Вашингтон, округ Колумбия, 21 сентября 1961 г.
Звезды висели над головой тяжелыми белыми шарами. Джеймс Рэндалл расстегнул ворот рубашки, закурил и сдвинул шляпу на затылок — даже сейчас, ночью, было слишком жарко. Окна здания Гувера светились — оно никогда не прекращало работу. Всегда кто-нибудь задерживался на службе: преступники не станут ждать, пока агенты выспятся. Хотя сам Рэндалл давно уже не был специальным агентом, десять лет как повысили до начальника секции, но по давней привычке уходил с работы почти заполночь.
Заодно и прохладнее становилось.
Машину он припарковал на стоянке неподалеку — отличный повод немного прогуляться. День выдался спокойным: никаких новых дел, и это было особенно хорошо. Иногда дела были слишком уж странными, хотя за тридцать-то лет он привык ко всему.
Через неделю ему выходить на пенсию, и вся его работа в эти дни — передать дела преемнику. Это по-настоящему грело душу. Больше не придется работать буфером между агентами и замдиректора, не придется делать вид, что занимаешься обычными, честными преступлениями. Можно будет уехать из этого душного города обратно в Арлингтон, на западное побережье, где летом всегда прохладно и ветрено, где осень длится полгода, мягкая дождливая осень.
— Мистер Рэндалл?
Он остановился и медленно обернулся. Голос был незнакомый. Человек, кажется, тоже. Он вынырнул из темноты — высокий, широкоплечий, в сером бесформенном плаще-робе, черный, как сапог, — и медленно подошел ближе, пряча руки в широких рукавах.
— Чего тебе, головешка? — недовольно спросил Рэндалл и осекся. Черномазый оскалился в улыбке — странной и почему-то неприятно напоминавшей о работе. Его глаза блеснули, и Рэндалл машинально отступил назад. Не похож на обычного нагло-подобострастного ниггера из гетто. Южанин? Жрец вуду? Мистическое, блин, существо? Не хватало цилиндра и трости, впрочем, это байки.
Что-то в этом черномазом казалось очень знакомым. Профессиональная память на лица сработала безошибочно. Рэндалл видел его раньше, видел наверняка.
Ниггер вынул из рукава лист бумаги, сложенный пополам. Лист ярко белел в темноте, хотя казался мятым и потрепанным. Посыльный? Не похоже… Рука нащупала спрятанный под пиджаком пистолет, но Рэндалл почему-то не смог достать его. Пальцы разжались сами и потянулись к бумаге.
— Передайте это мистеру Спендеру. Вы же знаете Спендера?
Лист был плотным и шероховатым.
— Знаю, — коротко ответил Рэндалл.
Лучше бы, конечно, не знать его. Человек без принципов, без точки опоры, возникавший там, где надо заткнуть кому-то пасть, со своими неизменными сигаретами и кривой усмешкой. Молодой — лет тридцати, может, тридцати пяти — но с глазами старыми, циничными и безжалостными. А может, он и правда старше, чем кажется. Или младше. Разные слухи ходили… Спендера хотелось забыть, как страшный сон. Самое большое счастье — это действительно забыть о нем. Вряд ли получится.
Он развернул бумагу. На ней была надпись — шифр, символы из закорючек, линий и точек. Незнакомый вроде бы. Не военный точно, и в бюро такой не использовали. Интересно…
Рэндалл выплюнул потухшую сигарету и еще раз пробежал глазами по шифру. Нет, ничего знакомого. Можно, конечно, заморочиться, скопировать и по блату отдать дешифровщикам, но…
Но пенсия была слишком близко, а Спендер слишком твердая штучка, чтобы пытаться раскусить его. Проще отдать письмо без всяких фокусов. Он все равно проверит, и лучше, чтобы ничего не нашел.
— Что ему сказать? От кого записка? — спросил Рэндалл.
Черный улыбнулся, сверкнув зубами и белками глаз.
— От мистера Бертрама. Бобби Бертрама, он знает, кто это, — ответил он, улыбнулся еще раз и шагнул назад, растаяв в темноте, будто его и не было.
