, что такими темпами он просто лопнет, и скорость, помноженную на голый энтузиазм, пришлось слегка поумерить. Джас стал есть помедленнее, даже начал тщательнее прожевывать пищу. Булочки были еще вполне ничего, но вот так называемая котлетная часть уже вызывала противную изжогу.
Джас кое-как с трудом одолел второй тазик: последние три бургера он уже откровенно заталкивал в рот руками и даже ладонью подпирал щеки и подбородок, чтобы запихнутое не вывалилось обратно. До конца первого тура оставалось еще сорок секунд, но атаковать третью порцию Джас не стал — набросился на бутылку с водой, и пил с такой жадностью, словно сорок лет таскался по пустыне натощак, без чашки кофе и без глотка фреша.
— А сейчас. уважаемая публика, мы подведем итоги первого тура! — радостно проорал ведущий.
Джас оценивающе поглядел на человека с микрофоном — сколько надо в него забить бургеров, чтобы энтузиазму поубавилось? Но сосредоточиться на математических расчетах не дали — к нему потянулся народ взять автограф на пузо, пожать руку, подбодрить на следующий тур. Джас кивал, расписывался, пожимал то, что подсовывали для рукопожатия, попутно вслушиваясь в голос ведущего. Он взял первое место, за ним с отставанием в два очка следовал тощий парень с хайером — и куда в него столько влезло, ведь один полностью съеденный бергер как раз оценивается в один балл. Остальные пожиратели финишировали с куда большим отставанием, а один мужик вообще от помоста отползал на полусогнутых, держась за живот и жалобно постанывая — не соперник уже.
Очередь перед сортиром была шумной и разношерстной, но Джаса уважительно пропустили вперед и даже вслед никто не отпустил ни одной пошлой шуточки. Закрыв дверь на защелку, Джас задумался — можно было бы отрыгнуть съеденное, чтобы потом в более умиротворяющей обстановке спокойно переварить. Или не заморачиваться с пакетами — а то и спереть могут, как уже было дважды, — а просто запустить ускоренную выработку желудочного сока, чтобы расщепить поступившую пищу и воспользоваться по максимуму доставшимися калориями. Ведь желудок у дракона не беспредельный, в отличие от рекламных котяток, которые могут засосать два литра молока не задумываясь. Джас забрался с ногами на крышку унитаза, поудобнее прислонился к стенке, закрыл глаза и занялся пищеварительным процессом. По малолетству слышал от своего деда, что боевые драконы минут за десять до вылета могли проглотить и переварить целую корову, а потом тащить всадника и плеваться огнем. Ну, конечно, война требует много энергии, так что про корову неудивительно, да и вкусные, наверное, были те коровы, что их можно было за десять минут переварить. А тут синтезированная гадость, которая и жевалась как вата и переваривалась похуже третьесортного бетона.
Слух у драконов всегда был отменный, даже в человеческом обличье, — так что когда почти рядом раздалось глухое урчание, Джас лишь благодушно улыбнулся. Урчание было привычным, знакомым, словно перенесся в родимую пещеру и слушаешь как кто-то из родни переваривает сытный обед. Переваривает… Переваривает? Переваривает?! Джас мгновенно распахнул глаза и даже слегка их выпучил — на этой земле он на протяжении трех десятилетий был единственным драконом. А тут кто-то смеет под боком урчать и обжираться, когда и так нормального пропитания не хватает. И ладно бы, если самочка — Джас мысленно облизнулся, но тут же оборвал приятные мысли — так низкочастотно и басовито урчат лишь самцы.
Стараясь урчать потише, Джас скоренько разделался с имеющимися в желудке бургерами, спустил воду — надо же соблюдать приличия и человеческую маскировку — и вышел из кабинки. Огляделся. Самец урчал где-то рядом — максимум метров пятьдесят будет, но гребанная маскировка не позволит так просто найти кто и где. В эпоху кровопролитных битв за территорию кристаллы-маски ценились выше первой шкуры, но кристаллов тогда было мало, а драконов много. Зато теперь те, кто выжил, непременно были с «масками» — так что сегодня можно до потери пульса вглядываться и внюхиваться в человека и так и не понять, что перед тобой дракон. С одной стороны, его тоже не вычислить, но с другой — и он не может обнаружить конкурента.
