Пашка с Катей проснулись оттого, что за дверью раздавались голоса. Первым порывом было выйти навстречу новым знакомым. Но расстеленные на полу куртки заставили подняться и привести в порядок себя и комнату.
Пока Пашка вешал куртки и заправлял диванчик, Катя пошла умылась. Потом в туалет пошёл Пашка.
Голоса за стенкой всё звучали, но в комнату никто не заходил.
Пашка вышел из туалета, подошёл к двери и взялся было за ручку, но сразу же отпустил, медленно отошёл к дивану и сел. Он был бледен.
Катя шёпотом спросила:
– Что случилось?
– Там киборги, – едва слышно ответил Пашка.
От осознания того, что их отделяет от киборгов только дверь, да и та без запоров, оба сердца ухнули вниз. Единственная защита была – отсутствующая табличка у двери. Эта защита казалась настолько призрачной, что не было никаких сомнений в том, что дверь сейчас откроется и…
Пашка обнял Катю, у которой на глазах сами собой проступили слёзы.
Время шло, киборги не уходили и не входили.
У Кати от неудобной позы затекла спина.
У Пашки тоже начало от напряжения ломить спину.
Они боялись пошевелиться, издать лишний звук.
Киборги переговаривались, и ничего не происходило.
Но напряжение не может длиться вечно. И Пашка сел поудобнее, опершись на спинку дивана, Катя тоже уселась поудобнее.
– Что теперь будет? – потихоньку спросила она.
– Не знаю. Нужно дождаться Павлика Морозова или Юру Гагарина… или кого-то из Сопротивления. – Пашка пожал плечами.
– А если они сейчас придут, а тут эти…
– Не знаю. Может, у них какая-то система предупреждения есть?
– А если нету? Киборги их убьют?
– Будем надеяться, что у них есть система предупреждения и они не придут сюда, пока тут киборги.
– А если киборги не уйдут?
– Ну не могут же они тут быть вечно? – Пашка погладил Катины волосы и поцеловал её в макушку. – Не бойся. Конечно, они уйдут.
– Они пришли за нами? – задала Катя вопрос, который вертелся у неё на языке с того самого момента, как Пашка сказал, что за дверью киборги.
– Вряд ли! – слишком поспешно ответил Пашка.
Катя и Пашка замолчали, прислушиваясь к голосам. Приглушённые дверью и стеной доносились отрывистые команды и доклады. Возможно, киборги исследовали оборудование. А может, ждали работника технической службы. А может, просто зашли отдохнуть…
Очень хотелось выглянуть, посмотреть, что там… И оба старались не делать ни одного лишнего движения.
Время неумолимо бежало вперёд. Захотелось пить и есть. И если вода была в кране, хоть и техническая, но всё же… то еды не было совсем. Всё, что оставлял Павлик Морозов, закончилось ещё вчера.
– Паш, – прошептала Катя. – Может, я сниму комбинезон и выйду. И позову на помощь?
– Кого? – спросил Пашка. И, немного помолчав, продолжил: – Возможно, ты пройдёшь мимо них, и они тебя, возможно, не увидят. И ты беспрепятственно выйдешь на улицу. А дальше что? Где ты будешь искать Сопротивление? Да ты просто замёрзнешь! Та одежда вся осталась дома. А на улице февраль… Ты не сможешь поесть – роботы не увидят тебя и не дадут тебе пищи. Не сможешь выйти или войти – у тебя нет чипа и двери с электронными запорами не откроются.
Катя помолчала, переваривая Пашкины слова, а затем тихонько, но с горечью сказала:
– Зачем вы допустили такое в своём мире? Вы ж перестали быть людьми, а стали придатками машины, её манипуляторами…
Пашка вздохнул. Катя, совершенно не подозревая того, повторила слова Павлика Морозова, когда он затеял драку в баре, давно ещё. Ещё до Кати…
– Я не знаю, Катёнок, как такое произошло. А без тебя я так и не узнал бы, что это произошло. Жил бы себе и жил, и мир был бы для меня нормальным. Он и был для меня нормальным, пока я не узнал, что есть что-то другое. Мне казалось, я владею информацией и компьютер с чипом просто помогают мне ориентироваться в этой информации.
