— Ты чего имущество портишь? — кипел праведным гневом алкаш, обличающе указывая бутылкой то на куски двери, то на обиженного себя. — Чай не казенное!
Гоше в этот момент было абсолютно параллельно на любое имущество: дверь-то он вынес, но, похоже, вместе с собственным плечом. И в отличие от обломков старинного надежного советского ДВП, его разбитую плечевую кость и ключицу оплакивать никто не собирался. Наоборот, не успел он влететь в захламленную микроскопическую прихожую, как ему навстречу рванула серая тушка. Правда, оборотень бросился не в атаку, а на выход. И будь Гоша обычным ленивым сотрудником конторы, то дал бы перевертышу возможность свалить с концами — и ищи-свищи его потом в многолюдном городе. Но Гоша был добропорядочным и исполнительным, а потому, когда оборотень перепрыгивал через него, ухитрился целой рукой цапнуть зверя за серо-черный хвост.
— Хр-р-р-р-р, — недовольно прокомментировал оборотень, оглядываясь на вцепившегося в важную часть тела человека. — Р-рхррхр-ррхрр!
Дословно все выражения Гоша не перевел, но общую суть посыла и рекомендаций уловил. Но ответить тем же не позволяла профессиональная гордость и дикая боль в плече. Поэтому Гоша просто зверски оскалился, все равно на цензурное объяснение причин задержания у него не было сил.
— Р-хр-р-р-р-р-рхрхрхрхрх! — рявкнул оборотень.
Он уже подергался, пытаясь освободить хвост, но человек вцепился намертво. Защитным или подчиняющим жетоном и верным словом от человека не веяло, но даже затуманенный сменой облика мозг четко понимал, что куснуть, а тем более порвать служащего нельзя — ведь тогда придется иметь дело со всей городской нечистью, а это чревато. Да и уйти навечно в глухие леса не получится: во-первых, таких поблизости нет, а, во-вторых, межведомственные службы все-таки криво-бедно, но наладили сотрудничество и преступников лесные хранители могли все-таки выдать городской службе нежотдела. С проволочками, не без этого разумеется, но за пострадавшего представителя конторы никто по шерстке не погладит.
— Кусай, — мрачно проиинформировал Гоша, — все равно не отпущу. И Шишу на тебя пожалуюсь.
— Хозяин, — печально вздохнул Жихарка, материализуясь в пыльном углу, — а песик на кой тебе сдался, если у тебя уже есть я?
Гоша поморщился от поднявшейся пыли и зло чихнул. Довести оборотня до конторы своими силами вряд ли получится — одной рукой волчару без серебряной цепочки с лунным ошейником не допрешь, сам зверь не пойдет — Шиш нарушителей порядка не жалует и об этом вся городская нечисть знает, а тот что на оборотне сейчас надет, только превращение сдерживает. Да и вызывать подмогу не получится — на обычный телефонный звонок ни баба яга, ни кощей не ответят, а без жетона до них фиг докричишься.
— Отпусти Бобика, сукин ты сын! — вяло переключился с оплакивания двери алкаш. — Ему не надо обрезание… тьфу… купирование делать.
— А люди добрые, убивают!!! — на площадке уже обретались три голосистые бабки, возглавляемые давешней чересчур информированной соседкой. — Насильники проходу не дают! Уже и до животных брались своими ручонками грязными, мало им женщин, так над собачками извращаются!
— Да чтоб вас, — скрипнул зубами Гоша, сожалея о том, что натравить оборотня на эту группу поддержки не получится, а сами по себе бабки не угомонятся. Еще и участкового вызовут и наябедничают — разбирайся потом целые сутки кто кого и почему ты ни при чем. — Аркашка!!! — Местный домовой не отозвался — впрочем, этого и следовало ожидать. — Жихарка, метнись в нежотдел за шефом и быстро!
— Я тебе не погонщик, — возмутился нечистик и едко процедил: — хозяин. У меня другие функции, а не курьерские.
Гоша напомнил про заклятие, но все равно почти минуту пришлось побороться за лидерство, а тягаться с вредной сущностью, одновременно сражаясь с оборотнем за кончик хвоста, отпинываясь от наседающего алкаша, который ползком отправился спасать своего песика, и успокаивая-перекрикивая вопящих во всю мочь старой тренированной глотки бабок — непросто. Но Гоша справился, переупрямил нечистика и Жихарка, пожелав напоследок своему хозяину окочуриться под мусорным баком, растворился в воздухе. Гоше только и оставалось надеяться, что нечистик успеет домчаться или дозваться до Шиша раньше, чем этот бедлам перейдет в полный хаос.