Джас растерянно мыл руки под перевернутой канистрой и украдкой поглядывал по сторонам. Плохо было то, что вокруг простиралась не открытая местность, на которой можно было бы заприметить урчащего дракона — то есть сидящего или лежащего с закрытыми глазами человека, — а два десятка мобильных биотуалетов с закрытыми дверками. И как тут искать? Стучаться в каждый? Или не стучаться, а сразу вламываться? Силы, чтобы выдрать пластиковую дверку с мясом, у него хватит, но за пару секунд дракон может открыть глаза и дать сдачи, недовольный тем, что его разоблачили. А может, пройтись аккуратно вдоль кабинок да послушать в дверей, где урчание громче — значит, там враг и окопался. План, конечно, был так себе, но другого все равно не было. И Джас стал пробираться от кабинки к кабинке.
— Слышь, приятель, заходи — я пропущу, — после шестого предложения, Джас едва не взвыл. Попробовал произвести разведку по тылам сортиров, но там тоже было многолюдно. да и люди не просто так дышали воздухом.
Оставалось только встать так, чтобы видеть выходы со всех сортиров, и караулить, пока кто будет выходить — и запоминать этих людей, а потом что? Проследить за ними всеми нереально. А неурчащего дракона от человека никак не отличишь. Джас потыкался вперед-назад, и все же нашел более или менее удобную позицию. но наблюдение пришлось срочно прервать — прогудел сигнал второго тура. Пришлось спешно, неподобающим для порядочного дракона образом, бежать к своему месту.
Блюдом второго тура стал салат. Джас подозрительно склонился к желтенькому тазику. Веселая расцветка посудины отлично гармонировала с горкой сплошной зелени. Джас печально поворошил вилкой эту траву — на ее фоне даже давешние бургеры смотрелись намного аппетитнее. А тут форменное издевательство — заставлять чистокровного дракона жрать силос. Он же не корова все-таки. Можно встать и уйти, но оставлять поле боя, не победив, было как-то неправильно. Все-таки кровь и честь рода не пустые слова, даже если поле брани представляет собой стол жратвы. Джас поглядел направо, потом налево — только один из его соперников на салатную зелень смотрел с неописуемым вожделением. «Как дракон на девственницу» — сравнил Джас. Зато теперь со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что этот тощий парень с хайером не дракон. Нормальные драконы траву не жрут… они ею давятся.
Джас понял, что вилкой много и быстро не поешь, и удобнее силос закидывать в рот пальцами — впрочем, так поступали еще четыре участника. Еще трое вылетели после первого тура и, похоже, с концами. Остальные, даже набрав мало баллов. надеялись на что-то и продолжали активно двигать челюстями. Джас предпочитал не жевать — разве что только для вида, а сразу проглатывать. Тем более что и переваривать эту траву он не собирался. несмотря на кучу приписываемых ей целебных свойств. Так что важно утрамбовать в себя побольше…
Джас логично предположил, что конкурент тоже пришел на праздник подкормиться, тогда круг подозреваемых сужался до самих участников пищевой цепочки… то есть поединка. Джас стал машинально закидывать в рот пригоршни салата, а все внимание переключил на остальных пожирателей зелени. Следил, кто как ест, как морщатся, как нервно косятся на табло с таймером. Но наблюдение ничего не подсказало — все вели себя как люди, жаждущие заполучить выигрыш. Джас равнодушно глянул на телегу с призом — метровая плазма ему точно не нужна. Д аи вообще он сюда просто перекусить зашел. Вот в прошлом году, например, была курочка. А тут трава травой — совсем обнищали, видимо, спонсоры праздника.