– Наш Лев Иванович Козинцев, преподаватель конфликтологии, говорил на лекции: «Кто владеет информацией, тот владеет миром», – сказала Катя. – Видимо, с этого всё и началось. Человек захотел владеть миром и перестал замечать то, что рядом с ним, что на самом деле и составляет жизнь – близких, родных, друзей, дом… Вместо имени – никнейм, вместо лица – аватарка, вместо характера – интернетовская анонимность. В сети можно создать любой образ, надеть любую маску, назваться любым именем.
– У нас чипы. Любой может получить доступ к настоящему имени. Поэтому менять никнеймы нет смысла.
– Вот так просто любой может узнать всю твою подноготную? – удивилась Катя. – А как же мошенники?
– Мошенники сами с чипами, – усмехнулся Пашка. – И любой человек имеет доступ к их личной информации. К тому же все поступки и проступки заносятся в чип, а ещё у нас есть система баллов… Кто плохо себя ведёт, будет наказан.
– ГК устроит показательную порку… – в тон Пашке прокомментировала Катя.
– Ну, не порку… Но работа будет непрестижной, денег будет меньше, не сможет купить хорошую квартиру, питание будет проще, работать придётся больше.
– То есть вы создали Головной Компьютер, создали киборгов – не машины же их создали, люди?.. – Катя вопросительно посмотрела на Пашку.
Пашка согласно кивнул.
– Создали компьютер, киборгов, роботов, андроидов, поставили их всех над собой…
– Ну, киборги, андроиды и роботы – они не над нами. Они выполняют грязную работу, – попытался оправдаться Пашка.
– Не над вами? – усмехнулась Катя. – Да они решают, будете ли вы есть и что вы будете есть. Войдёте ли вы в помещение или останетесь мёрзнуть на улице. Они решают, что вы будете надевать… грязная работа… Ты чем занимался, пока тебя не отправили за мной?
– В архиве сканировал документы, – признался Пашка.
– Высокоинтеллектуальный труд, ничего не скажешь, – вздохнула Катя. И, помолчав, добавила: – Вы создали компьютеры, роботов, и всё ради того, чтобы владеть миром… Цель огромная, согласна. Но вы в результате продолжаете мышиную возню за кусок жратвы получше и норку посветлее и потеплее. Люди изменили мир, но сами не изменились. Всё те же мелкие животные ценности. Только ещё и в клетку добровольно залезли. Информация подменила собой жизнь. И вы, вместо того чтобы жить полной жизнью, стали ориентироваться в информации, использовать информацию, владеть информацией. Информация стала вашим богом и идолом.
Пашка ничего не ответил. Он сидел, прижав к себе Катю, и гладил ей волосы. Когда она замолчала, Пашка поцеловал ей сначала макушку, потом погладил по лицу и приподнял ей подбородок. Катины губы оказались близко-близко, и Пашка, рассеянно заглянув Кате в глаза, поцеловал её со всей нежностью, со всей любовью, которая в нём была. Поцеловал раз, другой, снова и снова…
Катя хотела ещё что-то сказать, но слова потерялись, улетели, растаяли… А Пашка, наоборот, был вот он: сильный, крепкий, упругий и такой близкий… И Катя покорилась.
Поцелуи становились всё жарче и жарче. Ласки всё настойчивей…
Наконец Пашка потянулся к застёжке Катиного комбинезона и вопросительно глянул на неё – можно?
Катя задумалась лишь на миг. Перед её мысленным взором пронеслись далёкие родители, чужой Неосиб, киборги за стенкой… И затмил, закрыл всех Пашка, её Пашка!.. Отсёк прошлое от настоящего. А в настоящем был только он и больше никого и ничего. И Катя согласно кивнула.