Рэндалл вдруг вспомнил, где видел это — или очень похожее — лицо. Тридцать лет назад, в Нью-Йорке ночью, возле театра, когда ждали коронеров. Очень давно, но он хорошо запомнил тот момент. Еще бы не запомнить. Напарник потом уволился, а он остался. И вот снова. Сердце ухнуло в пятки. Нет. Этого не может быть. Никакой опыт не объяснит этого. Никакая чертова оккультология и прочие, прочие “логии”, которыми ему приходится заниматься на этой проклятой работе.
Наверное, просто похож. Или родственник.
Рэндалл спрятал бумажку в карман и закурил новую сигарету. Дым сизым облаком поднялся вверх, дрожь в пальцах улеглась, сердце застучало медленнее.
Да, именно родственник. Все очевидно. И не нужно лишний раз мутить воду. Самое очевидное, логичное и простое всегда оказывается правдой. Об этом говорил весь его многолетний опыт.
Но вдруг?..
Рэндалл хмыкнул, покачал головой и пошел дальше. Незачем пудрить себе мозги. Незачем вообще думать об этом. Машина ждала за углом.
***
планета Кайрол, дата неизвестна
— Ты уверен, что это необходимо? — Сек стоял в дверях кладовой, прислонившись к простенку, и с сомнением смотрел на Мортимуса.
— Абсолютно, — ответил тот. — Я же получил эту записку? Получил… Значит, это и так произойдет, вопрос в том, как… Да где же она? Я точно помню, как положил ее на журнальный столик!
Это был уже второй мешок хлама. На очереди было еще три, зато в одном нашлось первое издание “Мышей и людей” Стейнбека с автографом, светящаяся пирамидка из шариков — Бог весть для чего она была нужна — и запасная отвертка. Иногда копаться в собственном мусоре слишком увлекательно, есть риск забыть о том, что именно ищешь.
Сек покачал головой.
— Мне кажется, что похищать людей — неэтично.
О Господи, опять!
— Ты же не собираешься причинять им вред, правда? — терпеливо пояснил Мортимус и вытащил из мешка свиток папируса. Очередная копия Книги мертвых, кажется — банальщина! Надо выбросить. — Всего лишь отсканируешь мозг и возьмешь кое-какие образцы. Потом, у тебя есть отличный ментальный корректор. Они будут помнить только то, что ты захочешь.
Повисла пауза.
— Это фотонный прибор для удаления избранного массива воспоминаний, — поправил его Сек.
— Ага, удобная-бумажка-для-заметок-которая-легко-приклеивается-и-отклеивается, — пробормотал Мортимус.
— Что?
— Нет, ничего. — Он вздохнул и выпрямился. — Понимаешь, людям нужны легенды. Им нравятся приключения, нравится думать, что есть что-то еще в мире, кроме дома, работы, детей, домов престарелых, супермаркетов и рекламных плакатов в почтовых ящиках. Что есть что-то, о чем они не знают, но хотя бы ненадолго могут прикоснуться. О чем смогут мечтать, чего смогут бояться…
— Но ведь оно и так существует, — недоуменно произнес Сек.
— Но люди-то об этом не знают! Раньше человечество верило в мифы и боялось чудовищ. А что им остается в двадцатом веке? Бояться соседа с бейсбольной битой? Маньяка в темном переулке? Это слишком реально, а значит, слишком болезненно. Проще бояться маленьких зеленых человечков… Кстати, о человечках. Ты же будешь делать себе помощников-андроидов?
— Я еще не решил, воспользуюсь ли твоим предложением, — упрямо ответил Сек.
— Хорошо, что ты предлагаешь в таком случае? Мотаться по вселенной с пробиркой и пытаться нанять добровольцев? Да ты умрешь раньше, чем наберешь хотя бы десять потенциальных соплеменников.
Сек замолчал и опустил голову.
— Формально ты прав, — нехотя ответил он. — Но мне все равно это не нравится.
— Я тебя уверяю: обязательно найдутся даже те, кто захочет остаться с тобой и не возвращаться на Землю. Для жителей цивилизованных стран это скучная планета, да и для нецивилизованных тоже. Заодно получится прекрасный тест — для моей статистики… — Мортимус, глубоко вздохнув, высыпал остатки мусора из мешка прямо на пол. — Так, я начинаю злиться. Она точно должна быть здесь! А, вот!