Несмотря на отвращение ко всему травоядному рациону, Джас опустошил два тазика и истово возблагодарил небеса, когда раздался сигнал окончания второго тура. Нормально посетить кабинку не вышло — там снова толпился народ, да и надо было вычислить источник урчания. Джас побегал взад-вперед, но искомого звука так и не услышал. Трезаемый страшными подозрениями, что замаскированный дракон-конкурент мог убраться с праздника после бургеров, Джас отвоевал лежак, распластался на нем со всеми доступными удобствами, закрыл лицо кепкой и жалостливо заурчал — траву все же придется переваривать. Ну, может, она, и правда, полезна. Судя во горьковатому вкусу, отрава и то лучше зайдет. Джас расслабился и тихонько заурчал — люди все равно не воспринимают такой низкий звук, так что можно и не глушить горло.
— Лежи и не двигайся, — зазвучал прямо в ухо нежный предупредительный шепот. — У меня боевая трансформация занимает шесть секунд.
У Джаса трансформация занимала четыре секунды, но демонстрировать навык он не собирался. Потому что хорошо знал, насколько уязвимым бывает дракон во время самого превращения. Нестабильность оболочек, смазанная граница миров, граница перехода сущностей — короче, достаточно одной стрелы, чтобы отправить мощное и могущественное существо к праотцам. А если оперировать современными реалиями, то оглушить трансформирующегося дракона можно даже кулаком в висок — главное только приблизиться на расстояние удара. Неудивительно, что в прежние времена каждый наездник клялся оберегать дракона на границе перехода пуще собственной жизни и всего своего рода.
— С чем я тебя и поздравляю. — Джас рискнул приоткрыть один глаз. На соседнем лежаке обретался давешний тощий парнишка с приметным хайером. Если предположить, что человеческий облик отражает возраст и в драконьем исчислении, то мальчишка лишь недавно должен был пройти обряд первой шкуры. Да и вообще опытный боец не стал бы предупреждать о том, сколько времени он будет беспомощным — бери голыми лапами. — Если ты хотел меня запугать, то у тебя получилось, — вежливо сообщил Джас парню. — Я весь дрожу от ужаса.
— Не надо меня вынюхивать, — на колкость молодой дракончик не обратил внимания.
— Даже в мыслях не было, — Джас скорчил гримасу отвращения. Скорее всего этот молодняк его вычислил тоже по урчанию. Но вот как тогда объяснит его удовольствие от поедания травы? Вот про кого, а про драконов-веганов Джасу слышать ни разу не доводилось.
— Да мне плевать на твои мысли, что в них было, а чего отродясь не было, — гордо заявил парень. — И вообще… это моя кормушка. — Джас хекнул, с трудом удержавшись, чтоб не расхохотаться и не предложить дракончику отрыгнуть недопереварившуяся в желудке траву. — И ты тут лишний. И я… бросаю тебе вызов.
А вот это уже серьезно. И проигнорировать сказанное никак нельзя.
— Я принимаю твой вызов, о последний в роду, — пафосно провозгласил Джас. — Хотя и буду скорбеть про твой погасший род.
— Почему погасший? — возмутился парень. — Я планирую завести потомство.
— Я уже принял твой вызов, — медленно, словно разговаривал с законченным приду… человеком, пояснил Джас. — Так что, вряд ли ты успеешь опотомствениться.
Дракончик погрустнел. даже хайер слегка привял — очевидно, что возраст, мощь и пропорциональное соотношение обликов он оценивать умел. И оценка эта была не в его пользу. Да и легенды гласили, что в поединках побеждал всегда более старший и опытный дракон, ведь сила накапливалась с годами, как и прочие умения.
— Это не твои заботы, — сердито проворчал дракончик. Джас кивнул, соглашаясь, — он и своим потомством еще не обзавелся, потому что с подходящими самками в современном мире дела обстоят еще плачевнее. — И я бросил тебе вызов.
— Считай, что я его принял, — Джас потянулся. — Тут драться станем? Как люди?
— Я что — дурак? — парень аж дернулся от возмущения. — Нас же менты загребут. Давай… этим поединком выясним, кто выиграет — тот и победил. Люди ведь нам не соперники.