Пашка аккуратно расстегнул комбинезон и помог Кате снять его. Потом быстро снял свой. Катя осталась в футболке и трусиках, но ненадолго. И футболка, и трусики вскоре отправились вслед за комбинезоном.
Сам Пашка окончательно раздеваться не торопился. Он ласкал и целовал всё Катино тело. А она не стыдилась своей наготы. Наоборот, она была счастлива. Щёки горели румянцем, а глаза лучились теплом и любовью.
Пашка положил Катю на диван, а сам встал рядом на колени и, откровенно любуясь наготой девушки, сказал, сделав акцент на слове «ты»:
– Ты моя богиня! Только ты!
И, легко касаясь Катиного тела, провёл рукой от шеи до колен, потом обратно к груди. Его ладошка накрыла Катину грудь.
– Какой подходящий размер, – прокомментировал он.
Катя тихонько засмеялась.
А Пашка положил ладонь на другую грудь.
– Тоже подходящий размер…
– Они одинаковые, – с гордостью ответила Катя.
– Сейчас проверим, – с напускной недоверчивостью ответил Пашка, и обе его ладони накрыли Катины груди. – Точно одинаковые! – подтвердил Пашка.
Он поцеловал Катю в солнечное сплетение и, глядя ей в глаза, серьёзно сказал:
– Я хочу тебя. Всю. Сейчас.
Катя испуганно глянула на дверь. Пашка проследил за её взглядом, но тут же снова повернулся к ней и сказал:
– …И пусть весь мир подождёт.
И было в Пашкином голосе столько уверенности, что Катя улыбнулась ему и, смущаясь, прошептала:
– Пусть подождёт…
Пашка быстро снял с себя оставшуюся одежду и задумчиво опёрся коленом на диванчик – тот был слишком узким.
Решение пришло моментально.
– Сейчас! – сказал он и метнулся к вешалке с куртками.
Куртки снова легли на пол рядом с диваном. Туда, где некоторое время назад Пашка и Катя спали.
Потом подошёл к диванчику, взял Катю на руки и прижал к себе.
– Вот так бы и носил всю жизнь, – сказал он, целуя её плечо.
Бережно прижимая к себе драгоценную ношу, опустился на колено, положил Катю на куртки и прижался к ней, целуя её настойчиво и горячо.
Мир сузился до границ, где соприкасались тела. Из звуков остались только биение двух сердец. Из запахов – только запахи разгорячённых тел. Глаза видели только глаза напротив. Тела соединились в одно, души слились. Пашка и Катя стали единым целым. И боль, которая обожгла Катю, спаяла их с Пашкой навечно. А потом вселенная взорвалась, рождая новые звёзды и галактики, наполняя мир жизнью и любовью.
Но вот взрывная волна сошла на нет. Вернулись стенки комнаты, голоса киборгов за дверью, диванчик, куртки на полу. И появилось благодатное тепло и нежность.
Катя потянулась к Пашке и поцеловала его, и Пашка благодарно обнял девушку, прижал к себе и прошептал:
– Я люблю тебя! И никому не отдам! Теперь ты от меня не отделаешься!
– А я и не буду отделываться, – улыбнулась Катя. – И я тоже тебя люблю.
Полежали ещё немного, не в силах разнять объятий, но разгорячённые любовью тела стали зябнуть. И Катя сказала:
– Наверное, нужно встать и убрать тут всё, а то вдруг кто зайдёт…
– Иди в душ, я приберу, – ответил Пашка и помог подняться, любуясь обнажённой Катей.
И она вдруг засмущалась наготы и, прихватив футболку и трусики, поспешила в душ.
Пашка снова повесил куртки, собрал разбросанные вещи, приготовил Катин комбинезон, чтобы ей удобно было одеться…
Катя вышла из душа, и туда отправился Пашка.
Спустя несколько минут они снова сидели на диванчике обнявшись. Только теперь тревога осталась далеко за границами этой комнаты. А тут было тепло, светло и радостно.