Участковый пришел первым — Гоша зло сплюнул: вот как они позарез нужны, так не допросишься, а как не надо — прямо косяком прутся, — и деловито поинтересовался: «на что жалуемся, товарищи!». Жалоб было столько, что участковый, несмотря на очевидные лет пятнадцать стажа и тонну опыта, слегка присел и зажал ладонями уши. Перекричать возбудившихся от происходящего бабок и обиженного оборотня служитель правопорядка не смог. И Гоша даже слегка позлорадствовал, надеясь, что пока участковый наведет хотя бы подобие порядка, прибудет и его собственная группа поддержки.
К великому сожалению Гоши участковый был действительно «тертый» да и клиентов своего участка знал как свои пять пальцев, так что дождавшись секундной паузы в потоке воплей и обвинений, он просто гаркнул на бабок и те мгновенно затихли и только обличающе указывали пальцами на Гошу.
— А тебя вообще упеку на пятнадцать суток, — развернулся участковый к алкашу, который с выражением вселенской скорби на лице прижимал к груди обломок входной двери, настолько обильно утыканный гвоздями, что напоминал противотанкого ежа. — Если мне еще хоть раз статистку испортишь. А теперь давай с тобой разбираться… — участковый присел на корточки перед лицом Гоши. — Зачем тебе этот хвост?
Гоша тоскливо вздохнул, набрал побольше воздуха в грудь и на одном дыхании выдал трогательную историю горькой потери и счастливого обретения единственной и безмерно любимой животинки. На этих словах Жихарка подозрительно засопел и запыхтел, оборотень недоверчиво расфыркался, а алкаш даже пустил сочувственную слезу, особенно рьяно всплакнув в тот момент, когда Гоша рассказывал, как обещал вознаграждение, расклеивал объявления и ходил в городскую живодерню, по ошибке именуемую приютом для животных, с ящиком водки для местных палачей, чтобы те прониклись горем и сообщали ему обо всех новых псинах.
— А регистрация есть? — участковый сухо кашлянул и потянулся к у3ху оборотня. — И чипа не видно, а собачка-то крупная — должна быть на учет поставлена. Сколько, ты говоришь, она у тебя живет?
Гоша замялся, пытаясь припомнить, какие цифры он называл, чтобы не попасться на нестыковках. Участковый терпеливо ждал, со всем имеющимся профессионализмом изображая, что он верит каждому слову, но сомневается в фактах.
— Да года три, — наудачу брякнул Гоша, так и не вспомнив, чего говорил раньше. — Но, кажется, что мы вместе целую жизнь, даже больше… вечность…
Оборотень обреченно вякнул, но выдираться, рискуя оставить часть организма, в руках нежотдела, по-прежнему не стал.
— А ж он тебя не слушается? — провокационно поинтересовался участковый.
— Так ведь стресс у собачки, — раскатистым басом отозвался Шиш, переступая порог квартиры. — Вы только подумайте: похители, держали взаперти, может еще и не выгуливали, — вот животина и рвется домой со всех лап… да, мой хороший? — Шеф Нежотдела склонился к оборотню и незаметно, но зло оскалился, и скороговоркой буркнул приказ повиноваться, а рукой для вида ласково потрепал загривок.
— Так… гражданин, а вы кто такой? — обернулся к новоприбывшему участковый.
— Так… папаша этого обалдуя, — добродушно прогудел Шиш. В мороке под человеческий облик и дорогом костюме, который отлично просматривался через распахнутое элегантное пальто, нежить выглядел настолько презентабельно и добропорядочно, что всем присутствующим тут же захотелось отдать ему самое ценное: печень, сердце, квартиру. Шиш для уточнения еще и пальцем указал, какого обалдую имеет в виду, чтобы никто точно не перепутал. — Тоже вот испереживался, любимец семьи и все такое…
Пока шеф распинался в своей любви к животному миру, и в том как за щенком лужи подтирал и творожок на ужин варил из свежего кефирчика, Гоша отчетливо представлял в какой луже Шиш притопит оборотня и его самого за компанию и, так сказать, в воспитательных целях. Но на самом деле даже банального разноса не было за то, что с элементарным заданием не справился, зато укоризненных и недоуменных взглядов — с избытком.