Он вытащил из-под горы мятых сигаретных пачек сложенный вдвое лист бумаги и развернул его. Да, все верно — “1-е послание апостола Павла Коринфянам, 10-23. Города Красной ночи. Не вмешивайся!” Его собственный почерк. Мортимус снова сложил бумагу и спрятал в карман.
— А потом ты куда? — спросил он у Сека. Тот все молчал, глядя в пол, потом пожал плечами.
— Не знаю. Ты обещал отвезти меня туда, куда я укажу. Еще не передумал?
Мортимус, пряча улыбку, посмотрел на него и покачал головой. За кого он его принимает? Ну, конечно, можно было бы его обмануть — если бы они были не так хорошо знакомы, сейчас это почти неприлично.
— Ты хочешь найти Доктора, правильно? — вдруг догадался он.
Сек поднял голову, открыл рот, будто хотел сказать что-то сердитое, потом просто кивнул.
Повисла еще одна пауза — долгая и, пожалуй, печальная. Мортимус и сам не мог понять, почему — жизнь движется своим чередом, что-то заканчивается, что-то начинается, и никто — ни люди, ни таймлорды — не в силах этому помешать. Нужно принимать, как есть, хотя… все равно не получалось. Нужно признаться, что не получалось.
— Ладно, — сказал Мортимус. — Пойдем в консольную. Настроишь маршрут сам, я даже смотреть не стану. А то потом опять скажешь, что я не умею управлять ТАРДИС или еще что-нибудь подобное.
Тем лучше — он сможет тихо сбежать и не возвращаться. Настройки можно тут же сбить от греха подальше. Встречаться с Доктором не хотелось — ни с новым его воплощением, ни с одним из старых. Слишком много придется объяснять, слишком много от него тут же начнут требовать. Мортимус вообще не хотел, чтобы кто-то знал о его существовании — пусть даже соплеменник, пусть даже их осталось так мало. Хотелось надеяться, что Сек сообразит и не разболтает… Да, наверняка сообразит. В конце концов, им найдется о чем поговорить и без него.
Сек молча смотрел на него и улыбался.
— Хорошо, я настрою, — сказал он с непонятной интонацией.
Они вернулись в консольную. Мортимус отошел в сторону, уселся в продавленное кресло (давно пора было сменить, на самом деле, но лень и привычка перевешивали) и, скрестив руки на груди, стал смотреть, как Сек неспешно обходит консоль по кругу, нажимая на кнопки и переключая рубильники. Интересно, как он так быстро научился? Просто следил, как Мортимус это делает? Или у ТАРДИС действительно интуитивно понятный для далека интерфейс?
— Все готово, — сказал Сек серьезно. — Можно отправляться.
Мортимус молча кивнул.
Центральная колонна опустилась и замерла. Сек дернул последний рычаг, и дверь медленно открылась.
— Был рад путешествовать с тобой, — сказал он.
Во рту почему-то стало горько, Мортимус поморщился и встал. Сек, конечно, понял, к чему все идет, у него наверняка хватило на это ума. Что ж, это даже к лучшему.
— Ай, не надо этих церемоний. — Он протянул руку, и Сек пожал ее. — Может, еще встретимся. Так вот, мое предложение в силе.
— Я подумаю, — ответил Сек.
— И, если не хочешь устроить геноцид, обращайся с той ампулой поаккуратней, — сказал Мортимус и усмехнулся.
Сек вздохнул, смущенно пошевелив щупальцами, и вытащил ампулу из кармана.
— Думал, ты забыл о ней.
Он протянул ее Мортимусу, но тот отмахнулся:
— Оставь себе. Вдруг пригодится. Там вирусный рак толстой кишки. Действует только на людей.
— Спасибо, — сказал Сек. — Удачи.
И вышел наружу.
Вот и замечательно. Мортимус ненавидел долгие прощания, сопли и сантименты. Жаль, конечно, расставаться, только это нормально. Нормально, надо уже понять это наконец! Он уже собирался закрыть дверь и отправиться дальше, но…
— Это не та планета, — сказал Сек, стоя на пороге. — Проверь. Как она называется?