– А у тебя были до меня девушки? – спросила Катя.
Она так и осталась в футболке и трусиках, комбинезон надевать не стала.
– Нет, – ответил Пашка. – Я даже не задумывался об их существовании.
– И в Барнауле?
– И в Барнауле… Никого, кроме тебя…
Катя улыбнулась. Она вспомнила их первую встречу в планетарии, вспомнила Светку, маму с папой, брата Ивана с его невестой Ирой, дом и вздохнула.
– Что-то не так? – заволновался Пашка. – Ты мне не веришь? Или хочешь, чтобы у меня было много девушек?
– Нет, девушек больше не надо! А если какая появится, я ей космы повыдергаю! А тебе глаза выцарапаю, чтоб не смотрел на других!
– А как же я тогда буду смотреть на тебя? – удивился Пашка так искренне, что Катя засмеялась.
– Я люблю тебя! – сказала она и прильнула к Пашке.
Он обнял её крепче.
Внезапно за дверью послышалась короткая отрывистая команда. А потом удары и скрежет. Там, за стеной, начали что-то ломать.
Катя испуганно посмотрела на Пашку. В его глазах тоже была тревога.
Но они ничего не могли поделать – ни убежать, ни спрятаться. Оставалось ждать и надеяться.
Крушили за дверью методично. Иногда стена и дверь вибрировали, но пока ещё отделяли Пашку с Катей от киборгов. От каждого удара Катя вздрагивала, и Пашка успокаивающе гладил её и целовал в макушку.
В какой-то момент Катя засмеялась.
Пашка удивлённо посмотрел на неё.
– Какие же они тупые, эти ваши киборги! – пояснила Катя свой смех. – Дверь ведь не заперта! И всего лишь там нет таблички! Понимаешь? Нет указателя, и они не могут сюда войти!
Пашка хмыкнул, а потом разулыбался.
– Ну да, – сказал он. – А ведь это означает, что у нас есть шанс. Мы знаем их слабое место.
– А как нам это может помочь? – спросила Катя.
– Хм! – Пашка задумался. – Ну-у… Поменяем таблички на дверях. С туалета приделаем на кухню, с кухни – на работу, с работы – в бар…
– И у киборгов случится когнитивный диссонанс, – подхватила Катя.
И они засмеялись, не осознавая, что больше не боятся.
Нет, безумной смелости ни у Пашки, ни у Кати не появилось, но и парализующий страх перед киборгами исчез.
Катя развернулась на диване и легла, положив голову на колени к Пашке.
Пашка гладил её волосы и улыбался. Он был счастлив и спокоен.
– Всё хорошо, только есть хочется, – пожаловалась Катя.
– Ну да, неплохо было бы… – согласился Пашка.
– Помнишь шашлыки? Вкусные были… Вот бы там оказаться сейчас…
– Ага! И чтоб снег такой, крупными хлопьями… А мы у костра, а вокруг лес и ни одного киборга.
Они одновременно глянули на дверь, за которой продолжало громыхать.
– Твой шашлык подгорает! Нужно перевернуть! – строго сказала Катя, и они засмеялись.
Помолчали немного.
– Не надо больше про еду, – попросила Катя.
– Не надо, – согласился Пашка.
– А ты ведь мне тогда так и не рассказал про теорию мембран, – сказала Катя.
– Разве? – удивился Пашка.
– Ага. Расскажи?
– Хм… Ну ладно. В ваше время существовала стандартная модель Вселенной. В ней предполагалось, что весь мир состоит из частиц, минимально возможных микрообъектов, которые не делятся, – эдакие кирпичики мироздания. Стандартная модель была способна описать только три фундаментальных взаимодействия из четырёх: электромагнитное, слабое и сильное, но с гравитацией стандартная модель испытывала проблемы.
– С гравитацией все испытывают проблемы – тянет полежать, особенно после еды, – Катя вздохнула.