— Вы… того… получше за собачкой следите, — напутствовал на прощание участковый, вполне миролюбиво поглядывая на оборотня, прижимающегося к коленям Шиша. — А то мало ли чего в следующий раз произойдет.
— Всенепременно, — клятвенно заверил Шиш, одной рукой прихватывая за шкирку оборотня, а второй — за воротник Гошу. — Здоровьечка вам побольше и премий почаще.
— А двери? — возопил алкаш, сообразив, что виновника опустевшего дверного проема уволакивают вместе с собачкой. — Совсем ограбили! Друга забрали и этого самого… а вдруг у меня украдут?!
— Завтра пришлю лешего… приятеля, фамилия у него такая, — заверил Шиш. — Он плотник хороший, вот и поставит… в качестве компенсации.
Гоша, знавший о строительных талантах лешего, забулькал от едва сдерживаемого смеха — хорошо, что Шиш уже выпихнул его на площадку, а то бы своим гоготом испортил душевную обстановку прощания. Нет, Леший был мастером по древесине, вот только не любил мертвое дерево — так что будет в алкаша вместо стандартной двери сросшийся намертво подлесок. А что, тоже тема — через такой вряд ли кто-то полезет и пройдет.
— Пошли скорее, — Шиш по лестнице несся таким галопом, что даже у оборотня заплетались лапы. Гоша же просто волочился за нечистью, потому что отпускать его ворот шеф не собирался. Но спорить с начальством — себе дороже, так что осталось только прилагать все усилия, чтобы не упасть и не оступиться, а то с растяжением или переломом особо не побегаешь. А бегать точно придется — интуиция редко когда подводит… — Тчш-ш-ш… замри
Причина внезапной остановки уже заваливалась в подъезд — Гоша, опасно перегнувшись через лестничные перила, насчитал трех охотников с обрезами. Дула угрожающе торчали вверх, впрочем, с его места было непонятно, чем они заряжены: снотворным или пулями, — и от этой неизвестности смотреть в черные туннели было еще страшнее. Оборотень тоже осторожно высунул нос в щель между прутьями, нервно втянул воздух и жалобно прижался к Гоше. От такого проявления нежности Гоша пошатнулся и едва не закувыркался по лестнице вниз — благо Шиш оперативно вернул ему равновесие, притянув поближе к себе.
— Это не чушки из отлова, а охотники, — практически беззвучно шепнул Шиш. Как он их опознал — пояснять не стал. Но раз оборотень тоже боится, значит можно списать на обычное звериное чутье. По мнению Гоши — мудаки как мудаки, потому что нормальные люди животных убивать просто так не станут. — Будем уходить по квартирам.
По квартирам — так по квартирам, тем более, что Аркашка уже любезно распахнул ближайшую дверь. Гоша с трудом удержался, чтобы не обругать наглого домового — так ему было нужно, так не помог, а тут не успел Шиш обмолвиться, как уже все сделано. Хозяев, разумеется, в жилище не было, а то процесс убегания сопровождался бы лишними воплями, обмороками и мороками.
Самое противное при таком способе перемещения — это проходить через стену. Гоша как-то пытался понять принцип: стена как была на месте, так и остается и даже цвет обоев не меняется. Но тело свободно проникает в другое помещение. То ли этакий мини-портал открывается, то ли обычная магия, то ли очередная картинка. Но если сильно задуматься, то может так получиться, что как раз стенки и есть выдумка, и вообще все люди живут в аквариуме без перегородок, а все границы существуют только в человеческом воображении… Гоша действительно задумался так, что зажмурился и случайно сместился на пару сантиметров от того участка, куда показывал Аркашка — и вместо прохода впилился в стену. Воображаемой она не была, да и боль от удара сложно было назвать глюком. Зато когда открыл глаза и проморгался от избытка ощущений, обнаружил, что часть тела идеально вошла в проем, зато остальное торчит прямо из алых цветочков — кстати, маки, как показалось с перепугу Гоше, явственно напоминали черепушки в кетчупе.
— Да что б тебя, — устало буркнул Шиш и втащил Гошу в проход. И оборотня заодно подпихнул — хотя перевертыши и двуликие в исконных звериных обличьях должны лучше ориентироваться на всякие там штучки. — За мной ступай.