Мортимус глубоко, почему-то с облегчением вздохнул и подошел к консоли.
— И кто из нас не умеет управлять ТАРДИС? — проворчал он, глядя на показания приборов. — Это… Это Кайрол. Насколько я помню, необитаемая, но пригодная для жизни планета, вдалеке от населенных районов галактики.
Так-так. Мортимус был уверен, что время — или что-либо еще — оставило их в покое после того, как они выполнили свою миссию. Или у него действительно барахлит стабилизатор?
— Я собирался в другое место, — сказал Сек и после паузы добавил: — Твоя ТАРДИС работает очень странно. Я уверен, что настроил все правильно.
Снаружи доносился плеск волн и нежные трели ночных птиц — а может, и насекомых. Пахло водорослями и свободой. Такие планеты всегда были красивы, даже если на них обитали ужасные плотоядные монстры. Особенно если обитали. В хищниках есть своя притягательность.
— Пойдем посмотрим, что там, — сказал Мортимус и вышел наружу. ТАРДИС приземлилась на обрыве неподалеку от морского берега, примяв высокую влажную траву, и превратилась в большой серый валун. В спину дул слабый бриз. Судя по всему, близилось утро. И никаких плотоядных монстров, досада какая.
— Давай, — мрачно ответил Сек.
Они спустились к воде с невысокого обрыва. Широкий песчаный пляж, укрытый сухими, потрескивавшими под ногами водорослями, казался абсолютно безжизненным и пустым. Волны слабо накатывали на песок, оставляя на нем влажный след.
— Не знаю, что ты искал, но эта планета тоже ничего, кто бы нас сюда ни отправил, — сказал Мортимус. Он подобрал камушек и швырнул его в плотную, маслянистую воду — тот отскочил несколько раз, прежде чем пойти ко дну. Сек молчал, глядя под ноги, но уже не выглядел расстроенным — просто не слишком довольным.
— Зачем тебе Доктор? — спросил Мортимус и пустил по воде еще один “блинчик”.
Сек пожал плечами и ничего не ответил.
— Глупая идея, — сказал Мортимус. — Он может посчитать, что ты — проблема, и решит тебя своим способом. А может, пожалеет — не знаю, что хуже. Зачем это тебе?
— Раньше я хотел… — Сек замялся и смущенно пошевелил щупальцами. — Думал…
— Что от меня не будет никакого толку, ага?
— Можно и так сказать, — сухо отозвался Сек. — А сейчас я… Наверное, мне стоит перед ним извиниться.
Мортимус поднял брови. Это что-то новенькое, хотя и вполне ожидаемое. Далек, извиняющийся перед Доктором. Стоило бы, наверное, посмотреть на это представление, если бы не конспирация. Даже жаль пропускать.
— Ну-ну… И как ты собирался искать его?
Сек скривил рот в усмешке.
— Мы документировали все известные появления всех известных воплощений. Память у меня сохранилась прежняя. Я помню, где и когда он бывал, это очевидно. Выбрал одну из точек…
— Ясно, — коротко отозвался Мортимус. — Будешь пробовать еще?
— Наверное, да. Еще один раз.
Волны со слабым плеском разбивались о берег, пытаясь слизнуть оставшиеся на песке следы. Мортимус глубоко вздохнул. Пора было возвращаться в ТАРДИС. Пусть, действительно, попробует еще, если так хочет. Может, на этот раз у него получится.
— Ты же отдал мне одну жизнь, если я правильно помню вашу физиологию? — вдруг спросил Сек. — Сколько тебе осталось?
Мортимус вздохнул. Он старался не думать об этом, на самом деле он и сам не знал, сколько регенераций отдал — да, скорее всего, одну. Мало — и очень много, если подумать. С любой точки зрения.
— А, мелочи, — ответил он. — Еще… шесть. Вся жизнь впереди. Я не разбрасываюсь, как другие.
За спиной послышался шорох — хруст водорослей, — и Мортимус оглянулся. Сердца провалились в живот, в затылок отдало холодом. Быстро. В голове взорвалась бомба из мыслей. Разделиться, убежать? Прямо сейчас? Куда? Как?