– Эх, после еды я бы тоже полежал, – поддержал Катю Пашка.
– Не надо про еду. Давай про теорию мембран, – попросила Катя.
– Всё, что ты хочешь! – улыбнулся Пашка.
– И даже?.. – воодушевилась Катя.
– Еда попозже, когда нас спасут.
Катя вздохнула.
– Ну ладно, давай дальше про мембраны.
– Так вот, стандартная модель не справилась с гравитацией, и учёные придумали теорию струн. И сказали, что кирпичики мироздания – это не частицы, а ультрамикроскопические квантовые струны, которые совершают колебания. И разная частота колебаний соответствует разным частицам. Намекая, что всё, что существует, состоит из энергии, а не из материи.
– Так что, материи не существует, что ли?
– Нет.
– А как же я или ты? Или вот этот диван?
– И ты, и я, и диван – это музыка. То есть Вселенная представляет собой бесконечную симфонию струнного оркестра.
– А почему я её не слышу?
– Потому что ты сама музыка. Нежная, красивая и желанная.
– Эх, хорошо! Теория струн мне нравится больше, чем стандартная…
– Согласен, только…
– Только?..
– Теория струн смогла описать все четыре взаимодействия: и электромагнитное, и слабое, и сильное, и даже гравитационное. Однако за такую универсальность пришлось заплатить сложностью и некоторой неуклюжестью теории – необходимо было работать в одиннадцатимерном пространстве-времени, в котором, как оказалось, десять пространственных и одно временное измерение.
– Как так? Высота, длина, ширина, время… А остальные измерения?
– Мы не можем наблюдать остальные измерения, потому что все частицы нашего мира локализованы на четырёхмерном листе в многомерной Вселенной и не могут его покинуть. Этот четырёхмерный лист называется брана. Он и есть наблюдаемая часть мультивселенной. Поскольку мы, как и вся наша техника, состоим из обычных частиц, то мы в принципе не способны взглянуть вовне.
– А как же учёные узнали про другие измерения?
– Гравитация! Будучи результатом искривления пространства-времени, гравитация не локализована на бране, и потому гравитоны и микроскопические чёрные дыры могут выходить вовне. В наблюдаемом мире такой процесс будет выглядеть как внезапное исчезновение энергии и импульса, уносимых этими объектами.
– Эх, вот бы нам вот так раз – и исчезнуть из этой комнаты.
– Да, неплохо было бы…
– Но это всё теория струн. А что с теорией мембран?
– С М-теорией, – улыбнулся Пашка.
– Почему М?
– Ну, когда Виттен дал название М-теории, он не уточнял, что означает буква М. Может, не чувствовал за собой права дать название теории, которую не смог полностью описать, а может, по другой причине. И физики-теоретики долгое время играли в игру: «Угадай, что означает буква М».
– И какие были варианты?
– Мистическая, магическая, материнская, матричная, мембранная… Даже – мутная… Некоторые учёные предполагали, что М может быть перевёрнутой W – первая буква имени автора М-теории – Witten.
– Хм. Забавные развлечения у физиков, – Катя улыбнулась. – Судя по всему, слово «мембранная» набрало больше всего голосов.
– Ну да. – Пашка поцеловал Катю.
– Хотя мне больше нравится «магическая» или «мистическая».
– На мой взгляд, она, скорее, «мутная». – Пашка усмехнулся.
– Почему?
– Во-первых, уравнения M-теории настолько сложны, что физики большей частью оперируют только их приближёнными формами. Что, конечно, не ведёт к повышению точности результатов. Более того, частенько для решения этих уравнений даже соответствующих математических методов нет! Во-вторых, она описывает явления на таких малых масштабах, что напрямую экспериментально подтвердить её основные утверждения невозможно. И никогда не будет возможно — для этого нужен не адронный коллайдер длиной двадцать семь километров, а ускоритель размером примерно с видимую Вселенную. В-третьих, десятимерная М-теория на более привычных масштабах должна сводиться к хорошо известной уже физике элементарных частиц. Но, как выяснилось, способов такого сведения существует бесконечное число. При этом каждая из получившихся четырёхмерных теорий описывает свой собственный мир, который может быть похож на реальность, а может и сильно отличаться.