Джас вздернул бровь — а ведь мальчишка неплох. По крайней мере голова у него работает. Да и в правилах поединков ничего не указано про условия — о них противники сами договариваются, если вообще успевают до чего-то договориться, а не налетают друг на друга как петухи бешенные.
— Согласен.
О своих словах Джас пожалел через одиннадцать минут, когда начался третий тур соревнования. И подали ящик орехов. Целый ящик орехов! Разных! Грецкие, кешью, фундук, арахис. Джас мысленно взвыл. Завыл бы и вслух, но даже в человеческом виде он может издавать весь спектр звуков истинного дракона — а люди бы не оценили «песнь горя и боли» из глотки трехтонного зверя с соответствующим объему вокалом. Мысленный вой перешел в мысленную ругань, но на ментальное пожелание подавиться дракончик никак не реагировал: целыми жменями забрасывал в рот орехи и смачно ими хрупал. В результате естественной убыли участников турнира парень с хаейром сидел всего лишь через одного мужика, и Джас прекрасно слышал, как тот перемалывает орехи в мелкую крошку. Разгрызаемые орешки печально хрустели со всех сторон и Джас непроизвольно вздрагивал. Но сдаться? Отдать победу этому прощелыжному юнцу? Да ни за что! Обреченно зажмурившись, Джас поднял ящик, поднес ко рту и стал осторожно вытряхивать орешки прямо в горло. Брать их руками было противно — сами орехи-то отличные, свежие. качественные. Но стоило лишь вспомнить тот ореховый тортик, как накатывала тошнота, в глазах темнело, а температура поднималась на запредельные для человека показатели.
Джас глотал, стараясь не думать, что именно попадает ему в рот. Главное все проглотить, а потом поскорее добежать до заветных кабинок. Черт бы побрал эту аллергию. Уж лучше бы на молоко была, все равно он его не пьет. Да и орехи до сегодняшнего дня его никто не заставлял есть в таких количествах.
— Хрусь! Хрусть! Хру-у-усь! Мням…
Под этот незамысловатый аккорд Джас представлял, как трещат под мощными ударами кулаков и лап гигантские орехи, размером с одноэтажный дом. Так давиться ореховой смесью было капельку легче. Зато дракончик с хаером прямо кайфовал и хрумстел орешками с таким удовольствием на лице, что Джасу безумно хотелось подскочить и залепить здоровенного леща. Удерживали его только мысль о таймере и нескольких кило не съеденных орехов.
— Хрусь! Хрусть!!! Хрясть!!!
Ореховый привкус во рту стал отчего-то напоминать то специфическое послевкусие, когда отведал случайно гнилого мяса — потому что после зимнего сна еще плохо соображаешь и ориентируешься, а есть сильно хочется, и ты не можешь сразу понять, что у тебя давно не работает холодильник и все запасы испортились, а теперь даже проскочивший в желудок кусочек приказывает долго жить. Джас облизнулся — воспоминания были не из приятных и хотелось их прогнать хотя бы таким примитивным способом. Но не вышло, ореховая масса вперемешку с кусочками заглоченных целиком орехов надежным заслоном застряла в горле и не желала проглатываться. С мыслью о том, что следовало прожить несколько сотен лет и встретить бесславную кончину от тазика с орешками, Джас подорвался и со скоростью, подозрительной для человека устремился к коридору из туалетных кабинок.
Отплевывался он долго и все никак не мог убедить себя, что орехов в нем уже не осталось. Даже рот прополоскал у общего умывальника раз пять. Все-таки смерть от ореховой аллергии — это не то. что стоило бы записывать в летопись славных деяний драконьего рода. Такая погибель больше подходила под графу «позор семьи», в категорию «глаза бы мои тебя не видели» и с пометкой «вычеркнуть из памяти всех потомков навечно». Джас вздохнул и ощупал живот — ему казалось, что он все еще нафарширован орехами, причем настолько, что эти клятые ядрышки даже из ушей лезут. Но нет, ореховых потеков на голове не было, да и глаза в ореховые ядра не превратились. Так что и предлогов, чтобы остаться и профилонить остаток конкурсного соревнования возле безопасных кабинок, больше смысла придумывать не было. Джас еще повздыхал немного, сунул голову под кран, пытаясь смыть преследующий его запах свежих орехов. Как на врага поглядел на флакон орехового жидкого мыла — хотелось его сжать в руке да посильнее. От публичного акта вандализма его остановила только мысль о том, что тогда содержимое плеснет во все стороны и запах станет сильнее — не отмоешься.