— Кто-вы-такие? Отвечайте!
Далек уставился прямо ему в лицо. Он был не один. С первого взгляда показалось, что их тут сотни — нет, всего несколько десятков, но и этого слишком много!
Господи, эта планета выглядела такой мирной…
Сек среагировал почти мгновенно. Он круто развернулся на каблуках и выхватил из-под пиджака пару стволов, подозрительно напоминавших лучеметы-дезинтеграторы. Когда успел собрать? Один он бросил Мортимусу, вторым прицелился в переднего далека.
— Бежим, — прошептал Мортимус, хватаясь за лучемет, как за последнюю соломинку.
Хотя куда им бежать? Единственный путь к ТАРДИС отрезан. Разве что в воду… Но пока они будут убегать, их сотню раз успеют пристрелить.
— Я — верховный далек, — четким, металлическим тоном проговорил Сек, хотя щупальца его дергались и метались совершенно отчаянно. — Вы должны повиноваться мне!
Это был, по-видимому, ужасный блеф: пусть Сек даже действительно был когда-то верховным далеком, в этом даже сомневаться не стоило, но сейчас кто в это поверит? В этот момент?
— Ты-не-похож-на-далека, — ответил один из далеков, как показалось Мортимусу, удивленно.
Их до сих пор не убили. Мортимус сделал осторожный шаг назад, не опуская лучемета. И еще один.
— Мы-не-будем-повиноваться-тебе. Мы-не-повинуемся-никому, — сказал далек, стоявший впереди. С совершенно неожиданной эмоцией в голосе — гордостью.
Сек вдруг опустил оружие. А потом внезапно рассмеялся, запрокинув голову. Мортимус впервые слышал, как он смеется — совсем как человек, не отличить.
— Вы — легенда, — сказал он, отсмеявшись. — Далеки с человеческим фактором. У тебя есть имя — оно написано на твоей броне. Тебя зовут Альфа?
Мортимус только сейчас заметил, что на куполе первого далека нарисована — довольно криво — греческая буква альфа
— Да. Меня-зовут-Альфа, — ответил далек. — Это-имя-дал-мне-Доктор.
— Я такой же, как вы. Почти такой же. Я гибрид человека и далека, и у меня тоже есть имя, — сказал Сек и обернулся к Мортимусу. — А это мой друг. Он таймлорд, как и Доктор.
— Э-э-э… Привет, — отозвался Мортимус и помахал им лучеметом.
Далеки как по команде посмотрели на него. Все это выглядело странной сказкой, насмешкой над реальностью. Кто бы ни устроил эту встречу, у него было отменное чувство юмора — извращенное, но отменное.
— Мне нужно поговорить с ними, — негромко сказал Сек.
Мортимус поднял брови.
— Говори.
— Я хочу поговорить с ними один.
Велика важность! Мортимус подавил обиду, кивнул и отошел в сторону, ближе к воде. Волна осторожно коснулась ботинок и отступила, словно испугавшись, а потом снова подобралась — шаловливо и кокетливо, но до ботинок не достала. Начинался отлив: вода отступала все дальше, обнажила дно, выставив напоказ диковинные раковины. Горизонт наливался румянцем, и ветер сменил направление, подул в лицо, прогоняя страх и напряжение. Планета неумолимо вращалась, неся к ним утро.
Он старался не прислушиваться к тому, что Сек рассказывает далекам. Этим странным далекам с греческими буквами на броне — потому что за Альфой он заметил еще двоих помеченных, только у них были нарисованы бета и омега. Что Доктор сделал с ними, из-за чего Сек считает их такими, как он сам? Человеческий фактор — слишком многозначное понятие. Столько всего можно вложить в него — и позитивного, и негативного.
Мортимус опустился на песок, скрестив ноги, и сунул лучемет в карман. В любом случае, они представляли не большую опасность, чем сам Сек, а значит, все равно оставались довольно опасными. Хорошо, что они встретились. Теперь можно будет высадить его здесь с полным на то правом. И без всяких угрызений совести.