– Ни фига себе упростили! – сказа Катя и, помолчав, добавила: – Хм, так какая же это наука? Расчёты приблизительные, экспериментально доказать невозможно, решений множество… Эта теория не соответствует принципу научности.
– Ну, предполагалось, что со временем учёные разработают такой математический аппарат, что…
– Подожди, но то, что ты рассказал, это в наше время уже было. А как в ваше? Ваши учёные, наверное, уже всё решили? У вас ведь такие возможности…
Пашка нахмурился. Помолчал. А потом ответил зло:
– Нет у нас науки!
– Почему? – спросила Катя, но Пашка ответить не успел. Раздался сильный грохот, стенка завибрировала и дверь… приоткрылась.
Пашка и Катя замерли. Они сидели и с ужасом смотрели на дверь.
Через несколько бесконечно долгих секунд кто-то взялся за ручку с той стороны и начал открывать дверь.
Побледневший Пашка повернулся к Кате и шепнул:
– Они тебя в этой одежде не увидят. Молчи и не двигайся… Что бы ни происходило!
Сам встал и вышел на середину комнаты. Повернулся к Кате спиной, словно её тут и нет.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли один за другим трое мускулистых мужчин в камуфляже – точно такие же выламывали дверь в Катиной квартире.
Катя, может, и вскочила бы, но от страха потеряла способность двигаться.
Пашка же, наоборот, был спокоен. Он сунул руки в карманы комбинезона и шагнул навстречу киборгам, напевая: «Сколько нужно мне вина, чтоб из памяти прогнать и забыть мечту мою шальную? Ах, какая женщина, какая женщина! Мне б такую!»
Он подошёл к громилам, они расступились, взяв его в кольцо. И он, не оборачиваясь, словно был в комнате один, а Кати не существовало вовсе, вышел вон.
Киборг, который вошёл первым, задержался, оглядел комнату. Прошёл, заглянул в шкаф, в санузел, обошёл стол и отправился вслед за Пашкой и другими киборгами.
Не замечая Катю, словно она невидимка или предмет неодушевлённый.
Дверь осталась открытой.
Катя сидела, слушала удаляющиеся шаги и боялась пошевелиться. Её сердечко стучало так громко, что казалось, все киборги мира должны были его услышать…
Но не услышали.
Хлопнула сначала одна дверь, потом вдалеке другая, наконец всё стихло.
Катя потихоньку сползла с дивана и осторожно подошла к двери. Выглянула.
Комната для техперсонала, через которую они с Пашкой проходили ещё вчера, теперь выглядела страшно: обшивка ободрана, столы и диван перевёрнуты, оборудование и мониторы вырваны из стен и сложены в кучу в углу…
Катя, опасаясь прикоснуться к чему-либо, вышла в тускло освещённую разгромленную комнату – горело только аварийное освещение, – прошла через неё к коридору, выглянула туда. В коридоре обшивка была тоже ободрана и со стен сиротливо свисали обрывки проводов.
Катя постояла нерешительно и хотела было уже выйти в коридор, но где-то далеко раздался звук открывающейся двери, и Катя стремглав кинулась в комнату, где они вот только что были вместе с Пашкой, и захлопнула за собой дверь.
Дверь от толчка приоткрылась, и Катя закрыла её, придерживая ручку.
Убедившись, что дверь сама не откроется, Катя отошла к дивану, бессильно опустилась на него.
– Господи, что же делать? Что делать-то?! – обратилась она шёпотом неизвестно к кому.
Ответом ей была тишина. Рядом не было ни Пашки, ни отца, ни брата, ни кого-либо из Сопротивления. И Катя совершенно не знала, что делать, куда идти. Как выжить в этом мире?! И как спасти Пашку?
0
0