На свой помост с мерзким, наполовину опустошенным тазиком, Джас вернулся за полторы минуты до сигнала, оповещающего о завершении тура. Покосился на остаток орехов, мельком глянул в сторону радостно хрумкающего дракончика и выразительно сплюнул. Не будет он себя больше травить, даже ради победы — может, отыграется в финальном туре. Да и вообще тут победа по очкам, а с первыми двумя тазиками он расправился в рекордные сроки и даже траву быстро сжевал.
— Ее-е-ее-е-е-е-е-еу-у-у-у-еу-еу-у-у-у!!! — разнеслось над мероприятием.
Люди, кто испуганно, кто матерно вжимали головы в плечи и закрывали ладонями уши. Джас тоже поковырял пальцами в слуховом канале — если бы рыцари приходили вызывать на поединок с такими визгливыми штуками, то он бы сдавался сразу и не задумываясь, лишь бы они перестали издавать такие звуки.
— И у нас новый победитель! — торжественно заверещал ведущий. Джас даже дважды посмотрел, проверяя не прищемил ли кто тому ногу или руку. Другого объяснения таким высоким нотам просто не находилось. — Чествуем орехового троглодита… — ведущий запнулся, понимая, что ляпнул чего-то не того, и поспешил исправиться: — Орехового проглотита… проглота…
— Вот уж точно проглот, — проворчал шепотом Джас, одобряя попытки ведущего как-то обозвать дракончика.
— Проета… — ведущий окончально сбился и запутался. И поглядел на победителя таким несчастным взглядом, что тот взялся подсказывать, но получалось еще хуже. — Поглотителя… победителя… поетеля… поеба… Да как тебя зовут в конце концов? — Не выдержал несчастный ведущий, растерявший изрядную долю уверенности, креативности и изящества. Зато сорвавший трижды бурные аплодисменты и малоизысканные комментарии публики.
— Чак, — гордо представился дракончик, словно его имя было выцарапано мечом-драконоборцем на Скале смерти.
— Орехового Чака… — сделал еще одну попытку довести до ладу триумфальную речь ведущий и, плюнув на этикет торжества, закончил по простому: — Поприветствуем этого милого мальчика, который сожрал… сумел выйти победителем из орехового поединка! Ура!
По мнению Джаса, мальчик был абсолютно не милым, как в человеческом облике, так и в виде дракона. Теперь, когда он знал кто, поглядеть на парня драконьим зрением проблемы не составляло. Ну, мелковатый изумрудной расцветки гад, вернее, гаденыш с нежно-голубыми, под цвет летнего неба глазами. Идеальный типаж для слезливых девчачьих мелодрам о любви на лепестках роз, пока милый дракончик не проголодался и не пощелкал косточки, как орешки из тазика. Джас наморщил нос и чихнул. Сам он был большим коричневым драконом — предпочитая называть свой цвет шоколадным, а не тем, что обычно выкрикивают из себя жертвы, — но на такую расцветку даже с сочетании с зелеными глазами принцессы даже в его лучшие годы особо не бросались.
По очкам Джас лидировал, но впереди был последний тур — десертный. И на десерт подали ореховую пасту, много шоколада с ореховым сиропом, ореховый торт и целый поднос пирожных, усыпанных ореховой крошкой. «Наверное, покрошили все то, что осталось в тазиках участников предыдущего тура,» — мстительно подумал Джас и потускнел, понимая, что этот ореховый ужас ему не одолеть.
— Ёу-ёу-ёу-у-у-у-еееее!!!