Но признаваться, что он привык к далеку, Мортимус не хотел даже самому себе. С ним можно было бы снова путешествовать, встревая в различные приключения, а потом устроить у себя медиа-атаку по поводу НЛО… Кстати, надо продать кое-какие акции, и купить тоже — как раз наступал очередной технологический слом. Деньги в мире людей играют слишком большую роль, чтобы пренебрегать ими.
Голоса неожиданно стихли, и Мортимус обернулся. Сек, улыбаясь во весь рот, шел к нему через пляж. Никогда еще он не был таким радостным, ни разу за все время их знакомства.
— Они не все хотят меняться, — без всяких предисловий заявил он. — Но некоторым понравилась эта идея! Твое предложение еще в силе? Я готов его принять. Теперь мне действительно понадобятся матрица для клонов и биоматериал. Я смогу добиться настоящего разнообразия!
Мортимус поднялся на ноги.
— Ты хочешь взять на борт ТАРДИС далеков? — осторожно переспросил он.
— Да! Но не всех. Только шестеро согласились.
— Ты хочешь взять в мою ТАРДИС шестерых вооруженных далеков? Да ты с ума сошел, если решил, что я это позволю! — фыркнул Мортимус. — Для начала, надо было спросить меня! А уже потом предлагать!
— Я спрашиваю сейчас! — Сек продолжал счастливо улыбаться, словно не замечая ни сердитого тона, ни недовольства. Он так сиял, что Мортимус, сам того не желая, тоже расплылся в улыбке.
— Мне надо подумать, — сказал он. — Я…
В этот момент в кармане что-то запищало. Пейджер — модифицированный, конечно, — почти никогда не сигналил, он служил для связи с уполномоченными из бюро, а это значило, что случилось что-то экстраординарное. Этого еще не хватало.
Мортимус вытащил пейджер и быстро пробежал глазами сообщение.
— О Боже всемогущий, — выдохнул он, прочитав. — На Манхэттене плачущий ангел. На кладбище. Интересно, кто на этот раз его притащил ко мне, а?
— Тебя беспокоит квантовый поглотитель? — уточнил Сек и улыбнулся еще шире, хотя казалось, что это просто невозможно.
— Строго говоря, да. И очень сильно беспокоит! — сердито ответил Мортимус и отключил пейджер.
То одно, то другое. Вот как прикажете бороться с этим существом? Дать ему в руки зеркало? Хороша будет скульптура на кладбище! А газеты? Что начнется в газетах? Особенно, если люди уже пропали. Опять придется переводить стрелки…
— У меня есть несокрушимый аргумент, который убедит тебя согласиться, — сказал Сек.
— Это какой же?
— Далеки не моргают.
Мортимус фыркнул и неожиданно для себя самого рассмеялся. Действительно. Может, и правда согласиться? Хотя бы на этот раз.
— Ты сможешь мне помочь? Сможешь нейтрализовать его?
— Без всяких проблем. В идеале, конечно, нужно построить миниатюрный деструктор времени, но у тебя, кажется, нет тараниума… — Сек мотнул головой, будто его беспокоило что-то другое. — По-моему, на Землю слишком часто попадают случайные инопланетные преступники. Надо что-то с этим делать. Может, создать специальную организацию? Ты разрешишь мне этим заняться?
Мортимус пожал плечами. У него уже была такая организация, но работала она, мягко говоря, не лучшим образом, стоило это признать. Да, надо что-то с этим делать.
— Разве я могу запретить? Конечно. Только я тоже хочу поучаствовать. И название придумай, будь добр, сам.
“Люди-которые-ловят-инопланетных-преступников-и-вершат-правосудие”, ага. Прекрасная, наверное, получится аббревиатура.
— Я уже придумал, — сказал Сек довольным голосом. — Так… ты разрешишь их взять?
Мортимус улыбнулся и кивнул. В конце концов, он пережил одного вооруженного далека, а там, где один, там и семеро. Кажется, люди точно так же говорят о кошках. И о детях.
Из-за горизонта показалось солнце, и Мортимус прищурился, прикрывая глаза рукой. Ему было весело и страшно одновременно — почти как в юности. Как будто и не было этой тысячи с лишним лет.
— Надо найти для вас подходящую планету, — сказал он. — Кстати, я не успел тебе представиться. Можешь звать меня…