Гоша послушно встал за шефом и Аркашка забулькал, безуспешно стараясь замаскировать хохот кашлем. Ну, да зрелище и правда было забавным: паровозик из нечисти, человека и оборотня — но это не повод смещать проемы нарочно. Когда Гоша не разминулся со стеной в третий раз, Шиш приструнил расшалившегося домового, так что остальные квартиры они прошли без новым синяков. Хорошо, что дом был длинным и многоподъездным, плохо, что приходилось петлять по пустым хатам да и двигаться надо было бесшумно.
— А чем мы охотникам насолили, что они готовы нас даже из-под земли доставать? Вернее… вас, — полюбопытствовал Гоша, непроизвольно морщась от некоторых интерьеров. Тришку бы сюда с его нотациями, чтобы полюбовался, как люди некоторые живут, а то достал: то носки у дивана не кидай, то полотенце мокрое на сушилку повесь, то крошки на столе нервируют. А тут вон по квартирам и барахла кучи валяются, и посуды полные мойки, а у некоторых санузлов вид такой, будто там вот-вот новая жизнь активизируется.
— Да так… внутренние разборки, — витиевато отмахнулся Шиш, но оценив как прищурился Гоша, добавил: — они места силы себе хотят забрать. А вот зачем не знаю, пользоваться ими люди не могут.
Гоша кивнул про места силы знал, и про классификацию тоже, и даже заговоры на помощь, но вот черпануть или глотнуть хоть капельку ни разу не выходило. Но с этим и позже разобраться можно — сейчас главное убраться подальше и оборотня сбыть шефу.
— Кстати про оборотня, — Шиш притормозил и, словно издеваясь, выждал пока в него стукнется Гоша, а в Гошу врежется оборотень. — А ну-ка обратно в человека переродись!
Несмотря на грозный тон, оборотень приказ выполнять не стал, горестно то ли чихнул, то ли хмыкнул, и встряхнулся.
— Чего не можешь? — удивился Шиш и на пальцах посчитал фазу. — Вот незадача, а то бы мы тебе вещички подобрали да и пошел бы себе, а ко мне бы наведался завтра за жетончиком.
Гоша недоуменно глянул на взъерошенного оборотня, потом на озабоченного шефа. Про оборотней он знал все и даже немного больше того, что рассказывал Шиш во время обучающих выездов — сам искал информацию, доискивался до истоков легенд и преданий, но во всех источниках было четко прописано, что оборотень прирожденный запросто может быть как человеком, так и зверем, а вот созданные или заклятые перевертыши до конца своих дней остаются в том виде, в котором их настиг оборот. Так что если этот хвостатый наглец бегал несколько дней назад на двух ногах, то сейчас ему ничего не должно мешать снова сменить лохматую шкурку.
— Это первое обращение, — Шиш устал наблюдать за гримасами Гоши, который одновременно изображал негодование, интерес и чистосердечную незамутненную ярость от того, что дорогой шеф утаивает важные данные. — И… потому что молодой дурной и неопытный, и не смог в ту же луну обратно воплотиться, то до следующего полнолуния будет волком рыскать… Кстати, может тебе собачка на время нужна… дом сторожить, тыл твой охранять?
Гоша открыл рот, собираясь высказать все, что накипело, но только сумел подавиться воздухом — аж слезы из глаз брызнули. Его любезно похлопали по спине, причем последний хлопок больше походил на педагогический, чем на медицинский.
— Это ненадолго, — утешил Шиш своего подчиненного, который видимо от избытка радости беззвучно открывал и закрывал рот и так таращил глаза, что мог запросто сыграть рака. — Максимум на месяц или два. Аркашка, да прекрати стучать по человеку — видишь, ему еще сильнее поплохело, — а люди они же нежные создания, с ними бережно надо!
Удары по плечам прекратились и Гоша нервно выдохнул, а потом плюнув на все приличия осел на диванчик — как раз тот удобно стоял, прямо на него через очередной проход и вывалились.
— Ну сам пойми, — Шиш тоже присел и доверительно приобнял Гошу, — куда мне его? Яга ведь в офисе каждый день, а у нее на собак аллергия — так она же меня со свету сживет, если я этого кабысдоха притащу. А другого офиса у меня нету, и другой помощницы тоже. Да и Кощейка перевертышей не любит — а он щас… тут… задания важные берет… приходит злой, как бы псина ему под горячую руку или ногу и не попалась. А оборотни все-таки штука ценная, раритетная, жалко будет, если че…
Гоша хотел было возразить, что Кощей на базу наведывался последний раз чуть ли не в прошлом году, а из-за зверолюбия Яги по турам в офис не поппасть, пготому что у крыльца толпятся коты и псы со всех окрестностей в ожидании халвной кормежки, — но шеф даже не дал ему слова вставить.