От воплей страдающего мартовского котика подпрыгнули все, и практически у всех присутствующих на лицах можно было прочитать острое желание оказать последнюю милость животному, мучающему всех окружающих. Но это снова был лишь сигнал к началу последнего тура.
— ёу! ЁУ! — мысленно выл Джас, старательно отгребая в сторону орехи, и давясь сладостями, словно от них зависело полцарства приданого и весь набор субпродуктов в придачу. Но еканье помогало — по крайней мере те злокозненные кусочки орехов, что все же по недосмотру проскакивали в рот. не вылетали обратно с фонтаном негодования по поводу аллергического продукта. — ЕУ! Еу!!!
Первое место и двадцать очков засчитали Чаку — дракончик слопал все сладости, не оставив даже крошки на блюдах. Джас получил лишь двенадцать очков, но из-за поражения в прошлом туре он отставал от Чака на одно очко. На одно чоко!!! И подарок вместе с первым местом, званием «Поедатель года» и мятой ленточкой цвета детской неожиданности, присудили новому фавориту.
— Ты проиграл, — мерзко ухмыляясь, шепнул Чак прямо Джасу в ухо, когда, вместо привычного рукопожатия, зачем-то полез целоваться с соперником, занявшим второе место. Джасу вместо лобызаний хотелось цапнуть наглого дракончика, что совался своей модой ему прямо в пасть, но зрители ведь не поймут и вряд ли одобрят такой поворот. Поэтому он мужественно сграбастал победителя и смачно впился губами куда попал. Публика зааплодировала и потребовала повторить «на бис» — люди искренне радовались тому, как два сопериника искренн поздравляют друг друга с победой. Джас же едва не расплевался — он умудрился расцеловать Чака прямо в губы, щедро смазанные и испачканные ореховой пастой и ореховым кремом. — Ты проиграл, и не имеешь права в течение десяти… ладно, — смилостивился гаденыш, — пяти лет воровать себе принцесс.
— Да чтоб тебя, — Джас пробовал сформулровать что-то подходящее случаю, но его собственные губы склеились от орехового крема, а открывать рот пошире, рискую заполучить еще каплю этой гадости, было выше сил. — Чтоб тебе… орехами обсыпало, — выдал Джас самое страшное для себя проклятие. Пять лет! Пять лет без возможности утащить принцессу! Да этого же… да лучше бы ему глотку перегрыз этот гаденыш! Пять лет! Вот же орех хрЕновый. — Чтоб тебя… чтоб…
Джас махнул рукой, спрыгнул с пьедестала и быстро пошел прочь. Такого пакостного… ореха ему судьба давно не подкладывала. Но чем дальше уходил, отнекиваясь и отмахиваясь от традиционных предложений «глотнуть пивасика и отметить победу», тем меньше разочарования оставалось в мозгах и груди. «Этот глупый молодой дракончик использовал в своем условии именно обозначение «принцесс». Не брать пять лет принцесс, а ведь принцесса это по сути кто? — размышлял Джас, — Принцесса — это обинстограмленная моделька, с армией, пусть и хреновенькой, поклонников. У одной побольше королевство с подданными, у другой поуже с облайканной территорией. Но ведь толку-то с этих принцесс? Да никакого, и пахнут они все одинаково, и на вкус — жерди сушеные. Ни вцепиться клыками, ни подержаться руками. То ли дело селянские девицы, пышные, сладкие, молоком пахнущие. Да и девственниц среди них больше бывает. И молоко ему сильно нравится, что пить, что нюхать. Так что пять лет без принцесс он как-нибудь перебьется на селянках. Поздоровеет, окрепнет, а вот через пять годиков задаст этму гаденышу на все орехи».
Вдохновившись перспективами, Джас побежал к лесочку, чтобы обернуться без лишних глаз. Все равно по случаю праздника люди вверх носы забирать не будут, а в драконьем обличье до пещеры долететь быстрее. Да спать завалиться — пообедал-то он сытно. Да и салат-то допереваривать надо — витамины же, здоровое питание, как ни крути.