— К тому же его кормить надо, выгуливать, убирать за ним… а я уже старый человек, и со здоровьем проблемы… — давил на жалость Шиш.
Гоша недоверчиво покосился на шефа — как-то его жалобы не вязались со стальной хваткой. Да и вообще эта нечисть уже сколько веков тут живет и здравствует — хрен ее так просто уморишь. Тут и стаи оборотней маловато будет, чтобы одного Шиша ухайдокать.
— Ну, а так подумай, что с ним станется? — Шиш прекратил обниматься и принялся демонстративно загибать Гоше пальцы. — Домой к себе он не попадет, ибо не умеет пользоваться ключами и домофоном — у него же лапы. Голодать будет, жилье разнесет — потом плакать будет. А на улицу вырвется — то кого-нибудь загрызет или куснет, а, еще хуже, если его опять какой-нибудь придурок захомутает. Да и вообще… его же собаки могут достать — потом придется бедному оборотню жить с психотравмой.
Все чувства, которые Гоша мог выразить, в данный момент, сводились к двум словам — предельно охренел. Ведь как-то до собаколюбивого алкаша оборотень жил, где-то работал или учился, чем-то питался. Да и вообще, при превращении истинный перевертыш мозги и самоконтроль не настолько утрачивает, чтобы бросаться на всех без разбору, да и до своего дома способен путь указать — так почему бы его не проводить и прощально потрепать ручкой по холке. Кстати, иногда оборотни семействами обитают — можно ведь найти родню и сдать на попечение.
— Шеф?! — Гоша требовательно вздернул бровь, а в интонацию вложил все эпитеты, на которые только был способен. — Хватит меня морочить! — и продемонстрировал фигу, которую предусмотрительно скрутил в кармане с самого начала уговоров.
— Ну и чего ты сразу не сказал, а я тут распинаюсь! — возмутился Шиш. — Ну, да… согласно правилам конвенции 37-года первачка надо держать под наблюдением сотруднику Нежотдела, особенно, если он застрял в одном облике. Стае сдавать нельзя — они таких загрызть могут, потому что считают таких… не совсем чистокровными, а так… с примесями. А у нас и так работников мало — некому его на поводке месяц водить, не убивать же его…
— Да это меня убьют! — обрел Гоша дар речи. — С особой жестокостью! Ты о моем домовом подумал? Что с ним будет, когда я в хату притащу лесного?! А что он со мной сделает за такое святотатство?!
Шиш понурился — да, привести в дом к домовому лесную нежить — было хуже, чем кровная обида.
— Я попробую с ним поговорить… может и не убьет тебя, а потерпит немножко…
— А если нет, то ты сам будешь у меня убираться и котлеты жарить, — проворчал Гоша, понимая, что дома его точно прикончат. Мало Жихарки, так еще и перевертыш — сразу полный комплект тех, кого домовые недолюбливают и переваривают.
— Слышь, хозяин, — отозвался молчавший до сего момента Жихарка, — если мы тут заседать будем, то нас убьют прямо здесь.
— Аркашка? — рыкнул Шиш, вскакивая и бросаясь к противоположной стене.
— А чего я? — обиделся домовой. — Эти гады по лестницам табаку с перцем напылили. Вот у меня чуйка и отказала.
— Да я всегда говорил, что домовые — отстойные элемент и бесполезный, — всплеснул лапками Жихарка. — Хозяин, если тебя щас грохнут, можно я твои пуговицы себя возьму — на память?
— Цыц ты, — Шиш грозно нахмурился и развернулся к домовому: — и?
Гоша видеть проходы не мог, поэтому просто потыкал в стенку пальцем — надежная панелька, хотя мощным перфоратором дыру пробить можно.
— Что и? — понурился домовой. — Не работает мое умельство. Охотники чегой-то намутили…
Чего намутили охотники и как они умудрились так быстро оказаться под дверью нужной квартиры — разбираться было некогда: в замочной скважине уже чем-то ковырялись.
— Шеф, — Жихарка подергал Шиша за подол пальто, — ты может что-то предпримешь, а то сотрудников у тебя совсем не останется…
0
0